| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла История богословия. Русские богословы ВИНОГРАДОВ Николай Иванович (1856 - 1916), преподаватель Вифанской ДС, магистр богословия, духовный писатель ГАВРИИЛ (Воскресенский Василий Николаевич, 1795 - 1868), архим., историк философии, преподаватель богословия и церковного права ГЕОРГИЙ (Конисский Григорий Осипович; 1717 - 1795), архиеп. Могилёвский, богослов, свт. (пам. 24 июля и в Неделю 3-ю по Пятидесятнице - в Соборе Белорусских святых) ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 1675), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской ЕРМОЛАЙ [в иночестве Еразм] (1-я четв. XVI в. - после сер. 60-х гг. XVI в.), богослов, полемист, агиограф ИЛАРИОН (Зеремский Владимир; 1865 - 1931), еп. Горно-Карловацкий Сербской Православной Церкви в 1920-1931 гг., церковный историк, богослов, переводчик НЗ ИННОКЕНТИЙ (Вениаминов Иван Евсеевич; 1797 - 1879), митрополит Московский и Коломенский, миссионер, святитель (пам. 31 марта, 23 сент., 10 июня - в Соборе Сибирских святых, 5 окт.- в Соборе Московских святителей, в Соборе Санкт-Петербургских святых и в Соборе Радонежских святых) ИОАНН (Соколов Владимир Сергеевич; 1818-1869), еп. Смоленский и Дорогобужский (с 1866), богослов, канонист КАРТРАЙТ Томас (ок. 1535 - 1603), один из основоположников пуританизма; религ. писатель, богослов, полемист, проповедник КАССИАН (Безобразов Сергей Сергеевич; 1892-1965), еп. Катанский в юрисдикции К-польского Патриархата, ректор Свято-Сергиевского богословского ин-та в Париже, богослов, экзегет, переводчик НЗ КЛИТИН Александр Михайлович (1860 - ок. 1919), прот., правосл. богослов, проф. богословия Имп. Новороссийского ун-та ЛУЧИЦКИЙ Кирилл Иванович (1815 - 1886), правосл. богослов, филолог, историк русской лит-ры, заслуженный ординарный проф. СПбДА МАКАРИЙ (Булгаков Михаил Петрович; 1816 - 1882), митр. Московский и Коломенский, историк Церкви, богослов МАКСИМ ГРЕК (ок. 1470 - 1555/56), прп. (пам. 21 янв., 21 июня, во 2-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Афонских преподобных, в воскресенье перед 26 авг.- в Соборе Московских святых, 6 июля - в Соборе Радонежских святых, в воскресенье после 29 июня - в Соборе Тверских святых), русский писатель греч. происхождения, богослов, филолог, переводчик МИХАИЛ (Грибановский Михаил Михайлович; 1856-1898), еп. Таврический и Симферопольский, правосл. богослов, мыслитель МИХАИЛ (Лузин Матфей Иванович; 1829(1830?) г. - 1887), еп. Курский и Белгородский, правосл. богослов, библеист. МУРЕТОВ Митрофан Дмитриевич (1851-1917), доктор богословия, заслуженный ординарный профессор МДА, правосл. богослов, библеист НАСЕДКА (Наседкин; Шевелев Иоанн Васильевич, в монашестве Иосиф; ок. 1570 - ок. 1660), свящ., богослов, справщик Московского Печатного двора НИКАНОР (Бровкович Александр Иванович; 1827 - 1890), архиеп. Херсонский и Одесский; религ. философ, богослов, публицист и мемуарист |
| Преподобный Максим (в миру Михаил Триволис) родился в греческом городе Арта на территории Османской империи в знатной семье. Его родители, Мануил и Ирина, отправили его для обучения в Италию, бывшую тогда центром классической образованности. Михаил учился в университетах Падуи, Феррары, Болоньи, Флоренции и Милана, дружил с такими деятелями культуры, как Альд Мануций и Пико делла Мирандола. Под впечатлением деятельности Савонаролы юноша решил поступить в доминиканский монастырь, где пробыл с 1502 по 1504 г. Духовные искания привели его на Афон, где в 1505 г. в Ватопедском монастыре он принял постриг с именем Максим. В 1516 г. великий князь Василий III выписал трех ученых афонских старцев, в числе которых был Максим, для перевода Толковой Псалтири. Они прибыли в Москву 4 марта 1518 г. Еще Максим перевел отдельные статьи из “Номоканона”, некоторые беседы святителя Иоанна Златоуста , ряд ветхозаветных текстов с толкованиями и три сочинения преподобного Симеона