| Leon, art. 101) считает возможным сказать, что «император вынужден был выступить в поход или по меньшей мере не удаляться из Константинополя». Но, при последнем толковании, противоположные «здесь» и «туда» звучало бы как шутка: в Халкидон император мог бы отлучиться, если бы даже неприятель стоял под стенами столицы. 260 Легаты папы не могли не явиться в Коастантинополь потому, что здесь они должны были встретиться с послами папы к императору, отправленными еще до объявления собора, и вместе с ними уже идти на собор (Leon., ер. 94 (74)). Как много времени требовалось на путешествие из Рима в Костантинополь, можно составить представление по следующим фактам: В 431 г. папские легаты 7–15 мая были еще в Риме; в Ефесе они являются лишь 10 июля; разность – 56 дней; но плавание было медленное из-за бурных ветров (Д. вс с., I, 676. 678. 681. 684. M., IV, 1287. 1289 1291. 1292) Когда сакра Феодосия в 449 г, сделалась известна Льву в., мы не знаем; но все документы, с которыми легаты отправлялись в Ефес (ер. 28–35 (24–31)) подписаны 13 июня, и до 20 июня (ер. 36 (32)) легаты уже отправились. Собор открыт был в Ефесе 8 августа. Разность – тоже 56 дней. Сакра Маркиана от 17 мая Львом в. еще не была получена 19 июня, a 24 июня он уже знает о созвании собора. Разность – 38 дней. Немедленно (тох) по получении сакры Лев в. (ер. 94 (74)) отправил своих легатов. Документы, их сопровождающие, подписаны 24–26 июня. Прибавляя к последней цифре даже 50 дней, мы получаем: 15 августа в Константинополе Ер. 87 (67). 89–93 (69–73). 94. 95 (74. 75). Хронология y Тилльмона правильнее, нежели y Гефеле (II, 407). Последний отъезд легатов неверно полагает 20 июля. Cf. ер. 110 (post. 88)–117 (88): на рескрипт императора от 15 Февраля 453 г. Лев в. отвечает 21 марта; разность – 34 дня; но 10 марта он еще не получил этого рескрипта; следовательно в 23 дня, по крайней мере в это время года, курьер не мог совершить путешествия из Константинополя в Рим. 262 Этот мотив заявлен северианами в 533 г. в Константинополе на так называемой «collatiocatholicorumcumseverianis» (Mansi, VIII, 829). |
| Второй вселенский собор 381 г., Константинопольский, вполне удовлетворял этому идеалу: на нем не присутствовал ни император, ни его представители. Это был поистине «собор архиереев». Однако же дела и здесь пошли не совсем тихо и мирно: некоторые его заседания казались Григорию Назианзину собранием журавлей. Отклоняя впоследствии одно приглашение на собор, он написал: «Я принял за правило не являться на эти собрания. Много я видел на своем веку соборов, но не помню ни одного, после которого дела пошли бы лучше, чем прежде». Собор Ефесский 431 г. тоже был весьма близок к тому идеалу, который предносился уму папы Либерия. Императорский комиссар явился сюда с самой благоприятной для церковных интересов инструкцией. Он протестовал против открытия первого соборного заседания. Здесь его посредством хитрости заставили прочитать императорскую сакру и затем бесцеремонно выпроводили за дверь. Соборные заседания пошли без участия императорских наместников. Однако же кто не приобрел непоколебимой веры в очевидную разумность и необходимость каждого исторического факта, тот едва ли удержится от сожаления, что в данном случае победа осталась не за императорским комиссаром: он стоял на стороне истинной церковной свободы, — его церковные противники ослеплены были интересами партии. На следующем предполагаемом вселенском соборе, Ефес–ском 449 г., присутствовали императорские комиссары, но это были личности вполне бесцветные, их роль была самая ничтожная. Всем руководил Диоскор. Однако же — это был поистине разбойничий собор, хотя здесь трепетали не перед представителями императора, а перед александрийским патриархом и его верными церковными соратниками. Когда в 451 г. собрался новый вселенский собор в Никее, то папские легаты, с такой честью противостоявшие прежде Диоскору, поставили непременным условием своего участия в будущих заседаниях, чтобы собор находился вблизи императорской резиденции. В противном случае они хотели возвратиться в Италию, и известно, что IV вселенский собор назывался не Никейским, а Халкидонским. |
