| Тем не менее М.Н. Бутырский полагает, что в Византии «монета в качестве материального восприемника священного изображения» могла «отождествляться с иконой », поскольку, согласно Актам Седьмого Вселенского Собора, поклонение относится к образу, а не к веществу. Поэтому восприятие святых образов на монетах не отличается от восприятия любого священного изображения . «Равноценна ли монета иконе? – вопрошает ученый. – Почему бы нет, если святой образ, запечатленный на ней, лишь техникой исполнения отличен от сложенного смальтой или писанного темперной краской?» В силу сказанного, по мнению М.Н. Бутырского, «связь между иконопочитанием и оформлением монетного поля, никогда не декларированная , по всей видимости, современникам представлялась безусловной . Икона, как и монета, являла собой изображение – лик и имя » . Таким образом, аргумент В.С. Куткового и его сторонников против тиражных копий святых образов, опирающийся на одно единственное уничижительное высказывание И. Кантакузина о сакральных изображениях на византийских монетах, теряет свою силу. Цитата из «Диалога» И. Кантакузина не отменяет и не умаляет многовекового религиозного почитания святых образов на монетах в предыдущий период истории Византии. А использование монет в качестве апотропеев (оберегов) и наперсных иконок сохранялось до конца существования империи ромеев и даже позже. С другой стороны, подтверждение сакрального статуса христианских образов и знаков на монетах Византии призывает нас обратить внимание на современные нам денежные знаки, на которых тоже присутствуют христианские символы. Но это уже иная тема, которую, если будет возможность, мы рассмотрим в другой раз. Рейтинг: 9.4 Голосов: 57 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Немыченков В.И. Может ли репродукция быть святыней церкви? Часть 1. Постановка проблемы//Православие.ру. 03.06.2022. URL: http://pravoslavie.ru/146532.html Кутковой В.С. О феномене бумажной иконы [Электронный ресурс]//Русская народная линия. 2 октября 2014. URL: (дата обращения: 27.05.2022). Здесь и далее цитирование производится по последней публикации. |
| В поле между фигурами расставлены точки (в различной последовательности), которые, возможно, изображают звёздное небо, либо носят исключительно декоративный характер. В связи с соотнесением данного сюжета с изображением Богородицы с Младенцем Иисусом возникает целый ряд вопросов. Первый из них касается допустимости присутствия изображений христианских религиозных сюжетов, святых и символов на монетах Золотой Орды (Улуса Джучи) и, в особенности, битых в Булгаре (Болгаре) - городе, который до разгрома и разорения его в 1236 г. монголами являлся столицей государства, где ещё в X в. был принят ислам. Второй - возможной идентификационной вариативности данного сюжета и его соотношения с известными изображениями Богоматери и Младенца Христа. Из нумизматической литературы известно, что до монгольского завоевания монетное дело Волжской Булгарии не отличалось разнообразием: монеты собственной чеканки у волжских булгар появились в начале X в. При этом выпускались подражания арабским дирхемам (главным образом, саманидским) и их «реплики» с именами булгарских правителей, местом чеканки которых в Поволжье считаются Булгар (Болгар) и Сувар, после чего - в конце X в. - выпуск таковых неожиданно прекратился, и наступил так называемый «безмонетный период»,(18) продолжавшийся, по разным версиям, до конца XII в. или до второй половины 40-х гг. XIII в. Никаких изображений людей и животных на известных монетах X в. с именами булгарских правителей не зафиксированы, хотя, следует заметить, что, несмотря на распространённое заблуждение, изначально в исламском мире не существовало запрета на изображение живых существ. Так, один из крупнейших специалистов в области исламской нумизматики, заведующий отделом памятников письменности народов Востока Института востоковедения Российской Академии наук В.Н.