| Занимаясь в «Строматах» всякими безобидными вопросами, Климент постепенно смешивает философию с христианством и к тому же подготовляет своих читателей. Так, без особого плана и порядка он написал первые три книги, в начале четвёртой он пришёл к мысли расположить дальнейшее содержание по известному плану, изложенному в 1-й главе 4-й книги. Во время этой работы он, наконец, натолкнулся на идею написать трилогию. В исполнение этого он написал «Протрептик», «Педагог» и затем продолжал «Строматы». Что часть «Стромат» написана раньше «Педагога» (и, вероятно, «Протрептика»), это видно из следующего: 1) В «Педагоге» (Paed. II, 10//PG. T. 8. Col. 509A; р. п.: C. 189) Климент ссылается на своё прежде написанное сочинение «О воздержании» (Περ γκρατεας), и [здесь же] в «Педагоге» (II, 6, 52//PG. T. 8. Col. 612C; р. п.: C. 245) – «O браке». Подробная трактация по этим вопросам находится во II, 20, 103 – III, 18, 110 «Стромат». Так как древние обычно цитовали под особыми заглавиями части одного сочинения, то более чем вероятно, что в данном случае Климент разумеет не особое сочинение, а части «Стромат» (Heusse). 2) В «Строматах» встречаются указания на «Протрептик» и «Педагог» (Clem. Alex. Strom. VI, 1, l; VII, 4, 22//PG.T.9.Col.428C; р. п.: T. 3. C. 208); в первых же книгах таких указаний нет даже там, где их естественнее всего ожидать; например, в начале «Стромат» сообщает он о намерении привести читателей к доброй вере, жительству, что составляет задачу двух первых частей, но [об этих произведениях] он хранит молчание. Но если «Строматы» Климент начал писать раньше «Протрептика» и «Педагога», то, во всяком случае, эти два сочинения написаны раньше V-й книги «Стромат», ибо в «Педагоге» (Paed. II, 11, 117//PG. T. 8. Col. 540A; р. п.: C. 206) Климент обещал толковать o таких материях, ο которых сказано в «Строматах» (Strom. V, 8, 55//PG. T. 9. Col. 85BC; р. п.: T. 2. C. 277). Время написания. B 1-й книге «Стромат» (§ 21, 139, 140:144) хронологические исчисления кончаются смертью императора Коммода – 192 годом. Очевидно, она написана после этого события и до смерти императора Септимия Севера (211 г.), преемника Коммода. Ссылки на факты мученичества (Clem. Alex. Strom. II, 20, 125; VI, 18, 167//PG.T. 8. Col. 1069B; T. 9. Col. 400C; р. п.: T. 1. C. 324, T. 3. C. 91) указывают на гонение Септимия Севера 202 г., что заставляет время написания «Стромат» приблизить к этому времени. Вся трилогия написана на протяжении 198–215 гг., когда она прервана была смертью Климента. |
| Быть может, «Строматы» не появились бы на свет, если бы не просьба одного из приближённейших учеников и друзей Климента, о чём можно судить по началу первой главы первой книги 45 . Сюда присоединилась мысль, что при старости лет память может изменить, – и вот, Климент начертал, можно сказать, намёками сущность своих эзотерических лекций». В подтверждение своего мнения русский исследователь, «кроме аналогии содержания рассматриваемых сочинений с практиковавшимся делением студентов на курсы», приводит вышеуказанное место – Strom. VI. 1. 736 (8–14), где говорится, что «Педагог» начертывает правила жизни для той ступени веры, которая следует за оглашением, и тем подготовляет души людей к высшей ступени нравственности – к гностической, – причём, первая называется ступенью детства, последняя – ступенью мужей совершенных. В пользу этого мнения, со своей стороны, можем указать, во-первых, на непосредственную связь между концом III книги Paed. и началом II книги Strom., заключающуюся в том, что Педагог, закончив воспитание детей, имеет в виду передать их Учителю 46 , а I книга Strom. начинается рассуждением о том, что требуется от учителя и учащегося. А во-вторых, на Strom. I. 1. 