| патриарха Никифора (BHG, N 1335) и др. произведений, и у Петра Монаха, автора Жития прп. Иоанникия Великого (BHG, N 936). Все они работали в одно время и, вероятно, принадлежали к кругу К-польского патриарха свт. Мефодия (843-847), куда, очевидно, входил и Г. А. (помимо указанных текстов он цитирует Житие свт. Никифора, а также несохранившийся труд прп. Михаила Синкелла, ближайшего соратника свт. Мефодия). Сочинения свт. Никифора исчезли из поля зрения до XIV в., а Житие Никиты сохранилось по-гречески в единственной рукописи нач. X в. в сокращенном виде (полная версия дошла в слав. переводе). Исходя из этого, можно предположить, что входившие в круг свт. Мефодия церковные писатели пользовались неким общим собранием источников. Очень вероятно, что это была б-ка свт. Никифора, к-рую ему было позволено взять с собой в изгнание в 815 г. и к-рую свт. Мефодий, очевидно, перевез в К-поль в ходе подготовки к перенесению мощей свт. Никифора после восстановления иконопочитания в 843 г. После смерти свт. Мефодия это собрание вместе со всем его архивом, включавшим произведения вышеупомянутых авторов, по-видимому, попало в Студийский мон-рь. Казнь ап. Петра. Миниатюра из Тверского списка. Хроники Георгия Амартола. 1-я пол. XIV в. (РГБ. Ф. 173/I. 100. Л. 165 об.) Эти выводы подтверждаются изучением связей хроники Г. А. и «Хронографии» прп. Феофана Исповедника. Господствовавшая до недавнего времени т. зр., основанная на более поздней датировке хроники Г. А., состояла в том, что сочинение прп. Феофана послужило одним из ее основных источников для хроники Г. А. 582-813 гг. Г. А. был несомненно знаком с «Хронографией» прп. Феофана, однако, как показывают новейшие текстологические исследования ( Yannopoulos. 2000. P. 539), к 846-847 гг. она существовала в виде разрозненных тетрадей или листов. Это означает, что Г. А. пользовался авторской рукописью, что можно легко объяснить, если последняя входила в состав упомянутого выше собрания (архива). «Хронография» прп. Феофана, возможно, представляет собой некое звено между этим собранием и др. |
| Имп. Лотарю I пришлось согласиться на переговоры о мире. Одним из посланников К. Л. был крупный магнат Адальхард, на чьей племяннице Эрментруде король женился в дек. 842 г. В июле 843 г. в Вердене был заключен мирный договор, по к-рому Лотарь сохранил за собой имп. титул, но притязания его союзника Пипина II на Аквитанию не были признаны. К. Л. получил королевство зап. франков - земли к западу от р. Маас (за исключением Фландрии и частично Бургундии), а Людовику Немецкому кроме Баварии достались Алеманния, Саксония и земли в среднем течении Рейна с городами Майнц, Вормс и Шпайер. В состав «срединного» королевства Лотаря I вошли Сев. Италия, Прованс и земли между Рейном и Мозелем, в т. ч. Фландрия на севере. Т. о., Франкская империя была разделена на 3 части, примерно равные по экономическому и политическому значению (в историографии условия мирного договора обычно именуются Верденским разделом империи). По-видимому, участники соглашения не были удовлетворены достигнутым компромиссом. Фактически каждый правитель желал восстановить единство империи по образцу «Ordinatio imperii» 817 г., установив контроль над центральными областями гос-ва и вытеснив проч. королей на периферию. Однако тяжелое положение, вызванное междоусобицами, заставило К. Л. приступить к упрочению власти над королевством зап. франков. В нояб. 843 г., после заключения Верденского мира, К. Л. созвал в Кулене (близ г. Ле-Ман) собрание знати Западнофранкского королевства и призвал церковных иерархов и светских магнатов заключить соглашение: король и все подданные поклялись защищать Церковь и соблюдать ее законные права; вассалы (fideles) короля принесли ему клятву верности, а К. Л. обещал соблюдать их права и обращаться с ними в соответствии с «законом и справедливостью». Король гарантировал подданным сохранение мира, законности и порядка, а те обязывались хранить верность и оказывать ему поддержку. Жизнь королевства должна была основываться на принципах «мирного согласия и истинной дружбы» (pacis concordia et vera amicitia - MGH. Capit. T. 2. P. 253-255). |