Настич отмечает, что «имена Аллаха и Мухаммада впервые появились на монетах в сочетании с портретами иранских [...] и византийских царей [...], зороастрийскими [...] и христианскими символами [...] и даже с изображением Вседержителя».(19) «Медные монеты Насир ад-дина Мухаммада из династии Данишмендидов, битые в Малатье между 1175 - 1178 гг., - приводит он хронологически близкие примеры, - несут на себе сюжет, удивительно напоминающий канонический образ Георгия Победоносца, поражающего копьём змея или дракона под ногами коня [...]. На других монетах этой династии, в оформлении которых явно проступает прямое влияние византийской иконографии, запечатлены вполне реалистичные фигуры львов [...], портреты правителей, вооружённые всадники на львах, сцены инвеституры [...] и даже восседающий на небесном престоле Пантократор [...] На монетах Салдукидов Эрзурума конные лучники, одежда и снаряжение которых проработаны до деталей [...], мирно уживаются с парными композициями христианской тематики [...]».(20) |
| Нужно заметить, впрочем, что оно только и встречается на монетах, да на некоторых диптихах и круглых предметах. В усыпальницах и христианских церквах его не встречают вовсе; на христианском саркофаге встречается только один раз 105 . На монетах изображение Победы часто соединялось с монограммой Христова имени. Так, Ветранио и Магненций, обыкновенно, изображались на своих монетах, держащими Labarum с монограммой, причем, первому Победа возлагает венок на голову, а последний держит Победу на правой руке 106 . Констанций также изображается с Labarum и монограммою, причем, Победа возлагает на него венец; кругом монеты опись: HOC SIGNO VICTOR ERIS 107 . Грациан на своих монетах изображался с маленькой Победой на правой руке, а в левой – с Labarum, получившим в его время несколько иную форму; кругом монеты опись: GLORIA NOVI SAECULI 108 . На монетах Феодосия I и Эми, первой жены его, а также Евдокии, жены Аркадия, и Евдокии, жены Феодосия младшего и Марциана монограмма изображается на щите богини Победы 109 . Древняя богиня как бы сама подчиняется Христу. Уступая Христу победу, она уступает, вместе с тем, и славу, неразлучную с победой. На монете Валенса поэтому изображается монограмма с описью: GLORIA ROMANORVM, и на монете Констанция с надписью: GLORIA EXERCITVS 110 . Отражая общественное веросознание со стороны отношения языческих и христианских представлений, и занимая повсюду центральное место в общественной жизни, монограмма естественно должна была переживать и внешние судьбы христианства в его борьбе с язычеством. И действительно, как только вступил на престол Юлиан, враг христианства, монограмма должна была уступить место языческим божествам, Аполлону, Юпитеру, особенно египетским, Изиде, Анубису, Серапису, Горусу и другим древним божествам 111 . Но это была временная и последняя победа язычества, и, как скоро Галилеянин победил Юлиана и христианство снова восторжествовало, – монограмма, как знамя «победы, победившей мир, веры Христовой», как представительница Христа, опять заняла подобающее место в Labarum. |
| Е. М. переводил литургическую и нелитургическую духовную поэзию (Paris. georg. 5, XI-XIII вв.- Хачидзе. 1991), переводы последней создали предпосылки для развития оригинальной груз. духовной поэзии (впосл. этот жанр развивался в рамках гелатской литературно-богословской школы). На основе гномических стихов свт. Григория Богослова Е. М. составил «Стостишие», перевел нек-рые стихи прп. Ефрема Сирина, эпиграммы греч. авторов, написал оригинальные ямбические стихи, посвященные визант. и груз. авторам. Е. М.- автор сочинений «Сообщения о причинах обращения Картли», в к-ром с целью обосновать правомерность автокефалии Грузинской Церкви собраны сведения из греч. источников (НЦРГ. A 24, XII в.- Повествование об обращении грузин. 1959), «Краткое воспоминание о Симеоне Логофете» (Кут. 4, XII в.; НЦРГ. А 90, XIII в.- Кекелидзе. 