| Донские священнические династии. Относительно духовного сословия понятие «династия» можно понимать как наследование профессии своих родителей (священник, диакон, псаломщик) потомками мужского рода нескольких поколений. Если определить признаком династичности наличие в семье и ее ветвях от 3 до 5 представителей этой профессии, то можно констатировать факт наличия среди духовного сословия духовенства Донской епархии второй половины XIX – начала XX в. значительного количества священнических династий (под понятие «священническая» в данном случае подпадают и династии с большим количеством церковнослужителей). Донские священнические династии начали формироваться в конце XVIII – начале XIX в., однако в пореформенный период многие из них сократились до одного-двух представителей, но на фоне угасания отдельных священнических родов прослеживается начало формирования других. Изучение документальных источников позволяет выделить священнические династии Донской епархии и в некоторых случаях проследить их происхождение. Из династий казачьего происхождения известен род Коломыйцевых. Первым священником этого рода был Григорий Каламыйцев, происходивший из иногородних. В 1892 г. он стал казаком и был избран Гниловским станом на место священника 204 . К 1920 г. в клире Донской епархии числилось 2 представителя династии Коломыйцевых. Родоначальником священнического рода Бакчевниковых казачьего происхождения стал священник Иоанн Ильич Бакчевников. Он родился в 1788 г. в семье есаула донского происхождения 205 . К началу XX в. эта династия имела 4-х представителей. Также четырьмя священно- и церковнослужителями была представлена династия Бобыревых. В Хоперском округе Области Войска Донского локализовалась священническая династия Грешновых. Корни этого рода уходят в XVIII в. К 1920 г. в клире Донской епархии числились 9 представителей этой фамилии. К 1770-м гг. восходят корни династии священников казачьего происхождения Даниловских. К концу дореволюционного периода в клире Донской епархии служило 10 представителей этого рода. |
| Как это не покажется парадоксальным, весь XX век можно охарактеризовать как век величайших научных дезинформаций. Он ознаменовался двумя эпохальными кризисами в двух основополагающих науках естествознания: математике и физике. Эти кризисы дошли до такой степени, что в 1989 г. в Америке был проведен симпозиум под названием «Конец науки?», а в 1996 г. Джон Хорган написал книгу с одноименным названием, но уже без знака вопроса/2/. Необходимо согласиться с тем, что тем основаниям и следствиям из этих оснований, которые были положены математиками и физиками в XX веке, необходимо положить конец. Тогда и не будет нелепых вопросов и самого названия «Конец науки». Каждому ученому следует не забывать слова Блеза Паскаля: «Извлекайте из вашей учености не тот вывод, что вам нечего больше узнавать, но что вам остается узнать бесконечно много»/3, с. 296/. Математика за все свое время существования пережила три кризиса/4/. Первый кризис был вызван открытием в V веке до н. э. несоизмеримых отрезков, таких как диагональ и сторона квадрата, отношение которых не является рациональным числом. Второй кризис (конец XVIII – начало XIX вв.) порожден противоречивыми результатами и парадоксами в исчислении бесконечно малых величин. Третий кризис, как следствие второго, возник в конце XIX века в результате возникновения теории множеств и появления логических парадоксов и антиномий. В основе теории множеств лежат работы Г. Кантора по трансфинитным числам. В этой теории он потенциально бесконечный ряд чисел аксиоматически превратил в актуально бесконечный ряд. На основании этой теории в конце XIX – начале XX века основой математики стали три главных направления логико-математических методов – логизм/5/, интуиционизм/6/и формализм/7/. В основания современной математики положены не аксиоматические понятия (число, точка, линия и др.), а теоретико-множественный формализм, который содержит лишь ограничения, касающиеся проверки «полноты» и «непротиворечивости» терминов и определений. После этого проводятся рассуждения и доказательства при помощи формальной логической системы без анализа практической ценности или возможности применения. |
