| В Смутное время, в 1606 г., для защиты Москвы во время восстания Болотникова в Н. м. м. были размещены верные царю Василию Иоанновичу Шуйскому полки смолян (ПСРЛ. Т. 14. С. 72). Позднее, в 1610 г., при избрании на рус. престол королевича Владислава Вазы по договору между патриархом Московским и всея Руси сщмч. Ермогеном и Семибоярщиной с гетманом С. Жолкевским в Н. м. м. разместили 4 хоругви (Я. Хлюского, Я. Хречинина, Ошаньского и Котовского). При подходе к Москве войск Первого ополчения Н. м. м. в мае 1611 г. оказался в осаде, за овладение им периодически возобновлялись боевые действия. Штурмом обители руководил И. М. Заруцкий, которому противостояли смешанные наемные войска, состоявшие из литовцев, казаков и 560 немцев, служивших полякам (Ист. описание. 1885. С. 15). В их состав входили также 2 польск. конные роты. В июне 1611 г. Н. м. м. был взят, «и инокинь изъ монастыря выведоша въ табары и монастырь разориша и выжгоша весь, старицы же послаша въ монастырь въ Володимеръ» (ПСРЛ. Т. 14. С. 113). Однако вскоре части Первого ополчения были вынуждены оставить обитель. Во время похода сил Я. П. Сапеги за продовольствием (4 июля - 4 авг.) отрядам Первого ополчения удалось вновь отбить Н. м. м. 24 сент. к Москве подступил корпус вел. гетмана литовского Я. К. Ходкевича, что вынудило ополченцев покинуть Н. м. м. и сжечь его. Вид Новодевичьего мон-ря. Раскрашенная литография Ш. К. Башелье по рис. Н. П. Ор-лова. 1846 г. Вид Новодевичьего мон-ря. Раскрашенная литография Ш. К. Башелье по рис. Н. П. Ор-лова. 1846 г. Разрушенный Н. м. м. был восстановлен вскоре после воцарения Михаила Феодоровича. Об этом можно судить по тому, что уже на Светлой неделе, 22 апр. 1617 г., у царя в Н. м. м. «был стол» (Дворцовые разряды. Т. 1. Стб. 270). В условиях подготовки похода польск. королевича Владислава на Москву и его осуществление в 1617-1618 гг., а также для защиты мон-ря от возможных крымских и ногайских набегов создавались гарнизоны стрельцов, усиленные за счет поселенцев монастырской слободы. Так, в 1618 г. было назначено к службе «в Девичьем монастыре 353 человека» (Ист. описание. 1885. С. 16). После возвращения в 1619 г. из польск. плена патриарх Московский и всея Руси Филарет служил в Н. м. м. литургии, панихиды, молебны, одаривал отдельных монахинь книгами, иконами, трапезой с праздничного стола. После Смутного времени Н. м. м. сохранил статус придворной столичной обители, но фактически утратил близкие связи с царствующей династией. При этом первые цари дома Романовых с особой пышностью праздновали дни в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия» (Там же. С. 17-22). Двухдневные торжества привлекали множество народа и выливались в народные гуляния на Девичьем поле (Там же. С. 17). |
| Зилантов мон-рь. Гравюра. XIX в. (РГБИ) Зилантов мон-рь. Гравюра. XIX в. (РГБИ) В Смутное время епархией управлял митр. Ефрем , он вместе с гражданскими властями обеспечивал поддержку казанцами царя Василия Иоанновича Шуйского. Летом или в нач. осени 1606 г. Казанский митрополит отлучил от Церкви отказавшихся от присяги царю Василию Иоанновичу жителей Свияжского у., после чего Свияжск вернулся под власть царя (отлучение с жителей уезда было снято по указу патриарха Ермогена 22 дек. 1606). По благословению митр. Ефрема казанский отряд воеводы В. П. Морозова, отправившийся в Первое ополчение, взял с собой список Казанской иконы Божией Матери. Грамоты митр. Ефрема, отправленные в разные города, способствовали формированию Второго ополчения во главе с К. М. Мининым и Д. М. Пожарским . В 1611-1613 гг. митр. Ефрем являлся временным главой Русской Церкви, по просьбе земского правительства Минина и Пожарского рукополагал архиереев, 11 июля 1613 г. венчал на царство Михаила Феодоровича . В 1615 г., во время восстания местного мусульманского и языческого населения, вызванного поборами и произволом местной