| Страшное впечатление оставила во мне еще одна история. После Рождества я поехала из Оптиной в Москву. Одна монахиня, матушка А., при мне просила батюшку, чтобы он позволил мне привезти с собой в Оптину ее больную слепую сестру, которая находилась в то время в одной московской богадельне. Батюшка не благословил, он только велел навестить ее, передать посылку от матушки А., и попросить отца С., чтобы тот причастил больную. Я поехала в богадельню. Среди грязной палаты я увидела худенькую измученную женщину, по которой ползали вши. Когда я назвала ей имя отца Нектария, на лице ее отразился дикий ужас, как у затравленного животного. И она испуганно спросила меня Я, как могла, ее утешила и успокоила и сказала, что на днях к ней приедет отец Сергий и причастит ее. Когда я вернулась в Оптину, батюшка сказал: — Видишь ли, она два раза спрашивала меня, как ей жить Я благословил ей идти в монастырь, но она не послушалась меня и, вот видишь, ослепла. — А затем, обернувшись к матушке Анне (сестре болящей), прибавил: — Она скоро умрет, но перед смертью прозреет, и последние дни будет очень хорошо жить, а похоронят ее самым лучшим образом. И действительно, так и случилось... Умерла она в том же году. Молитвой и словом Божиим всякая скверна очищается. Душа не может примириться с жизнью и утешается лишь молитвой. Без молитвы душа мертва для благодати. Многословие вредно в молитве, как апостол сказал (см.: 1 Кор. 14:19; ср.: Мф. 6:7). Главное — любовь и усердие к Богу. Лучше прочесть в день одну молитву, другой день другую, чем обе зараз. Одной-то и довольно. Спаситель взял Себе учеников из простых безграмотных людей; позвал их они все бросили и пошли за Ним. Он им не дал никакого молитвенного правила, дал им полную свободу — льготу, как детям. Днем — работа духовная, а вечером — спать. А Спаситель, когда кончал проповедь, уединялся в пустынное место и молился... И вот когда ученики Иоанновы пришли к Спасителю, они рассказали апостолам, как они молятся. А те и спохватились: вот ученики Иоанновы молятся, а наш добрый Учитель нам ни полслова не сказал о молитве... А если бы им Иоанновы не сказали, то они бы и не думали об этом... Вот тогда Спаситель сказал им еще: «Отче наш»... И так их и научил, а другой молитвы не давал им. |
| 15. Ин. 18:15 . За Иисусом следовали Симон Пётр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошёл с Иисусом во двор первосвященнический. Мф. 26п.; Ин. 20д.; Ин. 18:24 . 16. Ин. 18:16 . А Пётр стоял вне, за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввёл Петра. 17. Ин. 18:17 . Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет. Мф. 26п. 18. Ин. 18:18 . Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Пётр также стоял с ними и грелся. Ин. 18:25 . Сказание Иоанново об отречении Ап. Петра, в общем сходное со сказаниями о сем первых трёх евангелистов (ср. Мф. 26:58, 60–75 ; Мк. 14:56, 66–72 ; Лк. 22:54–62 и прим.), отличается от них, кроме некоторых частных черт восполнительных, главным образом более точным сопоставлением отречений с порядком суда над Господом. По Иоанну, первое отречение Петра последовало в то время, когда Господь был пред Анною, два последних – во время суда у Каиафы (ст. 24–28), тогда как первые три евангелиста, не повествующие о том, что Господь был приведён прежде к Анне, все три отречения Петра поставляют во время суда над Господом у Каиафы. Различие – в существе самого дела, не имеющее значения особенного, но указывающее на точность Иоаннова повествования, восполняющего сказания первых евангелистов. Впрочем, Иоанн и опускает некоторые черты сказаний первых евангелистов, так что точная история сего происшествия слагается только из сравнения всех их сказаний между собою. – Симон Пётр и другой ученик: первые евангелисты повествуют об одном только Петре, имея в виду рассказ о его отречении; Иоанн дополняет, что с Петром был и другой ученик. Этот другой ученик, без сомнения, сам ев. Иоанн, который так обозначает себя обыкновенно в своём Евангелии (20 и парал.) – Знаком первосвященнику: которому, Анне или Каиафе, не указано и почему, каким образом стал знаком и как поддерживал это знакомство, будучи в то же время учеником Господа – неизвестно. |
