| Symeon the New Theologian (c. 949–1022). Compassionate spiritual leader known for his strict rule. He believed that the divine light could be perceived and received through the practice of mental prayer. Tcrtullian of Carthage (c. 155/160–225/250; fl. c. 197–222). Brilliant Carthaginian apologist and polemicist who laid the foundations of Christology and trinitarian orthodoxy in the West, though he himself was estranged from the main church by its laxity. Theodore of Mopsuestia (c. 350–428). Bishop of Mopsuestia, founder of the Antiochene, or literalistic, school of exegesis. A great man in his day, he was later condemned as a precursor of Nestorius. Theodoret of Cyr (c. 393–466). Bishop of Cyr (Cyrrhus). He was an opponent of Cyril, whose doctrine of Christs person was finally vindicated in 451 at the Council of Chalcedon. Theophylact of Ohrid (c. 1050-c. 1108). Byzantine archbishop of Ohrid (or Achrida) in what is now Bulgaria. Drawing on earlier works, he wrote commentaries on several Old Testament books and all of the New Testament except for Revelation. Valentinus (fl. c. 140). Alexandrian heretic of the mid-second century who taught that the material world was created by the transgression of God;s Wisdom, or Sophia (see Gnostics). Valerian of Cimiez (fl. c. 422–439). Bishop of Cimiez. He participated in the councils of Riez (439) and Vaison (422) with a view to strengthening church discipline. He supported Hilary of Arles in quarrels with Pope Leo I. Vincent of Lerins (d. 435). Monk who exerted considerable influence through his writings on orthodox dogmatic theological method, as contrasted with the theological methods of the heresies. 1 5 6 Bibliography Ambrose of Milan. “De excussu fratris Satyri.” In Sancti Ambrosii opera. Edited by Otto Faller. Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, vol. 73. Vienna, Austria: Hoelder-Pichler-Temsky, 1955. ---. “De fuga saeculi.” In Sancti Ambrosii opera. Edited by Karl Schenkl. Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, vol. 32, pt. 2. Vienna, Austria: F. Tempsky; Leipzig, Germany: G. Freytag, 1897. |
| 471 В первом из них содержатся стихиры: 1) в праздничные дни всех 12-ти месяцев; 2) во св. Четыредесятницу и Страстную седмицу; 3) в неделю ап. Фомы, Мироносиц, Расслабленного, Самаряныни, Слепого, на день Вознесения Господня, в неделю 318-ти Отец Никейских, в Пятидесятницу и неделю Святых; 4) стихиры воскресны Анатолиевы; 5) 24 стихиры воскресны по алфавиту, монаха Иоанна Дамаскина , а в богородичных монаха Иоанна (Евхаитского митрополита); 6) Степенны Феодора Студита : „Внегда скорбети ми...“; 7) воскресные утренние стихиры Льва Деснота: „На гору учеником...“; 8) стихиры, называемые подобны, во св. Четыредесятницу, Феодора Студита , а больше Иосифа Песпописца; 9) богородичны-догматики, Иоанна Дамаскина : „Всемирную славу... Девственно праздненство... Да взыграет вся тварь... Ублажаем Тя роди вси, Дево“; 10) крестобогородичные стихиры Льва Деснота: „На певке и кедре. Предстоя у креста... Тридневное воскресение...“ (всех 30) и др. – Стихирарь монаха Ахриды 1299 г. разделен на три части: в первой из них содержатся стихиры с 1-го сентября по 31-е августа, какие в 13 веке пелись в праздничные дни каждого месяца; во второй – стихиры св. Четыредесятницы и Страстной седмицы; в третьей – стихиры начиная с Пасхи до недели Всех Святых включительно. – См. Архим. Порфирия Успенского „Первое путеш. в Афон. монастыри“, ч. 2, отд. 2, стр. 98. 473 Об этих и других авторах см. „Теория древнего русского пения“, Ю. К. Арнольда. Введение. 