Метафраста . Одновременно он занимался исправлением Толкового Евангелия, Апостола и богослужебных книг. Максим постоянно просил великого князя отпустить его на Афон, но безрезультатно. В Москве вокруг него сформировался кружок образованных людей. Через инока Вассиана (князя Патрикеева) он познакомился с традицией “нестяжателей”. Максим активно включился в полемику по поводу актуальных вопросов церковной жизни. В 1524 г. он обличил великого князя Василия за незаконный развод с женой, вследствие этого в 1525 г. был обвинен в ереси, в сношениях с турецким правительством, отлучен от причастия и заточен в Иосифо-Волоцкий монастырь. Условия содержания старца были ужасны, но Господь укреплял его: Максим составил и написал углем на стене келии канон Святому Духу-Утешителю. В 1531 г. он был вторично вызван на собор. Ему предъявили новые обвинения, в частности, в порче богослужебных книг. Страдальца сослали в Тверской Отрочь монастырь под надзор Тверского епископа Акакия, который предоставил ему возможность читать и писать, но только в 1541 г. Максиму было разрешено причащаться Святых Тайн. В 1551 г. (или 1547 г.), после неоднократных обращений Восточных Патриархов и святителя Макария, Максима Грека перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь. Святитель Макарий внес часть его поучений (всего перу преподобного принадлежит до 365 текстов) в Великие Четьи-Минеи. Старца почитали многие писатели XVI в., в частности, инок Зиновий Отенский . Максим Грек преставился в Троице-Сергиевой Лавре в день памяти своего небесного покровителя преподобного Максима Исповедника . |
| императора: rex Graecorum, Bulgarorum, Asoniorum, Blachorum, Rhussorum et Alanorum 664 . Воспользовавшись замешательствами в Византии и церковной унии с Римом, московский князь решился осуществить давно желанное отделение русской митрополии от патриарха, но и тут с извинениями за самовольное действие, учиненное без сношения («не обослав») и с уверениями о повиновении 665 , добиваясь получить каноническое утверждение совершившегося факта, тем более, что среди выдающихся церковных деятелей были противники этого новшества (Пафнутий Боровский 666 ). Вел. князь (Василий Вас.) встретил поддержку, своему делу на Афоне, откуда прислали послание с одобрением поступка с м. Исидором и извещением, что они отверглись от патриарха и исключили императора из обычного поминовения 667 . В Москве обрадовались такой поддержке 668 . Но и после того в Константинополе не хотели признавать совершившегося факта, как видно из открытого заявления патр. Дионисия в 1469 г., последствием чего было подозрительное отношение в Москве к чистоте православия у греков 669 . «Исповедание», установленное впоследствии для епископов, показывает, к какому крайнему средству считали необходимым прибегнуть в ограждение независимости русской церкви по завоевании Константинополя (дело м. Спиридона 670 ). В Москве любили уже указывать на пример Византии, которая стояла твердо, пока сохраняла благочестие, а как только она заключила унию с латинами, так и впала в руки поганых турок 671 . Но подобный же взгляд проводился и латинской иерархией в интересах склонения последователей вост. церкви в пользу Рима 672 . Сторонники единства с Византией, напротив, надеялись на восстановление христианства на Востоке и падение турецкого владычества 673 . Максим Грек в этом деле является горячим защитником прав константинопольского патриарха и его власти над русской церковью. Как разрешился этот вопрос при нем мы увидим в своем месте. § IV Максим Грек со своими спутниками прибыл в Москву 4 марта 1518 г. 674 . Вел. князь принял посланных лиц с великой честью, повелев им пребывать в мон. |
