| Во 2-й пол. XVI - XVII в. на подведомственном Пушкарскому приказу московском Пушечном дворе помимо церковных К. были изготовлены сотни т. н. вестовых К., которыми снабжались все города-крепости Российского гос-ва (в случае приближавшейся опасности своим звоном они «поднимали в ружье» гарнизоны). По заказу царя, патриарха, а также представителей наиболее состоятельных сословий российского общества мастера Пушечного двора отливали наиболее крупные К. Чохов отлил 3 больших благовестника: 2 - весом 625 пудов («Лебедь», 1594; сохр.) и 1080 пудов (1599; уничтожен в 1930) - были заказаны Борисом Феодоровичем Годуновым (с 1598 царь) для Троице-Сергиева мон-ря, третий - весом 2450 пудов («Годуновский», 1600; в то время самый большой в Европе) - был установлен на деревянной колокольне посреди Соборной пл. Московского Кремля. После отливки в 1654-1655 гг. именного благовестника царя Алексея Михайловича «Годуновский» К. стал именоваться «Старый Успенский», а в указе патриарха Иоакима 1689 г. «О колокольной фамилии» было велено называть его «Воскресный». Этот К. расплавился в пожаре 1701 г. Смута и польско-литов. интервенция нач. XVII в. приостановили производство К. на Пушечном дворе. С восшествием в 1613 г. на российский престол Михаила Феодоровича Романова и началом ликвидации последствий Смуты была проведена реорганизация штатного состава завода, расширены производственные мощности, устроена водяная мельница для кузницы. В 20-х гг. XVII в. колокольные мастера Пушечного двора работали очень интенсивно. Колокол «Глухой». 1621 г. Мастера Андрей Чохов и Игнатий Максимов Шпилин (ГММК) Колокол «Глухой». 1621 г. Мастера Андрей Чохов и Игнатий Максимов Шпилин (ГММК) В 1620-1621 гг. Чохов совместно с Игнатием Максимовым сыном Шпилиным вылил 4 К. для колокольни «Иван Великий», из которых сохранилось 2: один, весом ок. 100 пудов, под названием «Глухой» (в ведомости 1749, составленной «артиллерии фейерверкером» Михаилом Алексеевым по указу имп. Елизаветы Петровны, он назван «Малой рев»), в наст. время висит на 2-м ярусе колокольни; другой, весом ок. 30 пудов, находится на 3-м ярусе «Ивана Великого»; 3-й, весом 4 пуда, в сер. XVIII в. был там же; 4-й не упоминался уже в описи кон. XVII в. |
| Ист.: ДРВ. 17892. Ч. 12. С. 388-401; ААЭ. Т. 1. С. 358, 293; С. 385-387, 325; С. 439-442, 360; Т. 2. С. 1-6, 1; С. 13-58, 6-8; С. 61, 11; С. 63-64, 14; С. 379-380, 222; С. 380-383, 223; Т. 3. С. 151-152, 110; АИ. Т. 1. С. 409; ДАИ. Т. 1. С. 229, 137; С. 239-249, 255-256, 151; РИБ. Т. 13. Стб. 16, 923-950 [История о первом патриархе Иове Московском и всея России]; Т. 32. Ч. 1. Стб. 536, 617, 632-633, 654-656, 679-680; Чествование памяти 1-го патриарха Всерос. Иова в г. Старице 19 июня 1907 г.//Тверские ЕВ. 1907. 14. С. 454-457; Книги переписные Успения Пречистой монастыря, что в Старице на посаде, у Волги на берегу//Тверская старина. Старица, 1911. 2. С. 14; 3. С. 23-26; Описные книги старицкого Успенского мон-ря. 7115/1607 г. Старица, 1912. С. 23, 33-35, 74-75; АФЗХ. Ч. 1. С. 129, 144; Ч. 2. С. 458-461, 407, 408; Ч. 3. С. 37, 18; С. 43-47, 23, 24; С. 62-64, 32; С. 66-72, 34-38; С. 77-82, 44-46; С. 100, 58; С. 123-235, 259, 290, 360, 1; С. 365-369, 4, 5; Разрядная книга: 1475-1598 гг. М., 1966. С. 535, 537-539; Опись архива Посольского приказа 1626 г. М., 1977. Ч. 1. С. 69, 70, 77, 210, 218, 263, 316, 393; Первое празднование Собору Тверских святых//ЖМП. 1979. 11. С. 15-21; АФЗХ: Акты Моск. Симонова мон-ря (1506-1613 гг.)