| - плачет Мессия, не узнанный в Своем городе при победных кличах и триумфальных возгласах народа. Но Христу нужны не царские почести! В третий раз Господь плакал в Гефсиманском саду. Он Сам говорит: Душа моя скорбит смертельно ( Мк.14:34 ), а евангелист описывает это так: Иисус начал ужасаться и тосковать ( Мк.14:33 ). Ужас и тоска обуревали одинокую душу Сына Человеческого в ночи Гефсиманского сада. Апостол Павел пишет: Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за [Свое] благоговение ( Евр.5:7 ). Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты ( Мк.14:36 ), - этот слезный вопль немощи и отчаяния трижды возносился к небу. После целого часа душевного борения, когда пот, как капли крови, скатывался с Лица Спасителя и слезы орошали землю Гефсиманского сада, Он смирился. Какая скорбь, какое одиночество владели Иисусом, когда Он страдал на Кресте! «Ученики бросили Меня, все разбежались. Наученные Мною – сегодня Меня распинают. Святой город Меня не узнал. В конце концов, и это можно понять, все они – грешные люди, но, Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» Словами псалмопевца: Но Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! поспеши на помощь мне; избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою; спаси меня от пасти льва и отрогов единорогов, услышав, [избавь] меня ( Пс.21:20–22 ). Душа Сына Человеческого сполна испытала муку богооставленности. И предательство Иуды, и отречение Петра, и шипы тернового венца, и гвозди вели к этому моменту средоточия голгофских страданий – к богооставленности. Теперь даже Отец Небесный и Тот оставил Его… Но как объяснить то, что едва ли укладывается в человеческое сознание? Ведь если считать, что первая ипостась Святой Троицы оставила вторую, то нет и Самой Троицы, Единосущной и Нераздельной. Если же говорить не об ипостасях, а о том, что Божественная природа оставила человеческую, то нарушается учение IV Вселенского Халкидонского собора, состоявшегося в 451 году, о том, что Божественная природа и природа человеческая соединены во Христе неслиянно и нераздельно. |
| По окончании пения антифонов дьякон или священник поднимает Евангелие, крестообразно благословляя им прихожан, и произносит: «Премудрость, прóсти» . Слово «премудрость» предупреждает молящихся о глубоком содержании следующего пения и чтения, а слово «прóсти» , то есть «стойте прямо», призывает к особому вниманию и благоговению. После пения «Приидите, припадем и поклонимся Христу, спаси ны, Сыне Божий…» поются церковные песнопения, называющиеся тропарями и кондаками. Они кратко повествуют о подвиге святого или выражают суть праздника, который в этот день совершается. В это время священник в алтаре от лица всех верующих молится Господу, чтобы Трисвятую песнь, от Серафимов воспеваемую, Он принял и от нас, смиренных и грешных, простил нам всякое согрешение и освятил наши помыслы, души и телеса. Трисвятое Малый вход завершается пением Трисвятого. Историю происхождения этой молитвы мы находим в Священном Писании и Священном Предании. Прежде всего, она связана с видением пророка Исаии, которому явился Ветхий Денми, то есть Бог в образе старца, сидящий на высоком Престоле. «Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис. 6: 2–3). Увидев Бога, Исаия возопил: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен» (Ис. 6: 5–7). Существует благочестивое предание: в Константинополе случилось чудо, явленное одному отроку, который во время землетрясения был восх и щен на небеса. Ему тоже довелось услышать ангельское пение: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный…» Когда он пришел в себя и поведал обо всем епископу, тот решил пройти по стенам города с пением Трисвятого, добавив к нему: «Помилуй нас!». После этого крестного хода землетрясение закончилось и город был спасен. Именно в этом виде Трисвятая песнь вводится в богослужение. Таково церковное предание. Документально же она впервые зафиксирована после завершения первого заседания Халкидонского Собора (451), когда отцы Церкви вышли из храма под пение Трисвятого. |