| Для того, чтобы оправдать себя в глазах окружающих (а возможно, и перед голосом совести), князь и митрополит стали искать для Максима формальных обвинений. Поиски увенчались успехом. Со стороны митрополита Максима упрекнули в порче книг и ереси, а со стороны князя — в злоумышлении против государства: в связях с турецкими пашами и подстрекательстве султана к войне против Руси. Опала После «суда» Максима, как если бы он и действительно был врагом Церкви и русского народа, отконвоировали в Волоколамскую темницу. Здесь преподобный терпел от братьев по вере оскорбления, побои, морение смрадом и дымом. Мучения узника были настолько жестокими, что, как сообщается в летописи, доводили его до состояния омертвения. Но Господь не покидал Своего святого. Однажды Максим был утешен и ободрен Небесным вестником. Явившийся ему ангел произнёс: «терпи, старец!». И старец терпел. На стенах камеры он записал углём текст канона Утешителю; молился, читая этот канон. Шли годы. Через шесть лет власти вспомнили о Максиме, чтобы востребовать его на очередной суд. На этот раз искали оправдания издевательствам, которым подвергался святой. Нашлись и клеветники. История сохранила их имена: поп Василий, протопоп Афанасий, протодьякон Чушка, каллиграф Медоварцев. Суд обвинил преподобного в хуле на священные русские книги. Максим Грек, пытаясь объясниться, утверждал, что многие книги и действительно испорчены либо некорректными переводами, либо неточной перепиской, а значит нуждаются в исправлении. Повергаясь перед собравшимися, он кротко и смиренно взывал к милосердию, умолял о помиловании, просил по-христиански простить его за возможные ошибки, которые он, немощный, мог допустить в работе над книгами. После суда Максима доставили в Тверь, под архиерейский надзор епископа Акакия. Акакий не отличался чрезмерной суровостью и поначалу относился к Максиму более или менее снисходительно. В 1534 году, после кончины Великого князя Василия, блеснул луч надежды на скорое снятие опалы. В этот период Максим, в знак верности Православию, составил «Исповедание веры». Но его положение не улучшилось, а напротив, ещё больше ухудшилось: епископ Акакий рассерчал на него за слова чистой, не сглаженной лицемерием правды. Смягчение положения |
| Однако поначалу Даниил относился к Максиму неплохо. Но вот митрополит поручил греку перевести на русский язык «Историю Церкви» блаженного Феодорита Кирского. Чуждый, как истинный монах-подвижник, всякой дипломатичности и лести Максим отказался сделать перевод этой книги. Он ответил Даниилу, что в Феодоритовой «Истории» очень подробно изложены различные еретические учения, и для русских людей, неискушенных в богословских тонкостях, это будет вредно. Тем более, что Русь только что «переболела» ересью «жидовствующих». Митрополит, разумеется, счел себя оскорбленным отказом простого монаха, даже не облеченного священным саном. При этом Максим дал повод настроить против себя и самого государя: вовлеченный в опасные беседы Вассианом Патрикеевым, Максим неодобрительно высказался по поводу предполагавшегося развода великого князя с Соломонией Сабуровой. Да и вообще в Москве, уже привыкшей опасливо внимать настроению государя-самодержца, Максим вел себя крайне неосмотрительно. В своей иноческой простоте, чувствуя себя на Руси иностранцем и не считая себя подданным великого князя, он позволял себе, например, такие вызывающие по московским меркам вещи, как общение с турецким послом Скиндером, тоже греком по происхождению. Вызвав ненависть митрополита, Максим Грек одновременно навлек на себя и подозрения со стороны великого князя Василия, которому Даниил не преминул обрисовать ученого инока как вольнодумца и шпиона. К тому же в кругу постоянных собеседников Максима нашлось немало людей, которые были настроены оппозиционно по отношению к государю. Среди этих оппозиционеров особенно заметной фигурой был боярин Берсень-Беклемишев, открыто осуждавший новые московские порядки. В частности, Берсень говаривал: «Известно нам от бывалых людей, что та земля, которая переменяет свои обычаи, недолго стоит». Берсень и другие оппозиционеры обвиняли великую княгиню Софию, мать Василия III, и тех греков из Италии,которые прибыли в Москву вместе с ней, в том, что они заводили на Москве западные обычаи. Западное влияние шло на Русь и через Литву, в том числе и через приехавших оттуда князей Глинских, из рода которых великий князь Василий намеревался взять себе вторую жену – Елену. Известно, например, что Василий III, угождая Елене Глинской, стал брить бороду по европейской моде. |