/Сост.: Л. И. Ивина. Л., 1983. С. 262, 215; Минея (МП): Июнь. Ч. 1. С. 94-97; Посольская книга по связям России с Грецией (правосл. иерархами и мон-рями), 1588-1594 гг./Подгот. текста: М. П. Лукичёв, Н. М. Рогожин. М., 1988. С. 9, 26, 38, 64, 69, 75-79, 97, 104, 132; Турилов А. А. Из истории проектов ликвидации Брестской унии: (Неизв. послание кн. Константина Острожского патр. Иову)//Славяне и их соседи. М., 1991. Вып. 3. С. 128-140; Акты служилых землевладельцев XV - нач. XVII в. М., 1998. Т. 2. С. 19, 45-46, 29; С. 59, 43; С. 76-77, 64; С. 257-259, 286; 2002. Т. 3. С. 63, 77; С. 68, 81; С. 378, 460; Хроники Смутного времени. М., 1998. С. 168-170, 176, 209-210; ПСРЛ. Т. 14. Ч. 2. С. 5-21, 37, 38, 44, 50, 51, 59; Т. 31. С. 139, 146-149; Т. 34. С. 242 (по указ.); Антонов А. В. Из частной жизни служилых людей рубежа XVI - XVII вв.//РД. 1999. Вып. 5. С. 164, 1; он же. Костромские мон-ри в док-тах XVI - нач. XVII в.//Там же. 2001. Вып. 7. С. 163-166, 363; он же. Частные архивы рус. феодалов XV - нач. XVII в.//Там же. 2002. Вып. 8. С. 42, 273; С. 67, 481; С. 79, 585; С. 121, 923; С. 155, 1207; С. 245, 1936; С. 340, 2703; Канонизация святых в ХХ в. М., 1999. С. 91-92; История о первом Иове, Патриархе Московском и всея России//Троицкий сб. Серг. П., 2001. 1. С. 65-80; Памятники лит-ры древней Твери/Ред.: В. З. Исаков. Тверь, 2002. С. 91-98; Анхимюк Ю. В. Разрядная книга 1598-1602 гг.//РД. 2003. Вып. 9. С. 375-377; Антонов А. В., Маштафаров А. В. Об архиве Суздальского Покровского девичьего мон-ря XV - нач. XVII в.//Там же. 2004. Вып. 10. С. 316, 315. |
| 1584 г. в январе принимает участие в посольских делах Дьяк Савва (Савелий ) Фро л ов. Подьячий Посольского приказа в 1582 г. См. выше стр. 32 и у Лихачева стр. 151–152. 1589 г. февраль – июль 1592 г. Дьяк Посник Дмитриев Лодыгин. См. Н. П. Лихачева «Библиотека и Архив Московских государей в XVI столетии», Спб. 1894 г., стр. 138–139. Скрепа его на приходо-расходных книгах Новгородское четверти 107 года. 1600 г . август (?) – май 1601 г. Дьяк Афанасий Иванович Власьев. При царе Федоре Ивановиче, в бытность начальником Посольского приказа дьяка В. Я. Щелкалова, состоял подьячим сего приказа, и числился первым (старейшим) из них (см. выше стр. 34–35, примечание). Ср. Дополнения к Актам историческим, т. I, стр. 193, 198, 200, 201; упом. 25 ноября 1594, 9 февраля, 6, 16 и 17 марта 1595 г. В феврале 1595 г., будучи послан вместе с М. И. Вельяминовым в Вену, называется уже дьяком. Возвратился в Москву 15 ноября 1595 г. В 1597 г. участвует во встречах австрийского посла и называется также дьяком. Дьяком в Казанском дворце упом. 16 января 1599 г. и 12 октября 1600 г. (12 октября 1600 г. «в Казанском и Мещерском дворце». Был в сем приказе дмным дьяком?). 28 июня 1599 г. он вторично отправлен был в Вену, при чем называется «посланником и думным диаком» (думным дьяком называется еще 1 августа 1598 г.); возвратился 29 июля 1600 г., и, вероятно, вскоре после сего назначен вторым посольским дьяком, 23 ноября 1600 г. он входит в состав комиссии, ведущей переговоры с послами, а 17 января 1601 г. называется уже прямо Посольским дьяком. См. выше стр. 107. 1607 – 1608 гг. Дьяк Андрей Иванов. См. т Лихачева стр. 149. Оть 1610 г. марта есть память из Посольского приказа за приписью дьяка марка Поздеева (см. Акты Юшкова стр. 807). 