1880 г. О западных музыкологах см. Gerberti, Abbatis monasteruu S. Blasiani «Scriptores ecclesiastici de musica sacra». 476 Перечень этих сочинений с некоторыми замечаниями о них и их авторах см. в „Приложениях“ ко 2 отд. 2 части. „Первого путеш. в Афон. монастыри и скиты“, архим. Порфирия Успенского , Москва, 1881 г., стр. 7487. Срв. Крумбахера Geschichte der byzantin. Litteratur“, § 149. Мüпснеп, 1891. 477 Перечень печатных сочинений о греческой церк. музыке глав, обр. извлечен из письма ко мне о. прот. Д. В. Разумовского, от 6 ноября 1887 г. 478 Почти все эти сочинения перечислены у Крумбахера в Geschichte der Byzantin. Litteratur, § 149 (Мüпснеп, 1891 г.). |
| Когда же бывшие после Маркиана и Пульхерии императоры возобновляли и украшали эти храмы: то как риза и пояс Богоматери, так и другия святыни были торжественно переносимы из одного храма в другой; а отсюда произошло то, что перенесение и положение разных святынь в том или другом храме Византийские писатели приписывали разным лицам и относили к разным временам.Это заметил еще Ассемани: has enim aedes, говорит он, quum snbsequuti post Marcianum et Pulcheriam imperatores aut instauraverint aut exornaverint, ideo factum est, ut sacrarum Reliquiarum translatio aut depositio modo ad unum, modo ad alium imperatorem a scriptoribus Byzantinis referatur (Kalend. eccl. univ. t. VI. pag. 458). Здесь неизлишне еще заметить, что некоторые писатели употребили название целаго предмета вместо частей его, именуя напр. ризою Богоматери какую нибудь частицу одежды, или головное покрывало скуфия, Стеф. Новг.; повой, Ант.)с наплечьем 68 Память св. Филиппа из лика 12-ти апостолов – 14 ноября, а Филиппа единаго от 7-ми диаконов – 11 октября. Феодорит в своей истории (кн. V. гл. 24) пишет, что в 394 году апостолы Иоанн Богослов и Филипп, который из 12-ти, явились императору Феодосию пред сражением с войсками Евгения и обещали ему победу над врагом (сн. Г. Кедрина, Сокращ. ист. в Corp. script. hist. Byz. ed. Bonnae. 1.1. 1838. p. 567). Вероятно, здесь говорится о мощах этого апостола. 69 Св. Епимах, родомь Египтянин, сперва жил пустынником в горе Пилусийской; потом претерпел муки и обезглавлен в Александрии, около 250 года (Чет. Мин. 31 октября). – Перенесение мощей его 11 марта (Месяц. Вершин. стр. 173). 70 Св. Феодор Тирон пострадал в Понтийском городе Амасии, в 316 году (Чет. Мин. 17февраля; сн. Ассемат, Kalend. eccl. univ. t. VI. р. 150). 71 По усекновении главы Иоанна Крестителя, тело его было погребено в Севастии; евангелист Лука отделил от него правую руку и принес в Антиохию; в X веке диакон Иов принес ее в Халкидон, а отсюда патриарх Цареградский перенес ее в Царьград, где она торжественно встречена была императорами Константином и Романом со множеством народа, и положена “в царстей, сущей в палатах, церкви” (Чет. |
| Наша гипотеза тем более вероятна, что Евстратий был учеником Итала, а Итал – Пселла. Богословские произведения обоих этих авторов (Иоанн Итал. Сочинения/Греч. текст с вариантами и примечаниями публикуется по материалам Гр. Ф. Церетели. Ред. и предисл. Н. И. Кечакмадзе. Тбилиси 1966; Michaelis Pselli Theologica/P. Gautier. (Bibliotheca scriptorum graecorum et romanorum Teubneriana) Leipzig 1989. I), практически, не изучались, при поверхностном же знакомстве они показались нам многообещающими. Наше предположение кажется нам особенно вероятным еще и потому, что в ранней Византии, учение, подобное Варлаамову (по крайней мере, подобное в том отношении, что это был тоже «номинализм» на почве платонизма – оригенизма), вполне надежно просматривается – у патр. Константинопольского Евтихия (и то же самое или близкое в одной из севирианских сект – у Иоанна Филопона; см. выше, ч. II, гл. II, прим. iii). 