| Графиня Мария Алексеевна, рождение 7 июня 1782; за государственным контролёром Алексеем Захаровичем Хитрово Графиня Наталия Алексеевна, рождение 1784 † 1829; за генерал-лейтенантом князем Дмитрием Михайловичем Волконским † 1835 Графиня Екатерина Алексеевна, рождение 4 октября 1786; за генерал-майором князем Василием Петровичем Оболенским Графиня София Алексеевна, рождение 1792, за генерал от инфантерии князем Иваном Леонтьевичем Шаховским Графиня Варвара Алексеевна, рождение 1796 † 1829; за князем Николаем Ивановичем Трубецким КОЛЕНО XX: Николай Михайлович † 18.. 155.Михайло Михайлович; женат на княжне Анне Яковлевне Болховской Екатерина Петровна, за Сергием Васильевичем Трубецки Алексей Сергеевич; женат на княжне Наталие Николаевне Трубецкой Анна Сергеевна, за подполковником Николаем Александровичем Дубовицким Елисавета Сергеевна, за бароном Львом Андреевичем Боде Графиня Екатерина Ивановна, за графом Георгом Александровичем Игельштрёмом КОЛЕНО XXI: Михайло Михайлович Лидия Михайловна † во младенчестве Михайло Иванович Шарап находился воеводою в Великих Луках, в 1543 году, и служил воеводою в полоцком походе 1551 года. Илья Григорьевич 8-й) служил воеводою в казанском походе 1544 года и находился воеводою в Великих Луках, в 1550 году. Антон Захарович 24) убит при осаде Смоленска, в 1634 году. Никита Андрианович 50) находился воеводою в Суздале, в 1689 и 1690 годах. Богдан Андреевич 25), упоминается на свадьбе Царя Михаила Феодоровича с княжною Мариею Владимировною Долгоруковою, 19-го сентября 1624 года. Сын его Алексей Богданович был комнатным стольником Царя Алексея Михайловича, а внук, Иван Алексеевич, находился, при Петре Великом, сперва боярином и начальником Монастырского Приказа, потом действительным тайным советником, президентом каммер-конторы и статс-конторы; при учреждении, в 1711 году, Сената, был первым сенатором, и возведён Петром Великим, 16 февраля 1710 года, в Графское Российского Царства достоинство. Из сыновей его, граф Платон Иванович был, при Императрице Анне Иоанновне, сенатором и президентом коммерц-коллегии; в последствии сослан в Соловецкий монастырь, откуда возвращён при Императрице Елисавете Петровне. |
| Остерман оставался влиятельным сановником и при преемниках Петра: Екатерине I, Петре II, Анне Иоанновне, Иване VI, но все потерял после воцарения Елизаветы Петровны. 18 января 1742 года дипломат был арестован, а затем из Петропавловской крепости на простых санях доставлен на площадь, где его ожидала плаха и топор. Остермана (в то время больного старика) вытолкали из носилок, положили голову на плаху, расстегнули воротник рубашки, а перед самым замахом топора объявили о помиловании: замене смертной казни на вечную ссылку в Березов. По словам историка Д. Н. Бантыш-Каменского, барон Остерман при этой жестокой инсценировке «не показал ни малейшей перемены в лице». Не дожидаясь утра, сани с бароном двинулись в Сибирь. Там закончил свои дни опальный вельможа. Имение в Степановском, однако, досталось его наследникам. Подмосковное село перешло его дочери Анне Андреевне Остерман, вышедшей замуж за генерал-майора Матвея Андреевича Толстого. Рядом с Исаакиевским храмом стоит более древний храм XVI столетия, освященный в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. В нем до революции 1917 года хранились две уникальные святыни: греческая икона святителя Николая с медальоном-мощевиком и высеченный из кости образ апостола Иоанна Богослова, созданный самим Петром I. Старинный образ Николая Чудотворца византийского письма представлял фамильную ценность для семьи Толстых – владельцев Степановского после барона А. И. Остермана. На обратной стороне иконы была надпись: «Сей образ Петра Степановича Толстова, благословил он детей своих... Петр Степанович убит под Ригою во дни государя царя Алексея Михайловича... обложен 1751 года мая 20-го, правнуком его, генерал-майором Матвеем Андреевичем Толстым». По догадке Н. Д. Иванчина-Писарева эта древняя икона могла быть привезена в Москву предком Толстых Андреем Харитоновичем еще в XV веке во времена правления великого князя Василия Темного. Андрей Харитонович, вероятно, имел связи с Константинополем в период, когда из гибнущей Византийской империи в Московское государство попали многие иконы и святыни. |