| AA. Poet. T. 3. P. 414-415). О том, что пик евхаристического спора пришелся на сер. 50-х гг. IX в., свидетельствуют и сочинения Рабана Мавра, архиеп. Майнцского (847-856), к-рый явно был знаком как с произведением П. Р., так и с трактатом Ратрамна, и осуждал учение П. Р., не называя его имени ( Raban. Maur. Ep. 3 ad Egilem Prumiensem abbatem//PL. 112. Col. 1510-1518; Idem. Poenitentiale. 33//PL. 110. Col. 493; Idem. Ep. 56. 33//MGH. Epp. T. 5. P. 513-514). Др. исследователи считают, что Ратрамн написал трактат в нач. 843 г. ( Bouhot. 1976), когда кор. Карл Лысый находился в Корби, но еще не ознакомился с трудом П. Р. (тот преподнес его королю на Рождество 843 г. или на Пасху 844 г.). Ратрамн лишь отвечал на вопросы короля в соответствии со своими богословскими взглядами и не критиковал прямо широко известное на тот момент сочинение П. Р. Большинство историков тем не менее относят трактат ко времени после 844 г. и считают его написание прямой реакцией на то, что трактат П. Р. был преподнесен королю. Скорее всего кор. Карл Лысый обратился к Ратрамну за разъяснением, подобно тому как он интересовался его мнением по др. богословским вопросам (о предопределении и проч.). Видимо, Ратрамн пользовался полным доверием короля в отличие от П. Р., к-рый ранее был в числе сторонников кор. Лотаря I и аббата Валы, выступавших против того, чтобы имп. Людовик Благочестивый наделял наследством Карла Лысого. Вопросы, сформулированные королем, отсылают за ответами к трактату П. Р.: содержат ли Дары нечто доступное только очам веры, или все в них можно разглядеть телесными очами без к.-л. покрова тайны; принимают ли верные Тело и Кровь таинственно или по истине (in mysterio fiat, an in veritate); принимается ли в Евхаристии то самое Тело, Которое рождено Девой Марией. Возможно, однако, что поводом для начала спора стало появление в 40-х гг. IX в. трактата Иоанна Скота Эриугены о Евхаристии (трактат не сохр., но об учении Эриугены можно судить по его комментарию к переводу «О небесной иерархии» (ок. |
| Таким образом, когда в марте 843 г, кафедра освободилась после низложения иконоборческого патриарха Иоанна Грамматика, против кандидатуры Мефодия нельзя было выдвинуть никаких канонических или моральных возражений. Новый предстоятель Константинопольской церкви был монахом уже более тридцати лет и прошел все ступени священства, многократно и в самых суровых обстоятельствах засвидетельствовав свою верность православию. На сей раз, в отличие от 784 г., хиротония от не запятнанного ересью епископа не представляла затруднений. По крайней мере один архиерей-исповедник – Антоний Диррахийский – был еще жив 340 и наверняка присутствовал на соборе во дворце Каниклион 4 марта 843 г., когда Мефодий был возведен на патриарший престол. 2. Великая чистка Вопрос о том, что случилось с теми иконоборческими епископами и священниками, которые не стали упорствовать в своих заблуждениях, а сразу перешли на сторону победившего православия, сводится к тому, кто из них был низложен, по каким критериям и по чьей инициативе. Четко и доказательно сформулированных ответов на эти вопросы современная историография пока не дала, причем, по-видимому, только из-за чрезмерной приверженности предвзятым концепциям, которые давно пора радикально пересматривать. Так, единственная статья, в которой данная проблема трактуется подробно 341 , проникнута очевидным желанием представить Мефодия в виде мудрого и осторожного, хотя и сурового, миротворца в соответствии с представлениями автора о том, как такой человек должен был бы поступать (выводы В. Грюмеля будут детально проанализированы ниже). Автоматическое причисление патриарха к так называемым «умеренным» иногда приводит к тому, что прямые указания источников, которые этому противоречат, уже не принимаются во внимание 342 или же без всяких на то оснований интерпретируются как не имеющие отношения к Мефодию 343 . Между тем, у нас есть достаточное количество источников, вполне позволяющее реконструировать не только основную канву событий, но, с большой степенью вероятности, и цели, которые преследовали главные действующие лица. |
| Взойдя на патриарший престол, Мефодий обратился к своей пастве со словом увещания и с призывом прощения по отношению к своим былым гонителям: «Надлежит нам, соблюдшим непорочную и православную веру, хоть мы и претерпели многие наказания и скорби от порабощенных ересью, всегда помнить о Господнем гласе: Отче оставь им, ибо не знают, что сотворили» Быть может, данные слова были сказаны Мефодием на соборе, созванном им через несколько дней после своего возведения на патриаршество. «Ибо после того, как был собран собор святых и богоносных отцов, коими была точно обличена злобнейшая ересь злых и злоименных иконоборцев, а ее мерзкие бредни ясно опровергнуты, ярко воссияло слово православия словно из неких глубочайших и непроходимейших лабиринтов и мрачных пропастей проклятой и дурнейшей ереси» Насколько свт. Мефодий исполнил на деле свой призыв к прощению? Высказывалась