323 (29–36), где изречение: «нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано ( Мф.10:26 )» Климент толкует так, что тайное будет открыто тому, кто втайне слушает, и сокровенное будет ясно тому, кто способен сохранить в тайне преданное ему, – и поэтому, тайное для многих будет ясно для немногих. Первое говорит за то, что содержание Strom. примыкает к содержанию Paed. и, следовательно, если последний имел прямое отношение к школе, то и Strom. имели такое же, только они назначались для следующего за Paed. курса. Второе же касается, очевидно, таинственности и прикровенности содержания Strom. (о чём Климент говорит ниже – 324, 29–42) и даёт понять, что написанное в них было уже предметом устного наставления немногих избранных, для коих оно и по написании останется ясным, будучи сокровенным для толпы 47 . |
| Выражение заимствовано из Plato, Theaet. 176 b: dikaioj kaiU o(sioj metaU fronhsewj. Ps 16: 3. Это и последующее утверждение ср.: Chrysippus, fr. mor. 110 Arnim. Выражение из платоновского Критона (Crito 48 b). Gen 18: 12 I Reg. 1: 13. Cf. Mt. 7: 7. Mt. 5: 8; I Cor. 13: 12. Plato, Phaedr., 250 b. tetragwnoj, cf. Plato, Protag. 339. «Квадратное» число, четверица, является символом совершенства и включает в себя всю совокупность десяти чисел: 1†2†3†410. II Cor. 6: 7. Hebr 1: 1; Eph. 2: 14; 4: 13. Cf. I Cor. 2: 9. I Thess. 4: 17. Я сохраняю чтение MS. Сказанное здесь Климентом, по-видимому, соответствует его словам о «тяжести грехов», которые губят душу в мировом катаклизме (Strom. VI 52, 1—2, supra). O. Stahlin предлагает исправление: «…еще не оставив плоть…», базируясь на 75, 3 (supra). Cf. Deut. 4:19. Cf. Ps. 1: 4; Is. 40: 15. Я сохраняю чтение манускрипта. Hoschel (на основании параллельного пассажа в Sacra Parall.) предлагает чтение par ) o(lon. Смысл пассажа в таком случае таков: «… использовать, не зная зачем это нужно во всей (?) жизни». Неизвестный автор, Adesp. 104 b PLG. Cf. Mt. 16: 26; Mc. 8: 36. Euripides, fr. inc. 918. Cf. Mt. 10: 27. Amos 5: 13. Пс. 17: 12 sq. Is. 50: 4 sq. e)nofqalmismoj «глазкование». Этот раздел во многом параллелен началу пятой книги Стромат и является кратким повторением там сказанного, поэтому читателю рекомендуется еще раз обратиться к Strom. V 6, 1 sq. Cf. Sap. 6: 17—20. Cf. Aristoteles, Anal. Prior. II 27 7 a 7—10. Cf. Cicero, De inventione rhetorica, I 24, 34. Ср. подобное рассуждение в Strom. V 6, 1. Cf. Strom. V 84, 1; Plato, Tim. 40 d-e. Этот раздел во многом следует уже сказанному в девятой главе пятой книги (Strom. V 56, 3 sq.). Вообще говоря, эта тема, как мы видели, любимый конек нашего автора. О фронесис см. далее Strom. VI 155, 3—4. Lexij di ) e(terwn taU kuriwj legomena met ) e)nergeiaj paristanousa. Подобное же определение, почти verbatim cf. Tryphon, periU tropwn, VIII, p.750, 9 f. Walz. |
| Расширяя объём канона, Климент ещё более расширил содержание Священного Писания, допуская, вслед за Филоном, аллегорическое истолкование его; необходимость аллегоризма он раскрыл в VI кн. «Стромат» в гл. 15 и 16. 