| При Анне Иоанновне издевательство над русским монашеством продолжалось. Обители «вычищались» от «лишних» иноков, дабы у правительства появились новые работники на рудниках и новые солдаты. По закону запрещалось постригать во иночество кого-либо, кроме вдовых священников. Словами историка Церкви протоиерея Владислава Цыпина, «…в результате этих гонений число монашествующих сократилось почти вдвое: в 1724 г. в монастырях насчитывалось 25.207 монахов и монахинь вместе с послушниками и послушницами, а в конце бироновщины в них осталось лишь 14.282 насельника… В 1740 г., после смерти царицы Анны, Синод докладывал регентше (Анне Лео-польдовне. — Д.В .), что одни монастыри стоят совсем пустые, а в других остались только дряхлые старики и некому совершать богослужение, что множество настоятелей взято под стражу и управление монастырское в плачевном состоянии, что вся жизнь монастырей в крайнем расстройстве». Процесс сокращения иночества несколько затормозился, но остановить его не удавалось. К началу 1760-х по всем обителям числилось уже около 11 000 монашествующих. Главнейшее доверенное лицо Петра I по церковным делам, Феофан Прокопович, устраивал гонения на своих противников. В годы правления Анны Иоанновны он провел несколько «архиерейских процессов». Те, кто ему не угодил, лишались сана, подвергались побоям, пыткам, ссылке и тюремному заключению. Церковь стонала от его дикого, необузданного деспотизма. Но два монарших покровителя Феофана Прокоповича — Петр I и царица Анна — вечно вставали на сторону этого тирана. Екатерина II отобрала у храмов и монастырей землю. Без малого 600 обителей предполагалось упразднить, и, действительно, в итоге екатерининской реформы множество обителей просто исчезли, оставшись без источников пропитания. На заре XVIII века в России было 1200 обителей. Их число сокращалось стремительно. К середине 1760-х у нас осталось 536 обителей. Из них содержание от государства получали 226, а прочим 310 позволялось влачить существование на пожертвования. К началу XIX века общее число монастырей уменьшилось приблизительно до 450. |
| 20 сент. Синод приговорил Л. к лишению священного сана и монашеского чина с преданием гражданскому суду и через сенатора А. И. Ушакова представил «экстракт» из дела на утверждение императрице. Получив уведомление из Сената о том, что приговор конфирмован, 2 окт. Синод предписал угрешскому игум. Аввакуму (Львову; лишен сана в 1736) снять с Л. клобук, мантию и панагию, что и было совершено в тот же день. Дальнейшее следствие и суд по делу Юрлова велись в Сенате. 2 дек. императрица приказала содержать «расстригу Лаврентия» в Кий-Островском Крестном Онежском мужском монасиыре на Белом м., в одиночном заключении, без права переписки. 16 дек. Л. прибыл в мон-рь. Принадлежавшие ему золотые монеты и слиток были «взнесены» императрице, остальное имущество расхитили. Через неделю после смерти имп. Анны Иоанновны, 23 окт. 1740 г., был издан манифест о широкой амнистии (ПСЗ. 1830. Т. 11. 8263. С. 277-280), и 3 февр. 1741 г. Синод постановил ходатайствовать о «прощении вин» Юрлова и Смолы. По резолюции правительницы Анны Леопольдовны от 5 окт. 1741 г. бывш. архиереев Л. и Игнатия освободили из заключения и как монахов определили в мон-ри с предписанием «давать им пищу против простых монахов впятеро». С февр. 1742 г. Л. проживал в Чудовом мон-ре в Москве. Имп. Елизавета Петровна по случаю коронации повелела возвратить Л. архиерейский сан, что и было исполнено 22 апр. 1742 г. Но от предложения занять кафедру Л. отказался и был уволен с пенсией на покой в московский в честь иконы Божией Матери «Знамение» мон-рь с поручением служения панихид по царям и вел. князьям в Архангельском соборе Московского Кремля. 3 февр. 1743 г. Л. произнес имя здравствующей императрицы в заупокойной молитве по ее сестре, цесаревне Анне. В Синоде вновь завели дело против Л., но имп. Елизавета милостиво простила старца. По свидетельству современников, «вся Москва очень чтила его и уважала». Погребен, как и завещал, в нижнем храме собора Знаменского мон-ря. Надгробная медная настенная доска (текст воспроизведен: Болховитинов. |
