| Обновленчество не получило распространения в бывш. Переяславском у. К кон. 1925 г. был сформирован обновленческий Переяславский благочиннический совет в подчинении Киевского епархиального управления. В ведении совета находились храмы: Вознесенский в с. М. Каратуль, Михайловский в с. Козлов, Михайловский в с. Лецки, Троицкий в с. Денисы, Александро-Невский в с. Сомкова Долина, Покровский в с. Помокли, Иоанно-Богословский в с. Строкова (временная постройка). В 1927 г. обновленцы зарегистрировали общину в с. Вел. Каратуль, что позволило к авг. 1928 г. добиться паритетного с самосвятами владения храмом. 25 авг. 1924 г. в Бориспольском р-не была зарегистрирована немногочисленная обновленческая община, к-рая вскоре присоединилась к канонической Церкви. В Березанском р-не нек-рое время числился обновленческий приход при Стефановской ц. в с. Семёновка. Общины всех церковных направлений испытывали значительные финансовые затруднения, вслед. чего храмы приходили в упадок, часто власти принимали решения об их закрытии. В 1926 г. были получены разрешения на строительство временных церковных помещений для «старославянских» общин: в с. Стовпяги для Рождество-Богородичной общины, чья церковь сгорела в 1924 г., в с. Козлов для Никольской общины. Начало массового закрытия приходов в Переяславском р-не пришлось на рубеж 20-х и 30-х гг. Одним из первых в февр. 1930 г. якобы по требованию трудящихся был закрыт принадлежавший самосвятам Успенский собор в Переяславле, впосл. в его здании была устроена тюрьма. Большинство храмов в районе было упразднено в 1932-1935 гг., постройки переоборудованы под зернохранилища и клубы (Вознесенский в с. М. Каратуль (1930), Покровский в с. Гланышев (1932), Успенский в с. Пологи-Чеботки (1934), Иоанно-Богословский в с. Гайшин (1935), Ильинский в с. Цибли (1935), Михайловский в с. Лецки (1935), Борисоглебский на Заальтицком форштадте (1935), Георгиевский в с. Андруши (1936), Воздвиженский в с. Демьянцы (1936)). Нек-рые церкви были разобраны: Николаевская в с. Выползки (1930), Рождество-Богородицкая в с. Вел. Каратуль (1932), Васильевская в с. Пологи-Вергуны (1934), Михайловская в с. Ерковцы (1935), Михайловская в с. Пристромы (май 1937). Часть храмов сгорела в результате поджогов (Варваринский в с. Харьковцы (1934), Борисоглебский, Воскресенский, кладбищенский Николаевский в Переяславе (1935), Петропавловский в с. Пидварки (1936)). Общинам в нескольких селах удалось сохранить храмы до кон. 30-х гг. (Крестовоздвиженская ц. в с. Девички действовала до 1937, Троицкая ц. в с. Положаи - до 1940). На небольшой промежуток времени закрывалась Троицкая ц. в Переяславе. |
| В апр. 1924 г. была основана префектура Лисянь (Аньго, пров. Чжили), которую возглавил лазарист Мельхиор Сунь Дэчжэнь, позднее учреждено также апостольское викариатство Сюаньхуа (пров. Чжили) во главе с секулярным пресв. Филиппом Чжао Хуайи (1926). Мн. миссионеры, недовольные назначением руководителей-китайцев, покинули новые юрисдикции. Однако в синоде, созванном Костантини в Шанхае (май-июнь 1924), приняли участие руководители всех католич. миссий. Участники синода поддержали политику индигенизации; для ее проведения были созданы синодальные комиссии по образованию и издательской деятельности, по переводу Свящ. Писания, по унификации текстов молитв и катехизиса. Тем не менее реализация планов проходила медленно. На это указал папа Римский Пий XI в энциклике «Rerum ecclesiae» (28 февр. 1926), в к-рой повторялись мн. положения «Maximum Illud». Понтифик предупреждал миссионеров, что эпоха колониальной экспансии подходит к концу, католич. проповедников ожидают трудности, поэтому им следует принять меры для формирования церковной иерархии из местных уроженцев. Призыв не медлить с индигенизацией Церкви повторялся в обращении папы Римского к руководителям католич. миссий в К. («Ad Ipsis Pontificatus Primordiis», 1926). 