| В своих возражениях против происхождения его от апостола Варнавы , они указывают на то, что в Послании нет апостольской простоты, но много произвольного и мистического в отдельных объяснениях Ветхого Завета, на неточности в изображении некоторых обрядов иудейского богослужения, не свойственные левиту, на баснословные рассказы о животных и пр. 105 Как ни сильны, по-видимому, возражения, приводимые критиками против подлинности Послания Варнавы, но нельзя признать их настолько основательными, чтобы отвергнуть подлинность этого сочинения, вопреки древним историческим свидетельствам. Ибо в основании всех возражений лежит преувеличенное понятие о Варнаве и его апостольском звании: в них предполагается, что муж с таким именем как Варнава, сотрудник апостола Павла, должен быть вполне непогрешимым и совмещать в себе все совершенства разумения. Но такое предположение не подтверждается Священным Писанием и не может иметь приложения к Варнаве. И Эпафродит ( Фuлun. II, 25 ), так же как Варнава, назван апостолом в обширнейшем смысле, как трудившийся в проповеди Христовой веры; но ни тот ни другой нс принадлежали к тем избранным апостолам, которым, по их чрезвычайному служению, с преизбытком были сообщены дары Святого Духа, просвещающего и наставляющего на всякую истину. Дух Святой раздает Свои дары коемуждо, яко же хощет, не всем одинаковые и неравномерно (1Kop. 12:11), и по Его непостижимому изволению Эпафродит не был то же, что апостолы Петр или Павел. Подобное должно сказать и о Варнаве. Величие его, как показывает книга апостольских Деяний, заключалось в его готовности к самопожертвованию для дела Евангелия и сердечной теплоте слова, по которой он и назван «сын утешения». И замечательно, что в духовном отношении он уступал апостолу Павлу первенство учения. В этом обстоятельстве мы находим немаловажный признак того, что рассматриваемое нами Послание весьма приличествует Варнаве. Действительные дарования этого апостольского мужа, кроме одушевленной преданности Христу, были практическая убедительность и апостольская свобода мысли. |
| Аверьянова в священнослужении через атамана Мелихова». 1 из 5 Итак, мы видим, что протоиерей Алексий Аверьянов был запрещен в служении Московской Патриархией и Архиерейским Синодом РПЦЗ. О своих «мытарствах», в связи с объединением Московской Патриархии и Зарубежного синода 12 июня 2007 года, он подробно написал в открытом письме Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Куда же было податься «правдоискателю» протоиерею Алексию Аверьянову? Он перешел «под омофор» к епископу Канскому Варнаве (Прокофьеву). В википедии об этом можно прочесть следующее: «...Прибыв в Москву, епископ Варнава оказался под влиянием протоиерея Алексия Аверьянова, который стал его ближайшим помощником и секретарём, помогая зарубежному архиерею «правильно сориентироваться» в непростых коллизиях церковной и общественной жизни Не хочу вдаваться в подробности о епископе Варнаве, «под омофор» которого перешел запрещенный протоиерей Алексий Аверьянов, процитирую только одно, что за свою жизнь епископ Варнава неоднократно был запрещен в священнослужении, а 24 июня 2014 года Архиерейский Собор РПЦЗ подтвердил свое решение от 2001 года, согласно которому епископ Варнава был лишен священного сана, и так и скончался 2 ноября 2017 Епископ Канский Варнава (Прокофьев) На официальном сайте РПЦЗ в рубрике «Из жизни Церкви» была опубликована новость о завершении работы Архиерейского Собора Русской Зарубежной Церкви, который проходил в Сан-Франциско 3 июля 2014 года. В данном сообщении о епископе Варнаве опубликовано следующее: «...Архиерейский Собор подтвердил лишение священного сана бывшего епископа Варнавы (Прокофьева) и группы духовенства, ушедшего в Сам же В.В.Бойко-Великий в своей книге «За Святую Русь» в статье «Да заградит Господь уста клеветников» пишет о епископе Варнаве следующее: «...В отношении епископа Русской Православной Церкви Заграницей, преосвященного владыки Варнавы, проживающего на покое во Франции, регулярно совершающего службы в своем домовом храме, порой крайне уничижительно и пренебрежительно употребляют слово «заштатный». Хочу обратить внимание, что все епископы Православной Церкви несут на себе апостольскую благодать Духа Святаго. Не бывает заштатных апостолов, не бывает заштатных святых, не бывает заштатных святителей. Воздержитесь от упоминания этого светского, порой уничижительного термина в отношении людей, пламенно служащих Господу нашему Иисусу Христу, воздержитесь от осуждения их действий, даже если вы с ними не |