| 23 авг. 1735 г. Синод рекомендовал имп. Анне Иоанновне кандидатуру П. на архиерейское «праздное место» в Переяславскую и Бориспольскую епархию. Однако 3 янв. 1736 г. именным указом императрицы, который объявил ее духовник архим. Варлаам (Высоцкий), П. был назначен архиепископом Белгородским и Обоянским с оставлением его членства в Синоде. 4 янв. того же года состоялось наречение, а 11 янв.- хиротония, к-рую в придворной Сретенской ц. Зимнего дворца в присутствии императрицы совершили архиепископы Новгородский Феофан (Прокопович), Нижегородский Питирим (Потёмкин), Рязанский Алексий (Титов), Архангелогородский Аарон († 1738), Самебельский Иосиф (Квабулидзе), архимандриты Варлаам (Высоцкий), Никодим (Сребницкий), Стефан (Калиновский), Пахомий (Добрына; † 1759) и др. В Белгородской епархии П. прежде всего реформировал Харьковский коллегиум, ввел преподавание новых предметов: франц. и нем. языков, математики, геометрии, истории, географии и даже основ архитектуры. Для новых кафедр он пригласил преподавателей из-за границы, выписал необходимый инвентарь. С помощью Тредиаковского, выступавшего посредником в связях архиерея с АН, б-ка коллегиума была систематизирована и существенно пополнена, а сочинения харьковских преподавателей стали печатать в академической типографии. В 1739 г. в связи со «свирепствовавшей» в Харькове эпидемией П. перевел коллегиум в архиерейскую слободу Грайворон Хотмыжского у. и, когда опасность миновала, даже намеревался оставить ее там, но Синод распорядился: «Таковым знатным училищам в селех быть весьма неприлично, а наипаче от внешних стран имеет быть не без зазрения», и повелел немедленно вернуть «знатное училище» в Харьков ( Лебедев. 1902. С. 56). Однако единственное учебное заведение не могло удовлетворить нужд обширной Белгородской епархии. Указом от 1 апр. 1737 г. П. постановил открыть подготовительные славяно-лат. школы или гимназиумы в Белгороде, Курске и Ст. Осколе, которые подчинялись непосредственно Белгородскому ЕУ. Учебная программа в них соответствовала уровню низших классов коллегиума. |
| – 6 мая 1727 г.), избранная «правительствующими персонами» и гвардией 267 . Она и ее окружение, очевидно, уже понимали необходимость решительно рассеять сомнения относительно принадлежности царя к православной Церкви, которые возникли в народе в первую очередь под впечатлением сочинений Феофана. В своем завещании 1727 г. Екатерина I повелела: «Никто никогда российским престолом владеть не может, который не греческаго закона» 268 . Петр II (7 мая 1727 г. – 18 января 1730 г.), сын несчастного царевича Алексея, равно как и его приближенные, был так тесно связан с консервативной церковно-оппозиционной «старорусской партией», что в его православности не могло быть и тени сомнения. Совсем иначе обстояло дело с императрицей Анной Иоанновной (19 января 1730 г. – 17 октября 1740 г.). Она была выдана замуж за протестанта, герцога курляндского, и провела почти двадцать лет в немецко-протестантском окружении. Неудивительно поэтому, что уже в первых параграфах так называемых кондиций 1730 г. Анне предъявлялось требование исповедовать («содержать») православную веру и распространять православие 269 . После объявления 25 февраля 1730 г. о своем «самодержавии» Анна постоянно была обеспокоена настроением духовенства, и не раз в своих указах требовала от Церкви ежегодных молебнов о своем «богоугодном правлении». Ее Тайная канцелярия жестоко преследовала всех духовных лиц, которые не совершали таких молебнов. Кроме того, все духовенство обязано было в письменном виде клятвенно подтвердить свою верность императрице 270 . В манифестах императрицы Екатерины II (28 июня 1762 г. – 6 ноября 1796 г.) упоминания о ее «православии» и ее усердии в делах православной веры занимают большое место 272 . На то у нее были веские причины. Во-первых, она хотела подчеркнуть различие между религиозной индифферентностью Петра III, его склонностью к протестантизму и пренебрежительным отношением к жизни Русской Церкви, с одной стороны, и своим правоверием – с другой 273 . Во-вторых, умная императрица полагала, что важно напоминать о своей принадлежности к православию и с психологической точки зрения для большего влияния на народное сознание 274 . |