| Борец за чистоту вероучения Видное место среди богословских изысканий Максима Грека принадлежит догматическим сочинениям, написанным в виде апологий Православия против язычников и инославных. Так, в «Слове обличительном против еллинского заблуждения» преподобный Максим приводит ряд мотивированных доказательств превосходства христианства над языческим «злым мудрствованием». Он утверждает, что христианская вера распространилась не благодаря «огню и мечу», а благодаря Промыслу Творца и лишь кроткими словами и увещаниями, вопреки существующим повсеместным гонениям на истинную веру. Автор неоднократно подчеркивает, что истинное учение об истинном Боге находится лишь в богооткровенных книгах Нового Завета. Преподобный Максим также обращает внимание на распущенность нравов богов древнегреческой мифологии, утверждая, что нравственные основы христианства неизмеримо выше языческой псевдоморали. Судьба человека зависит от воли Творца, а не от воли творения. Одной из целей значительного количества полемических сочинений Максима Грека являлась борьба с ересью жидовствующих. Основой данного заблуждения являлось претворение определенных иудейских доктрин в христианское вероучение. В частности, это касалось мессианства Христа, мариологии (учения о Божией Матери), иконопочитания и т. д. Данная ересь была осуждена на Московском Соборе в 1504 году, но не была устранена окончательно. В своем «Слове на Рождество Господа и Спаса нашего Иисуса Христа» преподобный утверждает, что на Христе сбылись все ветхозаветные пророчества и что Он является истинным Мессией, Которого не приняли сами евреи. В этой связи, заключает автор, «иудеи или должны веровать в Него вместе с христианами, или не верить своим пророкам». В «Слове о поклонении святым иконам» Максим Грек утверждает, что поклонение образам не противоречит заповеди Господней, а, напротив, является исполнением истинного поклонения Первообразу, о чем учит святитель Василий Великий, толкуя правильный смысл христианского иконопочитания. В своем «Слове против хулителей Пречистой Божией Матери» преподобный Максим излагает основы христианского православного учения о Божией Матери. Говоря о святости Пречистой Девы Марии, автор, обличая иудеев, ссылается на две ветхозаветные истории: видение патриарху Иакову лествицы и видение пророку Моисею Неопалимой Купины. По учению Максима Грека, в этих событиях ярчайшим образом открылась неизреченная тайна Боговоплощения посредством Богородицы. |
| Около 1507 г. Михаил прибыл на Афон и поступил в братство Благовещенской Ватопедской обители, где и принял постриг в монашество с именем Максим в честь преподобного Максима Исповедника , видного византийского мыслителя и богослова VII в., признававшего «...ничтожным пред богомыслием и славу, и богатство, и честь, и все, что касается пустого честолюбия» 675 . Здесь и прожил преподобный Максим более половины жизни – сорок с лишним лет, хотя неоднократно, в виде послушания, на него возлагалось поручение отправляться собирать милостыню, так как в то время Ватопедская обитель не могла содержаться собственными средствами. Хотя и прискорбно было монаху Максиму разлучаться с ученой деятельностью, но, как истинный послушник, для блага и пользы ближних он пускался в странствования и, проходя из города в город, собирал от доброхотных жертвователей изобильную милостыню, а сам, как бы взамен оной, проповедовал им слово назидания и чистоту православной веры из неоскудевающего источника своего любомудрия. Однако этот период был лишь