| Некоторые современники отмечали сложность характера Н., его конфликтность и «неуживчивость». Так, по мнению архим. Григория (Воинова-Борзецовского) , издавшего в 1877 г. записки Н., «причины неблестящего положения его заключались, надо полагать, в нем самом, в том именно, что, при кажущейся простоте и ангельской доброте своей, он как-то не сходился, не уживался с людьми, вследствие, должно быть, неосторожности, неподатливости и неустойчивости характера» ( Никодим (Казанцев). О Филарете. 1877. Кн. 2. С. V). Но архим. прп. Пимен (Благово) писал, что епископ «был характера весьма кроткого и смиренного и вел жизнь самую уединенную, почти никого не принимая и никуда не выезжая» (Архим. Пимен, настоятель Николо-Угрешского мон-ря: Биогр. очерк (1810-1880). М., 1881. С. 334). Н. одним из первых начал заниматься сибирской агиографией. Считается, что во время одной из поездок по епархии он обнаружил рукопись XVIII в., к-рая содержала 2 редакции Жития св. прав. Василия Мангазейского . Епископ написал к ним предисловие и комментарии и опубликовал (Повесть о блж. Василии Мангазейском и о начале Туруханского Троицкого мон-ря//Иркутские ЕВ. 1864. Приб. 7, 8, 10-12, 14, 17-19, 21, 23; отд. изд.: Иркутск, 1864). Н.- автор ряда сочинений мемуарного, публицистического, богословского характера. С 1829 по 1874 г. вел дневники (в ГА Красноярского края (Ф. 561) сохранилась 21 тетрадь за 1829-1873), часть к-рых использовал для написания автобиографии, часть обработал для различных публикаций (путевые записки напечатаны в 47 номерах «Енисейских ЕВ» за 1908-1913). По объему, широте географического и хронологического охвата, откровенности и нелицеприятности оценок мемуарное наследие Н. уникально. Книжное (ок. 80 томов) и рукописное собрание Н. по его завещанию от 27 янв. 1874 г. поступило в б-ку красноярского кафедрального собора, затем в Государственный музей Приенисейского края (ныне в ГА Красноярского края. Ф. 561), иконы - в домовую церковь архиерейского дома. Соч.: О публичных концертах с благотворительной целью. |
| Один из учеников преподобного Пахомия Нерехтского (+1384; пам. 15 мая) подвергся сильному искушению, с которым он усердно боролся . Избавиться от него помог явившийся ему во сне сам Преподобный. При этом он сказал: «Не бойся, чадо: ты видишь меня, напиши образ мой, Господь причислил меня к лику преподобных; скажи о том и братии». Старец Иринарх рассказал обо всем игумену и братии, показывая знак удара на бедре. Освободившийся от нечистой страсти написал образ Пахомия; над могилою устроили гробницу и тут поставили икону»42. Она была написана год спустя после кончины Преподобного, послужив его последующему прославлению43. У инока Ирапской обители Феодосия долго болела нога, и он стал просить о своем исцелении преподобного Филиппа Ирапского († 1527; пам. 14 нояб.). «Преподобный, явясь ему во сне, велел написать икону его и осенил крестным знамением. Пробудясь, Феодосии не чувствовал более никакой боли в ноге, и сам пришел в церковь к общему изумлению. Исполняя завет Преподобного, он поручил иконописцу написать икону его с древней иконы, присланной из Москвы княгинею Кривоборскою»44. Таким образом в основе иконографии Святого лежит личное усердие и почитание княгини, что получило затем продолжение в Ирапской обители. Ранним изображением праведного Василия Мангазейского (†1600; пам. 23 марта) был шитый покров на его гробнице, устроенный князем И.В. Репниным. Затем была написана его икона послушником Тобольского митрополита Павла I (1678 - 1692), который был иконописцем. Попав в сильную бурю, он дал обет написать икону Святого, которая затем была поставлена «с молебным пением» у гроба сибирского Чудотворца45. Очень пространно о написании первого образа говорится в Житии святителя Новгородского Феоктиста († 1310; пам. 23 дек.). Это было в царствование Алексея Михайловича (1645 - 1676). В Софийском соборе в Новгороде был церковный певчий Федор, занимавшийся иконописанием. Однажды зашедший к нему знакомый увидел «образ Святителя на иконе ознаменован, но не у в совершенство приведен, вопроси его: «Коего Святителя той образ?» Феодор же, отвещав, рече: «Сей образ святителя Феоктиста, архиепископа Новгородского, поведен ми написати от сущаго (тогда) в Великом Новеграде царских судов над нищими начальствующаго диака Иоанна Зиновьева». |