| Карташев А. В. Вселенские Соборы. М.: Республика, 1994. Мейендорф И. , протопр. Иисус Христос в восточном православном богословии/пер. с англ. свящ. Олега Давыденкова . М.: ПСТГУ, 2000. Dell’Osso C. L’inno Trisagion: origini e dispute teologiche. Motivi e forme della poesia cristiana antica tra Scrittura e traditione classica. Roma: Institutum Patristicum Augustinianum, 2008. (Studia ephimeridis «Augustinianum»; vol. 108). Dell’Osso C. Cristo e Logos, il calcedonismo del VI secolo in Oriente. Roma: Institutum Patristicum Augustinianum, 2010. (Studia ephimeridis «Augustinianum»; vol. 118). Gray P. T. R. The Difense of Chalcedon in the East (451–553). Leiden: Brill, 1979. Grillemeier A., Heinthaler Th. Christ in Christian Tradition. Vol. 2/2. From the Council of Chalcedon (451) to Gregory the Great (590–604). The Church of Constantinople in the Sixth Century. London: Mowbray, Westminster John Knox Press, 1995. Helmer S. Der Neochalkedonismus. Geschichte, Berechtigung und Bedeutung eines dogmengeschichtlichen Begriffe. Bonn: Rheinische Friedrich-Wilhelm-Universität, 1962. Klein W. Der Autor der Joannis Orthodoxi Disputatio//Oriens Christianus. 1990. Bd. 74. S. 234–244. Lebon J. Le Monophysisme sévérien. Étude historique, lettéraire et théologique sur la resistance monophysite au concile de Chalcédoine jusqu’à la costitution de l’Église Jacobite. Louvain: J. Van Linthout, 1909. Moeller Chr. Un représentant de la christologie néo-chalcédonienne au début du VIe s. en Orient, Naphalius d’Alexandrie//Revue d’histoire ecclésiastique. 1944–1945. Vol. 40. P. 73–140. Moeller Chr. Le chalcedonisme et le neo-chalcedonisme en Orient de 451 à la fin de VIe siècle//Das Konzil von Chalkedon. Bd. 1. Würzburg: Echter-Verlag, 1951. S. 637–720. Moeller Chr. Un fragment du Type de l’empereur Anastase I//Studia patristica. 1961. Vol. 3. P. 240–245. Patrologia. Vol. 5. Dal Concilio di Calcedonia (451) a Giovanni Damasceno (750). I Padri orientali/а cura di A. di Berrardino. Genova: Marietti, 2000. |
| Мы здесь укажем по очереди сначала первые, потом вторые и, наконец, третьи. Некоторые из сборников первого разряда составлены на Востоке, а другие на Западе, и в этом порядке мы и будем говорить о них. § 39. Сборники исключительно канонические а) На Востоке. Сведения о первых канонических сборниках этого времени очень слабы 491 . Первое прямое упоминание о канонических сборниках мы находим в актах Халкидонского собора. Но есть данные, что и до этого времени существовали некоторые сборники. Между 315 и 375 годами для одного латинского перевода послужил греческий сборник, заключавший в себе каноны Анкирского и Неокесарийского соборов 492 . Если взять во внимание года, когда собирались эти соборы, то можно будет сказать, что основою всех позднейших канонических сборников было собрание канонов Анкирского собора (314 года), к которому затем были добавлены каноны Неокесарийского собора, и, следовательно, первый канонический сборник был составлен из канонов этих соборов. От начала V века упоминается и второй греческий сборник, который опять служит основою для латинских переводов и в котором, кроме упомянутых канонов, были еще каноны Никейского и Гангрского соборов 493 : а немного позже упоминается другой сборник, содержащий каноны и Антиохийского собора 494 , и затем еще один, в котором помещены еще каноны Лаодикийского и Константинопольского соборов 495 . Как видно из этого, до Халкидонского собора существовал сборник, в котором были каноны семи соборов. 1 . На Халкидонском соборе (451 г.) на нескольких заседаниях были прочитаны каноны прежних соборов из особой книги 496 . Сборник этот («особая книга») содержал все каноны соборов, бывших раньше Халкидонского. Он не сохранился, или, по крайней мере, его никто еще не открыл до сих пор 497 , и неизвестны ни время его составления, ни составитель; для нас важно лишь знать, что один особый канонический сборник существовал раньше Халкидонского собора и что он содержал соответствующие соборные каноны 498 . 2 . Первый канонический сборник, дошедший до нас в целости, это – Канонический Синопсис, приписываемый Стефану ефесскому 499 . |
