| На этот раз он не подвергся никакому церковному наказанию. Год спустя (в сентябре 1872 г.) он отправился на старокатолический конгресс в Кельне и заявил оттуда в открытом письме к епископу Лашо о том, что он примкнул к старокатолическому движению и принял на себя пастырские обязанности во второй старокатолической общине в Пруссии – Крефельде (дотоле была еще только одна старокатолическая община в Кельне). Между тем в Швейцарии противодействие ложному ватиканскому учению принимало все более серьезный характер Особенно это обнаружилось в диоцезе базельском. Тамошний епископ Лашо, вскоре после 18 июля 1870 г. возвратившись в свой диоцез, был очень холодно принят в Солотурне, где находилась его резиденция. Правительства некоторых кантонов уже решили не признавать видоизмененного на ватиканском соборе католицизма за католическую религию, которой, согласно с конституцией, обеспечилось полное покровительство государства; так что ватиканским собственно декретам решено было отказать в государственном признании. Об этом 8 сентября 1870 г. от имени правительств тести кантонов, через правительственного советника кантона Солотурна (ландаманна Бижье), было официально сообщено епископу Лашо, и, согласно с этим, предъявлено было ему требование – прекратить публикации нового учения веры. В случае, если бы Лашо захотел придать церковно-правовое значение новым постановлениям посредством официальных действий, заявлена была угроза о закрытии диоцеза. Тем не менее, в великопостном послании от 6 февраля 1871 года, епископ Лашо пространно говорил о новом учении, объявляя, что каждый католик обязав веровать в него, и тех, кто не хотели принимать его, называл «лжеучителями и вратами церкви». Для официального прочтения этого пастырского послания в церковных диоцезах, требовалось получить разрешение от правительств отдельных кантонов Епископ Лашо старался получить разрешение, но так поздно, что напр., в кантоне Берн чтение послания уже состоялось, когда правительство еще только узнало о нем. В других кантонах (Ааргау, Базеле) разрешение не было дано, а в некоторых отдельные пасторы самолично позволили себе вычеркнуть те места епископского послания, которые относились к ватиканскому собору. |
| Однако отдельные авторы в Англии продолжали ссылаться на них до XVI в., нередко заимствуя приводимые Н. цитаты из античных авторов, образы и рассуждения (обзор и примеры см.: Hunt R. W. 1984. P. 118-124). Напр., сочинения Н. многократно цитируются в соч. «Комментарий на Книгу Притчей Соломоновых» (не опубл.), автором которого ранее считался Роберт Холкот (ок. 1290-1349), а ныне признаётся теолог Томас из Рингстеда († 1366), преподававший в Кембриджском ун-те (перечень рукописей и примеры цитирования см.: Damon. 1957; Hunt R. W. 1984. P. 123; Cropp. 1991. P. 94-101). В континентальной Европе Н. как теолог был известен в XIV-XV вв. гл. обр. как сторонник учения о Непорочном зачатии Девы Марии и даже цитировался в этом качестве на Базельском Соборе . Однако в данном случае речь идет об извлеченных из контекста высказываниях и их неточной интерпретации. Хотя Н. многократно высказывал похвалы чистоте, святости и непорочности Девы Марии, его понимание Непорочного зачатия отличается от того, к-рое впосл. утвердилось в католич. Церкви (см.: Hunt R. W. 1984. P. 117). Научный интерес к сочинениям Н. пробудился в кон. XIX в. Долгое время он воспринимался как один из вторичных представителей средневек. энциклопедизма (см., напр.: Manitius. 1931). В 1936 г. Хант защитил в Оксфордском ун-те фундаментальную диссертацию, охватывающую все стороны интеллектуальной деятельности Н., однако она оставалась неопубликованной до 1984 г. и была доступна лишь немногим исследователям ( Hunt R. W. 1984). В кон. XX - нач. XXI в. интерес историков средневек. философии и культуры к Н. стал более интенсивным: вышли критические издания неск. его произведений и были подготовлены основательные диссертационные исследования ( Cropp. 1991; Z á hora. 2014; Dunning. 2016), однако до наст. времени многие стороны его лит. деятельности остаются малоизученными, а мн. сочинения - неизданными. Соч.: The Treatise De utensilibus of Alexander Neckam// Wright Th., ed. A Volume of Vocabularies. [L.,] 1857. Vol. 1. P. 96-119; De naturis rerum libri duo: With the Poem of the Same Author, De laudibus divinae sapientiae/Ed. |
