| С любовью о Господе... Источник: «И ФОНИ ТИС ОРТОДОКСИАС», 603 от 01. 11. 1970. VII Афины, 4 ноября 1970. Господин редактор! В номере 596–597 Вашего журнала от 15/28 июля этого года продолжается публикация заметок А. К., посвящённых нашему «Эпистолярному трактату». Прошу Вас, на основании закона о печати, строго следуя его предписаниям, поместить мой нижеследующий ответ: А. К. пишет, что я дошёл до того, что клевещу на Церковь , когда говорю, что она «на протяжении целых столетий терпела как папу, так и злославие его». И продолжает: «Никто не станет опровергать то, что папистские заблуждения возникли задолго до 1054 года. Наглая и лукавая ложь учёнейшего автора трактата о том, что Церковь терпела ереси... Архимандрит Епифаний (Феодоропулос) использует в своих интересах распространённое ошибочное представление о том, что схизма якобы датируется 1054 годом. В действительности же в 1054 году был дописан лишь эпилог раскола. Собор, осудивший папизм... был созван в Константинополе не при Керуларии 160 , но при Фотии, в 867 году». Никто не спорит с тем, что созванный при Фотии в 867 году собор осудил папу Николая и его еретические воззрения. Но А. К. забывает нечто весьма существенное: «злославия» Запада имели место и до 867 года. В Символ веры Filioque впервые было вставлено в Испании в 589 году, и надо отметить, что решением Собора! А. К., вероятно, сказал бы, что так поступила Испания, Рим же продолжал оставаться православным. Но в таком случае не налицо ли факт терпимого отношения Римской Православной Церкви к заблуждениям испанской Церкви? Итак, почему же мнение о том, что Церковь , поступая по икономии, «терпит на протяжении столетий» чьи-либо воззрения, искажающие Православие, является «лукавой и наглой ложью»? Приведём выдержку из «Церковной истории» В. Стефаниду: «Затем, по прошествии небольшого срока после 767 года, из Испании прибавление перешло в Символы веры Франкского государства. Что же касается Рима, то он, хотя и принял соответствующее учение (соборное послание Римского папы Мартина I (650 год); см.: 20-е письмо преподобного Максима Исповедника Марину), но вводить прибавление “и Сына” в Символ веры отказывался...» (С. 316–317). |
| В начале IX столетия море перестало отступать, и мощи святого Климента в течение 50 лет были недоступны. В конце 50-х или в 60-е годы IX столетия Крым посетили святые братья Кирилл и Мефодий. В Крым они были посланы византийским императором Михаилом III (842–867) по просьбе хазар, желавших познакомиться с христианской религией. Херсонес Таврический был у них на пути и стал местом подготовки к предстоящей проповеди христианства, к диспуту с язычниками, магометанами и иудеями. Здесь в Херсонесе (Корсуни) святой Кирилл нашел Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и братья познакомились с человеком, говорящим по-русски. Так что через Крым наметилась прямая связь равноапостольных братьев с Русью. Здесь же святые братья узнали о скрытых мощах святого Климента, и у них появилось желание обрести их. По просьбе святых братьев архиепископ Херсонесский Георгий созвал свою паству на всенощное бдение. Собравшиеся молились на берегу моря. Когда наступила полночь, в морских глубинах возник свет, а затем на поверхности моря показалось нетленное тело священномученика Климента. При всеобщем ликовании его мощи были внесены в храм. Следующим этапом проповеди равноапостольных братьев была миссия у хазар. Как известно, она завершилась успешно: правитель хазар, его вельможи и часть народа приняли Святое Крещение. Возвращаясь домой, святые братья снова остановились в Херсонесе. Они взяли мощи святителя Климента и переправили их морем в Константинополь. Но не здесь суждено им было найти упокоение. К императору Михаилу III и Патриарху Фотию (соответственно 858–867 и 877–886) в 862 году прибыли послы из Моравии с особой просьбой. Славяне в Моравии уже приняли Крещение от католиков, представителей немецкого духовенства, и богослужение совершалось на непонятном для них латинском языке. Они просил дать текст богослужения на их родном, славянском. Император сказал Константину: «Иди туда, ибо лучше тебя никто этого не исполнит» (22). Начался подвиг просвещения славянских народов святыми равноапостольными братьями. Их деятельность встретила сопротивление немецких епископов. Возник конфликт, за разрешением которого обе стороны обратились в Рим. Перед тем как пойти в Рим, Кирилл и Мефодий взяли с собой мощи священномученика Климента. Узнав о том, что братья несут с собой мощи третьего Папы, Папа Адриан II (867–872) вышел им навстречу. Во время торжеств мощи святителя Климента были положены в церкви. Вскоре святой Константин тяжело занемог и был пострижен в схиму с именем Кирилл. Он тихо отошел ко Господу, и был похоронен рядом с гробницей, где лежали мощи святителя Климента. В дальнейшем Папа Адриан II благословил к употреблению за богослужением славянский язык. Так в трогательном единстве Востока и Запада завершились земные события, связанные с прославлением священномученика Климента. Крыму суждено было стать важным звеном в цепи этих исторических событий. |
