| Хр.) и сумму разделить на 15; остаток и будет означать номер индикта; если не будет остатка, то это означает индикт 15-й 340 . Напр. упомянутый выше 14-й индикт Феофана, когда умер Зенон, отвечает, как показано, 491-му году Дионисиевой или нашей эры; руководясь формулой Дионисия, этот индикт можно было бы отыскать, если бы он и не был означен у Феофана: 491 + 3=494 : 15=остаток 14. Начало индикта было вместе и началом года – 1-е сентября. В таком виде индикты известны из обозначения их византийскими императорами и всеми авторами, составляющими Corpus Scriptorum historiae Byzantinae 341 , почему хронологи называют такие индикты греческими в отличие, напр., от так называемых папских и пр. И Феофан знает только такого рода индикты. Само собою понятно затем, что приведенная формула Дионисия пригодна не только для отыскания индикта, когда известен год, но и для отыскания года, когда известен индикт. Правда, в последнем случае приложение этой формулы ограничено: так как индикты чрез 15 лет повторяются снова, то, чтобы определить год посредством индикта, нужно знать, по крайней мере, десятилетие столетия, к которому приурочивается 15-ти летний круг индиктов. Тем не менее, приложение это очень важно: допустим, напр., что в науке идет спор о том, к какому году приурочить смерть императора Зенона: к 492-му или 491-му? Если основания для принятия того и другого года одинаковы, то указание на 14-й индикт непременно покажет истинность одной даты и явную ложность другой. В нашем примере 492-й год нужно было бы отвергнуть, потому что 492 + 3 : 15=остаток – индикт 15-й, а не 14-й. В видах разъяснения таких странностей в науке явилась гипотеза, что в эпоху Исаврийской династии у греков был особый способ летосчисления. Творцы этой гипотезы – ученые юристы Цахариэ и Геймбах. Случай, натолкнувший их на эту гипотезу, был следующий 344 . Один законодательный памятник эпохи Исаврийской династии, именно эклога (κλογ) – Льва Исаврянина и Константина Копронима, датирован 6248-м годом от сотворения міра, месяцем мартом 9-го индикта 345 . |
| И в области других естественнонаучных познаний, – в зоологии, ботанике, минералогии и географии, – может быть назван ряд греческих писателей и трактатов, отчасти сохранившихся в целом виде, отчасти в извлечениях. Нет надобности входить в нарочитое их рассмотрение; достаточно сослаться на то, что ученый историк Византийской литературы, Крумбахер, посвятил 1200 страниц компактной печати этим греческим авторам, их биографии и литературным трудам 8 . В глазах историка эти труды имеют значение не по своей собственной ценности, но как наглядное доказательство того факта, что в то время, как западные народы погибали в расстройстве и борьбе на жизнь и смерть, в восточной империи, вплоть до века крестоносцев, сохранялось действительное, хотя бы и слабое, преемство мыслителей, живо охранявших идеи и науку древнего мира. Мы склонны приурочивать влияние греков на европейскую мысль к специальной и определенной эре, к так называемой эпохе Возрождения, после взятия Константинополя турками. В действительности же, на всем протяжении от пятого до пятнадцатого столетия совершалось постепенное возрождение или, лучше сказать, просачивание идей, познаний и искусства из греческой Империи в Западную Европу. Оно никогда не отличалось достаточной активностью, было неправильно и неустойчиво, но происходило постоянно. Его следствия скрыты и перетолкованы благодаря национальной антипатии, торговому соперничеству и распрям двух империй и двух церквей. Главными моментами этого воздействия Востока на Запад были, несомненно, – во-первых, иконоборческие преследования, затем, крестовые походы и, наконец, взятие Константинополя Магометом. Последний из этих моментов, называемый Возрождением, может быть признан самым важным из трех, но мы не должны забывать ни реального значения первых двух, ни того постоянного влияния, какое оказывала более прогрессивная и устойчивая цивилизация Востока на цивилизацию Запада, путем потрясений восходившую от варварства к порядку и жизни. Особенной