| Аман вышел с пиршества крайне веселым, и, польщенный таким вниманием царицы, подумал, что Есфирь решила не ставить ему никаких препятствий в исполнении его мщения иудеям. Но его веселое расположение было испорчено отчасти тем, что, при самом выходе из дворца, он встретил ненавистного ему Мардохея, который опять не оказал ему ни малейшего уважения, не поклонился ему, не встал и даже не тронулся с места пред ним. Это крайне взбесило Амана, но он скрепился на этот раз и, придя домой, рассказывал, каким почетом он пользуется при дворце и как царица почтила его приглашением к себе на пир, единственно только его одного вместе с царем. «И на завтра я зван к ней с царем», – добавил он. «Но всего этого не довольно для меня, – с горечью добавил он: – доколе я вижу Мардохея, иудеянина, сидящим у ворот царских». Жена Амана, Зареша, и все друзья его немедленно же заметили ему, что ведь ему весьма легко отделаться от Мардохея: стоить только воздвигнуть виселицу и на ней повесить Мардохея, и тогда ничто уже не будет омрачать его веселья на пирах у царя и царицы. Это предложение чрезвычайно понравилось Аману, и он немедленно же приказал воздвигнуть виселицу. Между тем царь, чтобы разогнать скуку бессонной ночи, приказал читать себе царские летописи. Ему почему-то на память пришла история о сделанном на него покушении со стороны двух евнухов. Чтобы яснее воспроизвести в своей памяти подробности этого события, он велел именно прочитать о нем, и когда прослушал запись, то спросил: чем же награжден был Мардохей, спасший ему жизнь? Оказалось, что ничем. На следующее утро он решил восполнить это упущение и достойным образом наградить лицо, которому он обязан был жизнью. Когда к нему вошел его любимец Аман, то царь обратился к нему с вопросом: «что сделать тому человеку, которого царь хочет отличить почестью?» Аман, вполне убежденный, что царь имеет в виду не кого другого, как его именно, отвечал, что такого человека следует почтить царским венцом и царским одеянием, посадить на коня и заставить одного из первых князей царства водить его по городу, с провозглашением о царской милости, приговаривая: «так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью» ( Есф. 6:6–9 ). |
| Что касается собственно неподвижных звезд, то образование их началось и совершалось параллельно образованию нашего солнца с его планетной системой, и в четвертый период развития земли они также вступили в фазис нормального своего отношения к нашей системе и также засияли на небе; но так как для земли, история которой исключительно имеется в виду бытописателем, они не имеют большого значения, то и истории их дано мало места и самое положение их определяется их видимым отношением к земле. «И создал Бог два светила великие; светило большое, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды. И поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый». Небо украшалось светилами, на земле развивалась исполинская растительность, но не было еще на земле живых существ, который могли бы наслаждаться дарами природы. Для их существования не было еще надлежащих условий, так как воздух был насыщен вредными испарениями, которые могли способствовать лишь царству растительному. Атмосфера содержала в себе еще столько посторонних примесей, и по преимуществу угольной кислоты, что еще невозможно было существование животной жизни. Нужно было очистить атмосферу от вредных для жизни примесей. Задачу эту и исполнила гигантская растительность под влиянием заблиставшего в четвертый день солнца. Угольная кислота составляет один из существеннейших элементов растительной жизни, и так как ею была насыщена атмосфера, то созданная растительность быстро и грандиозно стала развиваться, поглощая угольную кислоту и очищая от нее атмосферу. Громаднейшее каменноугольные залежи суть не что иное, как та же атмосферическая угольная кислота, превращенная процессом растительности в твердое тело. Так совершилось очищение атмосферы, и когда подготовились условия для существования животной жизни, она не замедлила явиться в силу нового творческого акта. «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живу; и птицы да полетят над землей по тверди небесной». |