преддверием самого важного этапа его церковно-общественной деятельности, связанной с переездом в Россию. В те времена великий князь московский Василий Иоаннович обращает внимание на хранившееся в его палатах драгоценное сокровище, которое, однако же, не было доступно решительно никому из русских. Это сокровище состояло в редком и громадном собрании древних греческих рукописей, пришедших из Византии с самых первых времен просвещения Руси Христовой верой, и особенно умножившихся при отце Василия Иоанновича, великом собирателе земли Русской Иоанне III, за которым была замужем последняя из константинопольских Палеологов – София 676 . Желая узнать содержание рукописей и в то же время не находя в России человека, который мог бы помочь ему в этом, Василий Иоаннович, по совету и с благословения духовного отца своего митрополита Варлаама, решился обратиться на Афон с просьбой прислать в Москву умного мужа, который был бы в состоянии пересмотреть эти греческие книги и, если нужно, перевести их. |
| Его слово раздавалось пять лет и оказало изумительное действие. Флорентийцы до такой степени прониклись его учением, что, отрекаясь от прежнего образа жизни, сносили предметы роскоши, соблазнительные картины, карты и т. п. в монастырь Св. Марка и сжигали перед глазами Савонаролы, жертвовали своим состоянием для облегчения участи неимущих братьев, налагали на себя обеты воздержания, милосердия и трудолюбия. Один разве пример библейского пророка Ионы в Ниневии мог сравниться с тем, что делалось тогда во Флоренции. Но обличения Иеронима вооружили против него сильных земли. Его обвинили в ереси, и в 1498 году он был сожжен по повелению папы Александра VI. Максим знал Иеронима лично, слушал его проповеди, и надолго остался напечатленным в душе Максима образ проповедника-обличителя, когда тот, в продолжение двух часов, стоя на кафедре, расточал свои поучения и не держал в руках книги для подтверждения истины своих слов, а руководствовался только обширною своею памятью и " богомудрым " разумом. " Если бы, - говорит Максим в одном из своих сочинений, - Иероним и пострадавшие с ним два мужа не были латыны верою, я бы с радостью сравнил их с древними защитниками благочестия. Это показывает, что хотя латыны и во многом соблазнились, но не до конца еще отпали от веры, надежды и любви... " Иероним Савонарола как обличитель людских неправд остался на всю жизнь идеалом Максима: он везде готов был подражать ему, везде хотел говорить правду сильным, разоблачать лицемерие, поражать ханжество, заступаться за угнетенных и обиженных. С таким настроением духа прибыл он в Москву, где управлял государь, отличавшийся тем, что не терпел ни малейшего себе противоречия, где христианство для массы существовало только во внешних обрядах, где духовенство отличалось грубостью нравов, ревниво держалось за свои земные выгоды и не в состоянии было, при своем невежестве, ни учить народа, ни руководить его пользою. Василий принял Максима и его товарищей очень радушно, и ничто, по-видимому, не могло лишить пришельцев надежды возвратиться в отечество, когда они исполнят свое поручение. |
| Однако на практике благословение Патриарха составителями списков имен интерпретировалось вполне произвольно. В 1981 г . по инициативе наместника Троице-Сергиевой лавры архимандрита Иеронима (Зиновьева) было установлено празднование Собора Радонежских святых. Список составлялся по тому же принципу, которым руководствовались писатели ХΙХ века и редакторы различных народных календарей, что было в свое время изучено и подробно описано архиепископом Сергием (Спасским). В Собор были включены имена таких неканонизованных подвижников как Афанасий Железный Посох, Варфоломей Троицкий, Василий Сухий, Вассиан Ι (Рыло), Даниил Черный, Дорофей Троицкий и т.д. Были включены имена и таких неканонизованных в то время подвижников, которые были канонизованы позднее, как, например, схимонах Кирилл и схимонахиня Мария, родители преподобного Сергия Радонежского, преподобные Андрей Рублев и Максим Грек и т.