372 PraktikaV qeologikoú sunedrivou eij» timhVn kaiV mnhvmhn toú ejn aJgivoi» patroV» hJmw " n Grhgorivou ajrciepiskovpou Qessalonivkh» toú Palamá/Pronoiva "/tou Panagiwtavtou mhtropolivtou Qessalonivkh» k. k. Pantelehvmono» Qess. 1986. 373 J. Meyendorff. ToV Agio Pneú " ma sthV Qeologiva toú JAg. Grhgorivou toú Palamá//Aujtovqi. 137–153. 374 Ряд статей по различиям в философско-гносеологическом подходе к богословию между паламитами и антипаламитами, с итоговой монографией по этому вопросу (содержащей множество конкретных наблюдений и подробную библиографию по каждому автору): G. Podskalsky. Theologie und Philosophie in Byzanz: Der Streit um die theologische Methodik in der spatbyzantinischer Geistgeschichte (14 "/.15. Jh.). (Byzantinisches Archiv, 15). Munchen 1977; Idem. Orthodoxie und westliche Theologie//Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik. 1981. 31/2. 513–527; 1982. 32/1. 293–301; Idem. Die griechisch-byzantinische Theologie und ihre Methode//Theologie und Philosophie. 1983. 58. 71–87. Но, пожалуй, гораздо больше для понимания поздневизантийского исихазма дает его книга о более позднем периоде: Podskalsky. |
| В этом побуждении, по предложению и под покровительством митрополита Григория, она и предприняла отдельное издание русского перевода византийских историков, важнейшего и мало исследованного пособия для церковной истории с VIII века“, весьма полезного и для отечественной науки 3 . В состав этой серии переводов вошли следующие византийские историки: Никифор Вриенний (под редакцией профессора В. Н. Карпова), Иоанн Киннам (под редакцией его же), Анна Комнина (часть I, под редакцией его же), Никита Ханиат (том I, под редакцией профессора В. И. Долоцкого, и том II, под редакцией профессора И. В. Чельцова ), Никифор Григора (том I, под редакцией баккалавра П. И. Шалфеева), Георгий Пахимер (том I, под редакцией профессора В. Н. Карпова) и Георгий Акрополит (под редакцией баккалавра И. Е. Троицкого). Академия оказала русской византологии большую услугу изданием лучших произведений византийской исторической литературы, имеющих весьма большое значение для внешней и особенно внутренней истории средневековой Византии, как гражданской, так и церковной. Правда, перевод некоторых писателей (Анны Комниной, Григоры и Пахимера) не был закончен, но все то, что издано в свет, было исполнено вполне удовлетворительно. В доказательство научной ценности и пригодности переводов можно указать на то, что и теперь, через сорок пять лет после их издания, они цитируются в научных сочинениях наравне с подлинниками. А для своего времени академическое издание византийских историков было, в своем роде, последним словом науки. Перевод был сделан по боннскому изданию – Corpus scriptorum byzantinorum, – снабжен предисловиями, в коих сообщаются сведения о писателях и их значении, а также примечаниями исторического, археологического, топографического и филологического характера. Сравнительною обстоятельностью отличается очерк жизни Никифора Григоры с характеристикой его „Римской истории“, написанной баккалавром Шалфеевым, но преимущественно важен, в научном отношении, очерк, посвященный Георгию Акрополиту и его „Летописи» и составленный баккалавром Иваном Егоровичем Троицким . |