же и бесспорной заслугой Византийской литературы было сохранение ею языка, филологии и археологии Греции. Невозможно сказать, как бы еще мы могли получить наши сведения о древней литературе и цивилизации, если бы Константинополь в течении средних веков не сберег в школах Александрии, Афин и Малой Азии обширных собраний греческой учености, если бы Фотий, Свида, Евстафий, Цец и схолиасты не оставили своих лексиконов, анекдотов и комментариев, если бы Corpus Scriptorum historiae Byzantinae не был написан, если бы ряд неутомимых копистов не потрудился над умножением текста древних греков. Педантичные и невежественные, какими они не редко оказываются на деле, они были не заменимы: они рабски повторяли слова бессмертных, но если бы они не сделали этого, бессмертные давно бы умерли. |
| 127 Bartol. tom, 1. 490–492. Сказание это вошло в славянские повести о Соломоне и Китоврасе. Памят. Отреч. рус. лит. т. I, стр. 254–258. 130 Bartol. tom. I, 490–492. tom. III, 502–503. Buxtorfii Lexicon chaldaicum, talmudicum et rabbinicum. Basileae. 1639. fol. 1455–1456 135 Эта подробность о муравьях взята Магометом из еврейских сказаний. Привязываясь к букве Писания, евреи часто из одного слова его создают целый рассказ. Так и этот рассказ о муравьях составлен, конечно, на основании известных слов Соломона, с которыми он обращается к ленивому: иди ко мравию, о лениве, и поревнуй, видев пути его ( Притч. 6:6 ). В другом сказании говорится, что однажды Соломон, прогуливаясь в поле, узнал царя муравьев и посадил его к себе на руку. Муравей закричал своему войску, берегитесь муравьи, чтобы трон царя пророка не задавил вас всех. Соломон спросил его: ты сознаешься, что я больше тебя? Нет, отвечал муравей, я больше тебя; у тебя только вещественный трон, а для меня троном служит твоя рука» (Collin de Plancy pag. 263–264). 141 Апология 2-я там же стр. 119–120. Та же мысль о падении ангелов с дщерями человеческими повторяется у Тертуллиана († 211 г.). «Есть предание, говорит он, что соблазнителями дочерей человеческих, о коих упоминается в книге Бытия, были падшие отверженные ангелы, и что они, позавидовав предназначению, обещанному жене стереть главу змию, т. е. сатане, решились не только, обольстив означенных дочерей, повредить сему предназначению, но изобрели к тому наилучшее средство, состоящее в том, чтобы ослепить их пышным убранством, столь сильно подстрекающим врожденное им любопытство». Об одеянии женщин. Твор. Тертуллиана . Перев. Карнеева. Ч. 2. стр. 165. 177 Corpus Scriptorum historiae Byzantinae. Edit. Niebuhrii. Georgius. Syncellus. Volum. I. Bonnae. 1829. pag. 8–9, 18. 190 Ibidem. pag. 49–30. Заметим, что такое же объяснение имени Иордана находится в хождении игумена Даниила: «Иордан же река пойдет из моря Тивериадскаго от двою источнику... Имя источнику единому; Иер, а другому источнику имя: Дан, и оттуду река Иордан двумя реками из моря Тивериадскаго пойдет... Поидоста реце те розно себе мало, яко полверсты вдалее и потом снястася вместе обе рецы те во едину реку, и идут единою рекою, и то зовется Иордан, по имени двою источнику. Сахарова Сказ Р. Η. т. I, стр. 28. |
| Все предшествовавшие работы по нумизматике в свое время затмил своим трудом ученый Эккель из Вены, J. Eckhel Doctrina nummorum veterum. Vindobonae 1792–1799 (8 томов in 4°). Дело Эккеля продолжал H. Cohen, Description historique des frappees sous l " Empire Romain. Continue par F. Feuardent 2 ed. Paris 1880–1892 (8 томов in 8°). Важное значение имеют работы Сабатъе, в 2 томах, по описанию византийских монет, начиная с Аркадия до взятия Константинополя турками, J. Sabotier, Description generate des monnaies Byzantines. Paris 1862. Снимки с древних монет, интересных по своим рисункам для публики, часто встречаются, например, в периодических изданиях не ученого характера. Вообще, вследствие разбросанности материалов по нумизматике трудно стоять на высоте знания по этому предмету. 