| Дальнейшего движения проект соглашения не имел, но богословское сотрудничество с протестантами продолжалось. Православные полемисты пользовались западной обличительной литературой, особенно по вопросу о папском главенстве, — на эту тему нередко повторяли доводы больших реформационных соборов (Базельского и Констанцкого), имела большую популярность известная книга сплетского архиепископа Марка Антония Господнечича, de Dominis (обращалась и в местных рукописных переводах, впрочем, позже)... Социниане часто выступали в защиту православия, — правда, под чужими именами, как бы под маской... В этом отношении особенно характерен “Апокрисис,” изданный под именем Христофора Филалета в 1587 г., в ответ на книгу Скарги о Брестском соборе. Автор прикрылся литературной маской, греческим псевдонимом, выдавал свою книгу за перевод. Вряд ли этому многие верили. Кажется, автора узнавали и под ложным именем. Современным исследователям узнать его много труднее. Во всяком случае, автор не был ни русским, ни православным. Можно с достаточным основанием догадываться, что это был Мартин Броневский, секретарь Стефана Батория и дипломат, дважды ездивший послом к Крымскому хану, автор ценного труда “Описание Тартарии.” (Descriptio Tartariae, Coloniae Agripp. 1545). Он был хорош и близок с Острожским, принимал деятельное участие в конфедерациях православных и евангеликов. Каз. Несецкий в своем известном “гербовнике” отзывается о нем очень лестно... В “Апокрисисе” по местам чувствуется очевидная близость к Institutiones christianae Кальвина. Еще автор пользовался тогда совсем новой книгой Сибранда Любберта: De papa Romano (1594). Ею же пользуется Мелетий Смотрицкий... Не следует преувеличивать глубину этого “протестантского” влияния. Однако, известный налет “протестантизма” навсегда остался на украинском народном складе, несмотря на сильнейшее воздействие латинизма впоследствии. Всего важнее и опаснее было то, что русские писатели привыкли обсуждать богословские и религиозные вопросы в их западной постановке. Опровергать латинизм ведь совсем еще не значит укреплять православие. Между тем в полемический оборот в это время вливаются доводы реформаторов, далеко не всегда совместимые с православными предпосылками... |
| Не без помощи великого князя митрополит Исидор мог забрать с собой и такое огромное количество денег, которое в натуральных ценностях представляло собой обоз из двух сот коней. Молва о том, что митрополит отправляется на доброе дело обрашения латинян к правой вере была настолько сильна, что даже упрямых новгородцев побудила уступить в пользу митр. Исидора те доходные статьи, которых они так долго не давали его предместникам. Митрополит Исидор, отправившись из Москвы 8 сентября 1437 г., сам прибыл через месяц в Новгород. Здесь он был встречен с великим торжеством и получил «честь велию» от владыки (т. е. денежное подношение), а новгородцы «даша ему суд по старине». Новгородцы были осведомлены о планах и нуждах митрополита, вероятно, даже официальным путем, через своего владыку, которого вызывал к себе зачем-то митр. Исидор еще в июле месяце. Из Новгорода митрополит переехал в Псков и здесь устроил себе, конечно, не без содействия великого князя, новый источник доходов. Он изъял псковскую область из-под ведения новгородского епископа и отобрал ее вместе с владычными вотчинами во временное пользование митрополичьей кафедры. Помимо этого псковичи, так же, как и новгородцы, почтили митрополита «пирами многими и дарами великими». Эту особую щедрость новгородцев и псковичей приходится объяснять их исконной привычкой иметь торговые и бытовые связи с латинянами по вере. Мечта о религиозном примирении могла манить их и коммерческими перспективами. Запасшись богатыми средствами, Исидор продолжал свой путь на Ригу через Юрьев. В первом же немецком городе Вербек (при устье Эмбаха) митрополита встретил латинский епископ Юрьевский с великой помпой и многими дарами. Этим он воздавал честь цели путешествия русского митрополита, а может быть, и особенным униональным симпатиям его, известным по участию Исидора в Базельском соборе. В Юрьеве митрополиту снова была устроена торжественная встреча соединенным обществом православных и латинян во главе с духовенством той и другой группы. Исидор за честь, оказанную ему латинянами, отплатил честью. |