| Так закончилась история творения и образования мира. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестый». «И совершил Бог к седьмому дню дела свои, и почил в день седьмый от всех дел своих, которые Он творил и созидал. И благословил Бог седьмый день и освятил его». Отсюда ведет свое начало установление субботы, как дня покоя, и на этом установлении доселе основывается правильная смена труда и покоя в жизни человеческой. У некоторых народов древности, несмотря на потемнение в них религиозного сознания, сохранились следы предания о сотворении мира, и это особенно у тех народов, которые жили или в самой колыбели человечества, или неподалеку от нее. Так, в наиболее чистом виде предание это мы встречаем у древних жителей Месопотамии. Древнейшими жителями этой страны были аккадийцы, изобретатели клинообразного письма. От них сохранилось, как мы уже говорили выше, много различных литературных памятников, и, между прочим, новейшими учеными открыто целое сказание о сотворении мира, которое в общем напоминает собою библейское повествование. К сожалению, рассказ этот не сохранился вполне, и из пяти, по крайней мере, плит сохранились только две, и притом в сильно испорченном виде. Первая из них гласит следующее: „Когда верхняя область еще не называлась Небом, И нижняя область еще не называлась землей, И бездна ада еще не открывала своих объятий; Тогда хаос 37 водный дал рождение всему И воды собрались в одно место. Люди еще не жили вместе, не бродили еще животные: Никто еще из богов не был рожден. Имена их не произносились: свойства их не были известны. Тогда старшие из богов, Лахму и Лахаму, родились И выросли… Ассур и Киссур родились затем И жили долгое время. Ану… “ И затем остальная часть плиты потеряна. Сохранилась пятая плита, которая читается так: „Он построил жилище для великих богов. Он утвердил созвездия, фигуры которых подобны животным. Он установил год, на четыре периода, на четыре части разделил его. Установил двенадцать месяцев с их созвездиями, |
| Христиане изначально исповедовали веру в то, что Господь Иисус Христос Сын Божий и Бог, что Божественное достоинство принадлежит также исходящему от Отца Святому Духу и в то же время они твердо стояли на почве библейского единобожия, отвергая исходившие из иудейской среды обвинения в языческом тритеизме, иными словами, Церковь от Самого Спасителя и апостолов приняла веру в Божество Отца, Сына и Святого Духа и в то, что Бог един. В этом своем исповедании она опирается на Священное Писание, на такие его места как «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» ( Мф.28:19 ); «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» ( Ин.1:1 ); «три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и сии три суть едино» ( 1Ин.5:7 ); «нет иного Бога, кроме Единого. Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, – но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос , Которым все, и мы Им» ( 1Кор.8:4–6 ); «для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому... Ты солгал не человекам, а Богу» ( Деян.5:3, 4 ). Из совокупности этих новозаветных изречений с очевидностью вытекает и вера в Единого Бога, исключающая политеизм, и в частности тритеизм, и исповедание Божества Отца, Сына и Святого Духа. Для христиан, подобных мужам апостольским, исполненных евангельской веры в Божество Спасителя, взращенных на чтении Ветхозаветных и Новозаветных Писаний, в этих изречениях, составляющих квинтэссенцию Священного Предания, не обреталось камня преткновения. Но рационально устроенное сознание, воспитанное на формальной логике Аристотеля, при усвоении новозаветной керигмы сталкивается с затруднением представить в непротиворечивом виде библейское единобожие и веру в Божество Сына и Святого Духа. В предшествующую эпоху перед этим затруднением, как примирить изначальную веру христиан в Божество Спасителя и унаследованное Церковью от иудеев единобожие, иными словами, строгий монотеизм, стоял мученик Иустин, христианин и философ. |