| De anno tantum definiendo propofita dull bitatio manet: attamen maior faniorque Doetorum pars; (neque enim peculiaris et propria Neftoris, haec eft opinio; cuius tamen fi eriam eflet, fatis nihilominus gravis fuerit et ponderofa, ut pote Scriptoris adteftatio indigenie, qui inclinante fasculo XI; fesqui-faeculo nempe poft Olgam, florebat; Nee Hiftoricorum tantum Rufficorum.) Graecorum etiam; circa an. Chr. 955, aut 956.adventum Olgae Conftaminopolim, converfionemque eius ad fidem affignant. Quod porro, ne folâ teftium authoritate firmari videatur, ex annis etiam ipfius Imperatoris Conftantini Pofpbyrogennetae, et ex ferie eorum, quae in iis evenerunt, manifelte eft evincendum. Conftantinus enim Porphyrogenneta, Filius Imperatoris Leonis, difti Sapientis, expulfis focero Romano Lacapeno, huiusque Filiis, qui inique paternum illius folium occuparant, Indiftione III. folus rebus prafuit. 47 (Ex Cedreno pag. 634). Id vero accidit an. Mundi 6453. (Ex eodem Cedr. ead. pag. 634). Quod eft an. Chr. 945. (Ex confpe&u Chronolog. Joh. Alber. Fabricii). Sed hoc eodem anno 945. Ingore Ruflorum Principe vita defuno; (Ex Tabulâ Ghronolog. Faft. Rufficor.) Olga vidua relifta, antequam viduitatis fortem utcumque digereret, refque domefticas fatis componeret, haud certe poterat immediate ad Byzantinam aulam, anno 946. (ne quid dicam de an. 941. quem aliqui, ut fupra indicavimus, abfurdiffime ponunt) tot praefertim ftipata Principibus, tantoque apparatù, illico advolare. Porro indiftione VI. 48 (Ex Cedreno pag. 635). Romanus II. Filius Conftantini, in confortium Imperii a Patre affumptus, et ipfo Paschatis Fefto Coronams eft. An. M. 6456. I An. Chr. 948 (vid et confpeft Chronolog. Albert. Fabricii.) Sed dum receptio Saracenorum Legatorum Amerumnte (de qua Ceremoniar. Libr. ΙΙ. Cap. XV) fiebat, Conftantmus fimul cum Filio Romano Regnum ornabant 49 † (Cerimon pag. 329). Et introduffis poftea Saracenis ad Chryfotriclinium Palatii Imperialis 50 (††) In throno Arcadii, Romanus Porphyrogennitus, et a Deo coronatas fedebat. |
| 3 С.А. Белокуров . Арсений Суханов , ч. I. М., 1891, стр. 326–421. Описание этих рукописей см.: Архим. Владимир. Систематическое описание рукописей Московской Синодальной (Патриаршей) Библиотеки. Часть первая. Рукописи греческие. М., 1894. 4 М . Vogel – V. Gardthausen . Die griechischen Schreiber des Mittelalters und der Renaissance. (XXXIII. Beiheft zum Zentralblatt für Bibliothekswesen), Leipzig, 1909, S. 145; J. Irig о in . Pour une étude des centres de copie byzantins. Scriptorium, XIII, 1959, 2, pp. 200–204. 5 K . and S. Lake . Dated Greek Minuscule Manuscripts to the Year 1200, vol. II. Boston, 1934, pp. 123. 7 Рукописи ГИМ 362 и Taurinensis gr. 25 не могут быть датированы с помощью сигнатур: в последней, погибшей в пожаре 1904 г., место сигнатур осталось неизвестным, а в первой рукой Феофана писаны лишь четыре листа, не имеющие нумерации копииста. 8 Кодикологические данные о рукописях почерпнуты из каталогов, приложений к таблицам альбома Лэйк и указанной работы Ж. Иригуэна. Кроме того, сведения о ватиканских, парижской и лондонской рукописях проверены и уточнены по нашей просьбе проф. П. Канаром (Ватиканская библиотека), проф. Ш. Астрюком (Парижская национальная библиотека) и докт. Ж. Иригуэном (Парижский университет), которых мы сердечно благодарим. 9 На VII Всесоюзной конференции византинистов в Тбилиси (13–18 декабря 1965 г.) П.А. Берадзе прочёл доклад на тему «Феофан Грузин», основные выводы которого представлены в «Тезисах докладов» (Тбилиси, изд. «Мецниереба», 1965), стр. 122–123. Поддерживая положение автора о тождестве Феофана «Жития Иоанна и Евфимия» с писцом перечисленных кодексов, мы не можем согласиться с его утверждением (основанным на широко известном пункте устава Иверского монастыря о запрете жить не грузинам в этой обители) о том, что Феофан был грузином. Конечно, ссылка на Иверский устав достаточно основательна. Но не нужно упускать из виду того факта, что из-под пера Феофана выходила продукция только на греческом языке; его грузинских автографов пока неизвестно. |
