| 8-10 марта 2016 года исполняется 70 лет Львовскому собору, который принял решение об отмене Брестской унии 1596 года и возвращении греко-католиков Западной Украины в состав (на то время) Русской Православной Церкви. Тогда часть униатского духовенства и верующих искренне вернулась к православной вере. Подтверждением этому являются не только исторические документы, в том числе о деятельности протопресвитера Гавриила Костельника, который задолго до Львовского собора симпатизировал Православию, но и тот факт, что сегодня в Галичине действуют около 900 православных приходов, которые даже после легализации УГКЦ не захотели возвращаться к униатству. Однако, следует признать и тот факт, что часть униатского духовенства и верующих не приняли решений Львовского собора. В 1990 году началось возрождение УГКЦ, которая вышла из своего подполья со злобой и выраженной антиправославной агрессией. Сегодня в информационном поле существуют попытки очернить деяния Львовского собора 1946 года, который часто представляется исключительно акцией атеистического режима по уничтожению греко-католиков в Галичине с помощью православных. Однако, нельзя давать оценку деяниям собора на основе только фактов гонений на греко-католиков, не говоря о страданиях Православной Церкви от советской власти, многочисленных пытках православных священнослужителей и множества верующих. Нельзя давать оценку собору, не вспоминая и десятилетние страдания православного населения Украины от униатской политики, начиная со времени Брестской унии 1596 года. Кроме того, главным поводом для ликвидации УГКЦ карательными органами Советского Союза было открытое сотрудничество этой религиозной конфессии с немецко-фашистскими оккупационными войсками и их приспешниками на территории Западной Украины. Считаем, что сегодня в своих отношениях православным и греко-католикам следует думать не о поиске вины, а над выработкой концепции мирного сосуществования в единой Украине, а также сотрудничестве в тех сферах, где это возможно. Все факты исторической боли обеих сторон следует детально изучать и открыто обсуждать ради взаимопонимания и выстраивания конструктивных отношений. |
| До кон. XVI в. в юго-западнорус. знаменных сборниках напевы отечественного происхождения не имели названий (первым названием было «греческое» - см. в ст. Греческий распев ). Национальные, местные и др. названия обиходных напевов, к-рые начали активно использовать в кон. XVI - нач. XVII в., свидетельствуют о распространении многораспевности . Хотя атрибуция « » появилась только во 2-й четв. XVII в., сам напев обнаружен в нотолинейном Ирмологионе 1596-1601 гг. из Супрасльского в честь Благовещения Пресв. Богородицы мон-ря . Тождество (или сходство) основных песнопений «супряскаго» и киевского (т. е. известного под этим названием со 2-й четв. XVII в.) напевов, установленное А. В. Конотопом , позволило определить время, к к-рому сформировался К. р.,- кон. XVI в. (см.: Конотоп. 1972). Супрасльская обитель со времени основания киевлянами (1498) поддерживала связи с Киевом, вслед. чего в Ирмологионе 1596-1601 гг. присутствует показательный для К. р. набор песнопений всенощного бдения и литургии, составляющих разд. « » (НБУВ ИР. Ф. 1. 5391. Л. 271). Название « » характеризует не мелодику обиходных песнопений (как здесь указано, это традиц. супрасльский напев, в генезисе - киевский), а, вероятно, виртуозное, мастерское исполнение (исходя из церковнопевч. значения слова «деместик» ( доместик ) - «руководитель» или «солист хора»), не исключено, что грецизированное (по мнению Конотопа, это было пение с «исоном» (см. Исократима )). Некоторые супрасльские мелодии имеют отдельные признаки киевской редакции (напр., кондак «Возбранной Воеводе»; см.: Шевчук. 2003. С. 67). В том же разделе есть традиц. песнопения с несколько отличающимися напевами, которые либо названы иначе, либо вовсе не имеют атрибуции (так, безымянный напев стихов «Блажен муж» не принадлежит ни к одной из 2 редакций, распространенных в то время в Юго-Зап. Руси,- киевской и острожской (см. Южнорусские распевы ) и, видимо, является супрасльским ( Шевчук. 1989. С. 37)). 2-я четв. XVII в. - начальный период распространения «напелу киевского», к-рый обычно связывают с возрастанием роли Киева с 1620 г. как центра митрополии, вступившего в новый этап культурного и религ. развития. Этот напев стал известен на Украине и в значительной части Белоруссии. Атрибуцию «напелу киевского» получали традиц. песнопения на Украине и в Белоруссии на протяжении более чем 2 веков; по спискам, датируемым XVII в., известны ок. 50, к сер. XIX в.- до 115 таких песнопений. Атрибутировались как единичные песнопения, так и циклы (с разной степенью полноты) - почти в каждом полном Ирмологионе. Ранние записи К. р. найдены в киевском Ирмологионе 2-й четв. XVII в. (НБУВ ИР. Ф. 301. 350 п) - это херувимская песнь, задостойник «О Тебе радуется» с названием «печерское» (напев совпадает с К. р.) и кондак «Возбранной Воеводе» киевской редакции без названия; несомненно, что и неатрибутированные песнопения в этом сборнике также представляют киевскую традицию. |