| 2013). Первым крупным поручением Н. К. в качестве члена депутации веры стало участие в переговорах с гуситами. После прибытия в янв. 1433 г. в Базель делегации гуситов Н. К. по поручению председательствовавшего на Соборе Вильгельма III, герцога Баварии (1397-1435), занимался выработкой практических путей разрешения противостояния. Свою позицию Н. К. представил гуситской делегации во время ее неск. встреч с герц. Вильгельмом. Гуситам предлагалось согласиться на «инкорпорацию» в число участников Собора (это делало их подсудными Собору); вопрос о причащении под двумя видами как «вопрос веры» отложить, а по прочим 3 вопросам (о наказании за тяжкие грехи, о свободе проповеди, о нестяжании духовенства) согласиться на выработку решений в составе Собора (см.: ActaCus. Bd. 1. S. 97-100. N 164-166). Гуситы отказались принимать это предложение, т. к. вполне правомерно увидели в предложении ловушку, целью к-рой было заставить их признать авторитет Собора и его решений до снятия богословских противоречий. Какими церковно-политическими и богословскими мотивами руководствовался Н. К. при выработке решения, позволяет понять созданный им в это же время трактат «О практике приобщения» (De usu communionis; крит. изд.: Nicol. Cus. Opera. 2014. Vol. 15. Fasc. 1. P. 1-52; также опубл.: Nicholas of Cusa. Writings on Church and Reform. 2008. P. 2-85; рус. пер. отсутствует), целью к-рого было показать несостоятельность аргументов, озвученных одним из предводителей гуситской партии, теологом Яном Рокицаной (ок. 1396-1471), во время богословских прений (см.: ActaCus. Bd. 1. S. 101-103. N 169-171). В своем 1-м предназначенном для широкой публики богословском трактате Н. К. стремился доказать, что вопрос о практике приобщения не относится к «вопросам веры» и является вопросом церковной дисциплины, поэтому у гуситов нет надлежащего основания для отделения от католич. Церкви. В переговорах с гуситами Н. К. рассчитывал, что сможет убедить их признать авторитет Собора как голоса Церкви, а затем большинство участников Собора, используя намеченную им линию аргументации, отвергнут гуситскую позицию как богословски несостоятельную (см.: Senger. 2017. S. 69-70). Хотя сочинение Н. К. изначально задумывалось как антигуситское, использованная в нем аргументация, показывавшая условность исторических форм евхаристического приобщения, впосл. легла в основу выработанного делегатами Базельского Собора соглашения с гуситами (т. н. Базельские, или Пражские, или Йиглавские компакты), в к-ром допускалось приобщение на территории Чехии и Моравии мирян под двумя видами, однако духовенству предписывалось разъяснять, что под обоими видами одинаково содержится Сам Христос. |
| Завершение схизмы в католической Церкви и возвращение Папского престола в Рим мало способствовало разрешению одного из крупнейших международных конфликтов средневек. Европы - Столетней войны (1337-1453). Триумфальные кампании англ. кор. Генриха V (1413-1422) в Нормандии, подкрепленные его дипломатическим успехом, привели к подписанию мира в Труа (1420), по к-рому англ. монарх признавался законным наследником франц. короны и регентом при больном франц. кор. Карле VI Безумном (1380-1422). Отказ М. признать условия этого договора позволил впосл. его преемнику папе Римскому Евгению IV (1431-1447) на Базельском Соборе провозгласить Карла VII законным королем Франции (1434). После смерти антипапы Бенедикта XIII в мае 1423 г. при поддержке Альфонса V, кор. Арагона, был избран др. испанец, антипапа Климент VIII (1423-1429). Ввиду того что М. отверг условия