точка зрения, согласно которой практически весь клир Константинопольской церкви был почти сразу отправлен под запрет. Однако будучи мудрым пастырем, представителем просвещенной партии, идейным предшественником свт. Фотия Великого Мефодий, должно быть, проявлял строгость только там, где никакие иные методы убеждения не действовали. Так, он изгнал тех иконоборцев, которые «не подчинились ни его мягким убеждениям, ни угрозам супротив грешного Феофила» 3. Торжество Православия О событиях, связанных с торжеством Православия, наиболее подробный и близкий к описываемому событию источник - «Повесть о перенесении мощей патриарха Никифора» составленная в 847 г., которая, к сожалению, нам недоступна. Хотя самое первое упоминание о торжестве Православия как таковом было сделано только в 899 г. несомненно, что данное торжество стало неотъемлемой частью в жизни Византии с 843 г. и далее. Март 843 г. - это месяц поставления Мефодия и торжества православия. Как уже было сказано выше исторически торжество Православия состоялось на следующий день после прощения императора Феофила. Вне зависимости от степени своего покаяния император посмертно удостаивается прощения, которое тем самым предваряет и в некоторой степени обуславливает последовавшее торжество. |
| Собственно говоря, ее и не могло произойти, потому что правители, каковы бы ни были их личные намерения, не могли себе позволить резких движений, не консолидировав свою власть в достаточной степени. Кроме того, если в свое время Феодора стала женой Феофила именно благодаря своим кланово-родственным связям, с ее стороны было бы естественно скорее опираться на них, чем пренебрегать ими. Поэтому немедленная амнистия, объявленная после смерти Феофила всем пострадавшим по делам, связанным со спором об иконах 142 , отражала как, вероятно, собственные убеждения императрицы, так и осознание того, чем может обернуться конфронтация с влиятельной общественно-политической силой в отсутствие «сильной руки», когда официальным регентом была женщина, а наследнику оставалось еще очень долго до совершеннолетия. Положение в 842–843 г. во многом напоминало то, которое сложилось после смерти императора Льва IV в 780 г. Тогда Ирина, чтобы удержаться у власти, вынуждена была заключить некое негласное соглашение с враждебной ее собственному клану частью византийской элиты, сделав той существенные уступки, главной из которых был патриарший престол для Тарасия, о семейно-родовых связях которого здесь уже говорилось неоднократно 143 . Однако Исаврийская династия к тому времени находилась у власти ни много ни мало 63 года (из которых 53 прошли под знаком иконоборчества), в то время как Аморийская династия правила только 20 с небольшим лет, что уже само по себе обусловливало сравнительно менее устойчивое положение правительства Феодоры, а следовательно, и менее выгодные условия, на которые оно могло рассчитывать. Прекращением преследований и возвращением ссыльных было выполнено предварительное условие компромисса, который предстояло достичь, если Феодора и ее помощники хотели заручиться для малолетнего Михаила III поддержкой Мефодия и его сторонников. Последние, между тем, судя по двум независимым сообщениям Продолжателя Феофана и Жития Мефодия, были многочисленны при дворе 144 . С этого момента началась торговля, которая и продолжалась целый год до марта 843 г. Перипетии этих переговоров для нас сейчас невосстановимы, поскольку агиографов, информацию которых приходится здесь использовать, интересовало все, что угодно, кроме протокольной точности 145 , но контуры окончательного соглашения можно определить довольно четко. Основное требование, выдвинутое императрицей, состояло в следующем: покойный Феофил должен был быть вписан в поминальные диптихи Великой церкви как православный государь и ни в коем случае не фигурировать среди еретиков, подлежащих анафеме 146 . О том, насколько легко было Мефодию и его соратникам решить эту задачу, еще будет сказано в дальнейшем. Другое дело, что правительству Феодоры пришлось отдать взамен. Если считать, что в ответ императрица обязалась восстановить почитание священных изображений и более ничего (а такого мнения до сих пор придерживаются некоторые исследователи), то такая сделка не выглядит особо трудной или драматичной. |