1613 г. – 29 июня 1624 г. Дьяк Савв а Романчуков. Упоминается в числе подьячих Посольского приказа при царях Федоре, Борисе и Василие (1594–1610 гг.) в бытность начальниками приказа думных дьяков В. Я. Щелкалова (на 8-м месте), А. И. Власьева (на 6-м месте), И. Т. Грамотина и В. Г. Телепнева. В январе-марте 1611 г. упоминается вместе с Ефимом Телепневым «на Денежном дворе» (дьяк). Вторым дьяком Посольского приказа с царствования Михаила при начальнике приказа П. Третьякове (след. после 13 июля 1613 г.?). 22 сентября 1624 г., его уже нет в Посольском приказе. На приходо-расходных книгах Новгородской четверти 129 и 180 гг. его скрепа. Умер в 1624 г. |
| – 3 сентября 1630 г. – в Вологде; в 1630/31 – декабре 1632 г. – дьяк Московского судного приказа; с 6 апреля 1633 г. – 22 января 1634 г. – дьяк Приказа сбора немецких кормов; в августе 1634 г. – августе 1636 г. участвовал в посольских межеваниях в Путивле, Вязьме, Дорогобуже, Брянске. 22 апреля 1638 г. за вяземскую межевую службу ему прибавлено к окладу 30 рублей и 100 четей. С 22 августа 1638 г. – 1640/41 г. – дьяк на Двине; в апреле 1641 г. – дьяк в объездах по Москве; в 1627 и 1639 гг. – дьяк «не у дел»; в 1640–1643 гг. – дьяк с окладом 80 рублей (ГА АО, ф. 829, оп. 2, д. 6, л. 2 об., 4 об., 22 об.; Веселовский С. Б. Дьяки и подъячие XV–XVII вв. М., 1975. С. 100; Лисейцев Д. В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. Тула, 2009. С. 594; Демидова Н. Ф.Служилая бюрократия в России XVII века (1625–1700). Биографический справочник. М., 2011. С. 117). ГА АО, ф. 829, оп. 2, д. 6, л. 1 об. – 2 об. Григорий Игнатьевич Татищев († 6 февраля 1620 г.), третий сын казначея И. П. Татищева († 1604 г.), воевода. Подписался 1 августа 1598 г. под актом об избрании на царство Бориса Годунова. 12 ноября 1605 г. вернулся из Грузии, был пожалован Лжедмитрием в окольничие и поставлен вместо князя В. М. Мосальского во главе приказа Большого дворца; в начале 1606 г. попал в опалу. В 1613 – 1614 гг. – воевода на Ваге; в июле 1614 г. был ещё в Шенкурском остроге; в 1616 г. – московский дворянин. Во время Московского сидения 1618 г. находился в Москве, «сидел в приказе у дел»; его поместный оклад – 700 четей – пожалован в 1616 г., а денежный – 30 рублей, через три года повышен на 40 рублей. Погребен в московском Симонове монастыре ( Лисейцев Д. В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. С. 329; Татищев С. С. Род Татищевых, 1400–1900 гг. СПб., 1900. С. 24, 35, 176, 214, 216, 246, 258, 259, 294; ГА АО, ф. 829, оп. 2, д. 6, л. 11). Известно не менее пяти дворян с именем Илья, действоваших в начале XVII в., но данных о посещении кем-либо из них Шенкурска, Важского уезда не обнаружены. |
| Историография Собора 1598 года представляет собой довольно обширный литературный массив. Эта тема затрагивалась уже в трудах первого российского историографа В.Татищева. В 1774 году Навроцкий впервые опубликовал в университетской типографии Н.И.Новикова один из списков Утвержденной грамоты 1598 года, с уточнениями и исправлениями переизданный в седьмой части «Древней Российской Вифлиофики» в 1788 году(5). Из историков конца восемнадцатого столетия на Собор 1598 года и Утвержденную соборную грамоту обратил достаточно пристальное внимание выдающийся русский историк князь М.М.Щербатов(6). В следующем столетии интерес к этому событию и явлению государственно-церковной жизни Руси только возрастал. Ему уделил внимание Н.М.Карамзин. Правда, в отличие от князя М.М.