| И маленькая нация, об имени которой не могло быть речи пред всемирными великанами, с которыми она встречалась, имела силу говорить мipy о " Бог богов », «как Он является с Сиона, который есть верх красоты, как Он грядет не в безмолвии пред ним огнь поядающий, вокруг него сильная буря… и Он идет судить землю ( Пс.49:1–3; 97:9 )! Маленькая нация, на «хребте которой орали оратаи, проводили длинные борозды свои» могущественнейшие народы мipa ( Пс.128:3 ) – не только не исчезла с «земли живых», но еще осмеливалась верить и говорить своим поработителям, что, по видению пророка Даниила, они над всем владычествующие (золото, серебро) и все сокрушающие (медь, железо), исчезнуть, «сделаются как прах на летних гумнах, и ветер унесет их, и следа не останется от них» —202— ( Дан.2:35 ), тогда как Израиль будет жить во век, «во век будет тверд, как луна» ( Пс.88:38 ). Сила этой нации была в том, что «Сильный Иакова» возвестил ей слово Свое и суды Свои; не сделал Он того никакому другому народу, и судов Его они не знают» ( Пс.147:9 ). Библейская история есть история великой победы духа над плотью («камень оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукан… и разбил его»), «царства сына человеческого» над «царством звериным», идеи над бесформенной силой. – И идея эта была национальная. Национальная идея была тою силою, которая одна оказалась способною вынести человечество из древневосточной стихии, и которая создала самобытную великую культуру Израиля. 1465 Христианство, в глазах еврея, явилось ответом на его чаяние: «и пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научить Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима ( Ис.2:3 )». Оно имело началом своим не нарушаемый им факт, что «спасение от Иудеев» ( Иоил.4:22 ). – И лишь с великой скорбью оно отступило от родного себе по плоти дома Израилева, которому бесспорно принадлежит «усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования» ( Рим.9:1–4 ). – Своею прямою, существенною связью с чаяниями Израиля, связью, которую оно не обинуясь подтверждает, христианство исторически (фактически) оправдало национальное самоутверждение последнего, и, в этом случае, оправдало не как неизбежное и потому терпимое явление, но как положительную культурно-историческую силу. 1466 |
| Давид, выслушав дело, воспылал гневом и сказал: «Как Бог свят, человек, сделавший это, повинен смерти!» Тогда Нафан сказал Давиду: «Этот человек – ты!», и потом продолжал: «Так говорит Господь Бог Израилев: Я тебя помазал в цари над Израилем; Я тебя избавил от руки Саула. Зачем ты пренебрег словом Господним и сотворил лукавое перед очами Моими? Ты убил Урию мечом аммонитян, а жену его взял себе в жены». Давид почувствовал свое преступление, его совесть пробудилась, и он с раскаянием сердечным исповедал грех свой перед пророком Божиим. «Согрешил я перед Господом!» – сказал он Нафану; пророк отвечал ему: «И Господь простил тебе согрешение твое, ты не умрешь. Но так как сим делом ты уничижил Господа перед врагами Его, то умрет сын твой, родившийся от Вирсавии!», и с этим словом удалился. Тяжел был удар для Давида как отца, лишиться сына, но еще тяжелее было ему думать, что это должно случиться в наказание за его необузданную страсть. Давид пал на землю и усердно молил Бога пощадить дитя его. В это-то время воспевал он со слезами и вздохами свой покаянный псалом, который и теперь еще каждому раскаивающемуся грешнику служит руководством к умилостивлению Бога: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя. Яко беззаконие мое аз знаю и грех мой предо мною есть выну. Тебе Единому согреших и лукавое перед Тобою сотворих. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей!» Но судьбы Божии непреложны: дитя скончалось. Тогда Давид встал, умыл лицо, помазал голову и вошел в храм Божий поклониться Господу. Приближенные Давида удивились такой перемене с ним. «Как! – говорили они. – Пока дитя твое было живо еще, ты плакал и постился; теперь же, когда оно умерло, ты стал весел и отложил пост свой!» Но Давид отвечал: «Я плакал и постился, пока думал, что могу еще умолить Господа. Но теперь, когда воля Божия совершилась и дитя умерло, мне уже не воротить его слезами. Я к нему отойду, но он ко мне более не возвратится». 41. История Авессалома |