| С присоединением Сибири к России началась история Тобольско-Сибирской епархии, утвержденной в 1620 году как архиепископии, а затем преобразованной в митрополию, из которой впоследствии были образованы другие Сибирские епархии. Бывший «стольный град Сибири» Тобольск, основанный в 1587 году, стал кафедральным городом. Из Тобольска во все концы Сибири уходили миссионеры просвещать людей светом Христовой веры. В самом начале своего бытия Тобольская епархия имела в лике святых, благодатью Божией прославленных, святого праведного мученика Василия Мангазейского († 23 марта 1600 г.). В последующее время Господь явил здесь множество других подвижников веры и благочестия, прославивших землю Сибирскую святостью своей жизни и трудами на благо Церкви и отечества. В 1984 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, в связи с подготовкой к празднованию 1000-летия Крещения Руси, было установлено празднование в честь Собора Сибирских святых, которое определено совершать 10/23 июня, в день памяти святителя Иоанна, митрополита Тобольского и всей Сибири чудотворца (1711–1715). 10/23 июня 1984 года в Тобольске (ныне в составе Омско-Тюменской епархии) в Покровском храме, где почивают мощи святителя Иоанна, было совершено первое празднование Собору Сибирских святых. На малой вечерне в канун праздника епископ Омский и Тюменский Максим совершил в сослужении клириков акафист святителю Иоанну перед гробницей с его святыми мощами и освятил икону Собора Сибирских святых, написанную к празднику иконописцами мастерской Московской Патриархии. На иконе изображены следующие святые и подвижники благочестия. Первый нижний ряд слева направо: митрополит Киевский Филарет (в схиме Феодосий) († 1857; память 21 декабря/3 января); архимандрит Синесий, сподвижник святителя Софрония, епископа Иркутского († 1787; память 10/23 мая); святитель Софроний, епископ Иркутский († 1771; память 30 марта/12 апреля); святитель Димитрий, митрополит Ростовский († 1709; память 21 сентября/4 октября); святитель Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири чудотворец († 1715; память 10/23 июня); святитель Иннокентий, митрополит Московский († 1879; память 31 марта/13 апреля); святитель Павел, митрополит Тобольский († 1770; память 4/17 ноября); святитель Иннокентий, епископ Иркутский († 1731; память 26 ноября/9 декабря и 9/22 февраля); святитель Филофей (в схиме Феодор), митрополит Тобольский († 1727; память 31 мая/13 июня). |
| Большинство храмов было переведено на содержание приходов. Церковная жизнь стала в большей мере зависеть от благотворителей и меценатов из числа зажиточных людей. Собор в честь Воскресения Христова («Старый») в Красноярске. 1773 г. Фотография. Нач. ХХ в. Собор в честь Воскресения Христова («Старый») в Красноярске. 1773 г. Фотография. Нач. ХХ в. На протяжении XVIII в. важную роль в церковной жизни, а также в развитии духовного образования и просвещения в крае продолжали играть Спасский и Троицкий мон-ри. При Троицком мон-ре в 1722 г. была открыта миссионерская школа для обучения новокрещеных детей инородцев (первая в Вост. Сибири). С учетом многоязычности коренного населения в регионе ставилась задача обучить детей инородцев рус. языку и основам Православия. Обучение взрослых затруднялось по причинам отсутствия кадров, территориальной разбросанности селений и кочевого образа жизни жителей в сев. и юж. частей региона. При Троицкой обители в нач. XVIII в. существовала большая б-ка с редкими и рукописными книгами, летописями. До секуляризации для хозяйственной жизни мон-ря были значимы пушные, соляные и рыбные