2. Столь же неопределённо и отношение Климента к Преданию, хотя он и строго на него ссылается. Все свои «Строматы» Климент правильно представлял, как сборник тех положений, которые он слышал от своих «старцев» (Clem. Alex. Strom. I, 1, 11//PG. T. 8. Col. 697B–701A; р. п.: T. 1. C. 83); к Преданию он относился с уважением; на основании его он опровергал еретиков (Clem. Alex. Strom. VII, 16–17//PG. T. 9. Col. 529–553; р. п.: T. 3. C. 252–261) и решал вопрос о Пасхе (Euseb. Hist. eccl. VI, 13, 9//PG. T. 20. Col. 549A; р. п.: C. 264). Ηο Предание он, естественно, принимает скорее на словах, чем на деле; он понимает его в духе своих воззрений и после той формулировки его, которую сделал св. Ириней, снова засоряет его философскими построениями. Отношение к философии Важность философского мировоззрения Климента заключается в его попытке философски обосновать христианство, в попытке выработать христианский гносис и доказать, что философия есть один из истинных путей ко Христу. a) В этом он подходил к св. Иустину Философу : он был эклектиком, изучал философию, под которой он разумел не какую-либо определённую систему, а конгломерат различных положений, выбранных систем. В каждой системе есть доля истины (Clem. Alex. Strom. 1, 7, 37//PG. T. 8. Col. 732D; р. п.: T. 1. C. 98) и y каждой можно чему-либо научиться. Впрочем, Климент признавал не все системы одинаково годными; он безусловно исключал всех материалистов и безбожников, в частности, эпикурейцев (Clem. Alex. Strom. 1, 11, 50–51//PG.T.8.Col. 748B-749B//р. п.: T. l.C. 105–106), порицал стоиков за пантеизм, хотя и хвалил их нравственное учение, предпочтение же отдавал Платону и Пифагору (Clem. Alex. Strom. 1, 15, 67–68//PG. T. 8. Col. 769; р. п.: T. 1. C. 114–115). Критерием для оценки разных систем служил взгляд на философию, как «учение о благочестии (о Боге) и справедливости». |
| Каковы цели символических и тайных учений? Прежде всего, говорит Климент, «высшие истины требуют соответствующего к ним отношения», поэтому их с древнейших времен скрывали от взора тех, кто не в силах относиться к ним с должным почтением. Египтяне хранили их в святилищах, иудеи закрывали занавесью, за которую допускались только избранные (Strom. V 19, 4; Strom. V 56, 3). Люди склонные ко злу и недоброжелательные могут извратить наставления учителя, поэтому лучше постараться избежать этой опасности (Strom. I 13, 2; VI 124, 6). Короче говоря, не следует «метать бисер перед свиньями». Далее, поскольку духовный опыт в значительной степени невыразим словами, необходим учитель, толкователь и наставник, помогающий овладеть им. Благодаря такому руководству ученик не только более старательно относится к своим занятиям, но и не рискует сбиться с дороги, поскольку ведет его человек уже прошедший этот путь (Strom V 56, 4). Но с другой стороны, попытки пересказа невыразимого духовного опыта часто провоцируют ложные толкования. Понимая символическое слишком буквально, слушатели оказываются невинными жертвами неумелого наставника, который заслуживает в таком случае наказания за свою небрежность. Поэтому хранитель предания ответственен не только за сохранение точного смысла переданного ему знания, в его функции входит охрана этого знания от несведущих и злонамеренных и передача его в руки достойных. И лучшим средством для этого с древнейших времен служил шифр, ключ к которому дается только избранным. За этими техническими соображениями следуют причины психологического и гносеологического характера. «Сокрытые вещи, просвечивающие через завесу,» – говорит Климент, – «производят более внушительное впечатление» (Strom. V 56, 5), то есть кажутся более загадочными и притягательными, нежели полностью освещенные и выставленные на всеобщее обозрение 16 . Фокус в том, что предметы эти кажутся лучше и значительней, чем на самом деле (как гнилые фрукты на дне ручья кажутся привлекательными только до тех пор, пока не извлечены из воды). |
