| В виду означенного состояния вещей неудивительно, что общественное мнение Швейцарии отнеслось к ватиканскому собору, имевшему своей задачей дать догматическую санкцию ненавистному для него ультрамонтанству, с самым серьезным вниманием. «За ходом дел на соборе, – говорит епископ Герцог в своем сообщении, – повсюду следили с напряженнейшим вниманием, и возбуждение умов дошло до высшей степени, когда стало несомненным, что большинство собравшихся в Риме епископов выскажется за догматизирование учения о папской непогрешимости. В немецкой Швейцарии это учение дотоле не проповедывалось ни при религиозном обучении юношества, ни в богословских заведениях, ни с кафедр. Даже еще после открытия собора, в строго папистически настроенных, но менее осведомленных кругах немецкой Швейцарии, с полною серьезностью утверждали, что это просто лишь изобретение врагов церкви, которые со злонамеренною целию распространяли молву, что собор объявит папу непогрешимым. Главный орган римско-католической Швейцарии 2 с радостью поэтому приветствовал тот факт, что епископ базельского диоцеза, Евгений Лаша, взял с собою в Рим известного противника учения о папской непогрешимости, каноника проф. Таннера из Люцерна. И когда позже услышали, что по крайней мере один швейцарский епископ, Грейт с.-галленский, примкнул к меньшинству на ватиканском соборе, то в католических кантонах так обрадовались этому, что даже лица, отличавшиеся строго римско-католическим направлением, составили одобрительный адрес названному епископу и пустили его для подписи. Адрес, однако, не был отправлен в Рим. Слабохарактерный епископ Грейт, услышав о предположении приветствовать его по поводу его положения на соборе, немедленно же велел сообщить, что адреса он не примет, и увещевал его виновников, чтобы они лучше позаботились об успокоении возбуждения умов среди народа. Дело, очевидно, было уже решено. Если кто в это время еще высказывался против нового учения, то его клеймили названием возмутителя, а то и прямо врага церкви, и римские органы печати не принимали уже больше статей, направленных против тенденции большинства на ватиканском соборе. |
| За ходом дел на соборе повсюду следили с напряженнейшим вниманием, и возбуждение умов дошло до высшей степени, когда стало несомненным, что большинство собравшихся в Риме епископов выскажется на догматизирование учения о папской непогрешимости. В немецкой Швейцарии это учение дотоле не проповедовалось ни при религиозном обучении юношества, ни в богословских заведениях, ни с кафедр. Даже еще после открытия собора в строго папистически настроенных, но менее осведомленных кругах немецкой Швейцарии, с полною серьезностью утверждали, что это просто лишь изобретение врагов церкви, которые со злонамеренною целью распространяли молву, что собор объявит папу непогрешимым. Главный орган римско-католической Швейцарии («Люцернская Газета», теперь Vatorland) с радостью, поэтому, приветствовал тот факт, что епископ базельского диоцеза Евгений Лашо взял с собою в Рим известного противника учения о папской непогрешимости, каноника проф. Таннера из Люцерна. И когда позже услышали, что, по крайней мере, один швейцарский епископ, Грейт сен-галленский, примкнул к меньшинству на ватиканском соборе, то в римско-католических кантонах так обрадовались этому, что даже лица, отличавшиеся строго папистическим направлением, составили одобрительный адрес названному епископу и пустили его для подписи. Адрес, однако, не был отправлен в Рим. Слабохарактерный епископ Грейт, услышав о предположении приветствовать его по поводу его положения на соборе, немедленно же велел сообщить, что адреса он не примет, и увещевал его виновников, чтобы они лучше позаботились об успокоении возбуждения умов среди народа. Дело, очевидно, было уже решено. Если кто в это время высказывался против нового учения, то его клеймили названием возмутителя, а то и прямо врага церкви, и римские органы печати не принимали уже больше статей, направленных против тенденции большинства на ватиканском соборе. В таком положении находилось дело, когда в апреле 1870 года в Люцерне четверо духовных лиц (это были: люцернский пастор Шюрх, два учителя гимназии – Гельфенштейн и Суппигер, и проф. |