| Глава 1. Церковнославянский язык в культурно-языковой ситуации XIX-haчaлa XX века Левша отвечает: – Наша наука простая: по Псалтирю да по Полусоннику, а арифметики мы нимало не знаем. Англичане переглянулись и говорят: – Это удивительно. А Левша им отвечает: – У нас это так повсеместно (...) Они говорят: – Это жалко, лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения знали. (Лесков II, с. 209) Читай, продолжай читать Евангелие и весь вообще Новый Завет на славянском, а не на русском языке. В местах или словах затруднительных тебе легко определить смысл их по английскому. Из письма М.М. Сперанского дочери (Корсунский 1886, с. 26–27) 1.1. Степень распространения церковнославянского языка в XIX-haч. XX в. Сфера употребления возникшего в XVIII веке нового литературного языка вплоть до 20-х годов XX века была ограниченной. Владение русским литературным языком не выходило за пределы образованной части общества. При этом государственная политика была направлена на расширение сферы употребления русского литературного языка. Характерно, что в мае 1781 г. Синод издает указ, согласно которому дети священнослужителей должны наряду с церковнославянской азбукой изучать и гражданскую. Принятие этого указа мотивируется тем, что священник должен быть в состоянии огласить в храме напечатанный гражданским шрифтом правительственный указ: «1781 года мая 19 и 31 числа по указу Ее Императорского Величества, Святейший Правительствующий синод, имея рассуждение, что в епархиях священно- и церковнослужительские дети (...) при начале учения чтению российской грамоте обучаются по азбукам одной церковной печати, а нам за нужное почитать должно, чтоб не только обучающиеся в семинариях, но и все духовенство разумели читать сверх церковной (...) и гражданскою печатью, тем паче, что выходящие ко всенародному сведению и исполнению манифесты и указы, из коих (...) некоторые и в церквах обнародываются, обыкновенно печатаются гражданской азбукой. И в церквах, особливо сельских, кроме священно- и церковнослужителей, читать их некому, ныне же вновь изданная и напечатанная по высочайшему Ее Императорского Величества повелению в Санкт-Петербурге, при Императорской Академии наук, азбука надежнейшим к тому средством служить может, которая и продается при оной Академии, каждый экземпляр по восьми копеек, того ради приказали оных азбук в Императорской Академии наук купить по половинной цене три тысячи триста экземпляров (...) и разослать во все великороссийские и малороссийские епархии, в каждую по сто экземпляров (...), приуказуя с тем, впредь как в семинариях, так и в прочих училищах священно-церковнослужительские дети и другие отроки грамоте (...) сверх обыкновенной обучаемы были и по сей азбуке непременно». 21 |
| Надгробие Н. В. Бахвалова. 1921 г. (Коммунистическая площадка, Александро-Невская лавра) Надгробие Н. В. Бахвалова. 1921 г. (Коммунистическая площадка, Александро-Невская лавра) Для индивидуального Н. ранней советской эпохи были характерны героическое восприятие смерти, прославление трудового подвига человека, демонстрация его гражданских добродетелей, назидательное и воспитательное начало - качества, позаимствованные из Н. эпохи классицизма. В довоенное время активный поиск форм породил целый спектр образцов мемориальной скульптуры, как переосмыслявших традиц. образцы, так и радикально новых. В массовом Н. 20-30-х гг. XX в. продолжала использоваться форма креста, к-рую постепенно вытеснял обелиск (пирамида, усеченная пирамида) с 5-конечной звездой ( Ермонская. 