| – К сожалению, мы на имеем точных сведений о деятельности этого собора; акты его сожжены были на другом соборе Константинопольском 869 года. Нет никаких сведений о нем и у писателей древних, расположенных к Фотию; об этом соборе говорят лишь враги этого патриарха. Столько лжи наговорили эти последние писатели о соборе 867 года, сколько, кажется, не наговорено ни об одном из древних соборов разными их врагами. Начать с того, что враги Фотия хотя и признают факт присутствия на соборе императора Михаила и кесаря Василия (Митрофан 188 ), на утверждают, что они будто бы не подписались под актами этого собора (биограф папы Адриана) 189 , именно, что будто бы Фотий лишь обманным образом заставил пьяного Михаила в полночь подписать эти акты, а подпись-де Василия совсем поддельная. Но только необузданная фантазия может создать образ Фотия, ночью, как тать, проникающего во дворец царя и заставляющего его сделать подпись, смысла которой последний не мог разуметь вследствие опьянения; а что касается известия о фальшивости подписи Василия, то этому известью не верит и католический писатель Гергенретер, допускающий, что подпись Василия была действительная, а не фальшивая. Далее враги Фотия, уверяют, что будто бы уполномоченные от восточных патриархов на соборе 867 года были не подлинные, а подставные (Анастасий 190 , Никита Пафл. 191 ); но до нас сохранилось подлинное окружное письмо Фотия, которым он просит патриархов прислать своих уполномоченных на собор 867 года (Photii. Ер. Eacycl. col. 740. Migne): а если он просил, то можно полагать и получил просимое. Далее враги Фотия рассказывают, что будто сначала под актами собора подписались только 21 митрополит и епископ, а так как де-выходило, что собор совсем не пользуется признанием со стороны большинства иерархов, то Фотий сам подделал соборные подписи: он приготовил разные толстые и тонкие писчие трости, первыми он подделывал подписи престарелых иерархов, а вторыми – более молодых; притом же подписи старцев были выведены дрожащею рукою, а подписи молодых архиереев твердою рукою (точно кто в окно подглядывал, как подделывал Фотий подписи!), и таких фальшивых подписей он наделал целую «тысячу» (Анастасий и биограф Адриана), Но сплетатели басен не сообразили того, зачем было Фотию понапрасну трудиться делать 1,000 поддельных подписей, когда ему, как ученому человеку, хорошо было известно, что даже ни на одном вселенском соборе никогда не присутствовало 1000 епископов? Враги Фотия лгали, но меры не знали и тем повредили не Фотию, а себе самим. |
| В то время папой стал Николай I (858–867), человек энергичный, стремившийся установить римскую концепцию господства папы во Вселенской Церкви, ограничить вмешательства светских властей в церковные дела, а также боровшийся против центробежных тенденций, проявлявшихся у части западного епископата. Свои действия он подкреплял получившими хождение незадолго до этого поддельными декреталиями, якобы выпущенными предыдущими папами. В Константинополе же патриархом стал Фотий (858–867 и 877–886). Как убедительно установили современные историки , личность святителя Фотия и события времени его правления были сильно очернены его противниками. Это был очень образованный человек, глубоко преданный православной вере, ревностный служитель Церкви. Он хорошо понимал, какое большое значение имеет просвещение славян. Именно по его инициативе святые Кирилл и Мефодий отправились просвещать велико-моравские земли. Их миссия в Моравии была, в конечном счете, задушена и вытеснена происками германских проповедников. Тем не менее они успели перевести на славянский язык богослужебные и наиболее важные библейские тексты, создав для этого алфавит, и таким образом заложили фундамент культуры славянских земель. Фотий занимался также просвещением народов Балкан и Руси. В 864 г. он крестил Бориса, князя Болгарского. Но Борис, разочарованный тем, что не получил от Константинополя