| Исидор был ещё менее случайной фигурой в контексте униональных планов византийской элиты, чем Герасим. В 1434 г. он принял участие в Базельском соборе католической Церкви, где в качестве официального представителя византийского императора был представлен председателю собора кардиналу Юлиану Чезарини и провёл переговоры об условиях участия византийской делегации в предстоящем объединительном соборе 96 . К 1435 г. император уже добился для Исидора права выступать на соборе от лица патриарха Антиохийского. Теперь, назначая Исидора на кафедру всея Руси, Константинополь ещё более усиливал его переговорные позиции, гарантировал – как ему ошибочно казалось – вовлечение в унию русских земель и одновременно брал под свой контроль польско-литовскую политику в этой области. После краткого пребывания в Киеве Исидор прибыл в Москву в мае 1437 г. О встрече в Москве нежеланного митрополита великий князь писал: « Пріяхомъ его с радостію и честь воздахомъ ему», несмотря на проявленное Константинополем неуважение к решению самого князя и Собора русских епископов " 97 . Уже в августе того же года Исидор отправился в Феррару для участия в соборе, созванном для объединения католической и православной Церквей. После осуществления унии 18 декабря 1439 г. Исидор был возведён папой Римским Евгением IV в сан кардинала Римской церкви с титулом анти-Марчеллино-э-Пьетро и назначен легатом для провинций Литвы, Ливонии 98 и всея Руси. Уже в этом новом качестве Исидор вместе со всей своей свитой вернулся в Москву в 1441 г. Здесь он отслужил литургию с поминовением папы и обнародовал документ о заключении унии. Великий князь Василий II, потрясённый случившейся с Исидором переменой, отказался принять его благословение; спустя три дня кардинал Исидор был арестован и заключён в Чудов монастырь, затем осуждён Собором русских епископов 99 , а впоследствии бежал из Москвы 100 . Вскоре после этого великий князь Василий II обратился с посланием к императору, в котором просил предоставить возможность избрать и поставить Русского митрополита в Москве. Это послание было отправлено, но не достигло Константинополя: оно было отозвано великим князем, так как по пути послы получили информацию о том, что в унию отпали не только Исидор, но и император с патриархом 101 (в момент отправки послания достоверных сведений на этот счёт в Москве не было), что лишало просьбу всякого смысла. Одновременное отпадение в унию императора Uoahha VIII Палеолога, патриарха Митрофана II 102 и митрополита всея Руси Исидора создало беспрецедентный церковно-правовой вакуум в Русской церкви. |
| В кон. 1433 г. между папой Римским Евгением IV и участниками Базельского Собора был достигнут временный компромисс. Под давлением сложных политических обстоятельств папа согласился признать Базельский Собор законным и утвердить все принятые на его предшествующих заседаниях решения. Недовольный деятельностью в Базеле прибывшего туда в качестве представителя Римской курии кард. Чезарини, к-рый во мн. случаях пытался проводить независимую политику, папа Евгений IV принял решение усилить партию своих сторонников, назначив своими офиц. легатами 3 лояльных лиц: аббата из Падуи Лодовико Барбо, епископа Падуанского Пьетро Донато и архиепископа Таранто Джованни Берарди. Это решение вызвало в Базеле серьезную дискуссию, поскольку участники Собора не могли решить, какой статус и какие полномочия должны иметь на Соборе новые папские легаты. Н. К. включился в эту дискуссию на стороне концилиаристов. В выступлении на заседании «депутации веры» (см.: ActaCus. Bd. 1. S. 131-132. N 204), а также в созданном в нач. 1434 г. небольшом соч. «О власти председательства на вселенском Соборе» (De auctoritate presidendi in concilio generali; опубл.: Cusanus-Texte. 1935. Ser. 2. Bd. 1; Nicholas of Cusa. Writings on Church and Reform. 2008. P. 136-161; рус. пер. отсутствует), Н. К. предложил компромиссное по форме решение: легаты должны быть включены в число председательствующих на Соборе (при этом единственным верховным председателем Собора Н. К. называл Иисуса Христа, от Которого проистекает власть Собора), однако все решения должны приниматься строго коллегиально, и никаких особых властных полномочий у легатов быть не должно. Продемонстрировав в дискуссиях и сочинениях глубокое знание церковной истории, превосходное владение навыками интерпретации источников канонического права и умение выстраивать тонкую богословскую аргументацию, Н. К. к 1434 г. заслужил уважение мн. представителей концилиаристской партии, составлявшей большинство на Соборе. Он регулярно включался в комиссии, к-рые создавались для разрешения разного рода споров и затруднительных ситуаций. |