| Противники М., сначала униаты, а после его перехода в унию православные, писали, что он был сыном простолюдина. М. отмечал «благородное происхождение и шляхетскую достойность» своего отца. Вероятнее всего, отец М. был мещанином, являлся надворным слугой князя Острожского. Брат М. Стефан был секретарем князя, после смерти князя стал пресвитером замковой церкви в Остроге. М. написал неск. панегирических предисловий к гербу Острожских и к изданиям местной типографии, в к-рых говорится о богоизбранности рода Острожских. Семья Смотрицких не являлась зажиточной, образование буд. архиепископа стало возможным благодаря покровительству князей Острожских. М. Г. Смотрицкий учился в Острожской академии, преподавателями были его отец и грек Кирилл I Лукарис , который, получив место протосинкелла Александрийского патриарха Мелетия I Пигаса , в 1594 г. прибыл в Острог, преподавал в академии греч. и лат. языки, временно исполнял обязанности ректора (переехав в 1594 или 1595 в Вильно, Лукарис до 1598 неск. раз возвращался в Острог). Ок. 1596 г. Максим переехал в Вильно, поступил в Виленскую иезуитскую коллегию, где предположительно учился в 1596-1600 гг. В автобиографической заметке 1630 г. он сообщает, что окончил программу «низших гуманистических студий», после чего был послан в Германию «в еретические» (протестантские) школы. В рапорте папского нунция А. Сантакроче в Рим от 1 янв. 1628 г. содержится информация о том, что Смотрицкий был изгнан из коллегии по причине «схизмы». Приблизительно в 1600 г. Максим стал учителем молодого кн. Богдана Богдановича Соломерецкого, владельца поместья Баркулабово (ныне с. Барколабово Быховского р-на Могилёвской обл., Белоруссия). Сопровождая князя, М. Смотрицкий уехал в Германию, в качестве вольнослушателя посещал лекции в протестант. ун-тах в Лейпциге и Виттенберге (свидетельство М.), во Вроцлаве, в Лейпциге и Нюрнберге (сообщение Я. Суши), побывал в иных «некатолических городах и учебных заведениях». В связи с тем что имя Соломерецкого отмечено в альбоме студентов ун-та в Лейпциге в 1606 г., можно судить о хронологии пребывания в Германии и М. Смотрицкого. (Высказывавшаяся гипотеза о том, что буд. архиепископ мог получить в Германии степень доктора медицины, не находит подтверждения.) После возвращения М. Смотрицкий находился нек-рое время в Баркулабово; по его словам, проводил время в «дворных развлечениях», отдыхая после «школьной пыли». |
| К. будут посвящены 4-8-й тома «Церковных анналов» Барония и 4-й том «Рассуждений о спорных вопросах христианской веры» Беллармина. Следуя предписаниям Тридентского Собора, указавшего на необходимость офиц. издания Библии, К. уделял первостепенное внимание исправлению и публикации Вульгаты. . Была предпринята ревизия Сикстинской Библии (по имени папы Сикста V), изымавшейся из пользования, в то время как велось исправление ошибок. Опубликованная в 1604 г. ее переработанная версия определила традицию издания рим. печатного текста Библии вплоть до Новой Вульгаты (1979). Были пересмотрены и переизданы главные богослужебные книги: буллой «Ex quo in Ecelesia Dei» от 10 февр. 1596 г. был утвержден Римский понтификал (Pontificale Romanum), буллой «Cum novissime Pontificale» от 14 июля 1600 г.- Римский церемониал (Caeremoniale Episcoporum), буллой «Cum in Ecclesia» от 10 мая 1602 г.- Римский бревиарий (Breviarium Romanum), бреве «Cum sanctissimum Eucharistiae Sacramentum» от 7 июля 1604 г.- новое издание Римского миссала (Missale Romanum). Климент VIII, папа Римский. Ок. 1598 г. Худож. Дж. Чезаре (Диоцезальный музей в Сенигаллии) Климент VIII, папа Римский. Ок. 1598 г. Худож. Дж. Чезаре (Диоцезальный музей в Сенигаллии) При К. активизировалась борьба с еретиками; раз в неделю папа принимал участие в работе Конгрегации инквизиции. В 1596 г. был опубликован новый Индекс запрещенных книг (Index librorum prohibitorum), в к-рый были включены нек-рые священные тексты иудаизма (в т. ч. Талмуд ). В период понтификата К. по обвинению в ереси вынесли более 30 смертных приговоров; после долгого судебного процесса и обвинительного заключения К. принял решение о передаче Джордано Бруно в руки светского суда (17 февр. 1600 он был сожжен по обвинению в пантеизме ). К. вмешался в разгоревшийся между доминиканцами и иезуитами теологический спор о соотношении благодати и свободы воли, необходимом для спасения человека. Всплеск полемики последовал за публикацией в 1588 г. книги испан. иезуита Луиса Молины «Согласование свободы воли с дарами благодати» (Concordia liberi arbitrii cum gratiae donis). |