администрации, были уничтожены храмы в селах Казанского у., пострадало множество православных людей. Это было последнее столкновение на межконфессиональной и межнациональной основе в истории Казанского края. Седмиезерная пустынь. Литография. Кон. XIX в. Седмиезерная пустынь. Литография. Кон. XIX в. В 1-й пол. XVII в. в Казанской епархии были созданы новые монастыри, в т. ч. Раифский в честь Грузинской иконы Божией Матери и Седмиезерный Вознесенский мон-рь (см. Седмиезерная Богородицкая пуст. ). По переписным книгам 1646 г., за Казанским архиерейским домом в Казанском у. насчитывалось 3200 крестьян и бобылей, а в Свияжском у.- 2100 чел. В 1654 и 1656 гг. Казань пострадала от эпидемии чумы, погибли почти все монашествующие в Спасо-Преображенском, Седмиезерном, Богородицком монастырях и городское духовенство, в авг. 1656 г. от чумы скончался митр. Корнилий . Избавление Казани от эпидемии связывают с Седмиезерной Смоленской иконой Божией Матери. Ок. 1688 г. на традиц. месте встречи крестного хода с Седмиезерной иконой был основан казанский Кизический в честь Введения во храм Пресв. Богородицы муж. мон-рь . Во 2-й пол. XVII в., после сооружения системы засечных черт, активно заселялась юж. часть Ср. Поволжья - современные Самарская и Ульяновская области, юг Татарстана и Чувашии, где приходов стало больше, чем на территориях, освоенных во 2-й пол. XVI в. В XVI-XVII вв. сооружали храмы в Чебоксарах, Алатыре, в крепостях Цивильск и Ядрин (1584), к-рые изначально были заселены русскими переселенцами - выходцами из Центр. России и из верхневолжских земель. Важнейшим памятником храмового зодчества XVII в. в регионе является Введенский собор в Чебоксарах, возведенный в камне в 1651 г. на месте сгоревшего деревянного. Внутреннее оформление собора (XVIII в.) служило образцом для др. храмов епархии. |
| Гермоген понимал обоюдоострость своей пропаганды и после первых побед над восставшими 26—27 ноября отказался от пересказа повстанческих листовок. Теперь он обрушился прежде всего на Лжедмитрия, который за год царствования якобы сверг святителей, отлучил от паствы и монастырей архимандритов, игуменов и иноков, «священнический чин от церквей как волк разогнал». Это была откровенная ложь, как и то, что самозванец пролил реки крови и разорил боярство, приказных людей, дворян и купцов. Ясно, что Гермоген перенес на Лжедмитрия, под знаменем которого выступали болотниковцы, прежние обвинения в адрес восставших, которые выступают теперь как клятвопреступники, нарушившие присягу законному царю Василию. Но кто же сами повстанцы? Просто разбойники и воры, беглые холопы и вероотступные казаки, опасные лишь своим «скопом». Они бесчестят иконы, оскверняют церкви, «бесстыдно блудом срамят» жен и дев, разоряют дома и убивают горожан. Эти-то пакостники покушаются на Москву, призывая голытьбу, холопов и всяких злодеев «на убиение и грабеж»! Города, которые им покорились, были «того ж часу пограблены, и жены и девы осквернены, и всякое зло над ними совершилось». Там же, где «воров и хищников не устрашились», — все цело и сохранно. Призывая всех добрых людей стоять за «воистину свята и праведна истиннаго крестьянского» царя Василия, патриарх уповает и на верность присяге, и на растущую силу царской рати, и на изрядное число беглецов из стана повстанцев, и на победы московского оружия, дающие, как он не преминул указать, немалые «корысти» воинам. Грамоты Гермогена сыграли свою роль: Москва устояла, силы уравновесились, затем чаша весов качнулась в пользу Шуйского. 2 декабря в жестоком встречном сражении при Котлах Болотников был разбит войском И. И. Шуйского и М. В. Скопина- Шуйского, части его армии были окружены и уничтожены в Коломенском и Заборье, предводитель с остатками воинов отступил в Калугу. Нет сомнения, что патриарх настаивал на энергичном преследовании Болотникова и скорейшем завершении войны; Шуйский по обыкновению колебался и трусил. |
