| Здесь хотелось бы чуть подробнее остановиться на таком роде деятельности, как пение (музыка), ибо по всей видимости, следует признать, что в него вкладывается особое духовное значение. Мы уже видели, что музыка была включена в число первобытных занятий людей наравне с прочими сферами трудовой деятельности. Это включение вовсе не случайно и само по себе уже говорит о многом, в первую очередь об особой значимости музыки в духовной сфере. Этим и объясняется важнейшая функция пения в богослужении: это разговор с Богом на Его языке, а Его язык музыка, ибо она единственное из искусств, чье содержание нематериально: она не повествует и не изображает 39 . И так как она язык Бога, в ее палитре закрепилось семь тонов, из коих шесть «рабочих», а седьмой (тоника) тон «завершения», «покоя», «умиротворения»: он завершает музыкальную фразу 40 . Это Божий язык, поэтому столь подчеркнута в Библии роль музыкантов при строительстве храма Господня и при служении в нем. В сословии священнослужителей, Левитов, певцы названы «главными» и их «работа» ставилась превыше всех остальных: «Певцы же, главные в поколениях левитских, в комнатах храма свободны были от занятий, потому что день и ночь они обязаны были заниматься искусством своим» ( 1Пар. 9:33 ). Посему вслед за перечислением священников, приводится поименный перечень музыкантов ( 1Пар.25:1 и след.). Как видим, трудовое право в Библии, как и всё библейское право, основано на духовных, нравственных критериях, и это для нас особо важно. Уважительное отношение к труду обусловлено в Библии вовсе не сферой приложения созидательных способностей человека, а духовной наполненностью труда. В Екклесиасте, казалось бы, всеотрицающей книге Библии («Суета сует, всё суета!» Екк.1:2 ), даже такие уничижающие высказывания, как «Все труды человека для рта его» ( Екк. 6:7 ), на самом деле выражают пренебрежение не к труду как таковому, а к трудовой деятельности без ее духовной наполненности. Это вполне оправдано, ибо, если Сам Бог предопределил человеку трудиться, то тем самым Бог же приравнял человеческий труд священнодействию, ибо Он ничего бездуховного не мог предопределить человеку принципиально. Потому Господь Сам взял на себя обязанность обучать человека трудовой деятельности, сообщая ему знания о том, как созидать. Так было в Едеме, так были преподаны Ною уроки кораблестроения, так продолжалось и впоследствии, например, когда Бог во всех подробностях объяснял Моисею, как строить скинию собрания и как мастерить все ее принадлежности, в том числе ковчег откровения. Бог превращал все сообщенные Им знания во внутренний дар конкретного исполнителя: «Я исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, работать из золота, серебра и меди, (из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и из крученого виссона,) резать камни для вставливания и резать дерево для всякого дела» ( Исх. 3:5 ). Так трудовые навыки, умения и способности становятся даром Божьим и передаются Духом Божьим. |
| После отказа юноши исполнить это назидание и было сказано Христом известное изречение: «Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» ( Матф. 19:2324 ). Нет, это отрицание вовсе не собственности, а человеческой порабощенности ею, это сожаление о том, что Богом данное право обладать собственностью практически переходит в свою противоположность: собственность обладает человеком 41 . Становясь рабом собственности, человек извращает богоданное право и тем самым отходит от Бога, ибо превращается из свободного раба Божия в раба своей собственности: «Никто не может служить двум господам: ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» ( Матф. 6:24 ). Подобное отношение к собственности прямо связывается с ветхозаветными наставлениями и ими подготовляется: «Когда богатство умножается, не прилегайте к нему сердце» ( Пс.61:11 ). О том же говорится в прославлении любви и в признании никчемности богатства пред нею в Песни Песней: «Если бы кто давал всё богатство дома своего за любовь» (Пес. 8:7). Вместе с тем в Священном Писании постоянно подчеркивается, что богатство обретается усердием и трудом, которые являются одним из параметров праведности: «Трудолюбивые приобретают богатство» (Пр. 11:16); «Имущество человека прилежного многоценно» (Пр. 12:27); «За смирением следует богатство и слава» (Пр. 22:4). Как видим, обретение богатства постоянно сочетается с такими добродетелями человека, как трудолюбие, прилежание, смирение. В этом ряду добродетелей приоритетным является смирение, из которого следует всё остальное. Смирение главное условие потому, что оно относится к сфере отношений человека и Бога источника всякого умения и разумного ведения дел. Только смирением Богу человек получает возможность освободить себя от порабощения собственным богатством и от развращения им. Посему Господь непрестанно напоминает, что оно приобретено по Его, Господней, воле и при Его, Божьем, содействии: «Богатство, и имение, и славу Я дам тебе» (« 2Пар. 1:12 ); «Я даю тебе и богатство, и славу» ( 3Цар. 3:13 ); «Отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства» (Исайя 45:3). |