28 окт. 1926 г. в базилике св. Петра в Риме папа Пий XI совершил епископское рукоположение 6 клириков-китайцев. Архиеп. Чельсо Костантини. Фотография. 20-е гг. ХХ в. Архиеп. Чельсо Костантини. Фотография. 20-е гг. ХХ в. Деятельность Костантини была направлена на консолидацию католич. миссий и освобождение их от опеки иностранных гос-в. В 1927 г. папский посланник рекомендовал миссионерам отказаться от компенсаций за погибших священников и христиан. Он поощрял создание религиозно-просветительских и благотворительных орг-ций. На основе общ-ва мирян, созданного в 1912 г. в Шанхае Лу Бохуном, Костантини организовал об-во «Католического действия» с отделениями во мн. провинциях страны (1928); его члены занимали активную общественную позицию, призывали китайцев объединиться для совместной работы на благо страны, противостояли антирелиг. |
| В 1933-1937 гг. в Мелекессе жил в ссылке викарий Уфимской автокефальной епархии андреевского течения (см. статьи Андрей (Ухтомский) , еп.; Истинно православные христиане и Катакомбное движение ) Бирский еп. Вениамин (Троицкий) . В 1934 г. он разорвал отношения с еп. Андреем, а к 1936 г., по-видимому, пересмотрел свои взгляды и на автокефалию Уфимской епархии. В 1933 - нач. 1934 г. в городе жил иером. прмч. Владимир (Пищулин) . 4 нояб. 1935 г. на Ульяновскую кафедру с титулом «Ульяновский и Мелекесский» был назначен еп. Владимир (Горьковский) . До ареста 29 июля 1937 г. он также жил в Мелекессе, служил в Никольской ц. Не ранее апр. 1936 г. еп. Владимира в Мелекессе посещал Куйбышевский архиеп. Ириней (Шульмин) . Последнему удалось добиться согласия властей Куйбышевского края на регистрацию еп. Владимира с правом служения в Ульяновске. Епархия продолжала именоваться Ульяновской (с 2001 Симбирская) и Мелекесской до 2012 г., когда из нее была выделена самостоятельная Мелекесская и Чердаклинская епархия . В 1924-1929 гг. существовало обновленческое М. в. раскольничьей Самарской епархии, в 1929-1932 и в 1934-1937 гг. входило в Ульяновскую епархию; кафедра располагалась в мелекесском Александро-Невском соборе. Обновленческие Мелекесские «епископы»: Сергий Сердобов (12 апр. 1924 - 8 мая 1925, 26 мая - 4 июля 1925), Георгий Лапшин (8-26 мая 1925, 4 июля 1925 - 11 нояб. 1927, 1930 - 30 марта 1932), Николай Соколов (25 марта 1928 - май 1929), Александр Георгиевский (нач. 1934 - 9 дек. 1937). Лит.: Лавринов В. В. Екатеринбургская епархия: События. Люди. Храмы. Екат., 2001. С. 129; он же. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. М., 2016. С. 55, 208, 425, 515, 635-636; «Обновленческий» раскол. С. 727, 873, 946; Зимина Н. П. Викарии Уфимской епархии 1920-х гг.: сщмч. еп. Вениамин (Троицкий; 1901-1937)//ЕжБК, 2004. С. 323-349; она же. Путь на Голгофу: Жизнеописание и духовное наследие сщмч. Симона, еп. Охтенского. М., 2005. Т. 1. С. 292-294; Печерин А. В. Крест архипастыря: Мат-лы к биографии сщмч. Аркадия (Ершова), еп. Екатеринбургского. Екат., 2015. С. 65; Косых И. Архиерейское служение в Симбирской (Ульяновской) епархии в 1832-1989 гг.//www.pravoslavie.ru/31328.html [Электр. ресурс]. |