| 9 января 1744 года причт Андреевской церкви, который состоял из трёх священников, подал прошение императрице Елизавете Петровне, в нём он ходатайствовал о переименовании церкви в собор и о возведении настоятеля — священника Иакова Тихонова, в сан протопресвитера (в прошении было сказано «в протопопа»). Это прошение было поддержано подписями именитых прихожан и даже обер-прокурором святейшаго синода и получила ход. 4 февраля 1744 года указом преосвященного Никодима, епископа Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского, Андреевская церковь была переименована в собор. 12 февраля священник И. Тихонов в Петропавловском соборе был возведён в сан протопресвитера. Церковь Трёх Святителей [ править править код ] Новый собор не отличался ни красотой постройки, ни особыми удобствами. Деревянное здание было холодным и маловместительным, с одним приделом. Это здание не соответствовало духовным нуждам растущего населения Васильевского острова. В сильные зимние морозы было сложно проводить богослужение и женщины и дети всю зиму были лишены возможности бывать в церкви. Так как в то время это было неотъемлемой частью жизни, такое положение вещей заставило прихожан ещё в 1740 году обратиться к императрице Анне Иоанновне с просьбой о разрешении построить при соборе тёплую церковь и освятить её во имя Знамения Пресвятой Богородицы, хотя окончательное решение повергали на благовоззрение её величества и святейшего синода. 6 апреля 1740 года было получено высочайшее разрешение, исполнение постройки было поручено строившему старый собор архитектору Трезини. 2 июля 1740 года состоялась закладка церкви. За недостатком средств строительство шло очень медленно. Известно, что в качестве материала для постройки был даже употреблён материал, оставшийся от починки дома персидского посла в Санкт-Петербурге. После двадцати лет строительства церковь была освящена 17 сентября 1760 года во имя Трёх Святителей с приделом на хорах во имя Благовещения. Иконостас в этом приделе, престол, жертвенник и прочая церковная утварь были перенесены из разобранной церкви 1-го кадетского (шляхетского) корпуса, бывшей некогда домовой церковью князя Меньшикова. |
| XVI в. (Об ошибочности понятия «второе южнославянское влияние»)//Древнерус. лит. язык в его отношении к старославянскому: [Сб. ст.]. М., 1987. С. 144-176). Вопреки мнению исследователей кон. XIX - сер. XX в. (А. И. Соболевский , В. А. Мошин , Д. С. Лихачёв и др.) Ж. игнорировала наиболее важный - литературный - аспект этого масштабного и сложного культурно-исторического явления, сводя его исключительно к графико-орфографическим признакам, к-рые стремилась объяснить (отчасти под влиянием гипотезы амер. слависта Д. Ворта) как результат архаизации и грецизации орфографии рус. рукописей в XV в. Несостоятельность этого тезиса Ж. продемонстрирована в новейших работах М. Г. Гальченко, изучившей сплошной массив восточнослав. рукописей 2-й пол. XIV - 2-й пол. XV в. ( Гальченко М. Г. Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Др. Руси: Избр. работы. М.; СПб., 2001. (Тр. ЦМиАР; Т. 1)). При исключительной любви к рус. национальной культуре, особенно в ее церковной форме, Ж. нередко в исследованиях руководствовалась чувством ложно понимаемого патриотизма. С этим связаны характеристика ею кириллической части Реймсского Евангелия (представляющей отрывок скромного по оформлению рядового кодекса) как рукописи, принадлежавшей дочери кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого франц. кор. Анне (Реймсское евангелие: История его изучения и текст. М., 1978), и попытка отождествления царя Симеона, упоминаемого в копийной выходной записи кирилло-белозерского списка Изборника 1073 г. и в предисловии к «Златострую» пространной редакции, с вел. кн. Московским Симеоном Иоанновичем Гордым (Изборник 1073 г.: Судьба книги, состояние и задачи изучения//Изборник Святослава 1073 г. М., 1977. С. 5-31). Ок. 20 лет, вплоть до смерти, Ж. являлась ответственным редактором славяно-рус. серии «Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР» (работа начата в 1960 по инициативе акад. Тихомирова), входила в коллектив авторов инструкции по описанию славяно-рус. рукописных книг для «Сводного каталога...», остающейся одним из самых удачных действующих археографических руководств (Рекомендации для определения языка (извода) древних слав. |
|
|