Альфонса V, предусматривавшие расширение королевских полномочий по распоряжению бенефициями и церковными доходами в его владениях, король отказался принять при дворе папского легата и запретил подданным обращаться в Рим. В результате переговоров (с 1427) папскому легату кард. Пьеру де Фуа удалось склонить Альфонса V к соглашению; значительную помощь в переговорах ему оказал королевский секретарь каноник Альфонсо (Алонсо) де Борха (папа Римский Каллист III в 1455-1458). После этого Альфонс V принудил Климента VIII отказаться от претензий на папскую тиару; поддерживавшие его кардиналы и гр. Жан IV д " Арманьяк также признали главенство М. Одной из важнейших задач М. была реформа папской курии, прежде всего объединение 3 курий, действовавших во время схизмы,- римской, авиньонской и пизанской. В целом папа стремился выполнять требования, выдвинутые Констанцским Собором: уменьшить число куриальных чиновников, исправить нравы в курии, отказаться от продажи должностей, исключить из курии мирян и т. д. Так, если в кон. 10-х гг. XV в. среди персонала 3 курий насчитывалось 18 секретарей, то к кон. 30-х гг. их осталось 4. Количество референдариев, ограниченное Констанцским Собором, при М., напротив, заметно выросло; утвердилось распределение референдариев между канцелярией милости (cancellaria gratiae) и канцелярией правосудия (cancellaria iusticiae), отвечавшими соответственно за разбор просьб и жалоб. В 1418-1420 гг. М. учредил в качестве самостоятельного органа датарию апостольскую , занимавшуюся распределением бенефициев и выдачей папских диспенсаций, а также реформировал апостольскую пенитенциарию и установил требование для адвокатов консистории не менее 3 лет преподавать право в ун-те. Буллой «In apostolicae dignitatis specula» от 1 сент. 1418 г. папа начал преобразования служб курии (писцов, аббревиаторов и т. д.) и трибунала Римской Роты (см. Rota Romana ); др. меры по упорядочению деятельности Римской курии, прежде всего в сфере судебных дел, были зафиксированы в буллах «Statuimus» (от 7 апр. 1421) и «Romani Pontificis providentia» (от 1424). |
| Сильное противодействие Святейшего Синода привело к запрету в 1884 г. проповеднической деятельности сторонников Пашкова, а сам он был выслан из России. Но тайные собрания евангельских христиан, как стали называть себя его последователи, продолжались в С.-Петербурге и общинах по губерниям европейской части России вплоть до императорского указа 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости». – Комментарии. 28 Редстокисты – российские последователи евангелизма, чья религиозная деятельность связана с именем отставного английского полковника лорда Гренвилла Редстока (18331913). После участия в Крымской войне он стал баптистским проповедником, популярным в ряде европейских стран. Согласно Редстоку, спасение не требует от человека каких-либо особых «добрых дел», кроме одной только веры в искупительную жертву Христа. Для всех, в это уверовавших, спасение уже совершилось. Познакомившиеся с проповедью Редстока в Англии и Швейцарии русские аристократы пригласили его посетить Россию. В 18741876 гг. состоялось несколько таких поездок. Наибольшую известность Редсток получил в С.-Петербурге, где возникло общество его последователей – редстокистов. – Комментарии. Начиная с 1419 г. гуситы успешно противостояли сторонникам римского престола и иноземным вторжениям в Чехию. На Базельском соборе 1433 г. за ними было признано право причащаться «под обоими видами» и вести богослужение на чешском языке. Это удовлетворило «чашников» и умеренных таборитов. Радикальное же крыло было разгромлено в 14341436 гг. Уцелевшие группы его последователей положили начало движению чешских братьев в Богемии и Моравии, активно проявивших себя в период Реформации. Отказ от католической обрядности и авторитета папы римского сочетался у них с критикой социального и имущественного неравенства. Официального признания движение добилось к 1574 г., оформившись как «чешская конфессия». Был выполнен авторитетный чешский перевод Священного Писания – Кралицкая Библия (15791593). Однако в 1620-х гг. насильственная рекатолизация Чехии привела к перемещению центра движения в протестантскую Саксонию. |