| Наконец, прерогативе непогрешимости противоречат те осуждения, которым папы подвергались на соборах, напр. осуждение Евгения IV на базельском соборе, Uoahha XXIII на констанцком, Бонифация VIII на венском, Гонория на шестом и седьмом вселенских соборах и Вигилия на пятом вселенском. – Последние два факта имеют, конечно, наибольшее значение, как относящиеся к той эпохе, когда церкви восточная и западная жили общей исторической жизнью. Соборное осуждение на Вигилия произнесено было за его отношение к так называемым трем главам, т.е. к сочинениям Феодора мопсуэтского, Феодорита и Ивы, которых считали несторианами. В 546г. Вигилий признал их православными, в следующем году осудил, а в 553г. снова признал православными, за что пятый вселенский собор отлучил его от общения с Церковью 40 . Факт осуждения Гонория относится к истории монофелитской ереси. Спрошенный в самом начале монофелитских споров тремя восточными патриархами, Гонорий в своих догматических письмах высказался в пользу новой ереси и оказал ей тем сильную поддержку. Поэтому на шестом вселенском соборе он подвергнут был торжественному и единодушному осуждению, повторенному затем на седьмом вселенском соборе. Сочинения Гонория были преданы сожжению, как еретические 41 . Факты соборных осуждений Вигилия и Гонория доказывают неопровержимо, что папы не только могут заблуждаться и заблуждались, но и судимы были за свои заблуждения Церковью , – что Церковь , следовательно, не признавала за ними прерогативы непогрешимости. Само собой понятно, что для защитников непогрешимости эти факты являются камнями великого претыкания, и им очень бы хотелось сдвинуть их с места, чтобы открыть себе вход в глубину церковной истории. По их толкованию, Вигилий и Гонорий осуждены не как вселенские учители церкви, а как частные богословы, Вигилий – за простую историческую ошибку, а Гонорий – за письма, которые в сущности не заключают в себе ереси и которых ни в каком случае нельзя признать актами ex cathedra. Между Вигилием и отцами пятого вселенского собора, говорят они, разногласие касается не догмата, а факта, и то лишь по отношению к письму Ивы. Вигилий ошибочно принял это письмо за документ, одобренный Халкидонским Собором, – впал, следовательно, в ошибку насчет исторического факта, потому что, как бы папы и вселенские соборы ни были непогрешимы, они не свободны от заблуждения относительно фактов, по крайней мере таких, которые не связаны существенным образом с доктриной. В своем Constitutum он не решает никакого догматического вопроса, а только констатирует мысль, что суждения, произнесенные на Халкидонском Соборе, должны иметь полную свою силу, и, убежденный, что Ива найден был на этом соборе невинным, запрещает осуждать письмо его кому бы то ни было. Притом, Constitutum, а равно и Judicatum, явившийся раньше Constitutum и противоположный ему, ни в каком случае не представляют собой характера торжественного определения, касающегося веры 42 . |
| Папа Мартин, зная о желании Императора, сообщил ему через своих послов в 1425 году, что настало подходящее время ему вместе с Восточным Собором приехать в Италию и осуществить столь вожделенное единение Церквей. Это предложение Император принял с большим восторгом и устремился бы в Италию, если бы его не удержали его советники, в том числе Патриарх Иосиф и философ Плифон. Однако положение дел уже было таково, что когда Иоанн узнал о намерении западных правителей поставить заслон продвижению врагов в Польше и Венгрии, оставив его государство незащищенным, то он сразу же забыл об отеческих наставлениях и, гонясь за зыбким призраком, решил возобновитъ начавшиеся при его отце Мануиле переговоры о единении Церквей на Вселенском Соборе. Таким образом он думал добиться помощи своему народу при содействии Епископа Римского. Он отправляет в Рим посланников, чтобы побудить молодого Папу Евгения IV к созыву горячо желанного и всё время откладываемого Вселенского Собора. Папа доброжелательно воспринял предложение Иоанна о соединении Церквей на Вселенском Соборе, желая таким образом одолеть распространяющийся на Западе дух модернизма, требовавший подчинить Пап, которые противоканонично желают оставаться единовластными правителями и ни при каких обстоятельствах не подлежать юрисдикции Соборов, высочайшему авторитету Церкви. Ибо Папа надеялся, что если Восточная Церковь признает его совершенно противоканоническое достоинство «общего и высочайшего попечения», то он легко подавит появившийся в Западной Церкви дух протеста против папства. Ведь именно об ограничении папской власти громогласно заявлял собравшийся в Базеле Собор. Так он думал с легкостью оборонить «индивидуализм» Пап, дерзко ополчившийся против единого организма священного вселенского Предания. Когда Иоанн Палеолог понял значение Базельского Собора, то, обдумывая военный союз со странами Запада, он отправил послов и на этот Собор, предлагая, чтобы на нём и были соборно, с участием греков и местных богословов, разобраны вопросы о различиях между Восточной и Западной Церковью . Для этого он отправил своих придворных, которые из-за трудности пути потеряли целый месяц, пока не добрались до Базеля. Там было сформировано посольство, которому поручено было доставить ответ грекам. Эти послы на триерах отправились в Константинополь. Среди этих людей был и фратор Иоанн, муж разумнейший, который и побудил Императора участвовать в этом Соборе, уверяя, что именно так можно осуществить соединение Церквей 14 . Он обещал гарантированную помощь с Запада, так как Базельский Собор должен был проходить под покровительством Франции и Германии. |