Щербатова, он пользовался другим списком Утвержденной грамоты. Этот список позже - в 1836 году - был опубликован Археографической экспедицией при Императорской Академии наук. Тогда во втором томе «Актов, собранных в библиотеках и архивах Российской Империи» было опубликовано уже десять документов, имеющих прямое отношение к Московскому Собору 1598 года(7) и в том числе Утвержденная грамота иной редакции, чем публикация 1774-1788 годов. О Соборе 1598 года писали русские историографы и мыслители П.В.Павлов, С.М.Соловьев, К.С.Аксаков, И.Д.Беляев, Н.П.Загоскин, В.Н.Латкин, Н.И.Костомаров. Все они пользовались публикацией соборных документов 1836 года. Но эта тема ограничивалась беглой описательностью самого события и самыми общими политическими оценками, порою огульными и несправедливыми. Впервые достаточно детальное рассмотрение Утвержденной Грамоты 1598 года было осуществлено В.О.Ключевским(8). Ученый сосредоточил свое научное внимание на качественном составе участников Собора 1598 года, подробно разобрал его и достаточно убедительно опроверг суждения ряда историографов(9), утверждавших, что этот Собор был политически ангажирован, специально подобран, имел лишь форму Собора по названию, а не был таковым по сути. Те или иные положения о Соборе 1598 года, установленные В.О.Ключевским, рассматривались или оспаривались последующими российскими и потом советскими историографами(10), но дальнейшего детального исследования документов Собора 1598 года почти восемьдесят лет после труда В.О.Ключевского не было. |
| А Великий Государь наш Царь и Великий Князь Феодор Иванович всеа Русии на своей Царьской степени на Росийском государьстве, на преславном Престоле прародителей своих, Великих Государей наших, Крестоносных Царей, Царьствовал четыренадесять лет и, праведным и непреминутельным Судом Божиим, от жизни сея преселися в вечное блаженство Небесного Царьствия: и Царьский корень, иже толикими леты влечашеся, сократися, наследия и вожа преславному Государьству Росийскаго Царьствия их Царьского изращения не остася». ААЭ. Т. II. С. 150-151. 230. ААЭ. Т. II. С. 151-152. - Выделено мной. - Л.Б. 231. ААЭ. Т. II. С. 152-153. - Выделено мной. - Л.Б. 232. ААЭ. Т. II. С. 153-154. - Выделено мной. - Л.Б. 233. ААЭ. Т. II. С. 154-155. - Выделено мной. - Л.Б. 234. ААЭ. Т. II. С. 155. - Выделено мной. - Л.Б. 235. ААЭ. Т. II. С. 155-156. - Выделено мной. - Л.Б. 236. ААЭ. Т. II. С. 156. - Выделено мной. - Л.Б. 237. ААЭ. Т. II. С. 156. - Выделено мной. - Л.Б. 238. Утвержденная Грамота объ uзбpahiu на Московское Государство Михаила едоровича Романова съ предисловиемъ С.А.Белокурова. 2-е uздahie Императорскаго Общества Ucmopiu и Древностей Pocciйckuxъ при Московскомъ Университете. Москва , 1906. (Далее «УГ 1613»). С. 22-27. 239. УГ 1613. С. 32. Как видим, в официальном церковно-государственном документе воспроизводится утверждение о причастности правителя Б.Ф.Годунова к убийству Углического Царевича, хотя никакого нового дарасследования преступления 1591 года не проводилось. Некоторые ревнители не по разуму утверждают, что поскольку слова о вине правителя Б.Ф.Годунова в убиении Царевича Димитрия Иоанновича Углического содержится в Соборной «Утвержденной Грамоте» 1613 года, то, дескать, и вина в этом Б.Ф.Годунова соборна утверждена. Это, конечно же, не так. Во-первых, собственно соборное решение - «Утверженная Грамота» относится только к заключительно части этого документа, к клятвам соборян, как это было и в Соборном акте 1598 года. Во-вторых, здесь однозначно указывается, что такое утверждение о «вине» Б.