| Мы не имеем никакого права учить и провозглашать, как научное открытие, что человек происходит от обязьяны или какого-либо другого животного. Мы можем выдавать это только за гипотезу». Но при этом он сделал еще более сильное заявление: „всякое действительное открытие, имеющее цену в рассматриваемом вопросе, постоянно до сих пор отодвигало нас от этой гипотезы» (См. его речь: „Свобода науки“). (Припомним также открытое заявление того же корифея европейской науки (Вирхова) на антропологическом съезде в Москве в 1892 году о том, что теория Дарвина не имеет, ни малейшего научного основания в вопросе о происхождении человека от высших животных). Этих отзывов авторитетных представителей науки достаточно для того, чтобы видеть все бессилие дарвинизма поколебать ясное учение бытописателя. Так закончилась история творения и образования мира. „И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой“. „И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые Он творил и созидал. И благословил Бог седьмой день и освятил его“. Отсюда ведет свое начало установление субботы, как дня покоя, и на этом установлении доселе основывается правильная смена труда и покоя в жизни человеческой. (Сост. по кн. „Библейская история ветх. зав.“ А. П. Лопухина , т. 1, стр. 71 – 89 изд. иллюстрированное). 56 Примеч. Представим здесь несколько естественно-научных фактов и соображений, доказывающих как существование в человеке нематериальной бессмертной души, так и то, что она, а не мозг, есть носитель психической (духовной) жизни человека. Сопоставим между собою следующие факты из телесной и духовной жизни человека: 1. Жизнь человеческого тела характеризуется постоянным обменом его составных частей: выделением старых и притоком новых, так что приблизительно в течение 7 лет весь организм человека обновляется. Быстрее всего это обновление совершается в крови; но во всяком случае, весьма быстро оно должно совершаться и в мозгу, как деятельном центре, регулирующем (приводящем в порядок) все функции (отправлении, деятельности) организма, – так что в течение 7 лет мозг обновится несколько раз. |
| – антифонный. Попеременное пение на два лика, две группы певцов. Этот способ пения своими корнями восходит к древнейшим библейским временам, к упоминаемой ранее книге пророка Исаии где говорится о пении серафимов «и взывали они друг ко другу и говорили «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!» ( Ис.6:3 ). О том, что речь идет именно об антифоном пении («и взывали друг ко другу») также подтверждает и профессор Московской духовной академии начала XX века А. Голубцов (6, 241). О прообразе антифонного пения упоминается и при строительстве Иерусалимского храма: «Когда строители положили основание храму Господню, тогда поставили священников в облачении их с трубами и левитов сыновей Асафовых с кимвалами, чтобы славить Господа по уставу Давида Царя израилева. И начали они попеременно петь «хвалите» и «славьте Господа» «ибо – благ, ибо вовек милость Его к Израилю» ( 1Езд.3:10–11 ). Попеременное пение двумя хорами практиковалась и в греческом театре (6, 240). Привнесение антифонного пения в богослужение христианской церкви история приписывает разным авторитетным именам. Наиболее часто упоминается имя св. Игнатия Богоносца , который ввел этот способ пения в Антиохийской церкви и откуда он стал широко распространяться далеко за ее пределы – симфонный (согласный). Этот способ пения особенно характерен для первых христиан, так как в нем принимали участие все присутствующии на богослужении и сам образ подобного пения наглядно свидетельствовал о духовном единстве всех молящихся. Свт. Иоанн Златоуст так писал о согласном пении в первых христианских собраниях: «Мужчины и женщины, старцы и юноши отличаются только полом и возрастом, но не пением, потому что дух, управляя голосом каждого из всех создает одну общую мелодию» (6, 242–243). Итак, в первые века Христианства богослужебное пение пока еще не представляло собой целостной канонической системы. определяемой церковным уставом, здесь наблюдаются только зачатки этой системы, первый опыт философско-эстетического осмысления новозаветного пения. Постоянные ожесточенные гонения на христиан, их внезаконное «катакомбное» положение не давали возможности наиболее полного раскрытия потенциала христианского пения как пения ангелоподобного, новозаветного. 3. Византийское пение IV–IX веков и его канонические основы |