1957. Т. 5. С. 212-222). Лит. школе Е. М. принадлежит трактат о греческом артикле, где сопоставлялись груз. и греч. языки и был введен ряд грамматических терминов (Ath. Iber. 6, XII-XIII вв.; изд. М. Шанидзе в 1990). Колофоны рукописей Е. М., составленные по образцу визант. проэмия (вступления), имеют историко-библиографическое и лит. значение (Ath. Iber. 39, XI-XII вв.; НЦРГ. А 24, А 110, S 384, Q 37, Кут. 4, Hieros. Patr. 16, XII в.; Hieros. Patr. 43, XII-XIII вв.; НЦРГ. А 90, А 689, XIII в.; Hieros. Patr. 13, XIII-XIV вв.; Ath. Iber. 18, XV-XVI вв.; НЦРГ. А 292, 1800 г. и др.). В них упомянуты имена греч., груз., антиохийских книжников и духовных лиц; представлены сведения о высоком уровне образованности и книжности греч. и груз. деятелей Антиохии XI в., об антиохийских б-ках, где вместе с церковной лит-рой хранились и античные сочинения. Е. М. затрагивает вопросы визант. риторики, грамматики и т. п., вводит неизвестные по др. источникам сведения из области визант. лит-ры (о точной датировке деятельности Симеона Метафраста , о теории метафрастики, о греч. версии Жития прп. Иоанна Дамаскина, об апоретических (нелитургических) сочинениях свт. Григория Богослова и др. Гомилетический сборник, составленный в основном из переводов Е. М. (НЦРГ. S 1276, кон. XI в. Метревели. 1969. С. 115-125),-единственный сохранившийся его автограф. По нему можно проследить методы работы преподобного над текстами, принципы комментирования и редактирования. При составлении рукописей Е. М. использовал схолии (богословские, мифологические, риторические, грамматические, лексикографические), комментарии, примечания, маргинальные знаки, колофоны, пинакс, пунктуацию, просодию, стихометрию; художественное исполнение рукописей сопоставимо с оформлением лучших визант. сборников того времени. |
| каталоги выставок 60-х гг. XX в. в ГЭ и Баварском музее в Мюнхене: «Von China nach Byzanz: frühmittelalterliche Seiden aus der Staatlichen Ermitage, Sankt Petersburg. Münch., 1996; см. также: Иерусалимская А. А. Раннесредневек. памятники визант. круга из Закавказья и с Сев. Кавказа//Византиноведение в Эрмитаже. Л., 1991. С. 66-71; она же. Находки предметов христ. культа в могильнике Мощевая Балка//Худож. памятники и проблемы культуры Востока. Л., 1985. С. 101-112). По материалам археологии (нумизматика, оружие, костюм, украшения) визант. проникновение на Сев. Кавказ прослеживается по крайней мере с VI-VII вв. Изучаются визант. памятники VII-IX вв. в зоне Приазовья (известно о существовании епархий в Фанагории, Таматархе) - в Новомихайловском, Адлере и др. (работы северокавказской археологической экспедиции В. А. Кузнецова, В. И. Марковина и др.); памятники X-XIII вв. в Алании, где христианизация началась в правление Патриарха Николая (901-907 и 912-925), и до XIII в. было построено более 50 церквей, связанных с кладбищами, на к-рых находят кресты с греч. надписями. Строительство широко развернулось в 1-й пол. X в., тогда под влиянием визант. архитектуры и были возведены древнейшие из сохранившихся на территории РФ церкви на городище Ильичёвском, на горе Шоана, близ аула Сенты (ныне Н. Теберда), где в 2003 г. Д. В. Белецким и А. Ю. Виноградовым обнаружена ктиторская надпись 965 г. Хорошо сохранившиеся памятники византийско-кавказской археологии представляют городища на месте центров Аланской епархии: Зильгинское и Нижнеархызское (в верховьях р. Б. Зеленчук). Третья область, активно развивающаяся в советской и совр. российской археологии В. и.,- это визант. культура на степных территориях Сев. Причерноморья и Сев. Прикаспия. Примерами проникновения сюда визант. традиции, напр. в фортификации, являются крепости с регулярным планом, строившиеся из местных материалов по визант. образцам в IX в. в Хазарии (Саркел и др.). Памятники визант. археологии обнаруживаются и далее на Восток, в Центр. |