| Высокий статус слова в Библии подчеркивается тем, что санкции за нарушения закона о слове (лжесвидетельство) значительно смягчены («Всякая неправда есть грех; но грех не к смерти» 1 Иоанн 5:17). Далее: подобный статус подтверждается также тем, что относительно свободы слова допущены ограничения только этического порядка: недозволение лжи и требование уверования в истинность своего слова недопущение лукавства (в современной терминологии двоемыслия или двойных стандартов): «Не вей при всяком ветре и не ходи всякою стезею таков двоязычный грешник» ( Сир. 5:11 ). Утверждение свободы слова и мнений, разумеется, предполагает требование держаться своих убеждений, не изменять им, и в подобном осмыслении переходит в Новый Завет, призванный сообщить слабому перед искушениями человеку особую силу и твердость как раз внесением закона в сердца: «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих» ( Иак. 1:9 ). Единение с Господом, пути которого преподносятся человеку в Новом Завете, предполагает верность своим убеждениям, обретенным в собственных поисках и в прислушивании к слову человеческому и Слову божественному: «Имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны» ( Флп. 2. 2 ). В Ветхом Завете есть фрагмент, на первый взгляд, несовместимый с общим контекстом всего Священного Писания, но допустимый лишь в рамках подобного понимания свободы слова как свободы убеждений. Псалмопевец вопрошает: «Господи! Кто может пребывать в жилище Твоем?» ( Пс. 14:1 ). Отвечая на свой же вопрос, псалмопевец перечисляет тех, кто удостоится этой благодати, и в этом перечислении читаем и такое определение: «Кто клянется, хотя бы злому, и не изменяет» ( Пс.14:4 ). Автор псалма Давид не мог, конечно, подразумевать злое вообще, являющееся синонимом сатаны: здесь имеется в виду злой человек. И тем не менее здесь приоритет за убеждением. Конечно, согласно толкованиям, при этом одновременно предполагается, что «клятва всегда дается с призыванием имени Господа и как таковая она не может направляться к чемулибо нравственнодурному или нечистому. Такая клятва обязывает клянущегося делать добро» 28 . Разумеется, призвание имени Господа означает призвание истины в себя, иначе это произнесение Его имени всуе, запрещенное заповедью. |
| Слова Господа о недопустимости противостояния Богу и родителю сопровождаются и предупреждением о страшных последствиях этого греха: «Горе тому, кто препирается с Создателем своим, черепок из черепков земных! [...] Горе тому, кто говорит отцу: «зачем ты произвел меня на свет?» а матери: «зачем ты родила меня?»» (Исайя 45:910). И, в конце концов, это приравнивание подтверждается эквивалентностью понятий «Отец» и «Бог» («Отче наш»), отрицание которых и есть безусловный выбор смерти. Бесспорно, в сложных перипетиях библейских событий возможно обнаружить и фрагменты, вроде бы не укладывающиеся в подобную трактовку смертной казни. Однако в подобных случаях избиение камнями является не законодательной установкой, а конкретным действием самих людей в тех или иных ситуациях. Кажется, единственный фрагмент, где Сам Бог подсказывает подобное наказание по поводу иного, чем хула, преступления, встречается в «Числах». Отметим сразу, что и здесь это не законодательное положение, и вообще санкций за нарушение субботы и позже не было установлено. Моисей испрашивает у Бога, как поступить с пойманным нарушителем дня Господня субботы, «потому что не было определенно, что должно с ним делать» ( Чис. 15:34 ). В ответ на свой вопрос он слышит: «И сказал ему Господь: должен умереть человек сей, пусть побьет его камнями всё общество вне стана» ( Чис.15. 35 ). Напомним, что «фон» этого события гнев Господа за грехи и за неверие Израильтян. Потому можно предположить, что в этом пренебрежении требованием посвятить день субботний Господу, важность которого подчеркивается наибольшей интенсивностью напоминаний Господа об этом, был усмотрен злостный и намеренный акт неверующего против Господа, приравненный к хуле. Ветхозаветное особое подчеркивание непростительности хулы на Бога перекликается и со словами Христа: «Всякий грех простится человеку; а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» ( Матф. 12:3132 ). |