автономную церковную иерархию для своего народа, повернулся на некоторое время к Риму, принимая латинских миссионеров. Фотию стало известно, что те проповедуют латинское учение об исхождении Святого Духа и, похоже, используют Символ веры с добавлением Filioque. Тогда же папа Николай I вмешался во внутренние дела Константинопольского Патриархата, добиваясь смещения Фотия, чтобы с помощью церковных интриг восстановить на кафедре бывшего патриарха Игнатия, низложенного в 861 г. В ответ на это император Михаил III и святитель Фотий созвали в Константинополе собор (867), постановления которого впоследствии были уничтожены. Этот собор, по-видимому, признал учение о Filioque еретическим, объявил неправомерным вмешательство папы в дела Константинопольской Церкви и разорвал с ним литургическое общение. А так как от западных епископов в Константинополь поступили жалобы на «тиранию» Николая I, то собор предложил императору Людовику Германскому низложить папу. |
| Николай I отправил на собор в Константинополь своих легатов и письмо императору Михаилу, где он настойчиво проводил требование недопустимости возведения или низложения патриархов без ведома папы, а также выдвинул требование возвращения в юрисдикцию Римского престола Иллирии, Калабрии и Сициллии. В то же время прибывшие в Константинополь послы Николая I признали легитимным избрание в патриархи Фотия, а поведение Игнатия предосудительным и присоединились к приговору над ним. Будучи официально утвержден в патриаршем достоинстве на Перво-Втором Соборе 861 года, в разгар преследований Игнатия, патриарх Фотий всячески старался облегчить мучения своего предшественника, многократно обращаясь, хотя и тщетно, к Варде с призывом милосердия и кротости. Однако реакция папы не совпала с мнением его легатов. Увидев, что Византия не признает его в качестве решающей инстанции, а Иллирия, Калабрия и Сицилия остаются в юрисдикции Константинополя, Николай I в 863 году провел в Латеране свой собственный собор, где анафематствовал Фотия и вернул в патриаршее остоинство Игнатия, разослав при этом окружное послание всем восточным патриархам, в котором призывал разорвать всяческое общение с Фотием. Реальных последствий эти решения папкого претола в Византии не имели; зато святитель Фотий в ответ на них в 867 году созвал в Константинополе собор, где осудил папу Николая I и учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (filioque). В том же году римский первосвященник умер, и папский престол наследовал Адриан II (867–872 гг.). Поменялась власть и в Византии. В результате очередного государственного переворота был убит сначала кесарь Варда, а затем и император. Царский трон занял бывший друг Михаила III, которого он приблизил к себе из простых крестьян – Василий Македонянин (867–886 гг.), основатель новой македонской династии. Новый византийский император, движимый побуждениями к восстановлению отношений с Римом, низверг Фотия с престола, куда вернул опального Игнатия. Причем этим, казалось бы, благовидным актом очередной раз было грубо попрано мнение Церкви, выраженное на Соборе 861 года в пользу патриршества Фотия. |
| Cf. Dummler 2:198). И не потому Василий отрекся от своей подписи, что, как думает Г-р, он стыдился собора 867 г., или что собора с тем количеством подписей, какое оказывалось в актах, он не знал; а потому, что он решил изменить всю церковную политику Византии и, не привыкший стесняться «мелочами”, отрекся от мешавшего ему собора. 3. Неясное указание на собиравшихся в столицу по своим делам епископов, кажется, имеет целью внушить мысль, что хотя собора и не было, но Фотий мог выдать и выдал за собор случайный съезд епископов. Г-р, не без противоречия сказанному у него четырьмя страницами выше (S 649), готов поддержать эту мысль посольства, предполагая, что Фотий исользовал σνοδος νδημοσα (1, 653. Anm. 58). На это нужно заметить, что не только σνοδος νδημοσα, но и настоящий поместный собор был созван Фотием еще раньше, в начале того же года. Какой смысл был бы теперь в σνοδος νδημοσα, когда требовался голос более авторитетного собрания. И трудно ли Фотию было собрать настоящий собор?