| Март — возвращается в Москву, поступает на службу в Центросоюз. Апрель — май — пишет повесть «Сокровенный человек» (первоначальное название «Страна философов»). Июнь — в журнале «Молодая гвардия» опубликована повесть «Епифанские шлюзы»; работает над киносценарием «Песчаная учительница». Июль — в издательстве «Молодая гвардия» выходит книга «Епифанские шлюзы». Лето — осень — пишет повесть «Ямская слобода», приступает к работе над повестью «Строители страны» (будущий «Чевенгур»). Сентябрь — подвергается выселению вместе с семьей из Центрального дома специалистов. Осень — зима — уезжает из Москвы и живет с семьей в Ленинграде у тестя А. С. Кашинцева. Ноябрь — в журнале «Молодая гвардия» опубликована повесть «Ямская слобода». 1928, начало года — выходит книга «Сокровенный человек». Первая половина года — знакомится с Б. А. Пильняком, некоторое время живет у него, продолжает работу над «Чевенгуром». Апрель — в журнале «Красная новь» опубликована повесть «Происхождение мастера». Май — июнь — заканчивает роман «Чевенгур». Июнь — в «Новом мире» опубликован рассказ «Приключение», в «Красной нови» — «Потомок рыбака» (оба текста — фрагменты «Чевенгура»). Сентябрь — октябрь — вместе с Пильняком пишет пьесу «Дураки на периферии». Декабрь — публикует очерк «Че-Че-О» (в соавторстве с Б. А. Пильняком) в «Новом мире». 1929— смерть матери (точная дата неизвестна). Май — пишет очерк «В поисках будущего (Путешествие на Каменскую писчебумажную фабрику)». Июнь — встречается с А. М. Горьким; в журнале «Октябрь» опубликован рассказ «Государственный житель». 19 августа — посылает А. М. Горькому роман «Чевенгур». Сентябрь — в журнале «Октябрь» опубликован рассказ «Усомнившийся Макар»; получает письмо Горького с отказом в содействии напечатать «Чевенгур». 28 сентября — в газете «Вечерняя Москва» напечатана статья В. Стрельниковой «Разоблачители социализма. О подпильнячниках». 14 октября — в «Литературной газете» опубликован «Ответ В. Стрельниковой. Против халтурных судей». Ноябрь — в журналах «Октябрь» и «На литературном посту» напечатана статья Л. Л. Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах». |
| Эстонец Иван Николаевич Вяльбе не являлся «старым большевиком» из Мотовилихи, скрывать ему было нечего и писал он только о том, что услышал от «знающих» людей. Заинтересовывают следующие его слова: «… Несмотря на то, что нет возможности дать те или иные сведения на основании документов, Истпарт может сообщить, что тов. Новоселов, действительно являлся одним из двух, приведших в исполнение решение о расстреле Мих. Романова… (…) Когда несколько лет тому назад, из-за возникновения за границей ложных слухов о том, что Мих. Романов жив, понадобилось разыскать могилу, где он был похоронен , то, оказывается, не было известно о местопребывании тов. Новоселова и поэтому он не мог быть привлечен к участию в розыске» . Между тем в Уралистпарте уже имелись воспоминания А.В. Маркова, направленные туда 20 марта 1924 года, где было написано : « Начинало светать. Это было 12 июня, но было почему-то очень холодно. Мы только стащили их вместе, в сторону от дороги, завалили прутьями и уехали в Мотовилиху. Зарывать ездили на другую ночь т. Жужгов с одним надежным милиционером, кажется Новоселовым». Опираясь на них С.С. Моисеев 19 сентября 1928 года дает ответ в ИстпартЦК ВКП(б) : «… Из имеющихся у нас воспоминаний и запроса уже известных участников этого события установлено, что тов. Новоселов непосредственного участия в расстреле не принимал, но был приглашен на другой день для того, чтобы глубже зарыть трупы расстрелянных, - что он и проделал с тов. Жужговым. В воспоминаниях одного из активных участников расстрела - тов. Маркова А. В. видно, что выбор на тов. Новоселова пал потому, что он считался одним из преданных исполнительных милиционеров». Из представленных документов следуют важнейшие исторические выводы: – И.Г. Новоселов вместе с Н.В. Жужговым действительно скрывали останки последнего Императора Михаила II; – в начале 20-х годов в Перми действительно производился розыск могилы; – розыск это был связан с тем, что за границей возникли слухи, « что Мих. Романов жив». И как было показано выше сочетание подобных факторов пришлось именно на май-июнь 1921 года, когда в Пермь приезжал Замнаркома ВД М.Ф. Владимирский… |