промыслы, владение непахотной и пахотной землей. В сер. XVIII в. 23 промысловых зимовья принадлежали мон-рю; в Усольской вотчине добывалось до 10 тыс. пудов соли в год, использовался наемный труд; к 1763 г. за мон-рем числилось 399 ревизских душ. После 1764 г. мон-рь вынужден был резко ограничить миссионерскую деятельность. Из-за уничтожившего церкви, постройки, ризницу и монастырскую б-ку пожара 1726 г. мон-рь отстраивался заново. До секуляризации Спасскому мон-рю основной доход давали сельскохозяйственное производство и солеваренные промыслы. Монастырская б-ка насчитывала более 300 книг, велась летопись. В нач. 1719 г. митр. Тобольский Филофей (Лещинский) в ходе поездки по митрополии посетил Енисейск, а возвращаясь из Забайкалья, поклонился мощам мч. Василия Мангазейского в Троицком мон-ре. Несмотря на неоднозначное отношение столичного и епархиального священноначалия к канонизации мученика, росло его местное почитание, к его мощам приезжало много паломников. В 1759-1760 гг. прот. красноярского Воскресенского собора Алексий Михайловский основал русско-лат. духовную школу для детей духовенства из всех 3 заказов Енисейской пров. Первым учителем был диак. собора Григорий Скрябин. По указу 26 февр. 1763 г. школа была переведена для облегчения доступа в нее в Енисейск (на Абалацкое подворье Троицкого мон-ря). После упразднения подворья в 1775 г. школа перемещена в Спасский мон-рь. Духовно-образовательная деятельность позволяла решать проблему с кадрами священников в регионе и содействовала дальнейшему миссионерскому окормлению и катехизации коренного населения. |
| При следующем митрополите Сибирском и Тобольском Антонии (Стаховском; 1721–1740) мощи святого Василия были сокрыты под спудом, в земле, в пределах монастырской ограды, над этим местом устроили часовню. В 1788 году гроб святого вновь показался из земли наружу. Игумен Троицкого монастыря Михаил перенес его во вновь построенный каменный храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и устроил особое надгробие. Все это время местное почитание святого Василия практически не прекращалось: верующий народ по-прежнему прибегал к его молитвенному предстательству и по вере своей получал облегчение в болезнях и исцеления. Почитание святого Василия Мангазейского немало способствовало обращению из язычества в Православие различных местных народностей Севера: тунгусы, эвенки и юраки молились святому как покровителю охотников-промысловиков. В конце 1802 — начале 1803 гг. Туруханский край охватила эпидемия. Жители Туруханска усмотрели причину бедствия в том, что иконы святого Василия вынесены из Троицкого монастыря, мощи его находятся под спудом, а службы в его честь прекращены. Архиепископ Тобольский Амвросий (1806–1822) предписал игумену Туруханского Троицкого монастыря внести в соборный храм образ святого Василия и не чинить препятствий к его почитанию. В 1907 году по благословению Святейшего Синода было отпечатано цветное литографическое изображение святого Василия Мангазейского. На иконах святого Василия изображают «лицом млада, мала возрастом, образом священнолепна, очи имуща светли, взирающе прелюбезне, власы же главы его русы». На некоторых иконах изображается Троицкий Туруханский монастырь, а над ним на горе молящийся святой Василий, в одной рубашке и без обуви. Иногда на иконах изображались и страдания его при купце и воеводе. Известны изображения святого Василия Мангазейского во Владимирском соборе города Киева, в Новгороде, в Москве. Среди жителей Туруханска сохранилось предание, что некогда святой Василий явился во сне одному благочестивому эвенку и повелел ему взять из монастырского храма святые мощи и сокрыть их в тайге, что и было исполнено. |