| (Богородица) и привел тем самым в крайнее беспокойство благочестивое население столицы. Св. Кирилл, племянник и преемник Феофила по апостольской кафедре в Александрии, прославленный духовный оратор и писатель и весьма опытный в хитростях церковной политики, стал во главе противников Нестория. Напрасно пытался Несторий, которого пока еще поддерживало императорское правительство, возвратиться к главному предмету: обладатель александрийской кафедры не хотел упускать желанного случая, чтобы принизить возвышающегося столичного соперника. В 431 году в Ефесе был созван вселенский собор. Ограниченный и не осведомленный в истинных причинах церковного спора патриарх Запада, папа Целестин, бросил на весы тяжелый авторитет первой кафедры христианства в пользу Кирилла. Свои обсуждения собор открыл, не выждав прибытия благоприятно расположенных к Несторию восточных иерархов, и, не взирая на протесты императорского коммиссара, Несторий был низложен. Едва, однако, появился патриарх Антиохийский Иоанн, как он устроил в согласии с императорским правительством новый собор; на нем низложили Кирилла и Мемнона Ефесского. Полнейший переворот вызвал новый папа древнего Рима, Лев Великий (442–454 ), не великий богослов, но перворазрядный церковный политик, сумевший исправить невероятную ошибку своего предшественника. Константинопольский архимандрит Евтихий, ревностный приверженец александрийского богословия, дошел в созерцательной тиши своей монастырской кельи до чистого докетизма и дал тем самым столичному патриарху Флавиану, которому наскучило александрийское ярмо, желанный повод выступить против архимандрита с церковными карами. Своей epistola dogmatica к Флавиану папа Лев одобрил мероприятия своего новоримского коллеги. VIpeeмhuk Кирилла, Диоскор, не снес спокойно удара; всемогущий императорский министр Хризафий был его послушным орудием. Поэтому в Ефес, на место египетской победы, созвали новый вселенский собор («разбойничий» собор 449 года); на этом священном собрании было допущено некоторое насилие, но едва ли поведение иерархов было много хуже, чем на признанных церковью соборах. |
| В XIII день декабрьских календ (19 ноября), в тринадцатый год царствования Феодосиева 64 (431), подписан и разослан к епископам всех митрополий указ о созвании собора. Сказав в начале указа о взаимном отношении между Церковью и государством и о взаимном вспомоществовании с той и другой стороны для блага государства и Церкви, императоры объясняют, что по современным обстоятельствам настоит неотвратимая нужда в созвании собора; посему каждый епископ митрополя, 65 получивший указ, должен был озаботиться после наступающей св. Пасхи прибыть в Азию, в Ефес, на самый день Пятидесятницы, повелев туда же прибыть немногим, кому заблагорассудит епископ из подчиненного ему округа. «Прежде святейшего собора и прежде составления общего, для всех обязательного, правила, не должно быть нововведения ни от кого в частности. Мы уверены, объясняют императоры в указе, что каждый из боголюбезнейших священнослужителей постарается подать посильную помощь делам, столь необходимым и споспешествующим Богоугождению; но с другой стороны мы не потерпим равнодушно ничьего отсутствия; кого призывают на священный собор и он не спешит с готовностью прибыть, у того ясно совесть нечиста. Дано в Константинополе» и т. д. Для наблюдения за ходом дела на соборе или для наблюдения «благоприличия», как сказано было в указе императорском, на собор назначался от лица императора придворный сановник Кандидиан. Обязанности его в отношении к собору в указе определялись так: «Он не должен был вмешиваться в исследование членов собора о догматах; ибо, как сказано в указе, не принадлежащему к числу святейших епископов не справедливо вмешиваться в дела церковные. Далее этот сановник должен был наблюдать, чтобы действиям собора не препятствовала толпа любопытных, как мирян, так и монахов, ни сколько не нужных для предстоящего исследования догматов; он должен был позаботиться так же о том, чтобы от неприязненных с той и другой стороны расположений разномыслие не дошло до больших размеров, а от того не встретило бы препятствий и не замедлилось бы тщательное исследование истины; преимущественно же оному знатнейшему мужу повелено было наблюдать, чтобы никто не оставлял назначенного для рассуждений места, доколе не составится и по общему решению не получит утверждения неоспоримое и всем угодное учение». |