| В начале 1596 года назначен был большой сейм в Варшаве. Православное дворянство, собиравшееся для предварительных совещаний на провинциальных сеймиках, дало своим депутатам наказ просить короля: 1) чтоб епископы, отступившие от православной веры, лишены были сана; 2) чтоб поставлены были епископами лица православного исповедания, согласно с постановлением 1573 года и с жалованными грамотами прежних королей, подтвержденными присягою самого короля Сигизмунда III. Но мы видели, что король обязался Потею и Терлецкому защищать их, и потому, естественно, он не мог принять просьбы депутатов. Тогда депутаты и князь Острожский торжественно объявили королю, сенату и всему сейму, что они и весь народ русский не будут признавать Терлецкого и Потея своими епископами, не будут признавать их власти в своих имениях и не будут подчиняться их духовному суду. Сверх того депутаты написали протест, в котором изложены были обиды и притеснения, претерпеваемые православным народом русским, и в последний день сейма поручили прочитать этот акт в присутствии короля Мартыну Буховецкому, писарю воеводства Познанского; но сейм не позволил читать протеста: Буховецкий, заглушенный криками, принужден был удалиться, протестовав против такого насилия. Тогда князь Острожский записал в актовые книги варшавского сейма протест, изложив преступные действия Терлецкого и Потея и объявив твердую решимость противодействовать их намерениям. В таком же смысле депутаты православного дворянства подали два протеста для внесения в книги гродские радзиевские; из актовых книг извлечены были засвидетельствованные копии протестов и разосланы по воеводствам. Король, со своей стороны, в исполнение прежних обязательств, дал Терлецкому подтвердительную жалованную грамоту на епископию луцкую: в этой грамоте король ручается за себя и за своих преемников, что Кирилл Терлецкий будет епископом луцким и острожским в течение всей своей жизни; утверждает за ним все имения епископии луцкой и обещает оборонять его против всех недоброжелателей, которые осмелились бы лишить его епископского сана или отнять у него церковные имения (21 мая 1596 года). |
| Брестская церковная уния принесла не мир, но меч. Поэтому и основные задачи, встающие перед нами, объяснить, во-первых, из каких процессов выросла Брестская уния; во-вторых, почему попытка сближения двух церквей посеяла страшный раздор вместо вожделенного примирения. Соответственно, во-первых, нужно показать, насколько и в чем именно история Брестской унии и порожденных ею религиозно-общественных конфликтов связана с предшествующей историей православия в украинско-белорусских землях Великого княжества Литовского и Польского королевства. Связь эта состояла не просто в том, что Брестской унии предшествовала история прежних веков. В этом случае сцепление истории украинско-белорусского православия в XVI в. с генезисом унии было бы чисто механическим. На самом же деле религиозно-культурная ситуация конца XVI в. и первой половины XVII в. была именно органически укоренена в доунионной традиции и ею детерминировалась. Поэтому и нужно показать, в чем состояли эти органические и детерминирующие связи с прошлым и насколько они позволяют понять коллизии эпохи Бреста. Иначе говоря, какими структурами, процессами и фактами истории православия в Речи Посполитой была порождена Брестская уния и как особенности церковной жизни и религиозной культуры украинско-белорусских земель сказались на характере религиозно-общественной борьбы после 1596 г. Во-вторых, предстоит критически перепроверить доминирующие в историографии представления о событиях и процессах, непосредственно предшествовавших римской церемонии 1595 г. и Брестскому собору 1596 г., выяснить, насколько две стороны понимали друг друга в годы подготовки унии и в какой степени унионный проект 1590–1595 гг. был откликом на политику и пропаганду католической церкви и Польского государства. Использованные источники Источниковая база нашего исследования достаточно разнородна. Первую группу составляют официальные документы польского, римского и украинско-белорусского происхождения: королевские универсалы, привилегии, жалованные грамоты и пр.; папские буллы, бреве, постановления конгрегаций; решения церковных соборов, постановления братств, распоряжения митрополита, декларации, подписанные духовенством. |