| А. Harnack признал эти основания заслуживающими внимания. Против Eichhorna выступил P. Batiffol, доказывая, что помещенное в начале трактата исповедание веры отражает учение времени после святого Афанасия, а предполагаемая им этика родственна с этикой евстафианской секты, которая была осуждена на Гангрском соборе. В 1905-м году появилось исследование E. F. Vonder Goltz.: Λγος σωτηρας πρòς τν παρθνον (de virginitate). Eine echte Schrift des Athanasius Leipzig, 1905 (Texte und Untersuchung. 29. 2a), в котором автор заявляет, что все рассуждения об этом трактате до тех пор висят в воздухе, пока не установлен твердо его текст; но этого совершенно нет: довольствуются текстом, напечатанным у Миня , который не только изобилует опечатками, но даже не воспроизводит точно своего оригинала – базельской рукописи (XIV век). Кроме того, в прежних исследованиях не нашли разъяснения разности между чрезвычайно древними и очевидно позднейшими частями трактата, не ускользающие от внимательного читателя. E. von der Goltz впервые изучил значительный рукописный материал, среди которого важное место занимает рукопись X или XI века, наилучше воспроизводящая первоначальный текст трактата, и на основании сравнения рукописей дал критически проверенный текст (ор. cit., S. 35–60), при чем оказывается, что литургические отрывки, соблазняющие исследователей, принадлежат только двум позднейшим рукописям. Тщательное и всестороннее изучение трактата приводит Ed. Goltz’a к выводу, что происхождения трактата о девстве нужно искать в аскетических кругах Египта в первой половине IV века, то есть, что оно принадлежит не позднейшей, а раннейшей стадии аскетической жизни в Египте, и что по кругу своих идей трактат лучше всего согласуется с творениями святого Афанасия. Ни в целом содержании трактата, ни в отдельных выражениях, ни в стиле Ed. Goltz не находит данных, которыми можно бы устранить прямое свидетельство Иеронима (De vir. ill., 87), что святым Афанасием написано произведение «De virginitate», косвенные указания в слове святого Григория Богослова (Orat., 21), свидетельство Ефрема Антиохийского и Фотия (Bibl. cod. 229: θανσιος λεξανδρας ν τ πρòς τàς παρθνους πιστολ), а также и свидетельство рукописного предания с X века, исследование которого показывает, что рассматриваемый трактат принадлежит к тем основным произведениям святого Афанасия, которые неизменно воспроизводятся во всех позднейших рукописях. О времени происхождения памятник не заключает никаких сведений. Ed. Goltz относит его ко второму или третьему десятилетиям IV века, но, кажется, правильнее полагать его около времени написания жития святого Антония. |
| Самым знаменитым памятником шведского гетицизма стала произнесенная в 1434 г. речь епископа (впоследствии – архиепископа) Николауса Рагвальди на Базельском соборе. Ссылаясь на сведения о готах, почерпнутые у древних авторов – Аблавия, Дионисия, Иордана, он обосновал мысль, что Швеция – прародина готов, древняя и почтенная страна. В начале 1440-х гг. гетицистская идея закрепилась в законодательстве. Теперь законы страны предварялись рассуждением о том, что Шведское королевство было в древности образовано из земель свеев и готов (ётов), само государство – родина готов, название этого народа происходит из Швеции и только там сохранилось. Таким образом, к середине XV в. гетицизм стал законодательно утвержденной идеологией. С этого времени гетицистская идея зазвучала в исторических произведениях. Ярким памятником подобной историографии стала «Прозаическая хроника». Хронист собрал сведения о «деяниях особого народа, который именовался гетами, затем получил название гёты или готы, а ныне зовется шведами». Автор объяснил его происхождение: «От Иафета произошли скифы и геты (sithe och gethe); геты потом назывались гётами или готами, а ныне зовутся шведами. Скифов хронист отождествлял со свеями – жителями Верхней Швеции, а готов – с гётами (йетами), жителями нижнешведских областей. В дополнении к хронике указано: геты получили название от Гога – сына Магога, который приходился сыном Иафету. Об этом, указывается в хронике, сообщают Исидор Севильский и Магистр [сентенций], т.