| Впрочем, расставаясь с судьей и желая утешить его, прот сказал ему, что на предстоящем празднике Рождества Христова он будет высматривать искомого им монаха и, может быть, встретит его. По обычаю того времени все святогорцы собирались в Карейскую лавру трижды в год (в Рождество Христово, Пасху и Успение Пресвятой Богородицы), составляли там совокупный праздник, утешали себя приобщением пречистых, животворящих Христовых Таин, подкрепляли постнические свои силы общей трапезой и потом расходились по своим обителям. Итак, когда все святогорцы собрались в протат, прот в некоем иноке Варнаве действительно признал внешние приметы друга воеводы Никифора, но Варнава был простец, а друг Никифора – муж ученый. Для лучшего дознания истины, прот решился устроить Варнаве испытание. Он приказал канонарху, чтоб Варнаве, после 3-й песни, назначено было чтение для братии 181 . Варнава извинился, что не знает грамоты, и то же утверждал старец его, говоря, что он едва выучил начало первого псалма, и просил прота, чтоб он назначил другого чтеца. Но прот велел Варнаве читать, как он может. Преподобный начал читать, складывая по слогам, как дитя. Тогда прот стал угрожать ему епитимьей, если он не будет читать, как действительно может. Тут Афанасий, связуемый страхом запрещения, не мог более скрываться, повиновался поставленной от Бога власти, разрешил благоглаголивый свой язык и стал читать с такой мудростью, так сладко и витиевато, что весь лик старцев, смотря на него и слушая его, изумлялся, а мнимый преподаватель, старец его, сначала удивился слышимому от мнимого ученика своего и ужаснулся – потом заплакал от умиления, стыдился своего учительства и с тем вместе славил и благодарил Господа Бога, сподобившего его быть учителем такого мудрейшего мужа. Когда Афанасий окончил чтение и, по обычаю, положил на оба клироса поклоны, – встали все отцы и сами поклонились ему. А один из почетнейших отцов святогорских – Павел Ксиропотамский 182 – ко всему собору отцов стал в духе пророческом говорить об Афанасии так: «Братие! Этот брат, пришедший в Гору сию после нас, по добродетели – впереди нас, и в самом Царствии Небесном будет выше нас славою, ибо станет начальником этой Горы, многих направит ко спасению, и все будут повиноваться ему». |
| Вследствие такой важности своей, сочинения мужей апостольских были читаемы и изучаемы в позднейшие века отцами и учителями церковными; особенно же они сделались предметом ученого внимания богословов со времен реформации в западной церкви, когда споры между католиками и протестантами о догматах веры и о церковном устройстве в первые века христианства заставили обратиться с критическим изучением к письменным памятникам христианской древности. Они много раз были издаваемы; о них были писаны тщательные ученые исследования, причем их подлинность не редко подвергалась сомнению и даже совершенному отрицанию, но находила и сильных защитников 1 . Понятно, что после вопроса о подлинности писаний мужей апостольских, важное дело исторического изучения – исследовать их происхождение и содержание, раскрыть цель их сочинения и характер, чтобы потом из всех черт и особенностей познать дух и жизнь церкви, коих они были выражением. Творения мужей апостольских по временам появлялись уже в русском переводе, но не все и притом в разных духовных периодических изданиях и книгах 2 . Между тем для исторического изучения важно совокупное представление однородных памятников – в возможно точном переводе, освещенном пояснительными примечаниями. В этой мысли предлагается любознательности читателей предпринятый в Православном Обозрении перевод писаний мужей Апостольских. Свящ. П. Преображенский Об апостоле Варнаве и его послании Ряд писаний мужей апостольских начинается посланием, которое христианской древностью приписывается Варнаве, спутнику ап. Павла, разделявшему с ним труды евангельской проповеди среди язычников и самое имя апостола ( Гал.2:9 ; Деян.14:4, 14 ). Так как известное под его именем послание не принято церковью в канон боговдохновенных писаний Нового Завета, то оно обыкновенно помещается в числе творений мужей апостольских. Точные биографические сведения об ап. Варнаве, о его воспитании, образе мыслей и судьбах могли бы дать твердое и верное основание для суждения о приписываемом ему послании, против подлинности которого критика предъявила немаловажные сомнения. К сожалению, достоверных известий о Варнаве очень немного: они находятся в Деяниях апостольских и в посланиях апостола Павла; а прочие, хотя и подробны, но принадлежат позднейшему времени и не имеют решительных признаков достоверности 3 . |