| Еще в феврале 1607 года шведы через корельского воеводу предлагали Василию свою помощь, но Василий, верный прадедовскому обычаю скрывать перед чужими свои затруднительные обстоятельства и представлять свое положение в самом лучшем виде, приказал выразить шведам негодование за такое предложение. Шведский король сделал вторично подобное же предложение, когда Василий стоял под Тулой. Василий отвечал, что он помощи ни от кого не требует и у него есть несчетные рати. Тогда только, когда самозванец уже угрожал столице, Василий должен был укротить свою гордость и ухватиться за средство, которое ему предлагали прежде. Он поручал это важное дело Скопину. Прибывши в Новгород, Скопин отправил в Швецию своего шурина, Семена Васильевича Головина, а сам оставался в Новгороде; но тут он увидел, что новгородцы волнуются и в большинстве готовы провозгласить Димитрия. Уже Псков и другие соседние города отпали от Шуйского. Войска у Скопина было немного. Он вышел из города, но кругом его все было враждебно; пограничные города Иван-город и Орешек были уже за Димитрия. Скопин хотел уйти в Швецию, как при устье Невы явились к нему новгородские старосты и просили воротиться в Новгород, обещая верность Василию. Такую перемену настроения в Новгороде произвели убеждения тамошнего митрополита Исидора. Но когда Скопин возвратился в Новгород, то услышал неожиданную весть, что из Тушина идет на Новгород полковник Кернозицкий с толпой поляков и русских воров. Новгородский воевода Михайло Игнатьевич Татищев вызвался идти против Кернозицкого. Татищева не любили в Новгороде; его недоброжелатели пришли к Скопину и сказали: " Татищев затем идет на Литву, чтобы изменить Василию и сдать Новгород " . Скопин вместо того, чтобы защищать Татищева или разбирать справедливость доноса, собрал ратных новгородских людей и сказал: " Вот что мне говорят против Михаила Татищева, рассудите сами " . Враги Татищева подняли крик и так вооружили всех, что толпа бросилась на него и растерзала. Скопин похоронил тело Татищева, а имущество велел продать с публичного торга, как поступали в старину в Новгороде после народного суда. Сам Скопин взял себе несколько вещей. Это дело остается темным как по отношению к личности Татищева, так и самого Скопина. Странным должно показаться, чтобы в самом деле мог покуситься пристать к самозванцу Татищев, один из главных виновников убийства названого Димитрия, фанатический приверженец русских обычаев; но тогда всех подозревали и редкий мог за себя поручиться. Кернозицкий подступил к Хутынскому монастырю; многие из служилых новгородских людей после смерти Татищева перебежали к неприятелю, а против Кернозицкого вышли собравшиеся крестьяне; некоторые из них попались в плен и под пытками наговорили, что в Новгород идет большое войско. Кернозицкий испугался и отступил в Старую Русу. |
| Г. принимал участие в политических событиях кон. XVI - нач. XVII в.: подписал утвержденную грамоту 1598 г. об избрании на царство Бориса Годунова, 18 марта 1604 г. присутствовал на приеме у патриарха св. Иова в честь груз. послов старца Кирилла и подьячего Саввы. При Лжедмитрии I Суздальский архиепископ входил в состав «совета его цесарской милости духовных и светских персон» (сената). Участвовал в чине бракосочетания самозванца и Марины Мнишек - принимал «бармы и диадему» вместе с Крутицким митрополитом у архимандритов «Владимирского и Спасского» мон-рей, нес эти регалии патриарху. О перевороте в Москве (17 мая 1606), низложившем Лжедмитрия I, Г. получил известительную грамоту (Архив СПбФИРИ РАН. Ф. 174. Оп. 2. 