2. Книжные источники общего характера и их фундаментальные издания Всякого рода надписи имеют для церковной истории второстепенное значение и не могут выдерживать сравнения с источниками книжного характера. Наиболее ценны для церковной истории памятники, заключающиеся в святоотеческой и вообще церковной письменности. Издавна были делаемы опыты собрать их с возможной полнотой. Творения святых отцов и церковных писателей Одним из самых древних более или менее полных сборников святоотеческих писаний является так называемая «Bibliotheca sanctorum patrum», которую издал в Париже в 1575–1579 гг. в 8 томах Marguerin de la Eigne, сорбоннский доктор и каноник de Bayeux; она содержит латинских отцов в подлиннике, а греческих в латинском переводе. Она переиздавалась несколько раз со значительными дополнениями и в конце концов расширена в лионском издании «Bibliotheca maxima patrum Lugdune» 1677 г. до 27 фолиантов; здесь даны латинские писатели до XVI в. (впрочем, с XIII в. с пробелами) в подлиннике, а греческие в переводе. Затем в Венеции появилось издание Андрея Галланди, A. Gallandi, «Bibliotheca veterum patrum» в 14 фолиантах 1765–1781:1788), в котором греческие писатели напечатаны в подлиннике. Существенно восполнил издание Галланди Анджело Маи (Angelo Mai), префект Ватиканской библиотеки († 1854). Он имел доступ к роскошному собранию греческих подлинников этой библиотеки и в продолжение своей службы издал их так много, как редко кому удается. Его десятитомное издание «Scriptorurn veterum nova collectio» (in 4°) выходило в Риме с 1825 по 1838 год Другое его издание древних авторов – «Classici auctores» вышло также в 10 томах с 1828 по 1838 г. (in 8°). В 1839–1844 гг. появился его десятитомный «Сборник колосьев» – «Spicilegium Romanum» (in 8°). После этого обширного труда он занялся исключительно изданием святых отцов «Nova Patrum bibliotheca», в 7 томах, с 1844–1854 гг. (in 4°); томы 8 и 9 изданы уже по смерти Маи в 1871 и 1888 г. [материал для 10 тома 1906 г. был собран уже не Маи]. Издания Маи, несмотря на их недостатки, сохраняют значение до сих пор, потому что многие напечатанные им памятники можно найти только в его сборниках. |
| Впервые сделалась известна на греческом языке повесть о крещении русского народа при св. Владимире лишь с первой половины прошлого столетия. Знаменитому бенедиктинскому ученому монаху Анзельму Бандурию, весьма усердно занимавшемуся изучением византийских древностей и на этом поприще составившему себе громкую известность, посчастливилось открыть эту повесть в одной колбертинской рукописи парижской библиотеки 4432), нового, впрочем, письма, т.е. по всей вероятности XVII в. Эта повесть, как теперь обнаруживается, не имевшая в начале около четверти всего рассказа, была им напечатана в его капитальном труде, вышедшем в свет в Венеции в 1721 году под заглавием «Imperium Orientale sive Antiquitates Constantinopolitanae», во втором томе на стр. 62 – 65, а именно в его примечаниях на книгу Константина Порфирородного «De administratione imperii». Отсюда она была перепечатана в известное Боннское издание византийских историков, вышедшие в свет в 1837 под названием: «Corpus Scriptorum historiae Byzantinae» vol. 111, pag. 357, в тех же примечаниях Бандурия на ту же книгу Константина Порфирородного. По вышеупомянутому изданию Бандурия повесть о крещении русского народа при св. Владимире известна и нашим историкам русской гражданской и церковной истории напр., Шлецеру, Карамзину, епископу Филарету, митрополиту Макарию, профессору Е. Голубинскому и др., из коих некоторые (напр., Карамзин, Истор. российск. госуд. изд. 2, СПБ. 1818 г., т. I, стр.212 и прим. 447 стр. 170) придавали ей важное историческое значение. Но наши историки церкви еп. Филарет (Истор. русск. церкв. стр. 15, прим. 39) и проф. Голубинский (Истор. русск. церкв. т. I, полов. I, стр. 116, прим. 1), из коих последний напечатал и русский перевод этой повести (Ibid. стр. 216), не признали за нею никакой научной ценности и назвали сочинительством позднейшего грека. Несмотря на это невысокое мнение наших церковных историков о научном интересе рассматриваемой повести, тем не менее оставалось у них сожаление о том, что это повесть известна в печати без начала. Устранить это сожаление и восполнить недостающее в данной повести и составляет главную задачу небольшой брошюры г. Саккелиона со столь заманчивым ее заглавием: «Точная повесть о том, каким образом крестился русский народ». Издатель открыл эту повесть в одной рукописи XV в. Патмосской библиотеки. Недостающее у Бандурия начало повести по изданию г. Саккелиона читается в переводе так: |