1979. С. 20). Даже на Казачьем кладбище Александро-Невской лавры, предназначенном теперь для захоронения большевиков и получившем название Коммунистическая площадка, находится ок. 30 христ. погребений, отмеченных Н. в виде крестов. Самыми популярными Н. были типы архитектуры малых форм из классического арсенала - плиты, пирамиды и усеченные пирамиды, пилоны, квадратные постаменты, стелы, раковины. При сохранении дореволюционной типологии Н. и размещении декоративных элементов на нем христ. символы и сложившиеся в XVIII-XIX вв. мемориальные аллегории уступили место советской символике: так, 5-конечная звезда заменила крест, а колосья и полевые цветы - лавровые и дубовые венки. При создании массовых Н. в XX в. стали использовать новые, более дешевые материалы, в первую очередь бетон или бетон с каменной крошкой (к-рые оказались недолговечными). В 20-30-х гг. XX в. поиски типа Н., отвечавшего мировосприятию новой действительности, привели к использованию форм, материалов, а часто непосредственно предметов и конструкций, связанных с профессиональной деятельностью умерших. Оформление Н. визуально сообщало о роде занятий покойника. Такие Н., как правило, сооружались по инициативе коллег усопшего и стали своего рода документами эпохи, призванными иллюстрировать трудовые подвиги. Так, на могиле Н. В. Бахвалова (1921) на Коммунистической площадке, напротив главного входа в собор Александро-Невской лавры, было установлено Н. в виде конструкции из машиностроительных деталей (шестерня, колеса вагонетки, приводные цепи), на могиле И. Т. Барулина (1927, московское Новодевичье кладбище) - половина зубчатого колеса на чугунном постаменте. В Александро-Невской лавре на могиле 3 энергетиков (С. Я. Васильев, С. И. Вшивцев, А. М. Бабанов), погибших при аварии на электроподстанции в 1935 г., было установлено Н. в виде опоры линии электропередач. Традиция помещать винты и др. фрагменты самолетов в качестве Н. на могилы летчиков появилась во время первой мировой войны (аллея авиаторов на Мемориально-парковом кладбище героев первой мировой войны, Москва) и не прерывалась в дальнейшем (напр., на кладбище советских летчиков близ пос. Эмари (Эстония) в качестве Н. использованы хвостовые части военных самолетов). |
| P. The Question of the Straits. London, 1931; Драное Б. A. Черноморские проливы. М., 1948; Jelavich В. The Ottoman Empire, the Great Powers and the Straits Question, 1870–1887. Bloomington; London, 1973; Киняпина H. С. Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX в. М., 1994; Россия и черноморские проливы (XVIII-XX столетия). М., 1999; Лунева Ю. В. Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1907–1914). М., 2010. 241 Шеремет В. И. Адрианопольский мир 1829 г. и Россия. М., 1975; Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре в 1833 г. М., 1869. 242 Новичев А. Д. Гюльханейский хатт-и шериф 1839 г. Тюркологический сборник. 1972. М., 1973; Тодорова М. Англия, Русия и танзиматът. София, 1980. 243 Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе (ее история в XVI-XIX веках, критическая оценка и будущие задачи). Историко-юридические очерки. М., 1896. Т. 2. С. 3–5. 244 Татищев С. С. Дипломатический разрыв России с Турцией 1853 года//Исторический вестник. 1892. 1. С. 457. 246 Татищев С. С. Дипломатические беседы о внешней политике России. Год первый. 1889. СПб., 1890. С. 95. 247 Деятельность Н. П. Игнатьева в Константинополе неоднократно становилась предметом исследования: Дмитриевский А. А. Граф Н. П. Игнатьев как церковнополитический деятель на православном Востоке: по неизданным письмам его к начальнику русской Духовной миссии в Иерусалиме архимандриту Антонину Капустину . СПб.,1909; Паренсов П. Д. Граф Н. П. Игнатьев как русский и славянский деятель//Памяти графа Игнатьева: речи, произнесенные на торжественном собрании С. -Петербургского Славянского благотворительного общества 30-го ноября 1908 года. СПб., 1909. С. 19–31; Башмаков А. А. Игнатьевская школа дипломатии//Там же. С. 32–41; Хевролина В. М. Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат. М., 2009; Кирил, патр. Български. Граф Н. П. Игнатиев и българският църковен въпрос: изследване и документи. София, 1958 и др. 251 См.: Митусов С. Н. Из моих воспоминаний о после Е. П. Новикове//Русская старина. 1911. Т. 146. С. 93–94. 252 Записка А. И. Нелидова в 1882 г. о занятии проливов/Предисл. В. Хвостова//Красный архив. 1931. Т. 46. С. 182. 253 Хвостов В. Проект захвата Босфора в 1896 г.//Красный архив. 931. Т. 4–5 (47–48). С. 64–67; Он же. Проблема захвата Босфора//Историк-марксист. 1930. Т. 20. С. 100–129; История дипломатии. Т. II. С. 342–343; Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII – начало XX в. М., 1978. С. 270–271; Киняпина Н. С. Балканы и проливы. С. 186–187. |