| И. писал о невысоком уровне своего образования: «А о собе аз и сам сведительство вам даю, яко грамматичкого дробязку не изучих, риторичное игрушки не видах, философского высокомечтателного не слыхах» (Предисловие к «Книжке…», ок. 1599-1601 - Там же. С. 10). По-видимому, И. окончил приходскую школу, возможно, при одной из епископских кафедр (Перемышльской или Львовской), в к-рой давали больший объем знаний, чем в обычных приходских школах. Нек-рые правосл. деятели - современники И. критиковали его за часто встречающееся в его сочинениях мнение о нецелесообразности обучения мирским наукам. Так, игум. Виталий, настоятель дубенского Крестовоздвиженского мон-ря, осуждал И., говоря, что тот сам не учился и поэтому запрещает учиться другим. В «Послании к старице Домникии...» (весна 1605) И. в свою очередь обвинял «казнодею волынского Виталия» в склонности к «латинским мудрованиям» (Там же. С. 163-164). Какое-то время И. жил в Луцке, был дружен с местным польск. католич. каноником («мистром»), о чем сообщает в «Краткословном ответе Петру Скарге...» (1600-1601). Довольно близко И. знал и Луцко-Острожского православного, с 1596 г. униатского, еп. Кирилла (Терлецкого) . Полемист писал о несомненной причастности архиерея к неск. убийствам, совершенным в кон. 90-х гг. XVI в. Достоверными фактами являются также пребывание И. в Львове до 1-го отъезда на Афон и близость к Львовскому братству . И. упоминает членов Львовского братства, оказавших ему поддержку: пана Миколая (по-видимому, Н. Добрянского, благотворителя братства в 1596-1604) и пана Красовского (Дмитрия?), с к-рым вместе И. странствовал и к-рый ему «на препитание нечто возложи». О связях И. с Львовским братством говорит также тот факт, что в б-ке братства хранилась «Кроника писаная о греках», о к-рой в описи б-ки 1601 г. было сказано, что она была подарена братству И. ( Шустова. 2009. С. 541). Возможно, та же книга упомянута в описи б-ки 1619 г. как «Кроника о Грецком панстве, наданная от Ивана Вишенскаго, на полдести, скоростию писана» ( Голубев. 1883. С. 169; Пам " ятки братських шkiл на Ykpaïhi, kih. XVI - поч. XVII ст.: Тексти i дocлiджehhя. К., 1988. С. 31). |
| языка в офиц. делопроизводстве. На этом настояли подольский воевода кн. Роман Сангушко и староста брацлавский и винницкий кн. Богуш Корецкий. Центром воеводства первоначально был Брацлав, после 1598 г., когда Брацлав был разорен татарами, центр переместился в Винницу. С 1545 г. в Брацлаве, позже и в др. городах Подолья упоминается особое городское сословие - казаки. Население Брацлавщины участвовало в освободительных восстаниях против польск. господства. В 1648 г. на освобожденной от польск. власти Брацлавщине была создана адм. единица - Брацлавский полк, казаки к-рого принимали участие в восстании Б. М. Хмельницкого . После заключения Россией и Речью Посполитой Андрусовского перемирия в 1667 г. Брацлавщина, как и вся Правобережная Украина, отошла Польше, антипольск. восстания здесь не утихали. В 1712 г. Брацлавский полк был упразднен, казаки переселены на Левобережную Украину. В восстановленную в окт. 1539 г. правосл. Галицкую, Львовскую и Каменец-Подольскую епархию вошло зап. Подолье с центром в Каменце, вост. часть с центром в Брацлаве осталась в составе Киевской митрополичьей епархии. В 1593 г. московский купец Т. Коробейников , возвращаясь из паломничества на Ближ. Восток, по поручению царя передал значительные денежные пожертвования правосл. храмам Каменца: Троицкому, Преображенскому, Христорождественскому, Михайловскому, Онуфриевскому и Петропавловскому. В 1596 г. наместник правосл. Каменецкой протопопии Климент остался верен своему архиерею - Галичскому еп. Гедеону (Балабану) и отказался принять унию (см. Брестская уния ), в то время как управляющий приходами вост. Подолья наместник Брацлавской протопопии Богдан Годкинский склонялся к униатству, несмотря на то что присутствовавшие на Брестском Соборе в 1596 г. делегаты от шляхты Брацлавщины (князья Друцкий-Горский и Дашкевич) выступили против унии. В 1597 г., получив от К-польского патриарха звание экзарха Киевской митрополии, еп. Гедеон (Балабан) вступил в управление приходами вост. Подолья. Основным центром антиуниат. |