| Тогда впервые в жизни – а дома у нас не было принято говорить о вере, потому что папа с мамой прошли те времена, когда за это людей казнили – так вот, кричать-то я уже не мог, но заорал, наверное, на всю больницу, на весь город: «Все святые , кто только меня может слышать, помогите! Я больше не могу!». Чудеса Божии! Любая случайность – это цепочка закономерностей, которая называется Промыслом Божиим. Прошло много лет. Я оказался в городе Выкса, в котором преподобный Варнава Гефсиманский чудотворец основал монастырь . Мы сидели с отцом благочинным и просто беседовали. К тому времени я уже крестился , до этого стал писателем, написал большой роман «Колесница Гелиоса». После крещения меня стала интересовать только христианская тема. И благочинный, и я говорили о Варнаве. Я собирался писать роман об апостоле Павле , а это имя неразрывно связано с апостолом Варнавой . А он говорил о другом каком-то Варнаве. И, наконец, мы поняли, что говорим о разных людях. Тут я сказал: «Батюшка, простите, я говорю об апостоле Варнаве . А вы о ком?» – «А я о преподобном старце Варнаве , который здесь основал монастырь, а потом село». После этого чудесным образом я попал к одному старцу, а он направил меня в Гефсиманский скит, где как раз подвизался этот самый Варнава Гефсиманский . Вот какие неслучайные случайности! После этого архимандрит, а теперь епископ Феофилакт, до конца жизни буду его благодарить, сказал: «Евгений, если ты хочешь писать правду, тем более о России, ты должен знать Православие. А Православие можно узнать, только пожив в монастыре. Поживи, выделяю тебе келью». Это был очень суровый, строгий архимандрит. Но он из нас, как из ковра, выколачивал пыль. И однажды он повернулся ко мне, выколотив пыль из какого-то очередного послушника, увидел, что я перехватил его взгляд и понял, что я увидел в его глазах боль, и сказал: «Евгений, вы думаете, это мне надо? Это вам надо». К счастью, я тогда уже понял, что это мне надо. Но какое он мне дал послушание – это просто немыслимо! Как раз в те дни канонизировался преподобный старец Варнава. А это кто? Это бывший крестьянин, который стал монахом. До тысячи человек к нему приходило. Становились перед его кельей и он, даже не зная многих по имени, выходил и говорил: такая-то из такой-то деревни, давай заходи. К нему подходит женщина: «Батюшка, благословите – рак в последней степени, операцию сделать» – «Нет у тебя никакого рака, поставь горчичник – пройдет». «Батюшка, у нас в Русско-Японской войне мужья потерялись. Как за них молиться – за усопших или за живых?» – «За живых, через 2 недели приедут». И приезжали. Ему было открыто все. И вот такого старца Варнаву Гефсиманского канонизировали в 1995 году, 19 июля. |
| «И воздвигоша гонение велие на Павла и Варнаву, и изгнаша их от предел своих. Она же, оттрясше прах от ног своих на них, приидоша во Иконию». Ц (через Наставле- ние) л.74 «Рече Павел к Варнаве: „Възвращьшеся, подобает посетити братию нашу в всех градех, в нихже проповедахом слово Господне, како пребывают«» (Библия 1581, л. 9). «По дънех же некых рече Павел к Варнаве: „Возвращшеся, посетиве братию нашу по всех градох, в нихже възвестихом словоБожие, како суть»» ( Василий Великий 1594, л. 134 об.). «По неких же днех рече Павел к Варнаве: „Возвращшеся, подобает посетити братию нашю по всех градех, в нихъже проповедахом слово Господне, како пребывают " » (Апостол 1655, л. 49 об.). «Рече Павел к Варнаве: „Возвращьшеся, посетив братию нашу по всех градох, в нихже возвестихом словоБожие, како суть“». Ц (через Василий Великий 1594) Фркт (из Библей- ского ис- точника) л.45 «Видевше же господие еа, яко изыде надежда деланиа их, поемше Павла и Силу, привлекоша на торг к князем, и, ведше их к воеводам, реша: „Сии человецы възмущают наше град, Иудее суще, и завещавают обычая, яже не достоит нам приимати, ни творити. Римляном сущем». И снидеся народ на них; и воеводы, растерзавше имризы, веляху палицами бити их; многы же давше им раны, въсадиша в темницу» (Библия 1581, л. 9 об.). «Видевше же господие еа, яко изыде надежда деланиа ин, поемше Павла и Силу, привлекоша на торг ко князем, и, ведше их к воеводам, реша: „Сии человецы възмущают град наш, Иудее суще, и завещавают обычаи, яже не достоит нам приимати, ни творити, Римляном сущым». И снидеся народ на них; и воеводы, растерзавше им ризы, веляху палицами бити их; многи же давше им раны, всадиша в темницу» (Апостол 1655, л. 51). «Видевше же господие ея, яко//изыде надежда делания их, поемше Павла и Силу, привлекоша на торг ко князем, и, ведше их к воеводам, реша: „Сии человецы возмущают наш град, Июдее суще, и завещавают обычая, яже не достоит нам приимати, ни творити, Римляном сущем». И снидеся народ на них; и воеводы, растерзавше им ризы, веляху палицами их бити, многи же давше им раны, всадиша в темницу» (Наставление, л. 328 об. – 329). |