| В заключение, для подтверждения защищаемого нами взгляда, что даже во второй половине IV века кесарийский иерарх не был еще патриархом, стоявшим во главе понтийского диэцеза, мы сошлемся на закон императора Феодосия от 30 июля 381 1304 и церковную историю Сократа 1305 , из которых видно, что «патриархами», с которыми должны были согласоваться в вере все православные епископы, в понтийском диэдезе, в противоположность диэцезам Египта и Фракии, где указано по одному лицу (Тимофей александрийский и Нектарий константинопольский) были определены Элладий кесарийский, Отрей мелитенский и Григорий нисский 1306 . Если Ефес и Кесария имеют за собою хоть некоторые данные, заставляющие признать высшее иерархическое положение их епископов по крайней мере в конце IV века, то ничего подобного нет в Ираклии. Высшая церковная власть ираклийского епископа – по нашему мнению – плод слишком смелой на почве 6-го никейского канона аналогии с положением епископов александрийского и антиохийского 1307 . В период до-никейского собора Ираклия не имеет истории своей церкви 1308 . Этого мало. Насколько можно судить из дат, приведенных Гарнаком в его «Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten» можно думать, что история церкви Византии или Константинополя значительно древнее ираклийской. По крайней мере первые указания на христианство в Византии относятся к концу II века 1309 , тогда как об ираклийском епископе мы впервые узнаем из подписей отцов никейского собора. До этого церковная история его не знает. Ле-Кэнь 1310 (но не Любек) в защиту его высшего положения ссылается на прошение епископов провинции Европы, жаловавшихся ефесскому собору 431 года на нарушение епископом Ираклии их прав в отношении некоторых церквей. По нашему крайнему разумению, это прошение не только не доказывает каких либо высших митрополичих прав ираклийского епископа, но даже прямо указывает на то, что права этого иерарха даже в пределах своей собственной провинции были значительно меньше, чем у других митрополитов. Чтобы не быть голословными приведем in extenso прошение названных епископов. |
| В них Кирилл излил свою душу, заострил свои богословские формулы до предела. « νωσις φυηικ , νωσις καθ’ π στασιν», «Бог пострадал плотию» и т. д. – все эти формулы были предъявлены Несторию ультимативно, требовали от него во имя православия больше того, что оно само требует. Послы Кирилла прибыли в Константинополь 7-го декабря, но еще 19-го ноября в Александрию и во все части «вселенной» империи полетели курьеры с императорским указом о созыве Вселенского – имперского Собора в Ефесе на ближайшую Пятидесятницу 7-го июня 431 года. Натиск Рима и Александрии этим был сорван. Молчаливо все покорились как бы первой победе Нестория, апеллировавшего к бесспорной и властной инстанции Собора и непреодолимой также инстанции воли императора. Несторий не без морального торжества заявлял, что у него нет «золотых стрел», которыми его хочет ранить противник. Прозрачный намек на «евлогии», рассыпаемые Кириллом. все-таки посадить Нестория на скамью подсудимых и заставить его только защищаться. Это было возможно при настойчивости и дипломатическом искусстве, которым Несторий не владел и в малой степени. Положение было не легкое, потому что вызов на собор, адресованный Кириллу, был строгим и немилостивым письмом Феодосия II, требовавшим его прибытия на собор с угрозой в случае неповиновения. Немилостям светской власти оставалось противопоставить чисто церковные авторитеты. Соборный суд Рима и Александрии уже могли весить много, если не прямо намечать решающее большинство собора. Римские решения и письма Кирилла своевременно были посланы всем главным епископам М. Азии, Востока и Палестины. Расчет не обманул Кирилла. Нелюбовь к новоявленной власти Константинопольского епископа легко сплачивала против него весь Асийский, т. е. как раз Ефесский диоцез. Вместе с Феофилом Ефес недавно низвергал Златоуста. Тем охотнее он готов был подтолкнуть нового падающего псевдо-Златоуста. Другие личные мотивы, неблагоприятные Несторию, намечались на Востоке в ряде местных церковных сепаратизмом. От единственно дружественной Несторию Антиохии с ее архиепископом Иоанном во главе тянули прочь Кипрские епископы. |