| Однако в 1434 г. русский митрополит Герасим, поставленный в предшествующем году Константинопольским патриархом и вернувшийся в Смоленск (до поставления он был здесь епископом), поддержал инициативу Свидригайлы и отправил посольство к папе Евгению IV, которое заверило его в готовности Герасима заключить унию. Папа ответил письмом 20 октября 1434 г., потребовав созыва поместного собора православного русско-литовского духовенства, который принял бы формальное решение об унии, после чего предлагал заключить ее в Риме. Отвечал ли митрополит папе, неизвестно. Вскоре Герасим, обвиненный в поддержке врагов Свидригайлы, был арестован и предан сожжению. На этом оборвались, очевидно, переговоры об унии с представителями духовенства. 101 Однако этот вопрос не выходил из круга внимания Базельского собора. Председатель собора кардинал Джулиано Чезарини выступил в июле 1434 г. с большой речью на эту тему, закончив её призывом преодолеть разногласия и добиться заключения унии. 102 О том же писал и папа Евгений IV в послании собору от 20 октября того же года. 103 Затем в течение трех лет шли переговоры между Базелем и Римом с одной стороны и Константинополем с другой о подготовке совместного собора с участием как латинского, так и греческого духовенства. 104 После долгих переговоров по ряду вопросов, в частности, и по вопросу о месте, в котором собрался бы такой совместный собор, было достигнуто предварительное согласование различных точек зрения. Ферраро-Флорентийский собор (1438–1445 гг.). Собор открылся 8 января 1438 г. в Ферраре, а с 26 февраля следующего года он продолжил свою деятельность во Флоренции, куда был перенесен под предлогом эпидемии чумы, разразившейся в Ферраре. На этом соборе обсуждалась и, как казалось, была решена давняя проблема Римско-Католической Церкви: соединение Восточной й Западной Церквей. Не в первый раз поместные соборы Римско-Католической Церкви утверждали унию. Она была провозглашена уже на I Лионском соборе в 1245 г. и на ΙΙ Лионском соборе в 1274 г. Известно, насколько нереальными оказались эти решения. Но и на этот раз уния не стала более жизненной. |
| Тогда еще не назрела турецкая опасность, но папа нужен был Михаилу для закрепления собственного положения в воссоздавшемся государстве. На Лионском соборе в 1274 г. Император принял унию. Кроме небольшого числа духовенства и придворных, остальным духовенством и всем народом уния была решительно отвергнута. После кончины Михаила (1282) в походе сын его Андроник II из-за ненависти к отцу народа не посмел совершить над ним царского погребения, а должен был похоронить его в ближайшем монастыре. Правнук Михаилов, Император Иоанн V (1341–1391), устрашенный турецкими завоеваниями на Балканах, возобновил переговоры об унии. Сын же его Иоанн VI (или VIII по другому исчислению, признающему двух Иоаннов Кантакузинов ), по тем же соображениям, изменил в 1439 г. Православию на Флорентийском Соборе, приняв унию из рук папы Евгения IV, тогда как за десять дней до состоявшегося во Флоренции «соединения церквей» (5 июля) Базельский католический собор, осудив Евгения как еретика, объявив его низложенным (25 июня), избрал папой Феликса V, в мире благочестивого Амедея VIII, герцога Савойского. И эта уния не была принята ни подавляющей массой духовенства во главе со святым Марком, епископом Ефесским, ни народом. Надорвана была связь между Императорской властью и верным Православию народом, как раз тогда, когда турки задумали покончить с Византией. Сын Мурада, молодой и воинственный Махмуд (Магомет) II, вступив в 1451 г. на престол, сразу же приступил к постройке крепости на берегу Босфора, в наиболее узком его месте, вблизи ворот Константинополя. С осени 1452 г. начались осадные работы. Брат Иоаннов, Константин XII (по другому исчислению XI), царствовавший с 1449 г., попросил папу о помощи. Папа Николай V обещал несколько галер и послал в Константинополь грека-униата, кардинала Исидора, бывшего митрополита Московского, низвергнутого Великим Князем Василием II. Отступник совершил богослужение в Софийском соборе, на котором поминал папу и свергнутого Восточными Патриархами униатского патриарха Константинопольского Григория Мамму. |