| 32 Plutarchus. De superstitione (164e–171f) Steph. P. 166B. Ср. у Евсевия: «λλ’ διμασν τε βαρβαρικος χρμενον» (Eusebius. Historia ecclesiastica VII, 25:26). 36 «В столице эллинского мира происходило то плохое, чего не случалось даже среди варварских народов» (ACO. Concilium universale Ephesenum anno 431. 1:1,5. P. 8). 37 «…τι δ κα τος ν τος βαρβαρικος πισκπους τν προειρημνων διοικσεων…» (Concilia Oecumenica (ACO). Concilium universale Chalcedonense anno 451. 2:1,3. P. 89). Ср. со 2-м правилом ΙΙ Вселенского Собора: ACO. Concilium universale Chalcedonense anno 451. 2:1,3. P. 96. 38 «Ε δ μ μνον λληνικος, λλ κα Βαρβαρικος χρ παραδεγμασι χρσασθαι, οδ τοτο ποισαι παραιτσομαι». (Isidorus Pelusiota. Epistulae de interpretatione divinae scripturae III, 66). 39 «В 28-м халкидонском правиле мы находим лишь прилагательное “βαρβαρικς”, но не находим существительного, к которому прилагательное относится. Вследствие связи этого правила с правилами II Вселенского Собора, о чём говорится в начале 28-го правила, нужно думать, что и здесь разумеется существительное “народов”, так как во втором правиле II Вселенского Собора говорится: “ν τος βαρβαρικος θνεσι”». 40 Μαξμου, μητρ. Σρδεων Τ Οκουμενικν Πατριαρχεον εν τη Ορθοδξω Εκκλησα. Θεσσαλονκη, 1989. (Ανλεκτα Βλατδων; 52). Σ. 231. 43 Польский М. Каноническое положение высшей церковной власти в Советской России и за границей. Jordanville (NY), 1948. С. 185. 44 2-е правило II Вселенского Собора//Правила святых Вселенских Соборов с толкованиями. М., 2000. С. 83–84. 49 Χριστοφιλοπολου Αι. Βυζαντιν ιστορα. Α´324–610. Θεσσαλονκη, 1996. 1. Σ. 162:173, 184–190 и др. 50 См.: Козлов А.С. К вопросу о месте готов в социальной структуре Византии IV–V вв. URL: 54 Papathomas G.D. Le Patriarcat oecumenique de Constantinople, les Eglises autocephales orthodoxes de Chypre et de Grece et la Politeia monastique du Mont Athos dans l’Europe unie. Vol. 1. Paris, 1994. P. 54. Ср. другой вариант французского перевода той же фразы: 451: Patriarcat de l’Église: «En sorte que les métropolites des diocèses du Pont, de l’Asie et de la Thrace, et eux seuls, ainsi que les évêques des parties de ces diocèses se situant chez les barbares, seront ordonnés par le saint trône de l’Église de Constantinople»; (Canon 28/rVe). (Papathomas G.D. Le Patriarcat oecumenique de Constantinople. Vol. 3b. Paris, 1994. P. 532). |
| С. 12), т. е. он прямо и решительно признаёт его за произведение II Вселенского собора, что в голосовании других епископов выражается не совсем ясно. Вообще, четвёртое заседание Халкидонского собора выводит историка из всяких сомнений по части рассматриваемого Символа: в течение этого заседания епископы поодиночке, следовательно, отчётливо и, конечно, без принуждения объявляют этот Символ авторитетным произведением Церкви, образцом православного вероучения и, в лице, по крайней мере, некоторых из них, происхождение его приписывают именно II Вселенскому собору. Нужно ещё сказать о пятом заседании собора Халкидонского, чтобы, таким образом, познакомиться с полной историей рассматриваемого Символа, как она отображается в актах IV Вселенского собора. На пятом заседании совершилось замечательное действие этого Собора: произошло провозглашение догматического определения по христологическому вопросу. А в этом определении читались, между прочим, такие слова: «Определяем, чтобы преимущественно блистало изложение правой веры 318 св. отцов, собиравшихся в Никее, но чтобы имело силу и то, что определено 150 св. отцами в Константинополе»; затем в полном виде помещены в вероопределении сначала символ Никейский, а потом Константинопольский (Там же. С. 50). Чем выше значение Халкидонского вероопределения, тем больше та честь, какой удостоился не пользовавшийся авторитетом до этого времени символ Константинопольский. Символ этот поставлен наряду со знаменитым символом Никейским и заслужил торжественного признания со стороны отцов Халкидонского собора. Вот что произошло с символом Константинопольским на IV Вселенском соборе. Семьдесят лет, от 381 до 451 года, представляют какую-то тёмную полосу в истории символа Константинопольского, какую-то тёмную ночь, которая совершенно неожиданно сменяется ясным и радостным днём в истории того же Символа – имеем в виду выступление последнего на соборе Халкидонском. Сопоставление того, что было до этого Собора с тем, что обнаружилось на этом последнем, не может не повергать исследователя в пучину недоумений, когда он берётся научно распутать вопрос о происхождении символа Константинопольского. |
