| для Церкви стало невозможным воспринимать настоящее время как мучительную краткую интерлюдию между двумя последними актами священной истории, которую требуется только пережить в терпении. Это время оказалось столь же одухотворенным и наполненным смыслом, как и время явления среди людей во плоти Божественного Слова. Задачей Иоанна было дать такое понимание эсхатологии, при котором Царство Божие принадлежит и настоящему, и будущему. Второй насущной проблемой для Церкви был гностицизм. Гностицизм в различных пропорциях смешивал христианство с восточными религиями, и для христиан было необходимо понять, в чем гностики, которые говорили о едином Боге, о знании, о Спасителе и спасении, о Божественном Слове и небесном Человеке, отличались от них. Как уже было сказано, огромное значение Ин в антигностической полемике было понято не сразу, но, начиная с Иринея, оно становится одной из основных опор Православия в борьбе с гностическими учениями. И лихорадочный эсхатологизм, и гностицизм означают побег из истории — апокалиптик гнушается настоящим, сосредотачивая все ожидания только на будущем, гностик бежит от реальности в мир оккультно-мистических фантазий. В противовес обоим Иоанн утверждает священный приоритет истории — Иисус Христос, Сын Божий, родился, жил, умер и воскрес в Палестине в реальных исторических обстоятельствах своего времени. Это центральный момент истории, который выводит человечество за пределы ее. Для Иоанна верховным остается авторитет Апостолов, который основывается, во-первых, на том, что они — очевидцы Евангельских событий (19:35), а, во-вторых, на вверенной им миссии — они посланы Христом так же, как Он Сам послан Отцом (20:21; 10:14–15; 14:20). Евангелист помещает своих читателей в один ряд с Апостолами и очевидцами, говоря И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его (1:14). Мы не может здесь значить просто “мы, люди”, ибо многие не видели Христа, а из видевших не все поверили в Него. Оно, по-видимому, не означает даже “мы, Апостолы и очевидцы”, оно означает “мы, Церковь”. |
| Особые совпадения между Иоанном и Лукой — упоминание сестер Марии и Марфы, апостола Иуды (не Искариота) только в Ин 14:22 и Лк 6:16, упоминание первосвященника Анны (Лк 3:2; Ин 18:13), роль сатаны в предательстве Иуды (Лк 22:3; Ин 13:27); предсказание об отречении Петра после Тайной вечери, а не во время ее, как у Марка; два ангела в пустой гробнице, — могут быть объяснены как знакомством Иоанна с текстом Евангелия от Луки, так и общностью устного предания, которое легло в основу обеих книг. Важнейшее расхождение между Иоанном и синоптическими Евангелиями заключается в общем плане событий. По Марку Иисус, приняв крещение от Иоанна, начинает Свое служение проповедническим путешествием по Галилее и, даже покидая территорию, подвластную Ироду Антипе, остается в северной части Палестины (Тир, Сидон, Десятиградие). Затем следует длительное по времени путешествие в Иерусалим, где по прошествии не более одной недели происходят события Страстей. Согласно Иоанну служение Иисуса происходит главным образом в Иудее и Иерусалиме — там оно начинается, и в дальнейшем Он несколько раз посещает Иерусалим в иудейские праздники. Это различие объясняется тем, что ни Марк, ни Иоанн не стремились строго соблюсти хронологию событий. В основе Мк лежит апостольское предание, для которого не имели существенного значения чисто биографические подробности периода между Крещением и Страстями. Иоанн в расположении материала следует больше тематической, чем хронологической последовательности. События у него часто сопровождаются пространными богословскими истолкованиями, и порядок их изложения отчасти продиктован последовательностью богословских тем. Кроме того, в Мк 11:1–7 и 14:12–16 можно усмотреть непрямое указание на предыдущие посещения Иерусалима. Существенное историческое различие между Иоанном и синоптиками заключается в том, что выступает в качестве последнего и непосредственного мотива заговора против Иисуса. Согласно синоптикам (Мк 11:18), это очищение храма, воспринятое иудейскими вождями как прямой вызов. По Иоанну (гл. 2) очищение храма происходит в начале служения и не связано с событиями Страстей. Зато у него в качестве такого решающего события выступает воскрешение Лазаря (С этого дня положили убить Его (11:53)), о котором синоптики не упоминают. Предположение о том, что были два разных очищения храма, выглядит искусственным. С одной стороны, Марк, который говорит только об одном посещении Иерусалима, мог включить в этот рассказ событие, происшедшее в какое-то из предыдущих посещений. С другой стороны, если Марк все-таки точно датирует очищение храма, а Иоанн поместил рассказ об этом в начало своего Евангелия по богословским соображениям (очищение храма — образ всего служения Иисуса и его отношения к иудейским властям и их религиозной практике), остается неясным, каким образом соотносятся в последовательности событий воскрешение Лазаря и очищение храма. |