| 234 Hertzberg. Oeschichte der Byzantiner und des Osmamschen Ileiches bis Ende 16 Iahrh. Berlin 1883. S. 110. 236 Биографы Феофана молчат об этих столкновениях потому, конечно, что их не было. Если бы было что-либо в подобном роде, то без сомнения они не замедлили бы сообщить о его подвиге. 237 Утверждать положительно что-либо об этой дружбе нет данных, но догадываться об этом можно на основании тех симпатий к Никифору, которые мы находим в его летописи (об этом ниже в очерке жизни Никифора) и на основании явной неприязни его к Феодору и Платону Студитам, противникам Никифора. 238 Theophanis Chronographia Vol. I p. 3–4. Постоянно будем цитировать Феофана по изданию De-Boor " a. 241 Первый тщательно обнаружил эти недостатки Гоар в своем издании летописи Феофана. Его Notae ad Theophanis Chronographiam можно читать в Боннском издании Феофана Vol. 2. За ним жалуются: Каве, llistoria literaria t. 1 p. 641–642; Уден. Oudin. Commentarius de Scriptoribus ecclisiasticis. Lipsiae 1772, t. 2 p. 20–21; Гасс. Gass. Herzog – Hauck Real – Encyklopadie. B. 15. s. 537 и другие. 242 Догадки о том, как шла порча хронологической сети Феофановой летописи переписчиками и читателями, подробно представлены De-Boor " ом. К его суждениям, как человека, специально изучавшего рукописи хронографии Феофана, прибавить что-либо новое трудно, а повторять сказанное им считаем излишним. См. его Ueber die kritisohen Hiilfsmitteln zu einer Ausgabe des Theophanis. S. 466–468. Theophanis Chronographia t. 2. 243 В этом смысле значения перевода Анастасия для критики текста хронографии Феофана De-Boor почти совсем не признает. А а. О. особенно S. 403–406. 249 Anastasii Chronographia tripertita p. 130. Подразумевая издание De-Boor " a, мы будем для краткости и ясности везде цитировать перевод Анастасия только под этим заглавием «Chronographia tripertita». 252 Так как последующие наши замечания мы будем делать применительно к воззрениям De-Boor " a, то считаем не лишним изложить здесь эти воззрения. «Значение перевода для критики текста оригинала не совсем велико; хотя в предисловии Анастасия и говорит, что от Юстиниана он выпускал немногое; но этим же и дает понять, что он переводил не абсолютно все. |
| Пристрастно несправедливое восприятие самого феномена Византии, ее культурного наследия, ее политических традиций, выросшее из многовековой конфессиональной вражды, стало характерной чертой не только западной науки, но и обыденного сознания католической и протестантской Европы. О, возникших на этой почве, глубоко укоренившихся и не изжитых поныне “клише и стереотипах” метко говорил современный русский Византинист С. Карпов: “Возьмем самый верхний лингвистический срез и посмотрим, что обозначает слово “Византия” и его производные в современных Европейских языках. В английском языке byzantine – коварный, предательский, интриганский; по-французски, byzantinisme – начетничество, склонность к пустым спорам; по-немецки, byzantinisch – низкопоклоннический, раболепный; по-итальянски, bizantino – педантичный, буквоедский, начетнический, впрочем, также, изысканный, утонченный (о стиле), bizantismo – вычурность; по-испански, bizantino – беспредметный, пустопорожний». (документы и материалы международных конференций в Венеции (2006) и Братиславе (2007). М., 2007, с. 67). Эта лексическая справка дает превосходный материал, для исследования этнических и цивилизационных фобий. И, все же, на западе появлялись солидные и объективно написанные византологические труды. Одним из центров этой дисциплины стала, основанная еще в 1754 г., в Вене академия восточных языков. Самый значительный