| Ибо в основании всех возражений лежит преувеличенное понятие о Варнаве и его апостольском звании: в них предполагается, что муж с таким званием, как Варнава, сотрудник апостола Павла, должен быть вполне непогрешим и совмещать в себе все совершенства разумения. Но такое предположение не подтверждается Священным Писанием и не может иметь приложения к Варнаве. И Эпафродит ( Флп.2:25 ) так же, как Варнава, назван апостолом в обширнейшем смысле, как трудившийся в проповеди Христовой веры; но ни тот, ни другой не принадлежали к тем избранным апостолам, которым по их чрезвычайному служению с преизбытком были сообщены дары Святого Духа, просвещающего и наставляющего на всякую истину. Дух Святой раздает Свои дары коемуждо якоже хощет, не всем одинаковые и неравномерно ( 1Кор.12:11 ), и по Его непостижимому изволению Эпафродит не был то же, что апостол Петр или Павел. Подобное должно сказать и о Варнаве. Величие его, как показывает книга апостольских Деяний, заключалось в его готовности к самопожертвованию для дела Евангелия и сердечной теплоте слова, по которой он и назван «сыном утешения». И замечательно, что в духовном отношении он уступал апостолу Павлу первенство учения. В этом обстоятельстве мы находим немаловажный признак того, что рассматриваемое нами послание весьма приличествует Варнаве. Действительные дарования этого апостольского мужа, кроме одушевленной преданности Христу, были практическая убедительность и апостольская свобода мысли. Первая из этих черт сильно проявляется в его теплом приветствии к читателям в I главе послания: это излияние самой нежной отеческой любви к верующим. Такой же трогательности увещания нельзя признать в последней части послания – о двух путях. Апостольская свобода видна в главной мысли послания Варнавы. Это, однако, не исключает некоторых несовершенств в подробностях раскрытия той мысли, зависевших от личного характера и условий его развития. Так, не говоря о неважных неточностях 292 , укажем в особенности на неумеренное пристрастие автора к аллегорическому и таинственному истолкованию, что особенно ставят ему в вину. |
| Вследствие такой важности своей сочинения мужей апостольских были читаемы и изучаемы в позднейшие века отцами и учителями церковными; особенно же они сделались предметом ученого внимания богословов со времен реформации в западной Церкви, когда споры между католиками и протестантами о догматах веры и о церковном устройстве в первые века христианства заставили обратиться с критическим изучением к письменным памятникам христианской древности. Они много раз были издаваемы; о них были писаны тщательные ученые исследования, причем их подлинность нередко подвергалась сомнению и даже совершенному отрицанию, но находила и сильных защитников. 269 Понятно, что после вопроса о подлинности писаний мужей апостольских важное дело исторического изучения – исследовать их происхождение и содержание, раскрыть цель их сочинения и характер, чтобы потом из всех черт и особенностей познать дух и жизнь Церкви, которых они были выражением. Творения мужей апостольских по временам появлялись уже в русском переводе, но не все, и притом в разных духовных периодических изданиях и книгах. 270 Между тем для исторического изучения важно совокупное представление однородных памятников в возможно точном переводе, освещенном пояснительными примечаниями. В этой мысли предлагается любознательности читателей предпринятый в «Православном обозрении» перевод «Писаний мужей апостольских». Об апостоле Варнаве и его послании Ряд писаний мужей апостольских начинается посланием, которое христианскою древностью приписывается Варнаве, спутнику апостола Павла, разделявшему с ним труды евангельской проповеди среди язычников и само имя апостола (например, Гал.2:9 ; Деян.14:4.14 ). Так как известное под его именем послание не принято Церковью в канон боговдохновенных писаний Нового Завета, то оно обыкновенно помещается в числе творений мужей апостольских. Точные биографические сведения об апостоле Варнаве , о его воспитании, образе мыслей и судьбах могли бы дать твердое и верное основание для суждения о приписываемом ему послании, против подлинности которого критика предъявила немаловажные сомнения. К сожалению, достоверных известий о Варнаве очень немного: они находятся в Деяниях апостольских и в посланиях апостола Павла, а прочие хотя и подробны, но принадлежат позднейшему времени и не имеют решительных признаков достоверности. 271 |