| Для прекращения такого раздора между предстоятелями знаменитых церквей и утверждения православного учения, император Феодосии II решился созвать Вселенский Собор. Несторий, сторону которого в это время держал Феодосий, сам желал и просил созвать Вселенский Собор, находясь в полном убеждении, что его учение, как правильное, восторжествует. Феодосий назначил Собор в Ефесе, в самый день Пятидесятницы 431 г. Это был Третий Вселенский Собор. В Ефес к назначенному времени прибыли Кирилл с сорока египетскими епископами, епископ Иерусалимский Ювеналлий с палестинскими епископами, Фирм, еп. Кесарии Капподокийский, Флавиан Фессалоникийский. Прибыл и Несторий с десятью епископами, а вместе с ними два высших чиновника Кандидиан и Ириней, оба друзья Нестория. Первый, как представитель императора на Вселенском Соборе, второй – просто по расположению к Несторию. Не было только Иоанна Антиохийокого и легатов папы Целестина. Прошло 16 дней после срока, назначенного императором для открытия Собора. Ввиду этого, св. Кирилл решился открыть Собор не дожидаясь прибытия Иоанна Антиохийского и папских легатов, хотя императорский чиновник Кандидиан протестовал против этого и донес в Константинополь. Первое заседание состоялось 22 июня в Церкви Богородицы, предоставленной в распоряжение Собора местным епископом Мемноном. Нестория с его епископами приглашали на Собор 3 раза, – в первый раз накануне открытия Собора, во второй и третий – при открытии Собора. Но Несторий в первый раз дал неопределенный ответ, во второй – ответил, что придет на Собор, когда все епископы съедутся, а в третий – не хотел даже выслушать приглашения. Тогда Собор решился рассматривать дело Нестория без него. Прочитаны были Символы Никео-Цареградский, послания к Несторию, анафематизмы Кирилла и послания Нестория к Кириллу, его беседы и проч. Отцы нашли, что послания Кирилла заключают в себе православное учение и, напротив, послания и беседы Неотрия – неправославное. Потом Отцы проверили, как Несторий учит в настоящее время, не отказался ли он от своих мыслей теперь. |
| Ефесский собор 431 г. был триумфом Александрии. Значение константинопольского епископа пало. Первым иерархом востока сделался Кирилл. Перед ним открылась широкая дорога к восточному папству 3437 . Александрийская кафедра покрылась новым блеском. Вместе с тем время ефесского собора, как заметил Гергенрэтер 3438 , это момент, когда впервые выступил перед ориенталами примат римского епископа. По крайней мере в этом духе выражались папские легаты, причем со стороны членов собора по этому поводу не было сделано никаких возражений 3439 . Этого мало. Ту же самую честь оказывали Раму сами св. отцы в своих восклицаниях, официальных и должностных отношениях 3440 . Рим и Александрия, две первых кафедры в церкви, явились здесь тесно связанными и сохранили свою древнюю славу, которая не только не померкла перед восходящим солнцем Константинополя, во выступила теперь еще ярче вследствие пятен, лежавших на этом солнце 3441 . Сознавая опасность для своей власти со стороны высших иерархов, Кирилл энергично выступил против всякой церковной централизации. Этим духом запечатлены каноны собора. Диэцезальное устройство не признается. Канонов константинопольского собора 381 года как бы не существует. О высших митрополитах нет ни слова. Высшей властью в церкви признается бльший собор. На этой точке зрения стоит первый канон собора 3442 . «Если который митрополит области, отступив от святого и вселенского собора, присоединился к отступническому сонмищу, или после сего присоединится, или мудрствовал, или будет мудрствовать, как Целестий, таковый ничего не может делать против епископов своей епархии, как уже низверженный отселе собором от всякого церковного общения и недействительный; но еще будет подлежать суду тех самых епископов епархии и окрестных митрополитов православно мудрствующих, для совершенного извержения из епископского сана». То же самое полное игнорирование диэцезального устройства выступает из рассмотрения практической деятельности собора. Несмотря на великие заслуги Мемнона ефесского перед собором кирилловцев, он в глазах собора не больше, как обыкновенный митрополит, отличающийся от других митрополитов только своим почетным рангом. Ефес-митрополия – таково официальное наименование этого города 3443 , титулатура не встречающаяся в отношении других великих кафедр – римской, александрийской в антиохийской. О какой-либо высшей церковной власти Мемнона в отношении других провинций диэцеза Азии мы ничего не можем заключить. Напротив, из актов собора можно вывести обратное. |