| Но, побежденное догматически, иконоборчество воскресло с новой силой после смерти Ирины в 802 г. Сторонников ереси было еще достаточно, главным образом в правительственных и военных кругах, где славное царствование Константина Копронима окружено было восторженным поклонением. И все несчастия и неудачи Империи, обрушивающиеся на нее в начале девятого века - войны, нашествия, восстания - приписывались там «иконолатрии». В 815 году Император Лев V Армянин потребовал от патриарха Никифора, чтобы иконы в церквах были подняты выше человеческого роста и таким образом их невозможно было бы целовать. С этого момента все поняли, что гонение неминуемо. Только на этот раз Церковь не была застигнута врасплох: постановление Вселенского Собора и произведения защитников икон дали ей оружие, не хватавшее ей раньше. На защиту Православия против Императора поднялась вся Церковь. Первым пострадал патриарх Никифор, успевший все же возвестить Церкви о готовящейся борьбе и призвать ее к сопротивлению. Его низложили и сослали. Во главе православных его заменил преп. Феодор Студит, игумен знаменитого Константинопольского монастыря Студиона. На Вербное воскресение 815 года тысяча студийских монахов прошла крестным ходом по городу, неся иконы. Вызов власти был брошен и началось кровавое гонение. Оно сделало больше жертв, чем гонение Копронима: десятки сосланных епископов, монахов, утопленных в зашитых мешках, замученных в застенках... Хотя и несколько ослабленное, гонение продолжалось и при приемниках Льва - Михаиле II (820 - 829) и Феофиле (829 - 842) - а с 834 года снова усилилась волна террора. Окончательная победа Православия пришла снова через женщину. Жена Феофила - императрица Феодора немедленно после смерти мужа прекратила гонение. В марте 843 года патриарший престол занял Мефодий, один из пострадавших за иконопочитание. В первое воскресенье Великого поста 11 марта 843 года восстановление икон было провозглашено в Св. Софии и этот день остался в памяти Церкви, как «Торжество Православия»: с тех пор каждый год в это воскресенье, Церковь празднует победу над последней из больших ересей, и торжественно провозглашая Истину, отлучает от себя всех тех, кто этой истины не признает. «Торжество Православия» - эпилог эпохи Вселенских Соборов. |
| (827, 1683) Впрочем, что касается способа тайно исповедаться одному только священнику, даже если Христос не запретил публичное покаяние в стремлении покарать свои прегрешения и унизиться самому для того, чтобы показать пример другим и ради наставления Церкви, которая была оскорблена, это предписание не идет от Божественной заповеди, и было бы неосторожно предписать посредством человеческого закона, чтобы прегрешения, особенно тайные, были оглашены на публичной исповеди [ХВ 796, 841]. Поэтому Отцы, самые святые и самые древние, с общего и единодушного согласия всегда рекомендовали тайную сакраментальную исповедь, к которой Церковь прибегала с самого начала и до сих пор; это ясно опровергает пустую клевету тех, кто не боится утверждать, что исповедь – чуждое Божественной заповеди человеческое изобретение, которое обязано своим происхождением Отцам, собравшимся на Латеранский Собор [ХВ 797798, 843]. На Латеранском Соборе Церковь не принимала решение о том, чтобы верные исповедовались, она знала, что это – Божественное установление, необходимое по Божественному праву, но она приняла решение, чтобы верные, все и каждый, когда они войдут в возраст распознания, исповедовались, по крайней мере, раз в год. В связи с этим Вселенская Церковь замечает, что особенно большую пользу для душ приносит спасительный обычай исповедоваться в святое время Великого Поста. Святой Собор полностью одобряет этот обычай и воспринимает его как благочестивый и достойный сохранения [ХВ 797–798, 843]. Глава 6: Служитель этого Таинства и отпущение (828, 1684) Что касается служителя этого Таинства, Святой Собор объявляет лживыми и полностью противоречащими истине Евангелия все учения, которые опасно распространяют служение ключей на всех людей без разбора, не являющихся ни епископами, ни священниками [ХВ 845]. Их авторы думают, что слова Господа «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» [ Мф 18, 18 ] и «кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [ Ин 20, 23 ] адресованы всем верным без различия, в противоречии с установлением этого Таинства, так что любой будто бы имеет власть отпускать грех: грехи известные – если порицаемый согласен на это; тайные же грехи – спонтанной исповедью кому угодно. |