| Впрочем, расставаясь с судьей и желая утешить его, прот сказал ему, что на предстоящем празднике Рождества Христова он будет высматривать искомого им монаха и, может быть, встретит его. По обычаю того времени все святогорцы собирались в Карейскую лавру трижды в год (в Рождество Христово, Пасху и Успение Пресвятой Богородицы), составляли там совокупный праздник, утешали себя приобщением пречистых, животворящих Христовых Таин, подкрепляли постнические свои силы общей трапезой и потом расходились по своим обителям. Итак, когда все святогорцы собрались в протат, прот в некоем иноке Варнаве действительно признал внешние приметы друга воеводы Никифора, но Варнава был простец, а друг Никифора – муж ученый. Для лучшего дознания истины, прот решился устроить Варнаве испытание. Он приказал канонарху, чтоб Варнаве, после 3?й песни, назначено было чтение для Варнава извинился, что не знает грамоты, и то же утверждал старец его, говоря, что он едва выучил начало первого псалма, и просил прота, чтоб он назначил другого чтеца. Но прот велел Варнаве читать, как он может. Преподобный начал читать, складывая по слогам, как дитя. Тогда прот стал угрожать ему епитимьей, если он не будет читать, как действительно может. Тут Афанасий, связуемый страхом запрещения, не мог более скрываться, повиновался поставленной от Бога власти, разрешил благоглаголивый свой язык и стал читать с такой мудростью, так сладко и витиевато, что весь лик старцев, смотря на него и слушая его, изумлялся, а мнимый преподаватель, старец его, сначала удивился слышимому от мнимого ученика своего и ужаснулся – потом заплакал от умиления, стыдился своего учительства и с тем вместе славил и благодарил Господа Бога, сподобившего его быть учителем такого мудрейшего мужа. Когда Афанасий окончил чтение и, по обычаю, положил на оба клироса поклоны, – встали все отцы и сами поклонились ему. А один из почетнейших отцов святогорских – Павел – ко всему собору отцов стал в духе пророческом говорить об Афанасии так: «Братие! Этот брат, пришедший в Гору сию после нас, по добродетели – впереди нас, и в самом Царствии Небесном будет выше нас славою, ибо станет начальником этой Горы, многих направит ко спасению, и все будут повиноваться ему». |
| Варнавы. Таким образом, древние исторические свидетельства говорят в пользу подлинности послания Варнавы. Не смотря на то, многие новейшие критики отвергают подлинность этого творения Варнавы, опираясь на внутренних основаниях, заимствованных из характера и содержания самого послания. Бóльшая часть их признает его произведением писателя II века – христианина, прежде воспитанного в духе иудейско-александрийской школы, может быть носившего также имя Варнавы. В своих возражениях против происхождения его от ап. Варнавы, они указывают на то, что в послании нет апостольской простоты, но много произвольного и мистического в отдельных объяснениях Ветхого Завета, на неточности в изображении некоторых обрядов иудейского богослужения, несвойственные левиту, на баснословные рассказы о животных и пр.. Как ни сильны по-видимому возражения, приводимые критиками против подлинности послания Варнавы, но нельзя признать их на столько основательными, чтобы отвергнуть подлинность этого сочинения, вопреки древним историческим свидетельствам. Ибо в основании всех возражений лежит преувеличенное понятие о Варнаве и его апостольском звании: в них предполагается, что муж с таким званием, как Варнава, сотрудник ап. Павла, должен быть вполне непогрешим и совмещать в себе все совершенства разумения. Но такое предположение не подтверждается священным Писанием и не может иметь приложения к Варнаве. И Эпафродит (Фил. II:25), так же, как Варнава назван апостолом в обширнейшем смысле, как трудившийся в проповеди Христовой веры; но ни тот ни другой не принадлежали к тем избранным апостолам, которым, по их чрезвычайному служению, с преизбытком были сообщены дары Святого Духа, просвещающего и наставляющего на всякую истину. Дух Святой раздает Свои дары коемуждо, яко же хощет, не всем одинаковыя и неравномерно (1 Кор. XII:11), и по Его непостижимому изволению, Эпафродит не был тоже, что ап. Петр или Павел. Подобное должно сказать и о Варнаве. Величие его, как показывает книга апостольских Деяний, заключалось в его готовности к самопожертвованию для дела евангелия и сердечной теплоте слова, по которой он и назван «сын утешения». |
|
|