| И так определено собору быть в Италии: римляне на то охотнейше согласились. Но поскольку патриарх и другие многие отцы греческие опасались пуститься в столь отдалённый путь и, много о том думая, много опустили и времени; потому, наконец, то сделалось, что все их предприятия разрушило. Ибо папа Мартин, между тем, умер, а тем самым и лишил греков тех выгод, каковые при его жизни, может быть, они бы и получили. Греки сие узнали, но уже поздно! Ибо, спустя несколько хотя они и послали паки в Рим посольство к папе Евгению, наставшему по Мартине, с требованием собора: но сей папа ответствовал им не так уже ласково, как его предшественник Мартин 11 . Он сказал им: 1-е, что хотя позволяет быть собору, но его не желает; 2-е, что ежели хотят греки собора, то он должен собран быть в Италии непременно; и 3-е, что сей папа письмо своё к грекам наполнил такими грубыми и колкими для них изражениями, которые принудили их вникать и в самые письма сего литеры, то есть, не видно ли и по литерам самым, что письмо сие написано не по-приятельски? Опечалило греков письмо сие, и долго бы, как кажется, они ничего решительного не предприняли, если б не пронёсся тогда в Константинополе слух, что в Базеле, некотором швейцарском городе, созван уже был собор. Они сего случая не упустили и послали в Базель послов, которые, побывавши там, возвратились 12 и привезли с собою от сего собора послов, епископа Сунденского и некого доктора Алберта; которые императору и патриарху доносили, что на соборе Базельском присутствуют 70 епископов и лучшие кардиналы, и что первенствующий на сём соборе есть Арелашенский: что оный собран по той причине, дабы злоупотребления, вкравшиеся в некоторые части Италии, истребить; а паче, чтоб гордость папскую, которая часть от часу умножается, понизить и обуздать его высокомерие. Сие услыша, греки согласились и сами к ним присоединиться; вследствие чего и начали делать переговоры и условия, на каковых они могут прибыть в собор в Базель. Когда же узнал папа Евгений, что греки вступили в переговоры с базельцами о соборе, то опасаясь, дабы сие соединение 13 западных и восточных отцов не послужило к его низвержению и падению его власти, перестал быть гордым. |
| Представителям государств на Констанском Соборе удалось лишь заключить с избранным ими папой Мартином V отдельные конкордаты относительно исправления некоторых церковных беспорядков. Папа Мартин V, согласно своему обещанию, данному своим избирателям на Констанском Соборе, созвал всеобщей собор в Базеле, но умер в том же году. Преемник его, Евгений IV, заметив в Соборе наклонность к самостоятельным действием, объявил его закрытым, но Собор потребовал его к себе на суд и пригрозил ему низложением. Евгений вынужден был отменить свое распоряжение о закрытии Собора, но, пользуясь открытием переговоров с греками о воссоединении Церквей, открыл другой вселенский Собор в Ферраре, перенесенный потом во Флоренцию, пригласив сюда же перейти и отцов Базельского Собора. Базельский Собор сильно ослабил папскую власть. Плодом его реформатских постановлений была для Франции прагматическая санкция, а для Германии венский конкордат (1448), определившие отношения французской и германской церкви к папе. В половине XV в. папам пришлось заботиться уже не о своем влиянии на политические дела Европы, а об упрочении своей власти в собственной церковной области. В это время они являются такими же политическими интриганами и распутными тиранами, какими были тогда и другие владетельные особы в Италии. Реформация Лютера отрезвила пап и заставила употребить все имеющиеся в их руках силы и средства для охранения католической церкви и своей власти. На Тридентском Соборе были раскрыты и утверждены все догматы веры, подвергавшиеся нападкам со стороны протестантов. В богослужении, благочинии и жизни католической Церкви были произведены необходимые исправления и улучшения. Взамен выродившихся монашеских орденов учрежден орден иезуитский, оказавшийся крепкой опорой папства и сильным противником реформации. Иезуиты, взамен утрат, причиненных католической церкви реформацией, не только успели расширить ее пределы в Азии, Америке и Африке, но и возвратить в ее лоно много протестантов. Успехи их были так велики, что папы возмечтали о совершенном подавлении реформации и протестанты только с крайним напряжением своих сил в тридцатилетней войне смогли отстоять свободу своего вероисповедания. |
|
|