| Ст. 13 Потому что наемник, и нерадит об овцах — наёмнику свойственно заботиться не столько об овцах, сколько о себе и о своём жалованье. Тот же глагол ‘заботится, имеет дело до кого-то’, только в положительном значении, в 1 Пет 5:7: Он печется о вас. Ст. 14 Я есмь пастырь добрый — этим повторением открывается новая тема взаимного узнавания Христа и Его верных. Иисусу — доброму пастырю, а не наёмнику, — по праву принадлежат овцы; Он знает их, и они знают Его (см. ст. 3). Их знание друг друга образует аналогию со взаимным знанием Отца и Сына. Взаим ное знание предполагает и взаимную решимость, определённость и окончательность выбора — для Христа-пастыря пожертвовать жизнью для спасения овец, а для овец — ответить Ему благодарением, послушанием и верой. Ст. 16 Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора — ср. 11:52; Ис 56:8. Двор означает Израиль, и в этом дворе есть и овцы, принадлежащие Христу, и чужие Ему, то есть неверующие, и Воплощение делает явным скрытое до времени различие между первыми и вторыми. У Христа есть и другие овцы, не принадлежащие ко двору иудейства, то есть язычники, активная миссия среди которых началась задолго до написания Евангелия от Иоанна. И тех надлежит Мне привести — то есть миссия среди язычников есть настолько же дело Самого Христа, насколько Его делом была проповедь среди иудеев в Палестине. И будет одно стадо и один Пастырь — в некоторых рукописях множественное число глагола-сказуемого ( gen»sontai ‘будут, станут’). Философы-стоики, уча о единстве человеческого рода, использовали сходные выражения, но у Иоанна, в отличие от стоиков, единство людей есть не что-то присущее им по природе, оно создаётся, даруется и поддерживается Иисусом Христом. Здесь говорится одновременно о единстве в Церкви иудеев и язычников (ср. Еф 2:11–22), о единстве верующих со Христом и о единстве Христа с Богом Отцом. Об “одном Пастыре” — новом Давиде, то есть Мессии, см. Иез 34:23. Ст. 17 Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее — отношение Отца к Сыну вечно и неизменно, Отец любит Сына не потому что Он идёт навстречу Кресту. |
| У Иоанна находят свое развитие ветхозаветные символические образы, такие, как пастырь (10:1–16) и виноградник (15:1–6), хотя конкретные цитаты из ВЗ здесь также отсутствуют. Кроме письменных памятников ВЗ, иудейская традиция была представлена в I в. двумя течениями — раввинистическим преданием и апокалиптикой. Для того, чтобы увидеть связь Ин с апокалиптической литературой, надо понять, что апокалиптика — это не предсказание будущего, а скорее раскрытие таинственного смысла настоящего. У Иоанна говорится о Царствии Божием (3:3,5), которое не от мира сего (18:36), о грядущем воскресении (5:28) и суде (5:29) с альтернативой вечной жизни или вечного осуждения. Власть производить суд дана Сыну Человеческому (5:27), Который вновь должен прийти (14:3,18; 21:22). Благословение, которое Бог дарует через Него — вечная жизнь, или жизнь будущего века, основополагающее понятие апокалиптики. Раввинистический иудаизм исторически восходит к реформе Ездры (Эзры); выступая как наследник ветхозаветной религии, он, однако, не был полностью свободен от внешних влияний. Раввинистическая литература характеризуется большим охватом тем: она включает не только религиозное, но также уголовное и гражданское законодательство, этическое учение, богословие, в основном в гомилетической форме, исторические факты, перемешанные со сказками и легендами, биографические сведения о жизни учителей закона, обширную библейскую экзегезу, богослужебные заметки и др. К числу раввинистических норм относилось, например, право обвиняемого публично защищаться перед судьями (7:51) и необходимость совершать обрезание на восьмой день, даже если он приходился на субботу (7:22–23). Богословский язык, на котором в прологе Евангелия говорится о Логосе, сходен с теми выражениями, в которых раввинистическое предание описывает отношение Бога к Его Слову (Торе). В рассматриваемое время это предание существовало в устной форме и было письменно зафиксировано много позже. Помимо двух этих течений, автор упоминает также эллинистический иудаизм, влиятельный главным образом в диаспоре и прежде всего в Александрии, и секту кумранитов, которые с большой вероятностью могут быть отождествлены с ессеями, о которых пишут Филон и Иосиф Флавий. |