вклад в Византинистику в 19 веке внесли немецкие ученые. В Бонне с 1829 по 1897 г. вышел богатейший свод источников по истории Византии – «Corpus scriptorum historiae byzantinae» в 50 томах. С оригинальной концепцией выступил немецкий ученый Я. Ф. Фалльмайер, который в 1830 г. опубликовал первый том «Истории полуострова Мореи в средние века», в котором он, идя вразрез с, охватившей тогда Европейское общественное мнение, солидарностью с борющимся за независимость греческим народом, в котором видели прямых преемников древних эллинов, отрицал какую бы то ни было этническую связь современных греков с древними. Фалльмайер считал, что население Балкан претерпело радикальные перемены, вследствие славянской колонизации 6 столетия, а затем в 14 веке, славяно-греческое население было оттеснено албанскими переселенцами, так что восстание в Морее против османского владычества было делом албанцев, а не, в ту пору уже не существовавших, потомков Перикла и Софокла, как то воображали, охваченные энтузиазмом филэллины. Парадоксальные выводы автора были, конечно, оспорены его оппонентами, но заслуга Фалльмайера в том, что он обратил внимание на действительные факты этнической истории южных Балкан, связанные, прежде всего, с их славянской колонизацией в раннеВизантийскую эпоху, а затем, в финальный период истории империи, с участием в ней, населявших Эпир, албанцев. |
| :Что, вторгшись в землю Эллинов, ониˆ:Бесстыдно грабили богов кумирыˆ:И предавали храмы их огню» и т. д. 512 О развитии неверия благодаря поверхностному усвоению философских теорий неоднократно говорится и у древних авторов, напр. в «Воспоминаниях о Сократе» Ксенофонта, и «Апологии» Платона и др. На это же указывает и Аристофан в своих «Облаках». 515 Эта тенденция движения была господствующей в светском искусстве уже V в., напр. в школах Мирона и Пифагора. Последний, впрочем, как уроженец Самоса и постоянно живший в Региуме, представлял свои особенности. 516 Ср. Paus. I, 43, 6 и др. – Может быть, безобразная каменная голова Геры в Олимпийском музее принадлежала её идолу в Герэопе Олимпии, где находился и Гермес Праксителя. 517 Деление это было уже в очень древних храмах, как показывают, напр., мозаики старинных церквей Рима и особенно Равенны. 533 Милль. Обзор философии сэр Вильяма Гамильтона и главных философских вопросов, обсуждаемых в его творениях. Перевод Н. Хмелевского. СПБ. 1869 г. стр. 478 538 Прекрасным изображением состояния скупого служит монолог скупого рыцаря: :«Как некий демон, :Отселе миром править я могу. :Лишь захочу – воздвигнутся чертоги; :В великолепные мои сады :Сбегутся нимфы резвою толпой, :И музы дань свою мне принесут; :И вольный гений мне поработится; :И добродетель и бессонный труд :Смиренно будут ждать моей награды. :Я свисну – и ко мне послушно, робко :Вползет окровавленное злодейство, :И руку будет мне лизать и в очи :Смотреть, в них знак моей читая воли. :Мне все послушно – я же ничему; :Я выше всех желаний; я спокоен, :Я знаю мощь мою: с меня довольно :Сего сознанья…» 546 Византийских историков цитуем по Боннскому изданию (Corpus scriptorum historiae Byzantinae). Constantini Porphyrogeniti volum. III, p. 82, cap. 13, cp. Cedrenus, t. 1, p. 517. 547 Издана у А. Н. Веселовского в ст. «Отрывки Византийского эпоса в русском», Славянский Сборник, том 3, Спб. 1876, стр. 133–139. 549 И. Жданов, Повести о Вавилоне, Журн. Мин. Нар. Просв. 1891, т. 276, стр. 277; Пыпин, Новая эпоха, Вестник Европы, 1894, т. I, стр. 275. |