| Вскоре после этого некоторые больные, с верой притекавшие к помощи неведомого угодника Божия, получили исцеление. Отдельные случаи исцелений были засвидетельствованы письменно. Так, например, 25 января 1652 года мангазейский стрелец Тимофей Сечеников пришел к местному воеводе Степану Карсакову и рассказал ему, что видел во сне угодника Божия, который открылся ему как новоявленный чудотворец Мангазейский, тот, над гробом которого ставят новую часовню. Тимофей, давший обет пожертвовать на часовню, если у него исцелится больная рука, был тотчас исцелен. Дошедшие до нас списки Жития святого Василия Мангазейского (XVII–XIX вв.) сообщают об обильных чудотворениях, совершенных по молитвам к нему: святой Василий помогал заблудившимся путникам и охотникам, исцелял расслабления, слепоту и другие недуги, сохранял малодушных от самоубийства. В феврале 1653 года через видение мангазейскому охотнику Григорию Каратаеву открылось имя новоявленного чудотворца. В том же году воевода Степан Карсаков послал архиепископу Тобольскому Симеону (1651–1664) списки чудес святого Василия. Архиепископ Симеон препроводил эти списки в Москву князю А. Н. Трубецкому, ведавшему Сибирским приказом. Списки были переданы царю, но сопроводительное письмо архиепископа сдано в архив, и дело о канонизации святого Василия не получило хода. В августе 1659 года по благословению архиепископа Симеона в Мангазею приехал диакон Богоявленского храма в Тобольске Иван Семенов. В присутствии мангазейского воеводы СВ. Ларионова и двух местных священников Димитрия и Луки было произведено освидетельствование мощей святого Василия. В 1670 году строитель Троицкого Туруханского монастыря иеромонах Тихон после бывшего ему видения совершил с крестным ходом перенесение мощей святого Василия из Мангазеи в свою обитель. Мангазею через 2 года после этого покинули последние жители, а в Туруханске почитание святого Василия еще более усилилось. («Мангазеей» ныне называют обширную территорию Тюменского Севера и Красноярского края.) Летом 1719 года в Туруханск прибыл митрополит Сибирский и Тобольский Филофей (Лещинский; 1702–1711, вторично 1715–1721). По его распоряжению мощи святого Василия были перенесены из старого и тесного храма во Имя Пресвятой Троицы в новый просторный храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. В западной стороне храма, против раки с мощами святого Василия, был поставлен его образ, написанный послушником Тобольского митрополита Павла (1678–1692) иконописцем Лукой, спасенным святым Василием от потопления в 1679 году. Митрополит Филофей произвел освидетельствование мощей святого Василия и написал в похвалу ему канон. За годы правления митрополита Филофея было составлено несколько списков Жития святого Василия и три службы ему. |
| Дошедшие до нас списки жития святого Василия Мангазейского (XVII–XIX вв.) сообщают об обильных чудотворениях, совершенных по молитвам к нему: святой Василий помогал заблудившимся путникам и охотникам, исцелял расслабления, слепоту и другие недуги, сохранял малодушных от самоубийства. В феврале 1653 года через видение мангазейскому охотнику Григорию Каратаеву открылось имя новоявленного чудотворца. В том же году воевода Корсаков послал архиепископу Тобольскому Симеону (1651–1664) списки чудес святого Василия. Архиепископ Симеон препроводил эти списки в Москву князю А. П. Трубецкому, ведавшему Сибирским приказом. Списки были переданы царю, но сопроводительное письмо архиепископа сдано в архив, и дело о канонизации святого Василия не получило хода. В августе 1659 года по благословению архиепископа Симеона в Мангазею приехал диакон Богоявленского храма в Тобольске Иван Семенов. В присутствии мангазейского воеводы С. В. Ларионова и двух местных священников Димитрия и Луки было произведено вскрытие гробницы и освидетельствование мощей святого Василия. В 1670 году строитель Троицкого Туруханского монастыря иеромонах Тихон после бывшего ему видения совершил с крестным ходом перенесение мощей святого Василия из Мангазеи в свою обитель. Мангазею через два года после этого покинули последние жители, а в Туруханске почитание святого Василия еще более усилилось. Летом 1719 года в Туруханск прибыл митрополит Сибирский и