| Однако предпочтение, которое Климент отдаёт гносису, вовсе не означает того, что он в своём учении унижает веру. Климент всегда смотрит на неё, как на основной принцип, и если возвышает гносис, то потому, что он, кроме веры, имеет ещё и глубокое постижение её. Как первый шаг к спасению (Strom. II, 6, 31//PG. T. 8. Col. 965BC; р. п.: T. 1. C. 278) и как основание гносиса, вера имеет исключительно важное значение, потенциально содержит в себе и все совершенства гносиса. В сжатой форме она уже даёт гносис и кто достигает веры, тот уже начинает становиться гностиком (Strom. VI, 17, 152//PG. T. 9. Col. 384AB; р. п.: T. 3. C. 82–83). Отсюда она в «Педагоге» называется «совершенством учения» (Paed. I, 6//PG.T. 8. Col.285A; р. п.: С. 49), и здесь ей приписываются те же совершенства, какие в «Строматах» гносису (см.: Paed. I, 6//PG. T. 8. Col. 285A; р. п.: C. 49). Отсюда признаётся, что Бог может спасти и без доказательств – одной только верой (Strom. V, 1, 9//PG. T. 9. Col. 21A; р. п.: T. 2. C. 151). A это показывает, что значение веры признаётся Климентом в полной мере. Таким образом, Климент, хотя и считал гносис более совершенным состоянием в жизни христиан, но вопреки еретикам-гностикам он 1) не считал деление на простых верующих и стоящих на высоте знания за деление обусловленное самой природой; такое деление он представлял продуктом свободного развития; 2) он не разрывался между верой и знанием, как гностики, а указывал самую тесную связь между ними: одно состояние развивается [не] вне другого. Установление правильного взгляда на веру и знание и их взаимоотношение составляет важную догматико-историческую заслугу Климента. Г. Учение о Боге Основным понятием системы Климента является понятие о Боге. Рядом с христианским представлением о Божестве, как реальном средоточии всех совершенств, святом и благом Владыке, заботящемся о людях и их спасении (Strom. II, 2, 5//PG. T. 8. Col. 936AB; р. п.: T. 1. C. 264; V, 10; VII, 12; V, 1; VI, 17; Protr. 10; Paed. 1, 9; II, 10) и соединяющем в Себе и правосудие и милосердие (учение об этих свойствах оттеняется ввиду заблуждения маркионитов – Paed. I, 9//PG. T. 8. Col. 348AB; р. п.: C. 90–91), Климент преимущественно развивает абстрактно-философское платоническое [представление] о Боге, [как] Первоначале всего. Это и есть то понятие, которое имеет истинный гностик. Учение Климента о Боге, по существу, совпадает с филоновским. |
| А. называл также «владычественная часть души» (τ γεμονικν τς ψυχς; Clem. Alex. Strom. VI 16. 134. 1, 2), «словесная часть» (τ λογιστικν; Ibid. 135. 2), «разумная душа» (λογικ ψυχ - Ibid. V 14. 94. 3). Эта часть, тождественная уму человека, руководит его способностью принимать волевые решения (προαιρετικ δναμις); она является началом, ответственным за исследование, обучение и познание (Ibid. VI 16. 135. 4). Неразумную часть души К. А. называл «подчиненная часть» (τ ποκειμνον - Ibid. 134. 1), «плотский дух» (πνεμα σαρκικν - Ibid. 135. 3; 136. 1), «духовная часть, возникшая при творении тела» (τ κατ τν πλσιν πνευματικν - Ibid. 134. 2; перевод Афонасина: «сила, вдохнутая при творении» (Строматы. 2013. Т. 3. С. 73), целиком ошибочен, т. к., согласно К. А. ,«вдохнута» Богом была разумная часть, тогда как неразумный плотский дух был «слеплен» вместе с телом). Неразумной части души подчинены чувственные способности человека, к-рые управляют соответствующими телесными органами: пять чувств (τ ασθητρια πντε), способность издавать звуки (τ φωνητικν), порождающая способность (τ σπερματικν) ( Clem. Alex. Strom. VI 16. 