| Ясно, что Евангелист, как и другие христианские писатели конца I в. по Р. Х. и позже, рассматривает христианскую Церковь как уже совершенно отделившуюся от иудейства. Священников и левитов — функция левитов заключалась в помощи священникам в совершении храмовых богослужений и в поддержании порядка. Он объявил, и не отрекся, и объявил — в четвертом Евангелии повторение — средство подчеркнуть значительность сообщаемого. Я не Христос — присутствие выраженного местоимения ™gu ‘я’ предполагает контрастивное выделение (“Не я Христос”), и, таким образом, форма ответа предполагает, что Христос недалеко от Иоанна. И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Приведя этот ответ, Евангелист опровергает устойчивое, возможно, досиноптическое предание о буквальном тождестве Иоанна с Илией, которое основывалось на мессианском истолковании Мал 4:5, согласно которому возвращение Илии должно предшествовать приходу Мессии, ср. Мф 11:14; 17:12; Мк 9:13; Лк 1:17. Пророк? Он отвечал: нет. Несмотря на то, что слово пророк снабжено определенным артиклем, оно не может здесь обозначать Мессию, иначе первый вопрос и ответ на него лишаются смысла, ср. еще 7:40–41, где сказано, что одни верили в то, что Иисус есть Христос, а другие думали, что Он пророк ( Р prof»thj). Ср. в апокрифической 3 книге Ездры 2:18 Я пошлю тебе в помощь рабов Моих Исаию и Иеремию. Я глас вопиющего в пустыне — Иоанн не один из древних пророков, но всего лишь голос, предсказанный в Ис 40:3, причем у Исайи не сказано, кому принадлежит голос. Таким образом, Иоанн не претендует ни на какой личный авторитет; единственный авторитет, который он призывает признать — голос ветхозаветного Писания. Иоанн выступает здесь как Слово провозглашаемое, тогда как Иисус есть Слово воплощенное. А посланные были из фарисеев — трудность заключается в том, что партия фарисеев была враждебна священникам и левитам, которые в большинстве принадлежали к партии саддукеев (хотя некоторые были и фарисеями), и не подчинялась их распоряжениям. Евангелист не упоминает саддукеев вовсе, по-видимому, потому что ко времени написания четвертого Евангелия эта партия сошла с исторической сцены. |
| Ибо Тот, Которого послал Бог, говорит слова Божии — слово ибо ( показывает причинную связь: принятие свидетельства Христа есть подтверждение того, что Бог истинен, потому что Иисус говорит слова Божии. Ибо не мерою дает Бог Духа — поскольку Бог Отец не мерою дает Духа Сыну, Сын говорит слова Божии, ср. 1:32. Отец любит Сына и все дал в руку Его — о любви как отношении между Отцом и Сыном см. 10:17; 15:9; 17:23–24,26. Иисус обладает полной властью действовать во имя Отца. Верующий в Сына имеет жизнь вечную — кульминация главы. Вера или неверие в Сына решает всё. Иоанн непосредственно связывает веру и вечную жизнь, в то время как апостол Павел вводит “промежуточное” понятие праведности, или оправдания. Не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем — единственное место в Ин, где говорится о гневе Божием. В НЗ это эсхатологическое понятие, но у Иоанна оно, так же как и жизнь вечная, относится к настоящему времени (см. Рим 1:18). Суд над людьми происходит в зависимости от их отношения к Иисусу, и как только это отношение веры или неверия установлено, выносится приговор или к вечной жизни, или к гневу Божиему. То, что этот приговор вступает в силу уже сейчас, не отменяет его эсхатологического значения. 8. Самарянка (4:1–42) Эпизод с самарянкой не имеет параллели в синоптических Евангелиях, хотя обращает на себя внимание особый интерес Луки (Лк и Деян) к самарянам и к женщинам, — как и ко всем вообще людям, к которым было принято относиться с пренебрежением. Додд 15 указывает, что диалог в ст. 31–34 схож по форме с диалогом в Мк 3:31–35 (семейные отношения как образ духовного родства) и в Мф 4:1–4=Лк 4:1–4 (как и в Ин, пища как образ духовной жизни). Речь, обращенная к ученикам, напоминает Мф 9:37–38 и все притчи о зерне и урожае, в особенности Мк 4:3–9,26–29,30–32. Синоптические Евангелия указывают на близость великого урожая, который в них рассматривается как событие будущего: хотя Царство Божие уже живет среди людей в служении Иисуса, оно еще как бы первоначальное зерно. В Ин этот временной интервал исчезает (настанет время и настало уже). У Иоанна Царство Божие не уподобляется лежащему в земле зерну, но представляет дар и вызов современникам Иисуса — воду живую, вечную жизнь и служение в Духе. |