| Из переписки Нестория с Иоанном, епископом антиохийским, видно, что уже по прибытии в Константинополь он должен был вмешаться в борьбу мнений, волновавших Церковь по вопросу о наименовании Девы Марии Богородицей, т. к. это наименование возбуждало сомнения у тех, которые думали, что св. Дева была человек и могла родить только человека. Учение Нестория в существенных чертах состояло в следующем. Как и Федор Мопсуестский, он учил, что св. Дева родила не Бога, а человека, «ибо творение не может родить творца, но человека, который есть орудие Божества». Потому Марии приличествует наименование Христородицы. Бог Слово не родился от Марии, но жил в том, кто от Нее родился. Отрицая, таким образом, правильность выражения Богородица — Θεοτκος, он дает, вместо выражения: «Бог родился от Марии», другое: «Бог прошел через Марию». Как Афанасий Великий в борьбе с Арием явился самым ревностным защитником учения о божественной природе Христа, так Кирилл александрийский в вопросе, возбужденном Несторием, выступил защитником учения о том, что божественная природа во Христе не может быть отделяема от человеческой, и что Христос, как Бог, есть, вместе с тем, и человек, и как человек, есть, вместе с тем, и Бог. Поэтому и по отношению к Деве Марии он принимает термин Богородица, вопреки Несторию и его приверженцам в Константинополе и Антиохии, откуда он происходил. Началась довольно жаркая полемика между Несторием и Кириллом, в которой приняло участие духовенство, в особенности египетские монахи, и которою интересовались светские люди. Скоро в этот религиозный спор были замешаны благочестивый Феодосии II, его супруга царица Евдокия и августа Пульхерия, которых осведомил о положении религиозного вопроса александрийский епископ. Независимо от того император не мог остаться равнодушным к церковному спору и потому, что против Нестория высказался римский епископ, а поместный собор, созванный в Александрии, произнес против него отлучение. Уже в ноябре 430 г. император издал указ, которым приглашал от своего, а равно от имени западного императора, всех епископов явиться на Вселенский собор в Ефес на Троицын день следующего 431 г. |
| Иоанн Антиохийский, сочувствовавший образу мыслей Нестория, ввиду предупреждения Кирилла, решился написать Несторию дружеское письмо, в котором убеждал его употреблять выражения о Пресвятой Деве Марии, принятые древними отцами. Между тем Кирилл на соборе в Александрии (430 г.) осудил учение Нестория и издал против него 12 анафематизмов, в которых горячо доказывал нераздельное соединение в Лице Господа Иисуса Христа двух естеств. Эти анафематизмы Кирилл препроводил к Несторию со своим посланием. Несторий, со своей стороны, отвечал 12-ю анафематизмами, в которых осуждал тех, которые приписывают страдания Божеству и прочее. Анафематизмы Нестория направлены были против Кирилла, хотя к последнему они не приложимы. Вслед за Несторием и сирийские епископы, получившие анафематизмы Кирилла, восстали против них. Они смотрели на них со своей точки зрения, под влиянием идей Феодора Мопсуетского. Блаженный Феодорит, ученый епископ Кирский, написал на них опровержение. Для прекращения такого раздора между предстоятелями знаменитых Церквей и утверждения православного учения, император Феодосий II решился созвать Вселенский собор. Несторий, сторону которого в это время держал Феодосий, сам желал и просил Вселенского собора, находясь в полном убеждении, что его учение как правильное восторжествует. Феодосий назначил собор в Ефесе в самый день Пятидесятницы 431 года. Это был Третий Вселенский собор. В Ефес к назначенному времени прибыли, между прочим, Кирилл с сорока египетскими епископами, епископ Иерусалимский Ювеналий с палестинскими епископами, Фирм, епископ Кесарии Каппадокийской, Флавиан Фессалоникийский. Прибыл и Несторий с десятью епископами, а вместе с ним два высших чиновника, Кандидиан и Ириней, оба друзья Нестория, первый как представитель императора на Вселенском соборе, второй – просто по расположению к Несторию. Не было только Иоанна Антиохийского и легатов папы Целестина . Прошло 16 дней после срока, назначенного императором для открытия собора. Ввиду этого, святой Кирилл решился открыть собор, не дожидаясь прибытия Иоанна Антиохийского и папских легатов, хотя императорский чиновник Кандидиан протестовал против этого и донес в Константинополь. |
|
|