| Особая заслуга в изучении вост. житий принадлежит П. Петерсу и М. ван Эсбруку . Единственным, хотя и неполным справочным изданием по вост. агиографии до наст. времени остается «Bibliotheca Hagiographica Orientalis» Петерса (1910, 1954r). Попытки систематического издания полных досье принадлежат Л. Клюнье (сер. Bibliothèque hagiographique orientale/Éd. L. Clugnet. P., 1901-1905. 9 vol.) и А. Венсинку (Legends of Eastern Saints Chiefly from Syriac/Ed. A. J. Wensinck. Leiden, 1911-1913. 2 vol. Piscataway (N. J.), 20052). Впосл. вост. жития публиковались, как правило, либо в сериях «Patrologia Orientalis» и «Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium», либо в периодических изданиях. Лит.: BHO; Peeters P. Orient et Byzance: Le tréfonds oriental de l " hagiographie byzantine. Brux., 1950; Enciclopedia del Santi: Le Chiese orientali. R., 1998-1999. 2 vol. Греческая Возникновение греч. агиографии связано с повествованиями о мученической кончине христиан во время гонений. Переломный этап в развитии Ж. л. наступил в IV в. с появлением Жития прп. Антония Великого (BHG, N 140), составленного свт. Афанасием I Великим , патриархом Александрийским. В это время началось формирование особого лит. жанра житий святых. Агиографы обращались к различным античным жанрам, заимствуя из них формальные приемы, в результате чего возникали произведения, обладавшие разнообразными внешними жанровыми формами (послания, биографии, надгробной речи и даже эллинистического романа), но родственные по содержанию. Так, «Жизнь Константина» (жизнеописание визант. имп. Константина I Великого) Погребение прп. Алексия, человека Божия. Лист из Минология. 2-я четв. XI в. (ГИМ. Син. греч. 183. Л. 210 об.) Погребение прп. Алексия, человека Божия. Лист из Минология. 2-я четв. XI в. (ГИМ. Син. греч. 183. Л. 210 об.) Евсевия Памфила, еп. Кесарийского, на к-рую ориентировались некоторые из более поздних агиографов, построена по образцу биографий Плутарха, Надгробное слово Василию Великому свт. Григория Богослова представляет собой выдающийся памятник торжественного красноречия, Житие прп. Макрины свт. Григория, еп. Нисского, оформлено в виде пространного послания, а Повесть об убиении монахов на горе Синайской мон. Нила Анкирского (нач. V в.) (ряд исследователей считают автором Повести др. Нила) справедливо сближают с романом. Тем не менее общей для всех этих сочинений является чуждая античному миру идея жизненного пути как восхождения к Богу и смерти как окончательного воссоединения с Ним. Также в IV в. появляется еще одна, возникшая уже на христ. почве, форма Ж. л.- Патерики, т. е. сборники кратких рассказов об отцах-пустынниках ( «Apophthegmata Patrum» и «Лавсаик»). Авторы Патериков ( Руфин Аквилейский , Палладий , еп. Еленопольский, блж. Феодорит , еп. Кирский) избегали риторических украшений и усложненного языка, и поэтому их произведения завоевали популярность среди широких кругов верующих. |
| Дело в том, что каноны как акты юридического характера носят прагматический характер, ориентированы на их актуальное применение и в этом отношении включены в постоянно меняющийся исторический контекст; и в то же время они представляют приложение неизменных и непогрешимых основ христианского нравственного учения и экклезиологических догматов (содержащихся в их текстах либо прямо, либо имплицитно) к изменяющейся церковной жизни. Поэтому во всяком каноне можно обнаружить, с одной стороны, его догматическое основание, а с другой – юридическую