250) и, очевидно, присягнул новому монарху Василию Шуйскому. В церемонии венчания Василия Шуйского на царство Новгородский митрополит должен был послать «по царьский венец архиепископов Суздальского да Тверского, да архимандритов Володимерского да Симоновского». Сохранился подлинник грамоты Г. от 4 июня 1606 г. властям суздальского в честь Покрова Пресв. Богородицы жен. мон-ря - игум. Ольге и келарю Алферии - с известием о восшествии на престол Василия Шуйского. В отечественной историографии, начиная с Н. М. Карамзина (История гос-ва Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 12. Стб. 76), существует мнение, что Г. был низложен сторонниками Лжедмитрия II в 1608 г. и скончался в изгнании. Это мнение сложилось гл. обр. на основании не совсем конкретного известия из «Сказания» Авраамия (Палицына) : «Такоже и Суздальский архиепископ во изгнании скончася» (РИБ. Т. 13. СПб., 1891. Стб. 513). Между тем документы свидетельствуют, что прибывшие в Суздаль 14 окт. 1608 г. эмиссары «Тушинского вора» Первой Бекетов с товарищами привели к присяге жителей города: «И Суздальской архиепискуп Галахтион, и дворяне, и дети боярские, и посацкие люди, и монастырьские ко государю и великому князю Дмитрею Ивановичу всеа Руси с повинною послали». В ответной грамоте Лжедмитрия II, доставленной в Суздаль 30 окт. 1608 г. и адресованной на имя Г., самозванец похвалил духовенство и всех суздальцев за верность и обещал им свою милость и льготы (АИ. Т. 2. С. 132-133). В статье «Нового летописца» под названием «О измене Суздаля» также сообщается о присяге Суздаля «вору» и о том, что «архиепископ Галахтион за то не постоял, и поцеловаше крест всем городом» (ПСРЛ. Т. 14. С. 82). По-видимому, Г. жаловался в Тушино на то, что польск. и рус. войска (бесчинствовавшие в Суздале и уезде до 1611) разоряют владения кафедры. Сохранилась грамота Лжедмитрия II Я. П. Сапеге 24 янв. 1609 г. с просьбой прекратить опустошение владений Суздальского архиепископа (Biblioteka Polskiej akademii nauk w Krakowie. Rkp. 345. K. 129). В кратком изложении сохранилась жалованная грамота самозванца на имя Г., подтверждавшая пожалования Суздальской епархии 1568 г. |
| В Смутное время И. был идейным вдохновителем и одним из организаторов героической обороны Троицкой обители. Осада, начавшаяся 23 сент. 1608 г., продолжалась до 12 янв. 1610 г. Перед началом осады Я. Сапега и А. Лисовский отправили в мон-рь 2 грамоты с предложением сдаться: одну - воеводам, другую - И., на к-рые последовал решительный отказ. Воеводы и И. «с соборного приговора со старцами, и дворянами, и всеми воинскими людьми» писали Сапеге и Лисовскому о том, что они не сдадут мон-рь еретикам-латинникам и не нарушат крестного целования царю Василию Шуйскому. 3 окт. начался артиллерийский обстрел мон-ря. В это время архимандрит и монахи молились у мощей прп. Сергия Радонежского. 13 окт. последовал 1-й ночной штурм. Во время штурмов И. служил молебны в Троицком соборе или совершал крестный ход по стенам обители. Настоятель обители принимал участие в совете воевод, на котором разрабатывалась стратегия обороны монастыря. И. рассылал грамоты по окрестным волостям с призывом сохранять верность царю Василию Иоанновичу. Настоятель обители исповедовал и постригал в монахи тяжелораненых воинов, заботился о пропитании мирян, укрывшихся за стенами монастыря, чем нередко вызывал недовольство братии, страдавшей от голода. И. выступал примирителем в конфликтах между служилыми людьми и властями монастыря, вызванных лишениями военного времени. Значительное столкновение произошло летом 1609 г.: дворяне, стрельцы и казаки полагали, что монахи должны щедро оплачивать их службу; иноки же утверждали, что нужно экономить; камнем преткновения стал вопрос о выдаче спиртного после боя. Дело дошло до открытого противостояния между воеводой кн. Г. Б. Долгоруким-Рощей и монастырским казначеем Иосифом (Девочкиным-Кочергиным). И. и соборным старцам удалось уладить конфликт и успокоить осажденных. За время осады настоятель Троицкого мон-ря сподобился неск. явлений святых. Осенью 1608 г., после череды тяжелых ночных штурмов, когда уставший от трудов И. спал, ему явился прп. Сергий и предупредил о новом штурме. Праздничная служба в честь Собора арх. Михаила 8 нояб. проходила под артиллерийским обстрелом. Опечаленному архимандриту за богослужением явился арх. Михаил в сияющих одеждах со скипетром. О видении И. рассказал братии. Монахи отслужили молебен архистратигу Небесных сил, после чего осажденным удалось разбить вражескую пищаль, причинявшую большой урон обители. Вечером того же дня И., задремавший во время келейного правила, сподобился явления прп. Сергия, к-рый ободрял иноков и повелел «в радости молитвы приносить». 