Тобольский Филофей (Лещинский; 1702–1711; вторично 1715–1721). По его распоряжению мощи святого Василия были перенесены из старого и тесного храма во имя Пресвятой Троицы в новый просторный храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. В западной стороне храма, против раки с мощами святого Василия, был поставлен его образ, написанный послушником Тобольского митрополита Павла (1678–1692) иконописцем Лукой, спасенным святым Василием от потопления в 1679 г. Митрополит Филофей произвел освидетельствование мощей святого Василия и написал в похвалу его канон. За годы правления митрополита Филофея было составлено несколько списков жития святого Василия и три службы ему. |
| Подробное жизнеописание Василия Мангазейского, останки которого Митрополит Филофей хотел было перенести в Тобольск, напечатано в «Записках о Енисейской Губернии, Пестова», и в Житиях Святых Русских, Муравьева, за Август месяц; но первая из поименованных книг в настоящее время уже библиографическая редкость, а последняя написана чрезвычайно витиеватым слогом, да и не у многих, особенно лиц светских, они и есть. Потому для читателей «Чтений в Обществе Истории и Древностей Российских», сделаю о нем (Василии) извлечение из Статьи Князя Кострова: «Туруханский монастырь», напечатанной в 8 «Москвитянина» на 1852 г. Василий Мангазейский, не новокрещенный Монгол, Василий Борисов, поступивший в Туруханский монастырь в 1692-м году, как несправедливо предлагал автор «Истории Русской Церкви» (ч. III, стр. 62), а Ярославский уроженец, сын тамошнего мещанина. Отец, по недостаточному своему состоянию, отдал его в прикащики к одному богатому, Ярославскому же купцу, который, производя торговлю с Сибирью, привез его в город Мангазею (находившийся на р. Тазе и называвшийся так от бывших там хлебных магазинов) и поручил ему лавку... С ранней молодости Василий отличался кротостью, благонравием и набожностью. Один раз, и именно в самую заутреню Светлого Христова Воскресения, когда он находился в церкви, воры обокрали его лавку. Хозяин, подозревая Василия в участии с ворами, подал на него жалобу Мангазейскому Воеводе, Пушкину, который взял его в съезжую избу и при хозяине подверг пыткам. Василий, как невинный, не сознавался и молчал, хотя муки его так были жестоки, что он несколько раз падал замертво. Считая молчание страдальца упорством, озлобленный хозяин ударил его связкой тяжелых ключей (от обокраденной лавки) в висок, и Василий испустил дух. Это случилось в 1602 г., когда Василию было только 19-ть лет от роду. Воевода и купец, для предотвращения молвы в городе, велели поскорее положить замученного ими прикащика в гроб и, как бы нераскаянного грешника, закопать, без отпевания, в болоте, близ самой съезжей избы. Но в 1652-м, при Воеводе Игн. Корсакове, гроб Василия сам собою поднялся из грязи и тины. Молва напомнила народу, как благочестиво жил и какою мученическою кончиною помер Василий. Почему гроб перенесен был на другое, более удобное, место, и над новою могилою была устроена часовня. Но в 1670-м году, в следствие явления Василия во сне Настоятелю лишь устроенного перед тем Туруханского монастыря, Тихону, останки его перенесены были этим благочестивым иноком в Туруханский монастырь (Мангазеи тогда уже не существовало, а вместо её был выстроен Туруханск) и погребены в церкви... В память сего события, в день его, в монастыре и теперь отправляется каждогодно торжественное всенощное бдение. Митрополит Филофей был в Туруханском монастыре в 1719 году, и написал, в честь Василия Мангазейского, тропарь и кондак, и будто бы даже канон, ныне, впрочем, не существующий. |