д. В 1981 г . Патриарх Пимен дал благословение на установление дня празднования Собора Радонежских святых, полагая, что он состоит из имен святых, канонизованных Церковью. В 1983 г . был впервые опубликован Собор Новгородских святых, в составе которого оказались более 30 имен неканонизованных усопших, а в 2003 г . к ним произвольно было добавлено еще более 50 имен. В 1983 г . епископ Омский и Тюменский Максим (Кроха) подал рапорт Патриарху Пимену с просьбой учредить день празднования Собора Сибирских святых. 1 октября 1983 г . Патриарх наложил резолюцию: «Согласен. Да благословит Господь сие начинание». Благословение, однако, относилось лишь к учреждению дня празднования Собора, а не к именам из списка, куда было внесено множество имен неканонизованных усопших. В 1985 г . редакция Издательства Московской Патриархии, работая с этим списком имен, охарактеризовала его как не готовившийся к публикации в календаре, по которому работа по его проверке и уточнению не проводилась. Возведенный в сан архиепископа, высокопреосвященный Максим был назначен в 1986 г . управляющим Тульской епархией. Уже через год, в 1987 г ., он подал рапорт Патриарху Пимену с просьбой учредить Собор Тульских святых с празднованием его 5 октября, на что получил благословение. |
| Есть и другая точка зрения, принадлежащая известному историку Η. М. Костомарову, который писал в книге «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»: «Вольнодумство, задевавшее непоколебимость церковного предания и так напугавшее благочестивую Русь жидовствующей ересью... вызывало со стороны Православия потребность противодействия путем рассуждения и словесных состязаний. Сожжения и пытки не искореняли еретического духа. Еретики делались только осторожнее и совращали русских людей втайне: они пытались внести элементы иудаизма в русское ортодоксальное богословие и им было это тем удобнее, что они сами были лучшими книжниками и проповедниками, чем те, которые хотели бы с ними вести споры. Ревнителям Православия предстояло обличать еретические мнения, указывать их неправильность, защищать истину Вселенской Церкви, но для этого необходимы были знания, нужна была наука. На Руси был недостаток как в людях, так и в книгах. Многое важное не находилось в распоряжении у русских благочестивых книжников на славянском языке, оно... оставалось только на греческом, для них недоступном. Уже они чувствовали, что одной обрядности мало для благочестия и благоустройства Церкви; нужно было учение, но где взять ученых? Не на Западе же было искать их: Запад давно разошелся с христианским Востоком. ...Русь могла только пытаться идти по своей давней стезе, протоптанной святым князем Владимиром и его потомками, обратиться к Греции» 677 . Великий князь написал патриарху Константинопольскому Феолипту и проту Святой Горы Симеону, прося прислать в Москву ватопедского старца Савву, которого, очевидно, посоветовал ватопедский иеромонах Неофит, собиравший в Москве пожертвования для монастыря 678 . С этой просьбой и с богатой милостыней от великого князя в марте 1515 г. и были посланы на Афон торговые люди Василий Копыл и Иван Вараввин. Прибыв на Святую Гору, они передали старцу Савве приглашение великого князя Московского, но Савва, ссылаясь на старость и болезненное состояние ног, отказался. Тогда прот Святой Горы Симеон, по совету ватопедской братии, решился заменить престарелого Савву иноком Максимом, но Максим, как бы предвидя, что в России его ожидают многолетние страдания, стал отказываться от этого тяжкого поручения, так как не хотел удаляться из любимой им Святой Горы 679 . Ватопедский игумен, видя его непреклонность, сказал, что доставить духовную пищу алчущим есть святое дело величайшей любви; эти слова игумена смягчили Максима, и он, предавши себя на волю Божию, решился ехать в Россию. |
|
|