9 мая 1609 г. И. освятил в сев. нефе Успенского собора обыденный придел во имя свт. Николая, построенный по обету для избавления от свирепствовавшей среди осажденных цинги. После освящения придела болезнь отступила. |
| Во 2-й половине XVI в. село принадлежало Ивану Васильевичу Меньшому, боярину (1559 г.) из рода Шереметевых, воеводе в казанском походе. В 1572 г. он участвовал в бою на р. Молоди, где небольшое русское войско, защищая Москву, заставило отступить 100-тысячное войско крымского хана Девлет-Гирея, двумя годами раньше сжёгшего столицу. Иван Васильевич - участник всех ливонских походов. В 1578 г. он был убит под Ревелем, который он поклялся взять или умереть. Село перешло к его сыну Фёдору Ивановичу. Он участвовал в избрании на царство Бориса Годунова, был послан против Лжедимитрия I, после смерти Бориса перешёл на сторону самозванца и получил от него боярство, но потом ввёл в Москву войско, которое помогло убить самозванца. Царю Василию Шуйскому служил честно, очищал волжские города от изменников, со Скопиным-Шуйским освобождал Москву. После низложения Василия участвовал в боярском правительстве (Семибоярщина), состоял в посольстве, предлагавшем корону польскому королевичу Владиславу, и вместе с поляками был в Москве, когда ее осаждал князь Димитрий Пожарский Сыграл большую роль в Соборе 1613 г. (избрание на царство Михаила Романова). В 1649 г. принял монашество. На его дочери был женат князь Никита Иванович Одоевский, который и стал следующим владельцем. В 1648 г. он возглавил комиссию по составлению нового " Уложения " (свода законов), в 1654-1656 гг. принимал активное участие в войне с Польшей (в том числе во взятии Вильно), был наместником владимирским, в 1682 г., как старейший боярин, подписался под постановлением Собора об отмене местничества. Село перешло к его сыну Якову Никитичу, боярину, воеводе астраханскому и начальнику Стрелецкого приказа (1681-83 гг.). Он пристроил к храму галерею и приделы святителя Иоанна Милостивого и преподобного Кирилла Белозерского. Его дочь Анна Яковлевна вышла замуж за князя Дмитрия Михайловича Голицына (1665-1737). Он состоял в Верховном Тайном Совете, пытавшемся ограничить самодержавие, и после восшествия на престол императрицы Анны попал в опалу, имения его были конфискованы. Их возвратила его сыну Алексею (1697- 1768) императрица Елизавета Петровна. От Алексея Дмитриевича село перешло к его сыну, князю Дмитрию Алексеевичу Голицыну, а в XIX в. по родству - к Василию Александровичу Шереметеву вместе с селом Богородским (в наше время в Коломенском районе). |
| Еще ранее, в 1518 году, в ответ на обращение Великого князя, на Русь прибыл с Афона преподобный Максим Грек (†1556; пам. 21 янв.), который был поселен в Чудовом монастыре. Здесь ученый монах жил семь лет при архимандрите Ионе. “Деятельность Максима Грека с самого начала пребывания в Москве приобрела культурно-просветительскую направленность. Его келья стала центром, где наиболее образованные люди собирались для ученых диспутов и бесед для обсуждения злободневных политических и социальных проблем” 10 . Несомненно, преподобный Максим Грек бывал на монастырских богослужениях, которые совершал архимандрит Иона. В 1522 году в управлении Русской Церкви произошли важные изменения. Оставил кафедру Митрополит Варлаам 11 , и на его место был поставлен Митрополит Даниил (1522–1539; †1547). Еще при Митрополите Варлааме в Тверской епархии было совершено открытие мощей преподобного Макария Калязинского (†1485; пам. 17 марта), а в 1522 году по благословению Митрополита Даниила Чудовский архимандрит Иона участвовалв освидетельствовании святых мощей Преподобного 12 . В житии святого говорится, что перед возвращением в Москву “архимарит Иона взяша от князя Георгиа достойное поклонение к старейшему брату, великому князю Василию, и Святейшему Митрополиту Данилу такоже, таже поиде в пресловущий град Москву. Немнога же времени минувшу, се уже достигшу ему града Москвы, прииде к великому князю Василию Ивановичю и являет ему от брата князя Георгиа вышереченное поклонение, таже и ко Святейшему Митрополиту Данилу и сказывает им, яко виде святаго Макариа чюдно и преславно, паче ума человечя” 13 . Архимандрит Иона принимал участие в общественно-государственной жизни того времени. “Будучи архимандритом Чудова монастыря, он ручался вместе с прочими святителями в верности к государю: 1522 года по князе Василии Васильевиче Шуйском, в феврале 1525 по князе Иване Михайловиче Воротынском и 5 февраля 1531 года по князе Федоре Михайловиче Мстиславском” 14 . Историк А. А. Зимин называет Чудовского настоятеля “ближайшим сподвижником” Митрополита Даниила 15 . Действительно, он активно участвует в событиях церковной жизни того времени. Во время первосвятительства Митрополита Даниила проходили два церковных Собора, на которых был осужден преподобный Максим Грек. Архимандрит “Иона на Соборе против Максима Грека 1525 года был один из главных против его обличителей” 16 . Через шесть лет он принимал деятельное участие в соборном разбирательстве дела князя-инока Вассиана (Патрикеева). Во время суда Великий князь пригласил “на него свидетеля архимандрита Иону тоя ж обители” 17 , — говорится в позднем памятнике, в Выписи о втором браке князя Василия III. Таким образом, можно говорить, что архимандрит Иона был близок к государеву семейству. Когда в 1533 году скончался Великий князь Василий III, в иночестве Варлаам, то в его погребении, проходившем в Архангельском соборе, участвовал Чудовский настоятель 18 . |
| Еще ранее, в 1518 году, в ответ на обращение Великого князя, на Русь прибыл с Афона преподобный Максим Грек (†1556; пам. 21 янв.), который был поселен в Чудовом монастыре. Здесь ученый монах жил семь лет при архимандрите Ионе. «Деятельность Максима Грека с самого начала пребывания в Москве приобрела культурно-просветительскую направленность. Его келья стала центром, где наиболее образованные люди собирались для ученых диспутов и бесед для обсуждения злободневных политических и социальных проблем» 797 . Несомненно, преподобный Максим Грек бывал на монастырских богослужениях, которые совершал архимандрит Иона. В 1522 году в управлении Русской Церкви произошли важные изменения. Оставил кафедру Митрополит Варлаам 798 , и на его место был поставлен Митрополит Даниил (1522–1539; †1547). Еще при Митрополите Варлааме в Тверской епархии было совершено открытие мощей преподобного Макария Калязинского (†1485; пам. 17 марта), а в 1522 году по благословению Митрополита Даниила Чудовский архимандрит Иона участвовал в освидетельствовании святых мощей Преподобного 799 . В житии святого говорится, что перед возвращением в Москву «архимарит Иона взяша от князя Георгиа достойное поклонение к старейшему брату, великому князю Василию, и Святейшему Митрополиту Данилу такоже, таже поиде в пресловущий град Москву. Немнога же времени минувшу, се уже достигшу ему града Москвы, прииде к великому князю Василию Ивановичю и являет ему от брата князя Георгиа вышереченное поклонение, таже и ко Святейшему Митрополиту Данилу и сказывает им, яко виде святаго Макариа чюдно и преславно, паче ума человечя» 800 . Архимандрит Иона принимал участие в общественно- государственной жизни того времени. «Будучи архимандритом Чудова