е. Петр Ломбард». Упомянут в «Прозаической хронике» и «благой мудрый учитель, прозываемый епископ Ардан». Речь идет об Иордане; ссылаясь на него, хронист указывает, что первый король гётов именовался Эрик. Он впервые заселил край, что зовется Сконе. Затем готы захватили близлежащие острова. После смерти Эрика королем стал его сын Годерик, которого называют Теодорихом. Он завоевал Кимврию – т.е., разъясняет хронист, Ютландию, Фризию и Голштинию. Затем он покорил Германию, Италию и мно- гие другие страны. Было это, утверждает хронист, во времена Серуха – прадеда патриарха Авраама. Сын Годерика звался Филимер Великий. Он «вторгся в Скифию, сирень в Швецию 712 и подчинил жителей северо-востока страны». Затем покорил «Алеманнию и все земли до Дуная», переправился через Дунай, завоевал Фракию и Мезию, перешел «через горы, что зовутся Альпы» в Македонию и захватил эту страну, а также «Грецию, Понт, Азию и Иллирию» и 15 лет удерживал подчиненные края. Готы покорили также Армению, Скифию и еще несколько стран. |
| В 1425 году Мартин V взял в свои руки решение вопроса о реформах. Он провел целый ряд мероприятий по управлению церковью, в первую очередь - по реорганизации курии. Он ввел в кардинальскую коллегию наряду со своими родственниками наиболее авторитетных, гуманистически настроенных представителей высшего духовенства тогдашней Европы, таких, как кардиналы Капраника, Чезарини и Доминичи, решительных сторонников реформ. Во время понтификата Мартина кардинальская коллегия все еще сохраняла интернациональный характер, но чем дальше, тем больше в ней складывалось итальянское большинство. В последние годы пребывания Мартина на папском престоле началась война Сигизмунда с гуситами. Папа назначил легатом крестового похода против гуситов кардинала Джулиано Чезарини. На седьмой год после Сиенского собора, в 1431 году, в Базеле собрался очередной вселенский собор. К последним распоряжениям папы относится назначение кардинала Чезарини полномочным папским легатом на Базельском соборе. Вскоре после этого Мартин V скончался. Конклав возвел на престол племянника Григория XII, венецианца по происхождению, принявшего имя Евгения IV (1431-1447). Перед избранием нового папы он также подписал капитуляции, в которых его обязывали провести куриальные реформы. У нового папы отсутствовали политическая энергия и дипломатическое чутье, присущие его предшественнику. Первую тактическую ошибку он совершил, изгнав из Рима и со всех занимаемых ими должностей родственников предшественника, тем самым превратив род Колонна в своих смертельных врагов. При колеблющемся и бессильном Евгении IV на последнем крупном реформаторском соборе XV века, заседания которого то и дело прерывались, конциляризм достиг своей вершины. Когда кардинал Чезарини открыл Базельский собор, в город не прибыл еще ни один епископ. Дискуссии медленно собиравшихся отцов собора начались в более радикальной антипапской атмосфере, чем это было даже на Констанцском соборе. Участники собора начали с того, что объявили себя однозначно стоящими над папской властью. В конце 1431 года папа Евгений IV довольно поспешно и необдуманно распустил собор своей буллой «Quoniam alto». Однако собор воспротивился решению папы, остался на месте и потребовал прибытия Евгения IV на собор. Базельский собор стал под защиту короля Сигизмунда: между папой и собором произошел открытый разрыв. Но кардиналы тоже хотели избежать церковного раскола, поэтому вместе с Сигизмундом они настойчиво стремились к компромиссу. Тем временем Базельский собор добился серьезных успехов в деле примирения с умеренным крылом гуситов. На заседания Базельского собора пригласили вождей чашников, двух братьев Прокопов, которые в конце концов в 1433 году приняли условия Пражского соглашения. Этим компромиссом в историю католической церкви впервые вошла религиозная терпимость! |
|
|