| Так еще раз утверждается параллелизм богатства материального и богатства духовного. При этом связующим звеном становится труд (физический и духовный), пользование правом на труд для реализации созидательной способности человека в оправдание своего подобия Богу. Глава 6. Право на собственность В Библии всё теснейшим образом переплетено друг с другом. Поэтому при рассмотрении семейного права мы неизбежно коснулись и вопросов, относящихся к праву на собственность, в частности, когда говорили о доме как символе семьи и его неприкосновенности. И впрямь: дом, жилище это ведь категории не только семейного права, но и имущественных отношений. Вопросов собственности мы не избежали и при рассмотрении права на труд. Как и остальные права, рассмотренные выше, право человека на собственность, на владение любым из Богом созданных реалий на земле, было зафиксировано уже при сотворении человека. Даже еще до его сотворения Бог привел в качестве одного из обоснований грядущего акта идею этого права: «Сотворим человека [...]; и да владычествуют они» ( Быт. 1:26 ). После же сотворения человеку было сообщено об этом праве уже императивно. Человеку было дано право владеть и всей фауной («Владычествуйте над рыбами морскими (и над зверями) и над птицами небесными (и над всяким скотом)» Быт. 1:28 ), и всей флорой («Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево» Быт. 1:29 ); человеку была дана во владение вся земля: «Наполняйте землю и обладайте ею» ( Быт. 1. 28 ). Ему было также поведано, что он обладатель и недр земных. Таково, повидимому, значение слов, приведенных в описании географии Едема: «И золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс» ( Быт. 2:12 ). Как кажется, иной необходимости в упоминании золота и других драгоценностей земли в данном контексте нет. Все эти права были сообщены уже состоявшейся семье Адама и Евы и, конечно же, означали и передачу этих прав по наследству всему человечеству. Однако слова «владычествовать» и «обладать» в устах Господа означали, повидимому, лишь право обращаться со всеми этими источниками богатства по своему усмотрению, но в рамках хозяйственной деятельности, направленной на благоустройство своего дома и устроение своей жизни. Устраивать свою жизнь человек должен был сам. Адаму и Еве, чьим обиталищем была вся земля, был дан и дом Едемский сад; он был дан в пользование человеку, который мог вкушать блага этого домасада («от всякого дерева в саду ты будешь есть» Быт. 1:16 ) и который должен был заботиться о нем и преумножать его богатства («возделывать его и хранить его» Быт. 2:15 ). |
| Так уже в раю человек был обучен Богом двум родам деятельности: интеллектуальному (урок словесности) и физическому труду. Изгнанному из рая человеку предстояло делать то же, что и в раю: «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы он возделывал землю, из которой он взят» ( Быт. 3:23 ). Разница была лишь в том, что земля уже потеряла Божье благословение («Проклята земля за тебя» Быт. 3:17 ) и потому требовала значительно более тяжких усилий, чем в раю, ибо сказано было человеку: «В поте лица твоего будешь есть хлеб» ( Быт. 3:19 ). Тем не менее человек занялся устроением своей земной жизни, пользуясь изначально данным ему правом «обладать» землей и «владычествовать» над животным миром. И в соответствии с этим человек занялся сразу же двумя родами трудовой деятельности: Каин занялся земледелием, а Авель скотоводством. Но помимо этих двух «специальностей» в трудовой деятельности допотопного человечества в Библии упомянуты еще и другие. Так, о Каине сказано, что «построил он город» ( Быт. 4:17 ), сын Ламеха Тувалкаин «был ковачом всех орудий из меди и железа» ( Быт. 4:22 ). Таким образом уже в третьей главе Книги Бытия, где только начинается описание самого начала земной деятельности человека, мы встречаем такие сферы трудовой деятельности, как земледелие, скотоводство, градостроительство, кузнечное дело. Как видно из перечисленных ремесел, поколения каинитов занимались вполне земными делами. Конечно, сифиты тоже занимались преимущественно земледелием, что видно из слов, сказанных по поводу рождения Ноя: «Он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь (Бог)» ( Быт. 5:29 ). Но основной смысл этих слов в том, что в них фактически выражена надежда на снятие Божьего проклятия и, следовательно, превращение приземленного изнурительного труда в нечто возвышенное. К этому вопросу мы еще вернемся, но сейчас отметим, что ко времени потопа человек овладел еще одной «специальностью» кораблестроением, причем, подобно тому, как Бог обучал Адама земледелию, так и Ною Господь сообщил все необходимые знания для освоения им этой новой сферы трудовой деятельности. |