Ф.Годунова принедлежит только инокине Марфе (Нагой), которая в 1605 году столь же «всеявно исповеда», что Лжедмитрий есть её подлинный сын - Царевич Димитрий, который якобы не был убит в 7099 году. Своего сына инокиня Марфа (Нагая) признавала и в Лжедмитрии Втором. И это новое ей «исповедание» 1613 года никак не относится к тексту собственно «Утвеженной Грамоты». 240. УГ 1613. С. 32-40. 241. УГ 1613. С. 40-72. 242. Характерное место старорусского текста, соборного документа, где терминологически однозначно различаются выборные от городов и их выборы, и обирание , то есть обретение Государя. Как уже отмечалось выше, в историографической литературе Московские Соборы 1598 года и 1613 года часто называются « избирательными Соборами», но термин «избрания» совершенно не соответствовал процедурам и духу соборных деяний. |
| Допустимо предположить, что дьяк Иван Тимофеев уже в 1598 году был близок к князю В.И.Шуйскому, ведь с родственником Царя Василия Иоанновича, выдающимся русским полководцем князем М.В.Скопиным-Шуйским Иван Тимофеев был направлен Царем в начале 1607 года в Великий Новгород. Не стал спешить Иван Тимофеев возвращаться в Москву и после свержения Царя Василия, видимо, не ожидая для себя ничего хорошего. Эта предполагаемая довольно тесная взаимосвязь между Иваном Тимофеевым и Шуйским могла определять его политическую позицию. Не хочу упрекать старинного русского писателя в лукавстве и двойных стандартах. Подобные упреки историографически нелепы. Однако сопоставить некоторые противоречия необходимо. Возможно, Иван Тимофеев лично не участвовал в Покаянном Соборе в Феврале 1607 года, он мог быть отправлен в Новгород в самом начале 1607 года или даже немного раньше. Хотя с содержанием главных Соборных грамот должны были знакомить и местное чиновничество, в том числе и в Новгороде. Возможно, главку «О крестном целовании Борису» он писал еще до 1613 года. Но, как служивый человек, он, несомненно, приводился к Царской присяге Московского Собора 1613 года и был ознакомлен с содержанием новой Утвержденной Грамоты, где содержалась практически слово в слово клятва 1598 года. Изменено было только Царское имя. И хотя Иван Тимофеев заканчивал свое произведение уже в новом Царствовании, он не посчитал нужным исправить свои рассуждения о клятве 1598 года. Оценки же Ивана Тимофеева, после первой публикации в 1891 году его «Временника» С.Ф.Платоновым(250), перекочевали в труды многих историков как достоверные свидетельства современника, а не как политически тенденциозные, своевольно оценочные суждения. 9. Другие документы Собора 1598 года В ААЭ помимо Утвержденной Грамоты был опубликован ряд документов, имевших прямое отношение к Собору 1598 года. К ним можно отнести: 1. Март. 15. Окружная грамота Патриарха Ioba, о трехдневномъ мoлeбcmbiu, по случаю bocшecmbiя на престолъ Царя Бориса еодоровича, съ npuлoжehieмъ формъ ектеньи и многолетия (с. 1-6). |