норму, обусловленную исторически конкретной ситуацией, связанную с обстоятельствами церковной жизни, которые имели место в момент издания правила и которые впоследствии могли измениться. Таким образом, в идее всякого канона содержится неизменный, догматически обусловленный момент, но в своем конкретном и буквальном смысле канон отражает и преходящие обстоятельства церковной жизни. Иначе обстоит дело с содержащимися в ряде канонов сентенциями теоретического характера, с прямым изложением в них учения Церкви, которое очевидно обладает авторитетом, сопоставимым с догматическими оросами Соборов. Например, Отцы Карфагенского Собора включили во 2-е правило следующее изложение тринитарного догмата: Единство Троицы, то есть Отца и Сына и Святаго Духа, не имеет никакого различия познаваемаго. В пример подобных сентенций догматического значения можно привести и положение, содержащееся в послании отцов того же Собора к епископу Римскому Келестину: Ни для единыя области не оскудевает благодать Святаго Духа... Разве есть кто либо, который бы поверил, что Бог наш может единому токмо некоему вдохнути правоту суда, а безчисленным иереям, сошедшимся на Собор, откажет в оном. 15 Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods (from B. C. 146 to A. D. 1100)/By E.A. Sophocles. Harvard, 1914. 17 Glossarium ad scriptores mediae & infimae graecitatis.../Auctore Carlo Du Fresne, domino Du Cange. Lugduni, 1688. Vol. 1–2. 18 Theologisches Wörterbuch zum Neuen Testament/Herausgegeben von G. Kittel in Verbindung mit: |
| During the Norman rule, which now offered external economic and political stability, Italo-Greek monasticism gradually changed to emphasize coenobitism, with large endowed monasteries governed by set monastic rules, such as those of St. Sabbas and St. Theodore the Studite. Eremitic life still existed, but was now more of an exception. Monasteries became much larger, with many churches, buildings, libraries and scriptoria. In addition to spiritual literature, secular literature and the classics were studied. The previous informal federations of monasteries were replaced by a more rigid and institutional framework. Reasons for this change include the strong Latin influence on the Italo-Greek monasteries, the decline of the standard of monastic life in these monasteries during the eleventh century, and the desire of the Normans to replace the spiritual bond that had joined the Italo-Greek monasteries to Constantinople with a more juridical bond under their own authority — and gradually under the authority of the Latin popes. In addition, the Normans were also attempting to fit Italo-Greek monasticism into their concept of feudal society. On the other hand, there was already a movement from within these monasteries to institute the earlier reforms of St. Theodore the Studite, which emphasized coenobitism and defense of the Faith. All of these elements worked together in varying degrees to bring about a revival of the quality of monastic life, which had suffered desolation in Sicily from the Saracens and in Southern Italy from the initial Norman invasion. This revival was, however, short-lived. By the twelfth century the Greek-speaking population of Sicily and Southern Italy had been effectively cut off from the spirituality and culture of the Byzantine East. The Latin population and culture around them grew and gradually absorbed them, causing decadence among them and their monasteries. In Sicily, now that the Saracen threat had decreased Roger II no longer needed the support of the Italo-Greeks and began to give greater support to the Latins. |
|
|