| Между тем в стране наступил один из тех голодных годов, которые и прежде вынуждали патриархов выселяться для пропитания в соседние, боле плодородные страны. Исаак решил последовать примеру своего отца патриарха и хотел переселиться в Египет, но ему запрещено было, и он провел голодный год в пределах филистимского царя Авимелеха, где с ним и с Ревеккой повторилась та же история, которая была и с Авраамом. Именно, он выдавал Ревекку за свою сестру, но когда открылась правда, Авимелех (вероятно сын Авраамова современника того же имени) оказал ему особенное покровительство и почтение. Благодаря этому, Исаак мог и там начать оседлую жизнь и приступил к земледелию. «И сеял Исаак в земле той, и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь. И стал великим человек сей, и возвеличивался больше и больше до того, что стал весьма великим. У него были стада мелкого и стада крупного скота, и множество пахатных полей». Но филистимляне скоро стали завидовать его богатству, начали притеснять его, зарывали колодцы, вырытые Авраамом, и вообще заводили ссоры, вынудившие наконец Исаака выселиться отсюда в Вирсавию. Там в подкрепление ему явился Господь, подтвердивший ему Свое благословение и обетование, и Исаак устроил там жертвенник, и призвал имя Господне. Увидев правоту Исаака и раскаявшись в несправедливых притеснениях ему, царь филистимский Авимелех прибыл к нему с извинением, и между ними, на сделанном Исааком пиршестве, заключен был клятвенный союз, около того же самого колодца, около которого некогда заключали свой союз отцы их (Вирсавия). Тихая семейная жизнь Исаака скоро была возмущена непослушанием его любимца-сына Исава, который без благословенья родителей в сорокалетнем возрасте женился на двух хананеянках, вступив таким образом в родство с идолопоклонниками. «И они были в тягость Исааку и Ревекке». Но скоро предстояло ему еще более тяжкое семейное испытанье. С приближением преклонных лет, у него ослабело зрение, и он нашел благовременным совершить торжественное благословение для передачи связанных с ним обетований своему потомству. |
| Послал пред ними человека; в рабы продан был Иосиф. Стеснили оковами ноги его; в железо вошла душа его, доколе исполнилась слава его, слава Господня испытала его. Послал царь и разрешил его, владетель народов, и освободил его. Поставил его господин над домом своим и правителем над всем владением своим, чтобы он наставлял вельмож его по своей душе и старшин его учил мудрости. Тогда пришел Израиль в Египет и переселился Иаков в землю Хамову» ( Пс. 104:16–23 ). Каким же образом, после такого ясного изложения истории Иосифа в псалмах, можно говорить, что «пророки не делают никакого намека на эту историю»? Так может говорить только слепая к истине критика. Обратим особенное внимание в приведенном Псалме на слова: «Он послал пред ними человека». Эти слова важны в одном отношении, заслуживающем особенного внимания. Они дают нам в действительности понять, что история Иосифа отнюдь не представляет собою какой-нибудь вставки, искусственно втиснутой в общее повествование книги Бытия. Его рабство и его возвышение в Египте объясняют одно из замечательных событий в жизни народа Израильского, то есть, его поселение в Египте; эти отдельные факты тесно связываются также с общей историей израильтян и дают нам ключ к ней. Даже если бы мы не имели других доказательств действительности истории Иосифа, то и тогда в этих знаменательных строках она подтверждалась бы с достаточною убедительностью для всякого непредубежденного читателя. Моисей останавливается долго на подробностях жизни сына Рахили в Египте по причине того глубокого впечатления, которое она произвела на душу всех сынов Иакова, и по причине того влияния, которое она имела на их будущее; он несомненно мог бы сократить ее, но самая пространность повествования показывает нам, что если оно получило такие размеры, то это потому, что воспоминание о всех этих фактах было еще живо в памяти у всех. Конечно, критики могут утверждать, что, хотя рассказом Иосифа объясняется целый важный период в истории Израильского народа, тем не менее, он все таки есть лишь простая повесть. |
|
|