| Lipsiae, 1677). Проф. ун-та в Галле К. Келлер издал общий труд «История средних веков со времен Константина Великого до взятия Константинополя турками» (Cizae, 1688). Автор считал, что принятие христианства в IV в. стало качественным изменением в истории Римской империи. После издания Келлера закрепилась традиция начинать историю Византии со времени признания христианства в Риме. Основателем изучения греко-православной литургики стал доминиканец Ж. Гоар , впервые издавший греч. Евхологий. В 1751 г. И. Я. Рейске подготовил к публикации в Лейпциге трактат имп. Константина VII Багрянородного «О церемониях византийского двора» (1-я пол. X в.). В XVIII в. итал. ученые продолжали работу по изучению источников. Под рук. Л. Муратори в 1723 г. началось издание свода средневековых хроник по истории Италии (Rerum italicarum scriptores; издание серии продолжается до сих пор), в Венеции был переиздан «Парижский корпус» визант. историков (Byzantinae historiae scriptores. Venetiis, 1722-1733). Во 2-й пол. XVIII в. появился обширный свод И. Д. Манси (Sacrorum Conciliorum nova et amplissima collectio. Florentiis; Venetiis, 1759-1798. 31 vol.), остающийся до сегодняшнего дня наиболее полным собранием источников по истории Вселенских и поместных Соборов. Изучению христ. Востока было посвящено творчество доминиканца М. Лекьена . Первые научно-исторические концепции Византии и становление В. (2-я пол. XVIII - XIX вв.) Для эпохи Просвещения в целом было характерно отрицательное отношение к феномену Византии. В ней видели образец совр. европ. абсолютизма, все недостатки европ. жизни XVIII в. экстраполировались на Византию. В эпоху Просвещения были сформулированы исторические концепции, связанные с историей Византии. Во-первых, упадок Римской империи рассматривался как преимущественно внутренний процесс; вторжения варваров сыграли в этом процессе лишь незначительную роль. Во-вторых, были впервые предприняты попытки осмыслить сам феномен Византии. На выводах ярко отразился дух времени: история тысячелетней империи стала символом бесконечной стагнации, медленной деградации, «косности» и исторической бесперспективности. |
| Литературный отдел сравнительно не велик. В особенности это нужно сказать об отделе изящной словесности, по которому имеются лишь сочинения некоторых корифеев литературы, русской и иностранной (есть между прочим издание древних классиков для русских читателей в двадцати томиках (Спб., 1876 г.) и Данта «Ад» (3-я часть «Божественной Комедии»), с гравюрами Дорэ (на русском языке). – Отдел истории литературы гораздо больше: есть несколько курсов и много сочинений по истории литературы, русской и иностранной. Из более замечательных изданий есть труды: Срезневского, Калайдовича, Тихонравова, Кушелева-Безбородко, Афанасьева, Сборник отделения русского языка и словесности Академии Наук и др. Исторический отдел вообще богат и разнообразен. В частности – по библейской и общей церковной истории есть между прочим следующие сочинения и издания: Jost – Geschichte d. Jsraeliten – 8 томов, Священная История на шести языках; Suiceri – Thesaurus ecclesiasticus (Амстердам, 1682 г.), в двух томах: Corpus scriptorum historiae byzantinae (несколько писателей), византийские историки, изданные при СПБ. Духовной Академии; ν Κωνσταντινουπλει λληνικς φιλολογικς Σλλογος (несколько томов); Uitae pontificum romanorum – Sandini, три тома; Деяния вселенских соборов, изданные при Казанской Духовной Академии; церковные истории: Неандера, Селье, Флери, Геттэ (на русском и французском языках); Феодорита – История боголюбцев; литографированный указатель статей по церковной истории С. Терповского; Жития святых – преосвящ. Филарета (Гумилевского) с рисунками Солнцева, 12 книг и др. По русской церковной истории: Макарьевские Великие Минеи-Четьи издание Археографической Комиссии – сентябрь и часть октября; История российской иерархии преосвящ. Амвросия (Орнатского) ; много житий русских святых и биографий русских святителей и описаний церквей, монастырей и епархий; именные списки русских иерархов и начальников духовно-учебных заведений – с начала издания за многие годы; отчеты Обер-прокурора Св. Синода и различных братств и церковных обществ; Описание документов и дел Св. Синода; История Московского епархиального управления – Розанова; Юбилейный сборник по поводу столетия со дня рождения Митрополита Московского Филарета – два тома, все издания его писем, а также писем Филарета архиепископа Черниговского; Записки Иосифа Семашки, митрополита Литовского, три тома; Жизнь и труды Вас. Григ. Барского – Н. П. Барсукова (издание не поступавшее в продажу) и мног. др. |
|
|