| Исх 9:16, цитируемое в Рим 9:17. Мне должно делать дела Пославшего Меня — во многих авторитетных рукописях не мне, а нам ( и последний вариант лучше предпочесть как более трудный для восприятия и в то же время согласующийся с 3:11 (Мы говорим о том, что знаем) и 20:21, поскольку Иисус собирает вокруг Себя общину Апостолов, продолжением которой будет Церковь. Доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать — слово день означает жизнь Христа. Он Свет миру, по отшествии Которого приходит ночь. Примечательная параллель обнаруживается в раввинистической литературе, где рабби Тарфону (ок. 130 г. по Р. Х.) приписывается изречение “День короток, задание велико, работники ленивы, обильна награда, хозяин настойчив” (Пирке Авот 2:15) — тут день означает человеческую жизнь вообще. Слово ночь у Иоанна ещё в нескольких местах употребляется метафорически: 11:10, 13:30 (вместе с буквальным значением) и, возможно, также 3:2. Доколе Я в мире — выражение “быть в мире” (евр. означало ‘быть живым’ (“в стране живых”), однако ввиду особого значения слова мир ( kTsmoj) у Иоанна эти слова надо понимать как ‘доколе Я исполняю служение на земле, в котором спасение миру’. Я свет миру — см. 8:12; местоимение ™gu ‘я’ в данном случае отсутствует, что, может быть, оттеняет его особую значимость в тех случаях, когда оно употребляется вместе со связкой e„m… ‘есмь’. Время Иисуса — “день” для мира, и в продолжение “дня” люди вне опасности (12:35); в Его отсутствие наступает ночь. Сказав это — Иисус немедленно на деле показывает истинность Своих слов, исцеляя слепого и произнося приговор тем, кто, будучи уверен в незыблемости своего предания, закрывает глаза на истинный Свет. Плюнул на землю — в отличие от других чудес, Иисус действует без чьей-либо просьбы. Слюна упоминается в двух чудесах у Марка (Мк 7:33; 8:23). В античности слюна считалась средством врачевания, см., например, рассказ Тацита о чуде, совершённом императором Веспасианом в Александрии: “Один из александрийских простолюдинов, у которого, как все знали, болезнь отняла зрение, пал Веспасиану в ноги, со слезами умоляя об исцелении. |
| Не о всех вас говорю — речь о значении умывания ног прерывается мыслью о предателе, который исключил себя из общины, объединённой любовью к Иисусу. Я знаю, которых избрал — эти слова могут значить или “Я знаю, кого Я воистину избрал, и среди этих избранных нет Иуды”, или “Я знаю тех, кого Я избрал, и поэтому знаю, что Иуда, несмотря на то, что был избран Мной, предаст Меня”. Ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою — цитата из Пс 40:10, причём перевод с еврейского у Иоанна не совпадает с Септуагинтой. Глагол со значением ‘есть’ — то же самое mrugein, которое используется в отрывке о Хлебе Жизни (6:54–57), то есть может подразумеваться евхаристический хлеб, недостойным причастником которого при таком понимании стал Иуда. Поднял на Меня пяту — по-видимому, здесь идиоматическое выражение, которое означает ‘презирать, отвергать, насмехаться’. Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось — ср. 14:29. Слова Иисуса непонятны в тот момент, когда Он их произносит (см. ст. 7), но их вспомнят потом, и их смысл будет понят учениками благодаря действию Духа (14:26). Дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я — ср. 14:29; о выражении ™gu e„mi ‘это Я’, букв. ‘Я есмь’, одном из центральных в Евангелии от Иоанна, см. комментарий к 6:35 7 ; здесь оно без именной части сказуемого, как в 8:24, и отсылает к Ис 43:10 (чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я). К ст. 20 ср. Мф 10:40 и параллельные места. Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня — и в миссии Иисуса, и в миссии Церкви миру открывается Сам Бог. Иисус совершает дела Отца (5:19), видеть Его — значит видеть Отца (1:18; 14:9), ученикам предстоит совершить дела ещё более великие (14:12), и их любовь друг к другу — откровение единства Сына и Отца (13:35; 15:9–10). Иисус возмутился духом — ср. 11:33 (восскорбел духом и возмутился); Додд усматривает тут отсылку к Пс 41:6. Засвидетельствовал — ср. употребление этого слова в 1:32 и 4:44. Предсказание о предательстве в Ин буквально совпадает с Мк 14:18. |