– 4. В рассказе о подделке подписей Фотием нет ничего такого, что заслуживало бы на нем остановиться, а о том, как можно понимать подделку подписей, будет сказано ниже. Итак, разноречивые показания врагов Фотия бессильны обосновать обвинение патриарха в подлогах и поколебать значение собора 867 года. (Приведенная Гергенрëтером 1, 652, Anm. 53 справка из Synodicon’a, напечатанного у Fabricii-Hariess, Bibliotheca gr. 12, 419–420 и принадлежащего патрицию Арарею ct. Pilra, Juris ecles. Gr. Hist. et monum 2, p. 35, странная по смыслу, отчасти противоречащая рассмотренным выше авторам, отчасти их повторяющая, не имеет цены). В своем окончательном приговоре над собором 867 г. Гергенрëтер 1, 653 повторяет, что хотя собор и действительно состоялся, но в нем был допущен тройной обман: приняты подложные 1. легаты Востока, 2. голоса и акты и 3. большое число подписей.– О восточных апокрисиариях сказано выше; подложные голоса Г-р приписывает, надо думать, тем же апокрисиариям, а акты называет подложными потому, что ему угодно допустить подделку Фотием подписей. |
| Т. о., поставление Феодора архиепископом Сиракузским de facto оказалось противозаконным. Позиция папства была обусловлена стремлением вернуть под свою юрисдикцию диоцезы Сицилии, Юж. Италии и Иллирика, к-рые имп. Лев III Исавр (717-741) подчинил К-польскому патриарху. Поэтому папы стремились извлечь максимум выгод из тех ситуаций, в к-рых противоборствующие визант. церковные группировки обращались к рим. арбитражу, особенно в тех случаях, когда речь шла о кафедрах, входящих в названные диоцезы. В 856 г. регент Феоктист был убит кесарем Вардой, а имп. Феодора отстранена от власти. Варда ориентировался на ту часть визант. аристократии, к-рая враждебно относилась к свт. Игнатию, и в 858 г. патриарх был смещен, а кафедру занял свт. Фотий (858-867; 877-886). Именно Г. А. рукоположил Фотия в патриарха 25 дек. 858 г. Это должно было не только подчеркнуть преемственность Фотия по отношению к патриарху Мефодию (отсутствие такой преемственности являлось одним из главных обвинений против свт. Игнатия), но и показать, что решения свт. Игнатия, мотивированные внутрицерковной борьбой, не имеют силы. Такого рода прецедент создал сам свт. Игнатий, после восшествия на К-польскую кафедру проигнорировавший прещения, наложенные патриархом Мефодием на своих оппонентов. Однако противники Фотия, включая папу Николая I (858-867), пытались использовать факт участия Г. А. в хиротонии патриарха для доказательства ее неканоничности. Источники антифотианской направленности всячески стараются представить дело так, что Г. А. не был правомочен совершать священнодействия. В начале Патриаршества Фотий, бывший до того светским чиновником, далеким от церковной политики, в значительной мере опирался на Г. А. Собор 861 г., осудивший свт. Игнатия, также формально аннулировал низложение Г. А. с Сиракузской архиепископии. При очередном политическом повороте, происшедшем в Византии с убийством имп. Михаила III (856-867) и воцарением имп. Василия I Македонянина (867-886), Г. А. разделил судьбу смещенного патриарха Фотия, также лишившись кафедры. |
| Отношения их были так близки, что ничего не было такого, чтобы что-либо из неизреченных таинств Писания, известных одному, было неизвестно другому. Многое усердие и превосходство чистоты одного побуждало и другого стараться соединиться с ним в этом качестве и достигать его с великою сладостью» 182 . Ранее мы отмечали подобное же тесное единение Иосифа с преподобным Григорием Декаполитом и тогда же указывали на характер этого единения на почве одинаковых и аскетических подвигов и политических воззрений. На этой же почве происходит единение и теперь. Патриарх Игнатий был сторонником консервативно-церковной партии, взглядов которой держался и Иосиф. И когда патриарх поднял свой протестующий голос в защиту церковных канонов против всесильного кесаря, то к нему присоединился и Иосиф, за что и пострадал вместе с патриархом. Сколько лет продолжалось Херсонское изгнание, биографы точно не сообщают; Феофан говорит неопределенно: μετ τινα χρνου, т. е. после некоторого времени Иосиф возвращается опять в царский город. 183 Но эта неопределенность раскрывается дальнейшими подробностями Малого жития: «правители, читаем здесь, хотели воздать ему [Иосифу при возвращении] весьма большие почести» 184 . Очевидно, у правящих отношение к изгнаннику совершенно изменилось и, вероятно, от перемены политического курса с воцарением нового лица. А подобное могло быть в 867 году, когда на царство вступил Василий Македонянин. К этому приводит и следующее соображение. Если преподобный Иосиф был единомысленником патриарха Игнатия, если он пострадал за одно с ним дело, то, несомненно, вместе с ним он и получил свободу; а патриарх Игнатий, как известно, был возвращен в 867 году. Кроме того, рассмотрение источников производит такое впечатление, что патриарх Фотий в первое свое патриаршество (с 857 или 858 до 867 г.) как бы не знает преподобного Песнописца. Это могло быть только при том случае, что Иосифа тогда в Константинополе действительно не было; он был в изгнании. Итак, Иосиф находился в Херсонской ссылке десять лет, все время первого патриаршества Фотия. |