134. 1-2; ср.: Ibid. II 11. 50. 4). Благодаря неразумной части (плотскому духу) человек обладает способностями двигаться, питаться, расти, ощущать, испытывать эмоции, желать, выполнять любые физические действия (Ibid. VI 16. 135. 3; 136. 1, 4). В «Педагоге» К. А. выделял также 3 начала души, учение о к-рых было развито Платоном (см.: Plat. Resp. 439b - 441c): разумное, яростное и вожделеющее (см.: Clem. Alex. Paed. III 1. 1. 2); хотя эти начала не являются «частями» души в строгом смысле, 1-е из них соответствует разумной части души, а 2 другие - неразумной (ср.: R ü ther. 1922. S. 55). Разумная часть души по своей природе предназначена для руководства неразумной частью; она использует все низшие части человека для достижения устанавливаемых ею целей (см.: Clem. Alex. Strom. VI 16. 135. 4; 136. 1-4; ср.: Ibid. VI 6. 52. 1-2). Руководящий всей жизнью человека ум, согласно К. |
| Plut. 5. 3 относится к 1-му типу и содержит 8-ю кн.; ее заглавие здесь не отличается от заглавия др. книг: «Стромата восьмая» (στρωματες γδοος - Laurent. Plut. 5. 3. Fol. 346v), а первые слова совпадают с цитатой у свт. Фотия. Вопрос о том, действительно ли текст, известный ныне как 8-я кн. «Стромат», был включен в состав сочинения самим К. А., остается предметом научных дискуссий. Климент Александрийский. «Строматы». Рукопись. XI в. (Laurent. Plut. 5.3. Fol. 1r) Климент Александрийский. «Строматы». Рукопись. XI в. (Laurent. Plut. 5.3. Fol. 1r) Текст «Стромат» свидетельствует, что К. А. работал над этим произведением длительное время; в исследовательской лит-ре предлагались различные и нередко противоречащие друг другу описания процесса создания «Стромат» и датировки книг сочинения. Надежная и относительно точная дата создания может быть дана только для 1-й кн. «Стромат». Она основывается на том, что К. А. завершает здесь изложение рим. хронологии упоминанием смерти имп. Коммода ( Clem. Alex. Strom. I 21. 144. 1, 5; 145. 5). Т. о., над 1-й кн. К. А. работал в начале правления имп. Септимия Севера, т. е. после 193 г.; этот вывод был сделан еще еп. Евсевием Кесарийским ( Euseb. Hist. eccl. VI 6). Для датировки 6-й и 7-й книг «Стромат» определяющее значение имеет сделанное на основании исследовательской работы А. ван ден Хук ( Hoek. 1988) заключение Д. Руниа, к-рый обратил внимание на то, что в этих книгах почти отсутствуют цитаты и заимствования из сочинений Филона Александрийского (за исключением использования К. А. трактата «Вопросы на книгу Бытия»); по мнению Руниа, это свидетельствует о том, что при написании этих книг К. А. не имел доступа к собранию сочинений Филона, т. к. уже покинул Александрию ( Runia. 1993. P. 144; ср.: Hoek. 1988. P. 197-208; Eadem. 1997. P. 84). Согласно традиц. гипотезе, к-рую принимали большинство исследователей кон. XIX-1-й пол. XX в., К. А. работал над «Строматами» до конца жизни; он не успел завершить сочинение и оставил ряд подготовительных материалов, впосл. |
| 1638 Антонина Пия. 1639 Чтение манускрипта: Qeoda di a)khkoe nai изменено в соответствии с принятым многими исследователями (Stahlin, Grabe, Betntley и др.). 1640 Cf. Hebr. 4: 13. 1641 Здесь, как и в нескольких других местах Стромат, Климент снова обещает сказать нечто специальное о первоначале, возможно, посвятить этому предмету отдельный трактат. Это обещание, насколько нам известно, так и осталось неисполненным. 1642 О неком «Предании Матфея» Климент говорит ранее: Strom. VII 82, 1. 1643 Основателем этой секты был некий Евфрат из г. Перы в Киликии. 