монастыря, он ручался вместе с прочими святителями в верности к государю: 1522 года по князе Василии Васильевиче Шуйском, в феврале 1525 по князе Иване Михайловиче Воротынском и 5 февраля 1531 года по князе Федоре Михайловиче Мстиславском » 801 . Историк А. А. Зимин называет Чудовского настоятеля «ближайшим сподвижником» Митрополита Даниила 802 . Действительно, он активно участвует в событиях церковной жизни того времени. Во время первосвятительства Митрополита Даниила проходили два церковных Собора, на которых был осужден преподобный Максим Грек . Архимандрит «Иона на Соборе против Максима Грека 1525 года был один из главных против его обличителей» 803 . Через шесть лет он принимал деятельное участие в соборном разбирательстве дела князя-инока Вассиана (Патрикеева). Во время суда Великий князь пригласил «на него свидетеля архимандрита Иону тоя ж обители» 804 , – говорится в позднем памятнике, в Выписи о втором браке князя Василия III. Таким образом, можно говорить, что архимандрит Иона был близок к государеву семейству. Когда в 1533 году скончался Великий князь Василий III, в иночестве Варлаам, то в его погребении, проходившем в Архангельском соборе, участвовал Чу довский настоятель 805 . |
| Следующая черная страница собора пришлась на годы советской власти. В 1930-е годы сняли все колокола, в 1936 году вообще закрыли и использовали храм под склады. Во время Великой Отечественной войны здесь сушили картошку для фронта, после делали бочки. И даже додумались устроить между двумя соседними храмами бензозаправку. Разрушения храма составляли уже 60%, когда в 1974 году ему присвоили статус памятника архитектуры 18 века и обеспечили государственную охрану. Службы начались в 1994 году после освящения. Внутри собора не сохранилось ничего от былых времен, узнать, как было, можно из архивного документа 1875 года с описанием фресок: «в четверике над арками и близ их по обеим сторонам на стенах – изображение четырех Евангелистов живописной работы, а в куполе – Господня ангела, на стенах алтаря - восемь священных изображений». Закладной камень был найден в 1997 году во время восстановительных работ: «Сей божественный храм начал созидаться собранным от боголюбивых подателей иждивением в лето от Рождества Христова 1770 6 июня». История храма Рождества Пресвятой Богородицы начинается с 1552 года, когда по указу царя Иоанна Васильевича Грозного на выбранном им месте была основана крепость. Возвращаясь после неудачного похода на Казань в 1619-1620 годах, он посетил храм в Алатыре. Так началась история собора Рождества Пресвятой Богородицы с приделом Усекновения Главы Иоанна Предтечи. Он стал преемником тех русских храмов, которым суждено было стать духовными твердынями для укрепления Русского православного государства. Граница Московского государства, проходившая в Алатыре в XVII веке, не давала покоя. Поэтому, когда в пограничном городе вспыхнул мятеж (алатырцы отказались от присяги Василию Шуйскому в 1606 году, вырезали начальных людей, а воеводу Ждана Сабурова утопили), жители других окрестных городов последовали этому примеру. Уже в 1609 году алатырцы вместе с другими восставшими старались завладеть Свияжском, чтобы потом действовать на Казань, стоявшую тогда за законное правительство. Муромцы, оставшиеся верными царю, пытаясь образумить алатырцев, писали им, чтобы они " от вражьей прелести отстали и, принеся вины свои, целовали бы крест Василию Ивановичу " , но такие воззвания не достигли своей цели, и Алатырь, кажется, во все время до избрания на престол Михаила Федоровича, оставался в числе непокорных городов». 4 октября 1670 года собор Рождества Пресвятой Богородицы постигла трагическая участь. Из Симбирска Степаном Разиным была послана воровская шайка с атаманом Осиповым. Он сжег почти весь город и собор, в котором прятались тогда воевода Акинфей Бутурлин с женой и детьми, и дворянами. |
|
|