| Лит.: The Second Synod of Ephesus/Ed. S. G. F. Perry. Dartford, 1881; Болотов В. В. Из церковной истории Египта. Вып. 1: Рассказы Диоскора о Халкидонском Соборе (церк.-ист. очерки и наброски)//ХЧ. 1884. Ч. 2. 11-12. С. 581-625; 1885. Ч. 1. 1-2. С. 9-94 (то же//Сердечный привет: Сб. в память 50-летия святительского служения митр. Исидора. СПб., 1884. С. 169-299); Бриллиантов А. И. Происхождение монофизитства//ХЧ. 1906. 6. С. 793-822; Hefele, Leclercq. Hist. des Conciles. 2/2. P. 469-857; Haase F. Patriarch Dioskur I. von Alexandrien: Nach monophysitischen Quellen. Breslau, 1908. Bd. 6. S. 141-236; Lebon J. Le monophysisme sevérien. Louvain, 1909. P. 84-93; Maspero J. Histoire des Patriarches d " Alexandrie depuis la mort l " Empereur Anastase jusqu " à la réconcilation des Églises Jacobites (518-616). P., 1923; Hatch W. H. P. A Fragment of Lost Work on Dioscorus//HarvTR. 1926. Vol. 19. P. 377-381; Bardy G. La «Brigandage d " Éphèse» et la Concile de Chalcédoine// Fliche, Martin. HE. Vol. 4. P. 211-240; Lebon J. Autor du cas de Dioscore d " Alexandrie//Le Muséon. 1946. Vol. 59. P. 515-528; Grillmeier A. , Bacht H. Das Konzil von Chalkedon: Geschichte und Gegenwart. Würzburg, 1951-1954. 3 Bde; Murphy F. X. Peter Speaks Through Leo: The Council of Chalcedon A.D. 451. Wash., 1952; Sellers R. V. The Council of Chalcedon. L., 1953; Camelot P. -T. Éphèse et Chalcédoine. P., 1962; Roncaglia M. P. Quelques questions ecclésiastiques et d " ecclésiologie au IIIe siècle à Alexandrie//Proche-Orient Chrétien. 1970. Vol. 20. P. 20-30; idem. Dioscorus I//CoptE. Vol. 3. P. 912-915; Frend W. H. C. The Rise of Monophysite Movement. Camb., 1972. P. 25 sq.; Grillmeier A. Christ in Christian Tradition. L., 19752. Vol. 1. P. 523-529, 548; Gray P. T. R. The Defense of Chalcedon in the East (451-553). Leiden, 1979; Millar F. A Greek Roman Empire: Power and Belief under Theodosius II (408-450). Berkeley, 2006; Perrone L. Dioscorus of Alexandria//The Eastern Fathers from the Council of Chalcedon (451) to John of Damascus († 750)/Ed. A. Di Berardino, trad. A. Walford. Camb., 2006. P. 343-345. |
| Интерполяция, конечно, выдает себя тем, что символ у Дионисия, который верно перевел свой подлинник, стоить после канонов, – положение слишком исключительное, ибо догматические формулирования в подлинных актах стоят всегда прежде канонов. B предыдущем отделении мы уже установили факт, что между 373 и 451 годами не может быть констатировано никакого следа употребления, даже существования Константинопольского символа, т. е. пересмотренного символа Иерусалимского; наоборот, за время от 500 года легко может быть указано теологическое употребление этого символа в качестве Константинопольского, и даже в качестве крещального исповедания. Следовательно, можно утверждать, что подлог последовал между 450 и 500 годами; но затем являются следующие вопросы: нельзя ли точнее указать время подлога? далее: при каких обстоятельствах, с какою целью и на основании каких соображений последовало это дело? наконец: почему решились ва Востоке со времени 530–550 годов заменить при крещении символ Никейский новым символом, когда уже более столетия при крещении употреблялся Никейский символ и когда этот последний более и более вытеснял из практики пересмотренные и не пересмотренные крещальные символы поместных церквей? – Что касается точнейшего определения времени подлога, то пересмотренный Иерусалимский символ в качестве символа собора 381 года впервые встречаем в актах IV вселенского собора и притом дважды (II и V деяния), и в оба раза рядом с Никейским символом, как второй основный символ церковный. Отсюда можно прямо заключать, что подлог совершен в 451 году или несколько раньше. Однако является подозрение: не имеем ли мы дела в данном случае с интерполяцией соборных актов Халкидонских; но Гарнак считает в высшей степени ве- роятным, – хотя, по нему, и остается еще место для сомнения, – что в Халкидоне действятельно читан был так называемый символ Констаптинопольский. „Подлог», т. е. объявление символа Иерусалимского в исправленном его виде символом II вселенского собора, произошел по суждению Гарнака, незадолго до 451 года, в Константинополе”. |