| Среди византийскихимператоров причислены Церковью клику святых Константин и Елена, Феодосий I Великий и его супруга Плакилла, Феодосий II с супругой Евдокией, Маркиан и Пульхерия, Лев I Великий , Маврикий, Юстиниан и его супруга Феодора, императрицы Феофания, Ирина – жена Льва Хазара, Ирина – супруга Иоанна Комнина, Феодора, царевны Сосипатра и Анфуса 842 . Почитание императоров как святых было выборочным. Как правило, канонизировались императоры, при которых происходили Вселенские Соборы. При Константине Великом в империи восторжествовало христианство и был созван Первый Вселенский Собор (325), при Феодосии Великом – Второй (381), при Феодосии Втором – Третий (431), при Маркиане и Пульхерии – Четвертый (451), при Юстиниане – Пятый (553), при Ирине – Седьмой (787). К этой группе можно отнести и правителей, не созывавших Вселенских Соборов, но оказавших значительные услуги Церкви, например, цариц Елену и Феодору. Царица Елена в 326 г. нашла Животворящий Крест Господень. При царице Феодоре было восстановлено иконопочитание в 843 году. Конечно, эти правители отличались и личным благочестием, но все же основной причиной их канонизации, на наш взгляд, был их вклад в дело защиты и укрепления Православия. Другие императоры прославлены за свой аскетический подвиг и дар чудотворения. Так, еще при жизни за добродетельную жизнь почиталась царица Феофания , первая супруга императора Льва Мудрого (866–911). Она спала на рогоже рядом с роскошной постелью, под царскими одеждами носила власяницу, творила много милостыни. Святитель Димитрий Ростовский 843 сообщает, что император Лев еще при жизни стал строить храм в ее честь. Св. Феофания категорически воспротивилась этому, и тогда храм был переименован в честь Всех Святых. После смерти Феофании Лев Мудрый в совете с Церковью установил празднование памяти Всех Святых в следующее воскресенье после Пятидесятницы. По словам Льва, если Феофания святая, то в этот день будет праздноваться и ее память. Об этом говорится также в синаксаре Недели Всех Святых (Цветная Триодь). Благочестивая императрица была прославлена чудотворениями уже через несколько дней после кончины, и поэтому почти сразу канонизирована. |
| Второй период иконоборчества ограничивается 813 и 843 г. В 813 г. вторую волну преследования икон начал император Лев Пятый Армянин. А в 843 г. был совершен чин Торжества Православия, окончательно утвердивший почитание икон. Начало иконоборческого движения. Указ Льва Исавра. Реакция Римского папы Григория Иконоборчество началось с указа Льва Исавра, ограничивавшего иконопочитание. Чиновник императора взял лестницу и попытался сбить рельефное изображение Иисуса Христа с дворцовых ворот. Возмущенный народ опрокинул чиновника и растерзал его до смерти. В ответ начались репрессии. Патриарх Герман, выступивший с протестом, был низложен и сослан. На кафедру возвели беспринципного и честолюбивого Анастасия. О событиях в Константинополе стало известно и в Риме через торговых людей. В 730 г. папа Григорий Второй написал письмо к императору, в котором бесстрашно обличил действия Льва Исавра. «Ты соблазнил весь мир! Как будто ты и не думаешь узреть смерть и дать за это злосчастный ответ. .. .Ты отрекся от святых отцов и учителей наших» 47 . «Ты говоришь, что мы покланяемся камням, стенам и доскам. Это не так, император, как ты говоришь. Иконы служат нам только средством для напоминания; они пробуждают и возносят наш ленивый, неискусный и грубый ум в горний мир… Мы почитаем иконы не как богов» 48 . Из послания видно, что император угрожал расправиться с папой, как это прежде было сделано с папой Мартином. Папа Григорий заявил, что он не боится этих угроз и при опасности оставит Рим и найдет защиту у германцев. В ответ на это послание папы император послал на Запад военный флот. Однако буря уничтожила часть флота, остатки его вынуждены были вернуться назад. Раздраженный император принял решение о переходе Южной Италии в гражданское и церковное подчинение Константинополю. Эти обстоятельства только усугубили конфликт между Востоком и Западом. Иоанн Дамаскин Главным защитником православия, защитником иконопочитания в первый период стал секретарь халифа Дамаска Иоанн Дамаскин, который имел прозвище Мансур («победный»). Святой Иоанн написал «Три слова против порицающих иконы» в защиту икон, где богословски обосновал необходимость иконопочитания. Дамаскин относил иконоборчество к ересям христологического характера. До Боговоплощения изобразить Бога было невозможно, но возможно это после того, как Бог явился во плоти и жил среди людей. В боговоплощении произошло освящение самой материи. Иоанн Дамаскин в полемике с иконоборцами провел различие между служением, которое прилично одному Богу (латрия) и поклонением, которое воздается иконам (проскинисис). Впоследствии Седьмой Вселенский собор утвердит эту терминологию. Константин Копроним и Иконоборческий собор 754 г. |
|
|