1644 Которые учили, что тело Христа является фантомом («кажущееся»). 1645 Эта секта помимо Климента никем не упоминается. 1646 Известные гностические секты, о которых упоминают также Ириней, Ипполит, Ориген, Епифаний, Феодорит, Тертуллиан и др. Обе эти секты почитали тех, кто боролся против злого Бога Ветхого завета, творца этого мира, каковыми были Каин и Змей, первым открывший людям истину о добре и зле и научивший их противиться злому Демиургу. 1647 Последователи Симона, как утверждается, учили, что душа нужна телу лишь для того, чтобы то могло «чувствовать», то есть предаваться чувственным удовольствиям. 1648 Cf. Plato, Rep. V, 475 e. 1649 Далее следует пассаж, который, как показывает сравнение, очень схож с аналогичным местом из Иринея (Irenaeus, Adv. Haer. V 8, 2). Cf. Barnaba, Epist. 10, 11 (Strom. V 51, 4). Вполне вероятно, что Климент пользуется здесь какой-то ересиологической суммой, аналогичной той, которую использовал Ириней. 1650 Cf. Rom. 3: 2; Num. 24: 6. 1651 Cf. Ps. 1: 2. 1652 Cf. Lk. 10: 22. 1653 Cf. Lk. 6: 46. 1654 Cf. PLG II p. 234. Такого отрывка у Феогнида нет, однако его повторяет Фотий (Phot. Bibl. 618); cf. Callim., Epigr. 25, 6. 1655 Cf. Strom. I 18, 1; VI 2, 1. 1656 Cf. Strom. VI 151, 2. 1657 На этом Строматы заканчиваются. О каком ином «начале» собирается далее говорить Климент мы никогда не узнаем. Так называемая восьмая книга Стромат, а также Эклоги и Извлечения из Теодота представляют собой некие заметки или записные книжки, достаточно неструктуированные. |
| А.- это философия в изначальном смысле «любви к мудрости», т. е. стремление к рациональному постижению вечной божественной истины (определения христ. философии см.: Clem. Alex. Strom. VI 7. 54. 1; 55. 1-2; ср. также: Ibid. I 7. 37. 6). Отождествляя истинную философию с христ. мудростью и вводя это понятие в заглавие, К. А. свидетельствует о том, что его задачей является интерпретация в свете христ. Откровения, т. е. Свящ. Писания и церковного Предания, тех достижений античной философии, к-рые могут принести пользу христианам в деле рационального осмысления истин веры, т. е. в разработке христ. философии. Т. о., на основании заглавия может быть дана общая характеристика сочинения К. А.: «Строматы» есть свободное по форме рациональное изложение и осмысление открытых в Свящ. Писании и истолкованных в церковном Предании христ. истин; при этом целью К. А. является демонстрация того, что христианство есть высшая философия, истинная мудрость, подлинный гносис, а в силу этого - единственный путь, приводящий к соединению с Богом (ср.: Сагарда. 2004. С. 419). Определение лит. формы и композиционной структуры «Стромат» затрудняется заявленной К. А. «пестротой» сочинения. Исследователи кон. XIX - нач. XX в. нередко указывали на хаотичное представление материала в «Строматах» и предлагали различные объяснения этого (обзор основных гипотез см.: M é hat. 1966. P. 23-35; Roberts. 1981. P. 211-212). Преодолевающее такой подход основательное исследование особенностей «Стромат» как цельного лит. произведения было осуществлено Меа, к-рый, совместив структурный и тематический анализ, продемонстрировал взаимосвязь формы и содержания «Стромат» и выявил мн. существенные формальные характеристики сочинения ( M é hat. 1966). Сопоставление «Стромат» с сочинениями греч. и лат. светской лит-ры, являвшимися сборниками разного рода воспоминаний, размышлений, историй, философских рассуждений и т. п., свидетельствует о наличии как определенных черт жанрового сходства, так и серьезных отличий. Как и античные авторы, К. |
|
|