| В Тбилиси: патриарший кафедральный собор Тбилисский Сиони (V-VII вв.), самая древняя тбилисская ц. Анчисхати в честь Рождества Пресв. Богородицы (V в.), церкви во имя вмч. Георгия в Диди Дигоми (VII-VIII вв.), во имя Андрея Первозванного (Лурджи-Монастери, XII в.), во имя Св. Троицы рядом с Национальной парламентской б-кой Грузии (XIII в.), Метехи в честь Рождества Пресв. Богородицы (не позднее XIII в.), Верхний и Нижний Бетлеми в честь Рождества Христова (ул. Бетлеми), Кашвети во имя вмч. Георгия (VI, XIX вв.), русская во имя блгв. кн. Александра Невского (XIX в., ул. И. Джавахишвили), Мамадавити (во имя прп. Давида Гареджийского) на горе Мтацминда (XIX в.), во имя вмц. Варвары, в честь Вознесения Господня в Сабуртало, в честь Вознесения Господня на Вознесенской улице и др.; в Мцхете и окрестностях: патриарший кафедральный собор Светицховели (Животворящий Столп) во имя 12 апостолов (XI в.), церкви Барбарети (во имя вмц. Варвары; X-XI вв.), во имя Св. Троицы (XI в.), во имя вмч. Георгия в Калоубани (XII в.), во имя Пресв. Богородицы (XII в.) в историческом монастыре Армази и др.; в муниципалитете Мцхета: 3-нефная базилика (V-VI вв., с. Ксани), церкви Дзвели-Сакдари (VIII в., в с. Дзалиси), Кехиджвари (VIII в., с. Церовани), во имя Пресв. Богородицы (VIII-IX вв., с. Глдани), Укугма (VIII-IX вв., с. Сасхори), в честь Честного Креста (VIII-IX вв., с. Ксовриси), комплекс Веджини (VIII-IX в., с. Глдани), церкви во имя свт. Григория Богослова (IX-X вв., с. Глдани), во имя Пресв. Богородицы (IX-X вв., с. Карсани), Вантеди (IX-X вв., с. Земо-Ничбиси), Адгурис-Сакдари (IX-X вв., с. Сагурамо), Бодзис-Сакдари (X в., с. Дзегви), Киколаант-Сакдари (X в., с. Квемо-Ничбиси), Онагири во имя вмч. Георгия (X в., с. Дигоми), вмч. Георгия (X-XI вв., с. Дигоми), во имя вмч. Георгия (XII-XIV вв., с. Дигоми), Дзвели-Сакдари (XII-XIV вв., с. Лелоби), во имя свт. Николая (XVI-XVII вв., с. Квемо-Ничбиси), в честь Фомина воскресенья (1669 г., с. Схалтба), во имя Пресв. Богородицы (1676-1700 гг., с. Дзегви), во имя Пресв. Богородицы (1692 г., с. Ахалубани), во имя Архангелов (1704 г., с. Сасхори), во имя Пресв. Богородицы (1716 г., с. Дзегви), во имя вмч. Георгия и во имя Пресв. Богородицы (XVII-XVIII вв., с. Тхинвали) и др. |
| Таким образом, почти все исчисленные нами до сих пор кресты и их изображения суть четвероконечные и только весьма немногие — шестиконечные. От первого христианского века мы видели крест св. Никодима. как древнейший памятник св. креста, — этот крест четвероконечный. Пересматривали потом изображения креста в римских подземельях — на гробах мучеников, на светильниках, на стенах, в подземной церкви св. Сильвестра, папы Римского, — и везде видели кресты только четвероконечные; затем видели Евсевиево описание чудесного изображения на небе креста, явившегося Константину Великому, воинского знамени, устроенного по образцу этого небесного знамения, видели обстоятельства обретения св. Еленою Первоживотворящего Креста, различные кресты, сделанные Константином Великим и водруженные в разных местах, а также изображения креста на монетах греческих императоров IV века не из фамилии Константина, рисунок условного знака епископских мирных грамот IV века, читали о крещатых одеждах Григория Богослова, видели там же одежды св. Епифания Кипрского, узнали о строении в древности храмов по образу креста четвероконечного, видели изображение креста с надписью: IC ХС HIKA на Феодосиевой колонне, — и все упомянутые кресты и изображения креста имели не иную форму, как только четвероконечную. Далее видели изображения креста на монетах Константина и детей его; читали сказания о явлении креста на небе при сыне Константина Констанции; видели далее изображения креста на монетах других греческих государей до Иоанна Цимисхия включительно и везде видели почти только четвероконечные кресты; если же встречали кресты и другой формы, например, шестиконечные, то эти изображения креста отнюдь не означают того, что Крест Христов имел такую именно форму, а означают именно двойной крест, т. е. если рассечь прямую линию, на которой расположены эти два поперечника, несколько повыше нижнего поперечника, тогда выйдет два четвероконечных креста. Потому-то такие кресты и встречаются