| Знаменательно то, что Покаянный чин был совершен в канун 21 Февраля, в самый канун девятой годовщины восшествия Царя Бориса Феодоровича на Всероссийский Престол и праздника иконы Божией Матери «Смоленская», установленного Святителем Иовом совместно с Собором 1598 года. Как и о Соборе 1598 года, о Соборе 1607 года можно сказать, что прежде история Русской Православной Церкви и история Российского Государства ничего подобного не имела. Соборное покаяние было явлением и мероприятием исключительным. И хотя, с точки зрения практической, ближайшего результата, как полного прекращения Смуты, этот Собор не принес, но он в своем содержании и в своих документах определил духовно-политическую стратегию выхода из Смуты: пока будет во властном слое корениться измена и готовность отступничества в любой момент, никакая хитроумная политика аристократии не избавит Россию от бед. Знаменательно и то, что эту стратегию сформулировал Святитель Иов, скончавшийся вскоре после Собора, но успевший оставить свое духовно-политическое завещание в виде «Прощальной Грамоты». Непродолжительное Царствование Василия Иоанновича через три года - 17 Июля 1610 года - пресеклось, вопреки протестам Святейшего Патриарха Гермогена. Бояре свергли Царя и установили свое правительство. Но они так и не нашли выхода из безгосударного кризиса. Продолжателем дела Святейшего Иова стал Святитель Гермоген, пострадавший за это и претерпевший мученическую кончину. Но духовный, идейный костяк стратегии выхода из Смуты оба Патриарха оставили Русского Народу, который осенью 1612 года освободил Кремль от поляков и изменников-бояр, а в начале 1613 года созвал новый Московский Собор. 7. Соборная Клятва 1613 года Соборный Акт 1613 года в первоначальных частях практически дословно воспроизводит текст Соборной Грамоты 1598 года, это «Богословие», «Родословие» вплоть до смерти Царя Феодора Иоанновича и начало уговоров Царицы Ирины Феодоровны и правителя Б.Ф.Годунова о наследовании Царского Престола(238). В заключительной части Соборной документа 1613 года - собственно в «Утверженной Грамоте» содержится клятва со страшными проклятиями возможным изменникам: «Слышавше сия Митрополиты, и Архиепискупы, и Епискупы приговор о Утверженной Грамоте всего Освященнаго Собора и Государевых боляр, i весь Цapckui сигклит и христолюбивое воинство, повеле nucami сию Утверженную Грамоту, и да незабвенно будет писаное в hei в роды и роды i во веки. |
| В данной работе я рассматриваю: в 1-й главе - структуру Утвержденной Грамоты, также с опорой на исследования В.О.Ключевского, С.П.Мордовиной, с привлечением собственных наблюдений. Во 2-й главе рассматривается выражение идеи Самодержавия в главном Соборном Акте Московского Собора 1598 года. В 3-й главе рассматривается Соборная присяга и клятва, значение Утвержденной Грамоты как общесословного договора и всеобщей присяги на верность новому Царю и новой Династии. В Заключении подводятся итоги данного исследовательского опыта и обозначены те или иные перспективы разработок в указанном направлении. ГЛАВА ПЕРВАЯ Утвержденная Соборная Грамота 1598 года - структура и хронология документа Как я уже отмечал выше, Утвержденная Грамота Московского Собора 1598 года не имеет прямых державно-юридических и литературных прототипов в предшествующей Русской истории. В первую очередь это объясняется тем, что, начиная с Великого Князя Игоря Рюриковича, сама ситуация с передачей Великокняжеской и Царской Власти не по родовому наследованию для Руси являлась небывалой. В качестве некоторого предшествующего аналога Утвержденной Грамоты 1598 года можно рассматривать Уложенную Грамоту 1589 года об учреждении Патриаршего Престола Русской Православной Церкви и поставлении Святителя Иова, Первого Патриарха Московского и всея Руси, совершенном на Московском Церковном Соборе 23 Января 1589 года при Царе Феодоре Иоанновиче. Но этот весьма важный для России духовно-исторический документ, в котором