| —65— нии их этой же верой, Шмидт выводит очень прямое заключение, что символ Константинопольский уже задолго до собора Халкидонского был употребляем в церковной практике. Если епископу Германикийскому в 451 году было, положим, 30 лет, рассуждает Шмидт, то символ этот, значит, начал употребляться в церкви не меньше 30 лет; а может и много больше, смотря по возрасту епископа, сделавшего указанное замечание на соборе Халкидонском. Без сомнения, свидетельство епископа Германикийского, – заканчивает свое рассуждение по данному вопросу немецкий ученый, – утверждающее, что Константинопольский символ уже задолго до 451 года применялся к практике в качестве крещального символа, не с ветра взято и имеет то значение, что им устраняется с дороги последнее сомнение касательно традиционного взгляда на разбираемое вероизложение, т. е. хочет сказать он: символ Константинопольский вовсе не был какой-либо неожиданной новостью для эпохи Халкидонского собора, а хорошо известен был в церкви, может быть, со времени собора Константинопольского 381 года, о чем, однако ж, и слышать не желают приверженцы Горто-Гарнаковской «легенды». Вообще Шмидт не закрывает глаз на то, что в его совокупности вопрос о Константинопольском символе нелегок; но «я могу и должен сказать – заявляет он, – что выход из подобных затруднений гораздо проще достигается при традиционной точке зрения, чем при другой, предполагающей известную «легенду». В самом деле, – пишет он – каким образом оказалось возможным, чтобы «легенда» нашла себе повсюду веру, а символ достиг значения и авторитета, если он представляет подлог и никогда не был составлен и утвержден на соборе друг. 381 года? На этот естественный вопрос Горт, Гарнак и К° могут дать один ответ: Ignoramus. Но ведь: ignoramus – не ответ, а уклонение от ответа, скажем мы, и добавим: разве наука терпит такую игру в прятки? В конце статьи Шмидта находим два приложения. Одно представляет тщательное, проведенное слово за словом, сличение в оригинале 4-х символов – Никейского, Иерусалимского, т. н. Епифаниева и Константинопольского. Цель этого приложения, возможно, более выдвинуть самостоятель- |
| На самом же деле поддержка позиции папы со стороны императорской четы была лишь частичной и небезусловной. В особенности неоднозначные решения Халкидонского собора 451 г. побуждали Льва не удовлетворяться по ловинчатым успехом. Вступив в конфронтацию по поводу 28-го канона, папа стремился укрепить свое стратегическое положение во взаимоотношениях между государственной властью и имперской Церковью, чтобы облегчить актуализацию своих притязаний в тех конфликтных регионах, которые его собрат Анатолий Константинопольский стремился вовлечь в сферу своего собственного влияния. В первую очередь речь идет об Иллирике. В течение короткого периода времени (452–457) Лев располагал постоянным представителем при дворе Маркиана – епископом Юлианом Косским, но с приходом к власти нового императора (457) положение дел резко изменилось, что имело весьма тяжелые последствия. В результате началось постепенное ослабление влияния Римского престола, несмотря на все старания папы компенсировать утрату особых отношений с василевсом. В тот момент, когда антихалкидонитское движение приобрело угрожающий размах и могло начать распространяться из Александрии (457–460), римский епископ был вынужден вернуться к практике кооперации со своим собратом – епископом Константинополя ради того, чтобы сохранить в неповрежденном состоянии вероучительные постановления Халкидонского собора. Вынужденная кооперация между двумя кафедрами не обошлась без печальных недоразумений, хотя обе стороны были обречены на поиск взаимопонимания. Таким образом, церковно-политическая деятельности папы в 448–460 гг. представляется напряженной и ситуативной. При этом она хорошо задокументирована благодаря ряду собраний папских посланий (collectiones Ratisbonensis, Grimanica и Avellana). Корреспонденция Льва позволяет выявить подходы к получению информации, которая была необходима папе, чтобы выстраивать свою политику. Он определенно отдавал предпочтение свидетельству своих представителей, будь то участники посольств или епископ западного происхождения – Юлиан Косский, игравший роль папского поверенного. |
|
|