| С южной стороны восточная часть замыкается прямоугольмым в плане объемом почти разновысоким с центральной апсидой, вероятно, появившемся в XVII—XVIII вв. вместо первоначальной боковой апсиды. Стены церкви укреплены контрфорсами, в угловом левом контрфорсе западного фасада имеется винтовая лестница, ведущая на чердак. Контрфорсы поставлены по осям подпружных арок, на которые опираются своды, перекрывающие нефы. Фасады по периметру были скромно декорированы поребриком, фрагменты которого сохранились на восточной и частично на южной стенах. Подкупольные столбы различной формы: восточные — правильные восьмигранники в сечении, западные — шестигранники (приближаются по форме к половине неправильного восьмигранника). Такой необычный для украинского культового строительства XVI в. прием был продиктован одновременным применением в перекрытиях системы крестовых сводов на подпружных арках с полуциркульным и купольным сводами. Затемненный нартекс перекрывался полуциркульным сводом с распалубками над двумя первоначальными небольшими окнами западного фасада. В архитектуре памятника наблюдается сплав приемов и форм древнерусского зодчества с волынской архитектурной школой. Колокольня, 1901 г. Кирпичная, квадратная в плане, двухъярусная. Вход обрамлен килевидным наличником, фасады декорированы фризом с квадратными нишами и зубцами, выложенными кирпичом. Дом настоятеля, начало XVIII в. Перестроен из более древнего сооружения. Претерпел изменения в конце XIX — начале XX вв. Каменный, оштукатуренный, двухэтажный (первоначально одноэтажный), со сводчатым подвалом. Прямоугольный в плане, с двумя боковыми ризалитами на южном фасаде. Планировка секционная и коридорная с двусторонним размещением комнат. В нескольких помещениях первого этажа сохранились полуциркульные с распалубками своды. Фасады расчленены пилястрами. Кельи, последняя треть XVIII в. Примыкают к южному фасаду Николаевской церкви. Построены на старом фундаменте келий (в том числе подвалы). В конце XIX в. здание незначительно перестраивалось с изменением внешнего декора. |
| Русская революция имеет много новых, знаменательных черт по сравнению со своей великой французской прабабушкой 79 . Она нова уже тем, что совершается не в XVIII веке, а в начале XX. Много кумиров из тех, которые в XVIII веке в глазах людей сияли подлинно Божеским светом, многоопытным XIX веком повергнуто в прах. И теперь люди, чтущие святыню, – они же вожди и герои – принуждены искать новых богов, создавать новые лозунги и новые руководящие идеи. В XVIII веке ещё могли с энтузиазмом, с почти религиозным одушевлением относиться к «политике». Ещё не изведанное политическое освобождение могло ослеплять бесконечными перспективами, которые за ним рисовались. Оно могло привлекать наиболее цветущие силы истории, потому что тогда слепо верили, по крайней мере те, кто вдохновлялись, что оно принесёт за собой чуть ли не рай, приведёт человечество к грёзе народов – золотому веку. И борьба за него могла вдохновлять до исступления. Но XIX век заставил увериться в относительности политического устройства. Для всех стало ясно, что политическая свобода сама по себе ещё ничего не даёт. В странах «свободных» – в Америке, в Англии сохраняется в полной силе контраст нищеты и богатства и эксплуатация масс достигает самых грандиозных размеров. Это хорошо сознают передовые бойцы русской революции и не сюда, не в политическое освобождение, кладут весь жар своего напряжённого чувства, всю силу своей изболевшей души. Они знают, что уничтожение