| В наших документах неясно, местоблюстителем какой патриаршей кафедры считался он, т. е. за местоблюстителя какой кафедры, по подозрению собора, выдал его Фотий. Но есть основание полагать, что он обвинялся в разыгрывании роли местоблюстителя антиохийского патриарха. Затем собор допрашивал какого-то Василия (по-видимому, не имевшего никакого духовного сана), которого рас спрашивали: не он ли играл на соборе Фотиевом роль местоблюстителя иерусалимского патриарха? Василий на допросе уверял, что он никогда никакой жалобы на папу Николая не приносил, и изъявлял готовность произнести анафему на каждого, кто осмелился бы сделать такое.Он рассказал кратко историю своей жизни; оказывается, что, действительно, в течение восьми лет он жил в Риме и в 866 году был в Константинополе, но заявлений против папы не делал, так как не был близок и знаком с этим лицом. Третья личность – Леонтий (кажется, тоже не имел духовного сана) должен был оправдываться против обвинения в том,что он будто выдавал себя местоблюстителем александрийского патриарха на соборе 867 года. Он объявлял, что он не принимал участия в этом соборе и что вообще он ничего не знает об этом соборе. Выслушав показания всех этих трех лиц, известный Ваанис сказал: «Итак, ясно, что Фотий не только подделал акты, но и выдумал участников собора, каких на деле не было, и выдумал речи, которых на соборе не было говорено; это не местоблюстители, а простые купцы (конечно, кроме монаха Петра. – А. Л.), и ничего не знают они о соборе против папы». Собор ничего Не сказал на эти слова Вааниса; очевидно, он остался Доволен выводами оратора. Но спрашивается, каким образом допрос невесть откуда взявшихся проходимцев, допрос, в котором нет ни ясности, ни смысла, может доказывать, что Фотий на соборе 867 года имел не действительных, а подставных местоблюстителей? Мы этого не видим. Представляется дело так: в подлинных актах собора 867 года против Папы в качестве местоблюстителей восточных патриархов названы Петр (от антиохийского патриарха, Василий (от иерусалимского) и Леонтий (от александрийского), имевшие, без сомнения, архиерейский или священнический сан. |
| Святитель Фотий, патриарх Константинопольский (около 810/820, Константинополь – около 890/895, монастырь Иерия, окрестности Халкидона) – выдающийся православный богослов, антилатинский полемист, экзегет, автор многочисленных гомилий, человек высочайшей энциклопедической образованности. Святитель Фотий происходил из аристократической семьи; его родители, претерпевшие гонения и ссылку от еретиков в годы иконоборчества, оказались затем, после победы православия, приближены к императорскому двору. Сам Фотий, приобретя блестящее образование, достиг в Константинополе высот светской карьеры, получив один из высших чинов (протоспафария) и должность протоасикрита (начальника императорской канцелярии). В 858 году, после незаконного смещения с патриаршего престола патриарха Константинопольского Игнатия, Фотий, по настоянию императора и после немалых колебаний и сомнений, стал новым патриархом Константинополя. С этого времени началась затяжная политическая и внутрицерковная борьба между сторонниками святителя Фотия и патриарха Игнатия. В 867 году последовало восстановление на патриаршем престоле Игнатия и смещение Фотия, его отправка в ссылку. В 873 году святитель Фотий вернулся в Константинополь и примирился с патриархом Игнатием. После смерти Игнатия в 877 году святитель вновь занял патриаршую кафедру Константинополя. Параллельно развивался конфликт между святителем Фотием и Римом, приведший к краткой «схизме», к прекращению литургического общения, между Константинопольской и Римской церквами. Организованный патриархом Фотием в 867 году в Константинополе Собор низложил и анафематствовал папу Николая I. Причиной этого осуждения стала прозелитическая по своему характеру миссионерская политика Рима на территории Болгарии. Также святитель Фотий ставил в вину Риму (в своем знаменитом «Окружном послании» 867 года) догматическое искажение текста Символа веры – так называемое «филиокве»: ложное богословское утверждение, что Святой Дух предвечно исходит не только от Бога Отца, но также еще и от Бога Сына. |
|
|