на таких монетах, где изображены два царственных лица. Следовательно, вся греко-римская древность этого рода говорит в пользу нашего, православного обычая, и мнимые старообрядцы, имея толик облежащ их облак безмолвных свидетелей древности, должны, гордость всяку отложше, смиренно покориться очевидной истине. Считаем излишним приводить другие греческие памятники креста или изображения его, — слишком много и тех, которые мы привели доселе, — и так как с XI века мы можем представить уже свои собственно русские памятники этого рода, то и обращаемся теперь к памятникам креста из отечественной старины. Д. О крестах и изображениях креста от XI до XVIII века включительно, сохранившихся в памятниках русской старины |
| Таким образом, почти все исчисленные нами до сих пор кресты и их изображения суть четвероконечные и только весьма немногие – шестиконечные. От первого христианского века мы видели крест св. Никодима, как древнейший памятник св. креста. – этот крест четвероконечный. Пересматривали потом изображения креста в римских подземельях – на гробах мучеников, на светильниках, на стенах, в подземной церкви св. Сильвестра, папы Римского, – и везде видели кресты только четвероконечные: затем видели Евсевиево описание чудесного изображения на небе креста, явившегося Константину Великому , воинского знамени, устроенного по образцу этого небесного знамения, видели обстоятельства обретения св. Еленой Первоживотворящего Креста, различные кресты, сделанные Константином Великим и водружённые в разных местах, а также изображения креста на монетах греческих императоров IV века не из фамилии Константина, рисунок условного знака епископских мирных грамот IV века, читали о крещатых одеждах Григория Богослова , видели там же одежды св. Епифания Кипрского , узнали о строении в древности храмов по образу креста четвероконечного, видели изображение креста с надписью: ХС на Феодосиевой колонне, – и все упомянутые кресты и изображения креста имели не иную форму, как только четвероконечную. Далее видели изображения креста на монетах Константина и детей его: читали сказания о явлении креста на небе при сыне Константина Констанции; видели далее изображения креста на монетах других греческих государей до Иоанна Цимисхия включительно и везде видели почти только четвероконечные кресты; если же встречали кресты и другой формы, например, шестиконечные, то эти изображения креста отнюдь не означают того, что Крест Христов имел такую именно форму, а означают именно двойной крест, т. е. если рассечь прямую линию, на которой расположены эти два поперечника, несколько повыше нижнего поперечника, тогда выйдет два четвероконечных креста. Потому-то такие кресты и встречаются на таких монетах, где изображены два царственных лица. Следовательно, вся греко-римская древность этого рода говорит в пользу нашего, православного обычая, и мнимые старообрядцы, имея толик облежащ их облак безмолвных свидетелей древности, должны, гордость всяку отложше, смиренно покориться очевидной истине. Считаем излишним приводить другие греческие памятники креста или изображения его, – слишком много и тех, которые мы привели доселе, – и так как с XI века мы можем представить уже свои собственно русские памятники этого рода, то и обращаемся теперь к памятникам креста из отечественной старины. Д. О крестах и изображениях креста от XI до XVIII века |
| Ист.: Constantini Porphyrogeniti imperatoris De cerimoniis aulae byzantinae. Lib. II. Bonnae, 1829; Диттен Г. Известия Лаоника Халкокондила о России//ВВ. 1962. Т. 21. С. 51-94; Чичуров И. С. Визант. ист. сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. М., 1980; Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 2, 4, 8, 9/Под ред. Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М., 19912; Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков . М., 1993; Бибиков М. В. Визант. ист. сочинения: Визант . историк Иоанн Киннам о Руси и народах Вост . Европы. М., 1997; Кузенков П. В. Поход 860 г. на К-поль и первое Крещение Руси в средневек. письменных источниках//Древнейшие гос-ва на территории СССР , 2000. М., 2003. С. 3-172. Лит.: Иконников В. С. Опыт исследования о культурном значении Византии в рус. истории. К . , 1869; Барсов Т. К-польский Патриарх и его власть над Рус. Церковью. СПб., 1878; Успенский Ф. И. Русь и Византия. Од., 1888; Лопарев Х. М. Греки и Русь. СПб., 1898; Васильевский В. Г. Труды. СПб. ; Пг. ; Л., 1908-1930. 4 т. в 5 кн.; Соколов П. Рус. архиерей из Византии и право его назначения до нач. XV в. К., 1913; Истрин В. М. Летописные повествования о походах рус. князей на Царьград. Пг., 1917; Baumgarten N. , de. Généalogies et mariages occidentaux de Rurikides Russes du Xe au XIIIe s.//OrChr. 1927. T. 9/1, N 35. P. 5-94; Vernadsky G. Relations byzantino-russes au XIIe s.//Byz. 1927/28. T. 4. P. 269-276; Приселков М. Д. Русско-визант . отношения в IX-XII вв.//ВДИ. 1939. 3. С. 98-109; Мошин В. А. Русские на Афоне и русско-визант . отношения в XI-XII вв.//BSl. 1947. Т. 9/1. S. 55-85; 1950. T. 11. S. 32-60; Флоровский А. В. К изучению истории русско-визант . отношений//BSl. 1952/1953. T. 13. S. 301-311; Лихачев Д. С. К вопросу о визант . влиянии на Руси// Он же. Возникновение рус. лит-ры. М.; Л., 1952. С. 119-129; Ammann A. M. Untersuchungen zur Geschichte der kirchlichen Kultur und des religiösen Lebens bei den Ostslawen. Würzburg, 1955. T. 1; Левченко М. |
| Для лит-ры IX в., монашеской по своим социальным корням, было характерно возвращение к историчности. Возродились хронография и эпистолография. Во 2-м томе «Истории византийской литературы» рассмотрены произведения сер. IX-X в., т. н. македонский ренессанс, или эпоха визант. энциклопедизма. В нем анализируется творчество таких крупных визант. авторов, как свт. Фотий I , патриарх К-польский, Георгий Амартол , имп. Константин VII Багрянородный, прп. Симеон Метафраст , Иоанн Геометр , Лев Диакон и др. К. скоропостижно скончался в Вашингтоне 29 мая (в день падения К-поля) 1997 г. Ему принадлежит более 2800 опубликованных работ, а также обширное эпистолярное наследие. Полный список трудов К. см.: Курышева М. А. Опыт библиографии печатных трудов А. П. Каждана//Мир Александра Каждана. СПб., 2003. С. 541-617. Изд.: Псамафийская хроника//Две византийские хроники Х в. М., 1959. С. 7-139. Соч.: Аграрные отношения в Византии XIII-XIV вв. M., 1952; Крестьянские движения в Византии X в. и аграрная политика императоров Македонской династии//ВВ. 1952. Т. 5. С. 73-98; Цехи и государственные мастерские в К-поле IX-X вв.//Там же. 1953. Т. 6. С. 132-155; Византийские города в VII-XI вв.//Сов. Арх. 1954. T. 21. С. 164-188; Основные проблемы истории Византии//Вестн. истории мировой культуры. 1957. 3. С. 64-80; Очерки истории Византии и южных славян. М., 1958 (соавт.: Г. Г. Литаврин); Хроника Симеона Логофета//ВВ. 1959. Т. 15. С. 125-143; Деревня и город в Византии IX-X вв.: Очерки по истории визант. феодализма. М., 1960; В поисках минувших столетий. М., 1963; Загадка Комнинов: (Опыт историографии)//ВВ. 1964. Т. 25. С. 53-98; От Христа к Константину. М., 1965; Византийский публицист XII в. Евстафий Солунский//ВВ. 1967. Т. 27. С. 87-106; 1968. T. 28. C. 60-84; 1969. Т. 29. C. 117-195; Отношения Др. Руси и Византии в XI - 1-й пол. XIII вв.//Proc. of the XIII Intern. Congr. of Byzantine Studies. L., 1967. P. 69-91 (соавт.: Г. Г. Литаврин, З. В. Удальцова); Византийская культура (X-XII вв.). М., 1968; Армяне в составе господствующего класса Византийской империи в XI-XII вв. Ереван, 1975; Социальные воззрения Михаила Атталиата//ЗРВИ. 1976. 17. С. 1-53; Authors and Texts in Byzantium. Aldershot, 1993; A History of Byzantine Literature. Athens, 1999. [Vol. 1]: 650-850; 2006. [Vol. 2]: 850-1000 (in collab. with L. F. Sherry, Ch. Angelidi) (рус. пер.: История византийской литературы. СПб., 2002. [Т. 1:] 650-850 гг.; 2012. [Т. 2:] 850-1000 гг.); Два дня из жизни Константинополя. СПб., 2002; Никита Хониат и его время. М., 2005. |
|
|