| Полагаю также, что мне незачем затягивать это незатейливое предисловие и излагать мои воззрения на историческую действительность, неоднократно уже мною излагавшиеся, тем более что сейчас я готовлю работу о кихотизме, в каковой попытаюсь раскрыть разницу между «быть», «пребывать» и «существовать». И попытаюсь объяснить, как и почему Дон Кихот и Санчо не зависят — и никогда не зависели — от творческой фантазии Сервантеса, точно так же как от моей творческой фантазии не зависит тот самый Аугусто Перес из моего романа «Туман», которого я, как показалось мне, наделил жизнью, но лишь для того, чтобы затем отнять у него эту жизнь, против чего он протестовал, и по праву. 5 А теперь, внимательный читатель, до новой встречи. Во время ссылки в Эндайю, на родной моей баскской земле и при самой границе с моей Испанией, май 1928 г. Предисловие автора к четвертому изданию Вычитал корректуру четвертого издания, 1 и мне нечего прибавить к предисловию, написанному для третьего. Саламанка, конец декабря 1930 г. (Пролог ко второму изданию) Путь ко гробу Дон Кихота Ты спрашиваешь меня, дорогой друг, не знаю ли я, каким образом можно было бы ввергнуть в безумие, в бред, во всеобщий психоз несчастные, соблюдающие такое спокойствие и порядок массы людей, которые родятся, едят, спят, производят потомство и умирают. Нельзя ли, говоришь ты, заразить их вновь какой-нибудь эпидемией вроде тех, что охватывали флагеллантов и кон- вульсионариев?1 И ты напоминаешь мне об эксцессах, предшествовавших наступлению тысячного года. 2 Я, так же как и ты, нередко испытываю тоску по Средневековью; мне, так же как и тебе, хотелось бы жить тогда, среди судорог рождающегося второго тысячелетия. Если бы нам удалось каким-то образом убедить народ, будто в определенный день — скажем, 2 мая 1908 г., в столетний юбилей начала Войны за независимость,3 Испания погибнет, а нас в этот день всех перережут как баранов, то 3 мая 1908 г. стало бы, на мой взгляд, величайшим днем нашей истории, рассветной зарей нашей новой жизни. |
| ...Целью жизни является творчество во имя любви к дальнему, и гибель человека есть лишь средство осуществления этой цели, есть не только Untergang но и Ubergang». (Ук.соч. С.152:153). При этом «любовь к дальнему» С.Л.Франк противопоставляет «любви к ближнему». Последнее есть чувства симпатии к тем, кто непосредственно окружает нас, основанные на элементарном чувстве сострадания. «Любовь к дальнему» – это любовь ко всему, что отдалено от нас – пространственно, либо морально-психологически и действует на нас не состраданием, а через отвлеченные моральные импульсы. Любовь к дальнему – это любовь ко всему отвлеченному – к истине, к добру, к справедливости, словом, – к идеалу. С.Л.Франк говорит о противоречии между первой и второй любовью: «всем известна, напр., противоположность между двумя типами патриотизма, из которых, один есть, так сказать, к отечеству «ближнему», другой – любовь к отечеству «будущему»,«дальнему»; еще Чаадаев указывал на эту антитезу, противопоставляя «патриотизм самоеда» «патриотизму англичанина». (Ук.соч. С.141). 587 Чертков Владимир Григорьевич (1854–1936) – ближайший сотрудник Л.Н.Толстого, пропагандист «толстовства», публицист, редактор различных изданий и сочинений Л.Н.