впервые на соборном уровне излагается державообразующая идея Российского Царства как Третьего Рима, все же можно сопоставлять с Утвержденной Грамотой 1598 года с большой долей условности. Это сопоставление видится в общих задачах подобных державно-церковных актов и в отдельных фрагментах, например, имеющих отношение к Царской титулатуре. Думаю, что роднит оба документа и предполагаемое общее авторство: вероятнее всего проекты обеих грамот составлял сам Святейший Патриарх Иов, до 1589 года - Митрополит Московский и всея Руси. |
| Слово «Государь» впервые встречается в русских письменных источниках с самого начала XIV века, а слово «государство» обнаруживается только в начале XV столетия. Возможно, слово «Государь» в эпоху русского книжного словотворчества образовалось от слияния слов «Господь», «Господин» и «Судья», тем более, контекст древнейшего словоупотребления в грамоте 1302 года связан с вопросом Княжеского суда. Но возможно, слово было сотворено слиянием слов «Господь» и «Суд а рь», то есть тот же Сударион, плат с Образом Нерукотворным, Убрус, так слово могло первоначально означать «Божий Образ», «Господень Образ». Словосочетание «Утвержденная Грамота» в форме «утвер жен ная грамота» встречается в Соборном документе 1598 года 17 раз, а среди этих словоупотреблений есть фраза: «И тако вси купно совещавшеся твердымъ corлacieмъ Святого Духа, положиша ю въ хранила цapckie къ докончалнымъ и утверженнымъ грамотамъ»(30), что указывает на то, для русской дипломатики той эпохи документы такого жанра были вполне характерны и традиционно хранились в Царских архивах. Дополнительного пояснения, полагаю, это устойчивое словосочетание не требует(31). Знаменательно, что в самой Утвержденной Грамоте по отношению к Освященному Собору 1598 года, то есть к Собору Архиереев и соборных старцев употребляется 42 раза словосочетание «Вселенский Собор», впрочем, наряду и со словосочетанием «Освященный Собор» без определения «Вселенский». Но помимо этого - словосочетание «Вселенский Собор» в грамоте трижды употребляются вполне традиционно - по отношению к Семи Вселенским Соборам Церкви. Словосочетание «Московский Собор» характерно как для светской, так и для церковной русской историографии. Оно встречается у Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева и некоторых других русских историков до введения в оборот более расхожего сейчас словосочетания «Земский Собор»(32). Поскольку определение «Земский» имеет выраженную и, на мой взгляд, неверную идеологическую окраску, в работе, посвященной идеологии, я посчитал нужным отказаться от постоянного употребления этого историографического термина в авторском тексте. Естественно, в цитатах российских историографов этот термин сохраняется. Надо сказать и то, что слово «Собор» не является вполне точным как относительно всей совокупности участников Московских совещаний Февраля-Сентября 1598 года, так и относительно аналогичных мероприятий 1566, 1607, 1613, 1649 и 1653 годов и других им подобных, поскольку в документах этих собраний везде видно отграничение церковной составляющей, которая там называется Освященным Собором (или, как видим, даже «Вселенским Собором»), и мipяhckoй части - Царского синклита (Думы), различных московских или провинциальных чинов и так далее. Но в данном случае условное определение «Собор 1598 года» относительно всей совокупности участников этих совещаний грубо не противоречит идеологии соборных документов. |
|
|