| Ура, ура, ура и слава! Учитесь детки и Вы и будете так же великими людьми и изобретателями полезных новшеств на благо Родины. Будьте здоровы. Ваш любящий Дединька. 1/I –59 г. 117 227 Епископу Афанасию (Сахарову) 2 февраля 1959 г. [г. Кировоград] Преп. Евфимия Великого Ваше Преосвященство, дорогой Владыка Афанасий! Вероятно, я делился с Вами тем, как меня епископ Флавиан Свердловский клеветнически изгнал из Новосибирской епархии на покой якобы по моей просьбе; ни наяву, ни во сне не просил я ни его и никого об увольнении меня на покой. Но Святейший и митрополит Николай поверили клевете епископа Флавиана и убрали меня «на основании якобы моей просьбы». Естественно, этот несправедливый указ меня ошеломил, и мне пришлось деликатно, но решительно потребовать у всех архиереев и у Святейшего пояснения, а епископа Флавиана осудить за клеветнический доклад. Но слава Богу и благодаря уяснению сего события Святейший Патриарх при личном моем свидании сказал мне, что в Жировицы ездить не надо, и назначил меня на Кировоградскую епархию. И так я был на покое, но не спокойный, ровно один месяц. Сожалею только лишь о том, что не побывал в святой Жировицкой обители с ея великими святынями, но добрый о. архимандрит Антоний прислал мне снимок с чудотворной иконы Божией Матери Жировицкой. Ныне, благодарение Господу Богу, по Его милости служу на юге Украины в епархии, богатой древними типовыми храмами. 248 церквей. От этих величественных храмов веет старой Русью церковной. При свидании я вручил Святейшему два образочка святого мученика юноши Василия Мангазейского и сказал, что оставшиеся немногие старые люди почитают и признают Василия Мангазейского святым и в честь Его дают мальчикам имя Василия. Указал Святейшему, что в Патриаршем календаре 23 марта ст. ст. св. Василий Мангазейский упоминается, но ошибочно помечен вместо мученика преподобным. Рассказал и краткое житие и особенно кончину и последствия муч[еничества?] Василия. К моему огорчению, мне не пришлось побывать в далеком Туруханском крае, куда для проезда много трудностей и препятствий. |
| 2, вып. 2, с. 2 8). А вот известный в XIX в. эпизод чудотворения от иконы в Берлюковой пустыни (находившейся недалеко от Суздаля), народный слух о котором обошел даже страницы столичных духовных журналов. Казначей пустыни доносил митрополиту, что солдатка Татьяна Кузнецова просила отслужить молебен перед иконой Спасителя, которая находилась в пекарне монастыря. Она утверждала, что видела эту икону во сне и ей было сказано, что если она помолится именно перед этой иконой, то получит исцеление от своей болезни «в голове и в глазах». Братия монастыря перенесла икону в церковь и отслужила молебен. И сразу же прошел слух, что женщина получила исцеление; народ стал во множестве стекаться к иконе, а отдельные монахи стали служить заказные молебны без ведома верховных властей. В связи со всем этим на рапорте иеромонаха Геннадия митрополит Филарет наложил резолюцию: «Икону для лучшего усмотрения оставить в церкви, и будет ли приходить народ, и что последует, велеть рапортовать ко мне каждую неделю» (Филарет, 1903, т. 2, вып. 2, с. 153). Остается понять, какими мотивами руководствовались при регулировании реальной практики иконопочитания. Известно, что официальная церковь шла порой на компромиссы, что подтверждает случай с почитанием икон и мощей безвинно пострадавшего Василия Мангазейского, культ которого вызывал сомнения у духовного начальства. Повальный мор 1803 г. в городе Туруханске народ стал связывать с «Божием гневом за то, что иконы святого мученика Василия Мангазейского, находящиеся в Троицком тамошнем монастыре, вынесены из церкви, мощи его скрыты и отправляемыя в честь ему службы престали». В этой связи церковные власти пошли на уступки, предписав местному игумену «взнести образ и надгробие, ежели народ не престает желать и просить того» (Голубинский, 1903, с. 462). Интересный материал содержится в работе Дм. Соснина «О святых чудотворных иконах в церкви христианской», из которой вытекает, что церковь зачастую должна была приноравливаться к народной ментальности. Как в Древней Руси, так и в императорской России не так трудно, например, было найти убеждение, что все иконы чудотворные или что чудотворной силой обладают все иконы Николы (Успенский Б., 1982, с. |
|
|