Толстого и, в том числе, 90-томного издания, выходившего с 1928 г. в СССР. 588 Победоносцев Константин Петрович – См.прим.14 к ст.«Письма Вл.Соловьева». Резко негативная позиция обер-прокурора Св.Синода к Л.Н.Толстому общеизвестна. Ему принадлежит перевод и публикация статьи из английского журнала «Ежемесячное обозрение» (май, 1901 г.) Д.Л.Кальдерона «Правда о графе Льве Толстом» (М., 1901 г.). В письме С.А.Рачинскому от 26 апреля 1896 г. К.П.Победоносцев пишет: «Ужасно подумать о Льве Толстом. Он разносит по всей России страшную заразу анархии и – безверия. День за днем работая, издает он книжку за книжкой за границей, одна другой ужаснее, в России рассылают послания... Точно бес овладел им, а что с ним делать? Очевидно – он враг церкви, враг всякого правительства и враг всякого гражданского порядка. |
| Штенгера (1859 - 1928) от 16 мая 1915 г. 8231) с просьбой «сообщить сведения о числе заболевших на почве алкоголизма или вообще страдавших им и обращавшихся к врачебной помощи в лечебное заведение Общества Трезвости за время с 1 июля 1913 по 1 июля 1915 года и сообщить и другие, имеющиеся в распоряжении общества сведения по данному вопросу». В нём А.Т. Соловьёв указывал, в частности, что «лечившихся от пьянства при больнице Общества Трезвости с 1 июля 1913 года было: в июле 21, августе 34, сентябре 21, октябре 19, ноябре 16, декабре 10», в 1914 г.: «в январе 36, феврале 24, марте 29, апреле 11, мае 35, июне 26, июле 19 и августе 5». «С августа 1914 года по май 1915 года, - писал он далее, - лечившихся от пьянства не было, и были больные, лечившиеся от разных болезней, и их было меньше, чем в предыдущие годы. В 1914 году больных было 1327, не менее 100 человек ежемесячно, в 1915 году с января по 15 мая было всего 196, менее 40 человек в месяц и больше с лихорадочными с. 146] С самого начала Первой мировой войны КОТ, движимое бескорыстными патриотическими побуждениями, сконцентрировало свои усилия на помощи раненым воинам и беженцам, поток которых в г. Казань постоянно нарастал.Одновременно с этим казанские трезвенники принимали деятельное участие в судьбе семей военнослужащих: так, уже по состоянию на 21 сентября 1914 г. под «помещение семей запасных» было отведено «вновь отделанное помещение вверху в доме под крепостью» (при находившейся недалеко от Кремля чайно-столовой КОТ), где первоначально заселены «две семьи: Кузьминых и с. 260] К этому же времени «во временное пользование городу» было передано «помещение, приготовленное для раненых воинов». «Помещение, - сообщалось, в частности, в протоколе заседания Комитета КОТ 21 сентября 1914 г., - вполне приспособлено, заготовлено 10 кроватей с матрацами, одеялами и подушками и две смены белья; врач Общества Трезвости изъявил согласие бесплатно взять на себя наблюдение за с. 261]Одновременно, по просьбе игумена Казанского Спасо-Преображенского миссионерского монастыря Иоасафа (И.И. |
| Поскольку действие «Тихого Дона»переваливает за 1920 год, когда умер Крюков, Солженицын вынужден был поддержать анекдотическую версию С.П. Старикова, что «Тихий Дон» «дописал» тесть Шолохова Петр Громославский. Понимая, однако, что Крюков - довольно слабая кандидатура на роль «первого автора» «Тихого Дона», Солженицын выдвинул еще одну, безымянную: «Не могу абсолютно уверенно исключить, что - был, жил, никогда публично не проявленный, оставшийся всем не известен, в Гражданскую войну расцветший и вослед за ней погибший еще один донской литературный гений...» (Невырванная тайна//В кн. Стремя «Тихого Дона». Загадки романа. - Париж, 1974. С. 192). Повторяя доводы о «плагиате» Шолохова, высказанные еще в ноябре 1928 г. Е.