| И поскольку мы коснулись темы клятвы, здесь считаем уместным отметить еще одно ограничение свободы слова, более позднее евангельское, но в смысловом содержании адекватное ветхозаветной заповеди и фактически расширяющее ее действие. Клятва, удостоверяя истинность клятвенного слова, сама по себе подразумевает возможность и допущение лжи в ином случае. Необходимость единения любого слова с истиной приводит в Новом Завете к запрету клятвы: «Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: да, да, и: нет, нет» ( Иаков 5.12 ). Апостол Павел в этом и видит принцип апостольского служения, завещанный Господом: «Слово наше к вам не было то «да», то «нет». Ибо Сын Божий Иисус Христос [...] не был «да» и «нет»; но в Нем было «да»» ( 2Кор. 1:1819 ). Таковы пути, приводящие к новому единению слова и истины, разлученных уже в адамовом грехе. Таковы пути, предусмотренные Господом для возвращения первозданной свободы слова, при которой ограничения закона становятся самоограничением, не отменяющим свободы: «Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но не всё назидает» ( 1Кор. 10:23 ). Свобода слова и мысли, свобода мнений в человеческом общежитии в таком случае перерастают в созидательное начало. Направленность на добро становится единственным основанием и оправданием свободы вообще и свободы слова и мнений в частности: «Да утвердит вас во всяком слове и деле благом» (Фес. 2:17). Отсюда и начинается свобода мысли то, что лежит в основе явления, именуемого сегодня плюрализмом, осознание необходимости которого можно видеть и в Ветхом Завете. В Книге Иова читаем: «Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо» ( Иов 34:4 ). Это частный случай, но подобный путь прихода к истине в споре с Иовой соответствует общему библейскому принципу: «Без совета предприятия расстроятся, а при множестве советников они состоятся» (Пр.15:22). В Новом Завете идея свободы мнений подчеркивается уже с непременным условием совершенства человека, соответствующего Божьему замыслу: «Итак, если кто из нас совершен, так должно мыслить. Если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет. Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить» ( Флп. 3:1516 ). Но любопытнее всего, что идея свободы мнений в Новом Завете настолько широкоохватна, что превращается и в требование быть терпимым к «инакомыслию» даже независимо от различий людей в степени своего посвящения вере: «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях» ( Рим. 14:12 ). И сколь естественно звучат в подобном контексте слова Апостола Павла, в другом месте уже напрямую говорящие о необходимости допущения различий в мнениях: «Надлежит быть и разномыслию между вами, дабы открылись между вами искусные» ( 1Кор. 11. 19 ). |
| Само сотворение человека было одновременно и сотворением семьи как формы жизнеустройства человека. По крайней мере книга «Бытие» не усматривает в хронологии событий, связанных с сотворением человека, их разделения на два акта. Хронологическая подробность (сотворение сначала мужчины, потом женщины) выявляется потом во 2й главе «Бытия», переходящей уже к изложению событий в Едеме и с чисто повествовательной точки зрения нуждающейся в подобной детализации. Между тем, в 1й главе при рассказе о самом акте творения сотворение мужчины и женщины представляется как один единый акт. В описании еще не осуществленного замысла Бога читаем: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами» и т.д. (« Быт. 1:26 ). Здесь однозначно указано на намерение Господа создать не одного Адама: будущее создание Свое Он определяет множественным числом. Описание уже самого акта сотворения человека подтверждает подобное предположение: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчиною и женщиною сотворил их » ( Быт. 1:27 ). Чуть далее еще отчетливей подчеркивается единость акта сотворения человека: «Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчиною и женщиною сотворил их , и нарек им имя: человек, в день сотворения их » ( Быт. 5:2 ). Единость этих двух существ и была законодательно закреплена Богом как глаголом «прилепиться», так и в их квалификации как «одна плоть»: «человек [...] прилепится к жене своей и будут (два) одна плоть» ( Быт. 2:24 ). Здесь фиксируется, что брак сочетание лишь двух лиц в неразрывности одной плоти. Это единство подтверждается в Новом Завете: «Любящий свою жену любит сам себя» ( Еф. 5.28 ). Для этого единства Бог устанавливает определенную иерархию в семье в словах, адресованных Еве: «Он будет господствовать над тобою» ( Быт. 3:16 ). В мотивации создания Евы можно усмотреть положения, являющиеся зачатками дальнейших законодательных установлений о семье. Человек уже со времени своего сотворения был предусмотрен Богом как существо общественное, чья жизнь может быть осмыслена лишь в постоянном общении с себе подобными. Бог знал, что человеку нужно время, чтобы почувствовать необходимость в том, чтобы Божий акт сотворения человека был доведен до полного завершения создания Евы. В этом разрезе чрезвычайно важную нагрузку несут слова, непосредственно предшествующие сотворению Евы: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному» ( Быт. 2. 18 ). Для удовлетворения этой первейшей потребности человека потребности в общении Бог и создал наилучшую и наивысшую форму общности семью. |