| Первоначальное значение греческого слова — ‘призванный на помощь; судебный помощник, адвокат’, однако, по-видимому, у Иоанна оно не играет роли: если в действии Утешителя есть судебный аспект, то это роль не защитника, а, наоборот, обвинителя (16:8–11). К пониманию этого слова мы приблизимся, если рассмотрим два круга значений исходного глагола parakale‹n и связанных с ним слов в НЗ. Во-первых, parakale‹n и означают пророческую христианскую проповедь (Деян 2:40; 1 Кор 14:3), что соответствует обычному значению глагола parakale‹n в греческом, а именно ‘убеждать, увещевать’. Во-вторых, в Септуагинте эти слова выступают в другом значении, которое за пределами Библии не засвидетельствовано: они означают утешение, в особенности то, которое ожидается в мессианский век, см. Ис 40:1, что отражается в Мф 5:4 и Лк 2:25. Оба значения связаны: цель то есть пророческого убеждения, состоит в том, что люди должны принять как мессианское спасение и найти место в нём, см. 1 Кор 14:24,31. В Ин 14–16 мы видим именно эти значения: Утешитель свидетельствует о Христе; Он от Моего возьмет и возвестит вам (16:14) — об уходе Христа к Отцу, что у Иоанна означает смерть, воскресение и вознесение, об осуждении сатаны и о необходимости веры. Утешитель также возвещает будущее (16:13), то есть конечный суд над миром и обличение его неверия (16:8–11). Приход Утешителя означает, что пребывание Слова среди учеников и созерцание Его славы — не завершённые события в прошлом, но продолжающаяся реальность. Духа Истины — это выражение встречается трижды (14:17; 15:26; 16:13) и каждый раз означает Утешителя. В этой же главе (ст. 6) Иисус говорит, что Он Сам есть истина, однако родительный падеж в данном случае используется для характеристики (‘Дух истинный’) и не означает особой принадлежности Духа Иисусу. Ср. 1 Ин 4:6; 5:6 (дух истины и дух заблуждения; Дух есть истина). В иудейской и раннехристианской литературе слово часто означает истину, возвещаемую проповедником-миссионером и принятую обратившимися (2 Кор 4:2). |
| Прославиться Сыну Человеческому — час смерти есть час прославления. Ч. Додд 6 усматривает тут отсылку к Ис 52:13–14, где сказано о том, что Слуга (Отрок) Господень, обезображенный паче всякого человека, возвысится и вознесется, и возвеличится (в Септуагинте doxasq»setai ‘будет прославлен’). В четвёртом Евангелии слава Сына Человеческого не ограничивается Его вторым пришествием и установлением нового неба и новой земли; слава проистекает из самого Его унижения, посредством которого человек примиряется с Богом. Пшеничное зерно — определённый артикль может иметь родовое значение (‘всякое зерно’), а может подчёркивать, что речь идёт об одном зерне, которое приносит плод, то есть о Христе. Образ посеянного и плодоносящего зерна есть в синоптических Евангелиях (Мк 4:3–9,26–29,31–32; Мф 13:24–30) и у Павла (1 Кор 15:36–38). У синоптиков зерно сравнивается с Царством, но у Иоанна акцент переносится с Царства на Царя. А если умрет, то принесет много плода — природные циклы, включающие сезонные умирания и возрождения природы, лежали в основе многих языческих культов и некоторых мистериальных религий. Природный цикл находил отражение в мифе об умирающем и воскресающем боге. Нет нужды предполагать, что Иоанн заимствовал язык этих религий, поскольку христианских понятий ему было достаточно; однако его читателю эти образы были хорошо знакомы. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную — изречение, которое содержится во всех синоптических Евангелиях и, по-видимому, независимо от Марка (8:35) было уже в предполагаемом общем источнике Матфея и Луки (Мф 10:39=Лк 17:33). Однако только у Марка, как и у Иоанна, оно непосредственно следует за предсказанием о Страстях, и очень возможно, что Иоанн имел в виду этот отрывок из Марка, поскольку в следующем ст. 26 содержится параллель к Мк 8:34. Уже ст. 24, о зерне, образует переход к теме ученичества, поскольку притча, хотя и особо указывает на Самого Иисуса, имеет также более общий смысл. В синоптических Евангелиях предсказания о страданиях и смерти Иисуса нередко сопровождаются предсказаниями о страданиях учеников, напр. |
|
|