Г. Левицкой писателем-рапповцем Феоктистом Березовским, Солженицын, по сути, добавляет от себя («Невырванная тайна», «Бодался теленок с дубом») лишь один: такой правоверный коммунист, как Шолохов, не мог создать отнюдь не лояльный к коммунизму роман «Тихий Дон». Говоря о Шолохове в своих статьях и выступлениях, Солженицын либо прибегает к передержкам, либо пользуется весьма недостоверной информацией о его жизни и творчестве. В предисловии к книге Солженицын безосновательно ссылается на исследования Г.С. Ермолаева, поскольку, в отличие от него, не читал писем Шолохова Сталину и Горькому 30-х гг., иначе бы не сделал ложный вывод, будто Шолохов «до сегодня остался верен психологии продотрядов и ЧОНа». Солженицын искажает содержание статьи Ермолаева «Политическая правка «Тихого Дона», когда пишет: «А еще удивляет, что Шолохов в течение лет давал согласие на многочисленные беспринципные правки " Тихого Дона " », ибо Ермолаев постоянно подчеркивает в этой статье, что Шолохов дважды, в книжных изданиях «Тихого Дона» 1933 и 1956 гг., убирал «многочисленные беспринципные правки», внесенные без его согласия редакторами журнала «Октябрь» в 1932 г. и ответственным редактором К. Потаповым в книжном издании 1953 г. Более того, Шолохов добился, что сокращенные редакторами «Октября» куски 3-й книги «Тихого Дона» были напечатаны отдельной журнальной подачей («Октябрь», 1932, май-июнь) - случай уникальный в советской литературе. |
| В заключении на Соловках (июнь 1928–1930 гг.) Святитель работал бухгалтером на канатной фабрике, участвовал в тайных богослужениях — «рискуя быть запытанными и расстрелянными, Владыки Виктор (Островидов), Иларион (Бельский, память 18 августа), Нектарий (Трезвинский, память 26 августа) и Максим (Жижиленко, память 22 мая), не только часто сослужили в тайных катакомбных богослужениях в лесах острова, но совершили тайные хиротонии нескольких епископов. Совершалось это в строжайшей тайне даже от самых близких, чтобы в случай ареста и пыток они не могли выдать ГПУ воистину тайных епископов». По воспоминаниям Д. Лихачёва, находившегося в лагере вместе с Владыкой:«Духовенство на Соловках делилось на»сергианское»и»иосифлянское»…. Иосифлян было громадное большинство. Вся верующая молодёжь была также с иосифлянами. И здесь дело было не только в обычном радикализме молодёжи, но и в том, что во главе иосифлян на Соловках стоял удивительно привлекательный Виктор Вятский… Он был очень образован, имел печатные богословские труды. От него исходило какое–то сияние доброты и весёлости. Всем стремился помочь и, главное, мог помочь, так как к нему все относились хорошо и его слову верили… Вышел приказ всех заключённых постричь и запретить ношение длинных одежд. Владыку Виктора, отказавшегося этот приказ выполнить, забрали в карцер, насильно обрили, сильно поранив лицо, и криво обрезали снизу одежду. Думаю, что сопротивлялся наш Владыка без озлобления и страдание свое считал милостью ей…». Все свои посылки с материка Владыка раздавал заключённым. Весной 1930 года Святителя переводят на материк (командировка Май–Губа). По постановлению ГПУ по пересмотру дела он был приговорён к ссылке на 3 года в Северный край и, после освобождения из лагеря летом 1931 года, сослан в село Усть–Цильму Северного края. Но через несколько месяцев в 1932 году его вновь арестовали, этапировали в г. Сыктывкар и приговорили к 3 годам ссылки в Коми–Зырянскую А. О. Там он проживал в селе Нерица Усть–Цилемского района в доме председателя сельсовета, помогая его семье в простых хозяйственных работах. В то время в селе жили сосланные старообрядцы. Владыка помогал крестьянам колоть дрова, беседовал о вере. Он часто удалялся в тайгу для глубокой молитвы. |
|
|