| Уравнивание раба, наемника и поселенца в трудовых правах по части условий труда продиктовано «конституционной» нормой, провозглашенной в заповедях. Единственная из десяти заповедей, относящаяся к сфере труда, оказывается верховным законом, исключающим произвол в трудовых отношениях и закрепляющим одно из фундаментальных правовых норм, обеспечивающих сносные условия труда: право на отдых. При этом в самой формулировке закона мы видим ее универсальность и «конституционность»: «Шесть дней работай и делай (в них) всякие дела твои; а день седьмый суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, [...] ни пришлец, который в жилищах твоих» ( Исх. 20. 10 ). Положение это исключает какие бы то ни было произвольные интерпретации, (например, здесь не названа жена, а значит, ее, по «правилам» сегодняшней правовой казуистики, можно лишить права на отдых). То, что здесь перечислены и раб, и рабыня, само по себе говорит о том, что норма относится ко всем, и этим объясняются встречающиеся в дальнейшем различные формулировки того же принципа. Так, в другом месте читаем: «Шесть дней делай дела твои, а в седьмой день покойся, чтобы [...] успокоился сын рабы твоей и пришлец» ( Исх. 23:12 ). Бесспорно, мы помним, что в установлении субботнего дня Господь утверждал не столько идею отдыха, сколько освящение Господнего дня, ибо, как и относительно праздников («Празднуйте Мне»), так и относительно суббот сказано: «Суббота Господу, Богу твоему». В самом продолжении заповеди, где Господь аргументирует Свое установление насчет субботы, сказано следующее: «Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и всё, что в них, а в день седьмый почил» ( Исх. 20:11 ). Разумеется, Бог не нуждался в отдыхе («Господь [...] не утомляется» Исайя 40.28). Он, как мы видели в иных случаях, попросту являет пример. Но в то же время основное содержание, которое Он вводит в субботу, это предоставление этого дня Ему, Господу, и в этом смысле важнее продолжение Его аргументировки: «Посему благословил Господь день субботний и освятил его» ( Исх. 20:11 ), почти дословно повторяющее слова, относящиеся к седьмому дню творения («И благословил Бог седьмой день, и освятил его» Быт. 2. 3 ). |
| В Библии совершенно однозначно утверждается, что гонение, притеснение слова генерируются грехом. Вот каково в Библии объяснение причин, порождающих гонение на слово: «Забота века сего и обольщение богатства заглушает слово» ( Матф. 13:21 ). Если же гонение на слово происходит от «обольщения богатством», которое есть обольщение сатанинское, ибо порождено превращением богатства в идола, то и само гонение имеет, по Библии, сатанинское происхождение. Между тем богоданная свобода слова в требовании от людей не заграждать пути слова. Посему в Новом Завете слова «если у вас есть слово к народу, говорите» ( Деян. 13:15 ), есть не что иное как подтверждение ветхозаветного закона, тем более что вложены они в уста начальников Синагоги, неукоснительно следующих ветхозаветным установлениям. Повидимому, осознание основополагающего принципа свободы слова в Библии послужило причиной того, что первая фраза, написанная армянскими письменами, изобретение которых было непосредственно связано с необходимостью более радикального утверждения христианских ценностей в Армении, оказались слова Соломона: «Познать мудрость и наставления, понять изречения разума» (Пр. 1.1). Именно это предложение «открывает» Притчи, как бы будучи вынесено в заголовок, и посему естественно, что далее тема эта становится в них одной из самых активных: «Не уклоняйся от слов уст моих» (Пр. 4:5); «Кто любит наставление, тот любит знание; а кто ненавидит обличение, тот невежда» (Пр. 12:1); «Кто пренебрегает словом, тот причиняет вред себе» (Пр. 13:13); «Ухо, внимательное к учению жизни, пребывает между мудрыми. Отвергающий наставление не радеет о своей душе» (Пр. 15:3132). Призыв прислушиваться к слову, а не отвергать его становится одним из главных, завершающих всё Священное Писание . Не случайно самая загадочная и самая нелицеприятная для грешного мира из всех книг Писания, Откровение, открывается утверждением Слова как начала всего, и завершается закреплением неприкосновенности слова: «Не запечатывай слов пророчества книги сей» ( Откр. 22:10 ); «Кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни» ( Откр. 22:19 ). |
|
|