политического рабства необходимо, но борются за него со страшной решимостью, не отступая, лишь потому, что оно стоит первым препятствием на их пути. Они знают отлично, что с его устранением – ещё не достижение заветной цели, а лишь начало дальнейшего, большего и главного. И в этом дальнейшем – вся их мечта. Как же понимать это дальнейшее? Оно рисуется разно, потому что оно ещё далеко. К нему подходят мечтой с разных сторон, и, несомненно, пока количественно преобладают традиционные формы этой мечты. Точку приложения своей душевной энергии переносят на борьбу социальную и на борьбу за освобождение из господствующего по лицу всего земного шара рабства экономического. Элемент социальной борьбы в русской революции является весьма заметным (а в дальнейшем он станет главным), и в момент его усиления и обострения с особой силой подымаются в душах борющихся лучезарные перспективы в будущее. И сюда, в эти перспективы, несомненно, переносят ту же грёзу о золотом веке. Освобождение из-под гнёта капиталистических форм производства, переустройство всей жизни на началах социализма и должно начать новую эру, эру всеобщего счастья, мира и живого творческого труда. |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Описание: Богоматерь Феодотьевская. XIX век. Дерево, темпера. 18,3 х 15,3 х 2,3 см. Саратовский государственный художественный музей имени А.Н.Радищева. Файл 32243.jpg: Размер: 666x800, 0.53 MPix, 204 Kb. Дата: 2018-07-12, анонимно. Рейтинг изображения: 5 (114) , (1) . Описание: Образ Феодотьевской Пресвятой Богородицы. Рубеж XIX-XX в. Дерево, краска, металл, иконопись. 22,4 х 17,5 х 1,7 см. Чувашский национальный музей. Файл 32385.jpg: Размер: 2304x2952, 6.8 MPix, 1674 Kb. Дата: 2018-07-29, анонимно. Рейтинг изображения: 7 (160) , (2) . Описание: Образ Пресвятой Богородицы Феодотьевской июня 7 дня. Вторая половина XVIII века. Дерево, паволока, левкас, темпера. 10,5 х 7,7 х 0,7 см. Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Файл 33854.jpg: Размер: 583x800, 0.47 MPix, 221 Kb. Дата: 2019-07-18, анонимно. Рейтинг изображения: 6 (61) , (1) . Описание: «Богоматерь Феодотьевская» Период создания: Вторая половина XVIII века Материал, техника: дерево, левкас, паволока, темпера Размер: 11,8х9,5х1,0 см Место создания: — Номер в Госкаталоге: 17814918 Номер по ГИК (КП): ЦМиАР КП-1694/1 Инвентарный номер: 1367-I Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры " Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева " Файл 33855.jpg: Размер: 515x640, 0.33 MPix, 104 Kb. Дата: 2019-07-18, анонимно. Рейтинг изображения: 4 (77) , (0) . Описание: Оклад иконы «Богоматерь Феодотьевская» Период создания: Конец XVIII - начало XIX века Материал, техника: серебро, золочение, чеканка, канфарение Размер: 12,0х9,7х0,5 см Место создания: — Номер в Госкаталоге: 17814917 Номер по ГИК (КП): ЦМиАР КП-1694/2 Инвентарный номер: 3101-I Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры " Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева " Оклад покрывает всю поверхность иконы, оставл[...] Файл 33856.jpg: Размер: 651x800, 0.52 MPix, 166 Kb. Дата: 2019-07-18, анонимно. Рейтинг изображения: 6 (84) , (0) . Описание: Богоматерь Иверская Федотьевская Период создания: — Материал, техника: оттиск, бумага, сажа Размер: 29,3х19,8 см Место создания: — Номер в Госкаталоге: 6601379 Номер по ГИК (КП): ГИМ 23972/211 Инвентарный номер: И XIII 848 Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры " Государственный исторический музей " Файл 34127.jpg: Размер: 571x800, 0.46 MPix, 75 Kb. Дата: 2019-08-08, анонимно. Рейтинг изображения: 3 (55) , (0) . |
| Он получил “статус” раннемосковской эпохи, ставшей “золотым веком” русского церковного искусства, в котором трудились самые выдающиеся иконописцы, притом, что ещё не завершено было ордынское иго, окончившееся ближе к концу XV столетия при великом князе Иване III. Работами при этом государе в Московском Кремле итальянских архитекторов завершается одно и начинается следующее столетие. XVI и XVII столетия это века новых тем во разных видах искусства (шатровое зодчество, усложнение и аллегоризации в иконографии и дискуссии на эту тему, в том числе, на поместных соборах). Синодальный период, длившийся от петровских реформ в начале XVIII века до революции 1917 г., представлен в церковной архитектуре и изобразительном искусстве сменой стилей, определявшейся внешними для Церкви причинами и часто, как и в Европе, связанной со временем правления конкретного государя. Барокко: петровское, аннинское, елизаветинское и ранне-екатерининское – до середины 60х гг. XVIII столетия. С этого времени – классицизм: ранний, строгий, высокий (русский ампир), поздний. После 30х гг. XIX века – поиски национального стиля: “русско-византийского”, “византийского”, русского” (“романовского”), “неорусского” и “ретроспективного”. Последние соответствуют эпохе модерна и неоклассицизма в светской культуре рубежа веков. Изобразительное искусство и искусство малых форм соответствовали стилистике архитектуры, за исключением иконописи, сохранявшейся в традиционных центрах и ориентированной на характер живописи XVII века. Живопись XIX века имела свою обращённость к религиозной тематике в академических формах, но конец XIX – начало XX вв. вызвал к жизни интерес к традиционным ценностям и в этом виде искусства, чему способствовали и первые шаги в реставрационном деле, приведшие к “открытию” древнерусской иконы. Двадцатый век, при всех своих потрясениях, сохранил церковное искусство в среде эмиграции, а с 50х годов началось медленное возрождение его и в самой России. Конец века и начало следующего уже ознаменовано активностью возрождения всех составляющих русского церковного искусства. |
| Всего же в Павловске в 1799 году домов насчитывалось 320, лавок -18, все они были деревянные. По переписи 1800 года население города составляло всего 1927 человек. Границей города с восточной стороны (нынешняя ул. Петровская площадь) служил земляной вал с редутами, причем обширный центральный редут при въезде получил название " Рай-городок " и сохранялся вплоть до конца XIX века. С южной и западной сторон города для защиты от наводнений были устроены инженерно-заградительные сооружения. Население города в XVIII и XIX веках занималось в основном торговлей и бахчеводством - Павловские арбузы славились даже в Москве. Первые купцы были насильно привезены по указу Петра из Азова и Таганрога, куда до того были насильно же переселены из Казани. В 1871 и 1872 годах город постигли крупные пожары. Они уничтожили три четверти городской застройки (363 дома, в том числе здание земской управы), после чего Павловск начинает отстраиваться фактически заново. Перестраиваются, достраиваются и надстраиваются единичные кирпичные дома первой половины XIX в. Историческая застройка города, составляющая сегодня историко-культурный фонд, сформировалась почти единовременно - за 30 - 40 лет, что обусловило единый масштаб, ритм и многократно повторяемые вариации " набора " декоративных деталей. Примечательно, что в Павловске, через 150 лет после адмиралтейских петровских построек, на рубеже XIX-XX вв. вновь расцвели пышным цветом элементы барокко - причудливые фигурные аттики, щипцы, наличники. В XIX веке начало развиваться промышленное кустарное производство. Словом, Павловск, был типичным захолустным уездным городом царской России. На начало XX века в Павловске при населении около 7,5 тысяч человек было 2 начальных мужских училища, 1 начальное женское училище, женская гимназия, реальное училище, духовное училище и учительская семинария. Город становится торгово-ремесленным центром со слаборазвитой промышленностью. Её представляли небольшие предприятия: мыловаренные, салосвечные, воскосвечные, шерстомойные, салотопенные, маслобойные, пивоваренные, винокуренные, кирпичные, горшечные и другие заводики, на которых работало от 3-х до 20-ти человек. Павловская пристань была одной из крупнейших на Дону. На ней грузилось до 600 тысяч пудов грузов в год: хлеба, соли, леса и т.п. |
|
|