| В первой половине XVIII в. был создан первый ученый компендиум сведений по истории униатской церкви 7 , позднее в Почаеве была издана впервые подборка папских документов, касающихся унии 8 . В первой половине и середине XIX в. появился и ряд специальных исследований по истории православной церкви и унии в украинско-белорусских землях в 1596–1648 гг. 9 , открывающийся книгой H.H. Бантыша-Каменского, который собрал много документов, отразивших борьбу православных против провозглашенной унии в первые десятилетия после Брестского собора. Часть из них была опубликована в его книге. Книга была написана по приказу Екатерины еще в 1795 г. в связи с третьим разделом Речи Посполитой, касается в основном XVIII в. и несет соответствующий отпечаток. В первой же половине XIX в. началась исследовательская работа по введению в научный оборот материалов из ватиканских архивов и библиотек 10 . Первым польским ученым, работавшим в этих собраниях, был Ян Альбертранди, первым российским – А.И. Тургенев 11 . Плодом их деятельности стали первые публикации донесений нунциев, папских булл, директив курии, относящихся к Речи Посполитой и России 12 . Причиной Брестской унии, с точки зрения архимандрита Филарета (Гумилевского) , была борьба польского государства с православием и экспансия католицизма 13 . Собственно научное (то есть опирающееся на критический анализ источников) изучение истории украинско-белорусского православия и Брестской унии начинается во второй половине XIX в. При этом следует иметь в виду, что при значительном числе работ, так или иначе касающихся Брестской унии, собственно научные исследования вовсе немногочисленны. Но именно на них мы сосредоточим внимание. Особо стоит отметить исследование М.О. Кояловича по истории Брестской унии и религиозной жизни в украинско-белорусских землях 14 . Он предложил фундированную, но очень одностороннюю картину событий. М.О. Коялович показал, как зародилась и развивалась идея унии с Римом между XIV в. и 1596 г., какова была политика Рима в эпоху Брестской унии. Во втором томе исследования автор довольно подробно охарактеризовал деятельность православных и униатских иерархов, обстоятельства, приведшие к восстановлению православной иерархии в 1620 г., роль казаков в борьбе против унии, реформаторскую деятельность Петра Могилы . Главную причину Брестской унии и последовавших за ней столкновений он видел в деятельности католической церкви и особенно иезуитов. Борьбу православных против унии, главную роль в которой он отводил казакам, Коялович рассматривал как единодушную попытку отстоять самобытность церкви, не желая заметить весьма настоятельные проунионные тенденции в православной среде. |
| 1597 г. и утвердил его лишь после обещания короля не допускать гугенотов на должности в парламентах, на посты главных судей в судебных учреждениях бальяжей и сенешальств, а также президентов президиальных судов. 14 февр. 1595 г. протестант. ассамблея, собравшаяся в Сомюре, потребовала от короля издания нового эдикта, к-рый гарантировал бы свободу публичного отправления протестант. культа по всей Франции, выплату королевских субсидий для кальвинист. пасторов, поддержку протестант. школ, подтверждение права гугенотов сохранять их владения, в т. ч. захваченные ими церковные, предоставление протестантам половины должностей во всех судебных учреждениях (хотя гугеноты составляли лишь 1/15 населения Франции), доступ протестантов ко всем др. должностям; наконец, гугеноты хотели сохранить за собой все крепости, к-рые они к тому времени удерживали, но с условием, что служба комендантов и содержание гарнизонов этих крепостей будут оплачиваться из королевской казны. Эти условия Генрих IV счел чрезмерными и отверг. В сент. 1595 г. папа Римский Климент VIII после долгих переговоров официально снял отлучение с Генриха IV и восстановил дипломатические отношения с Францией. Воссоединившись с Римско-католической Церковью, король эдиктом, изданным в мае 1596 г. в Траверси, распорядился восстановить католич. богослужения по всему королевству, в т. ч. и там, где протестанты, находясь в большинстве, запрещали католикам служить, и предписал вернуть католич. Церкви во Франции имущество, секуляризованное протестантами. Согласно этому эдикту, останки умерших протестантов надлежало убрать с католич. кладбищ. Эти меры вызвали недовольство франц. кальвинистов, однако тот факт, что Генрих IV вел войну с Испанией, всегда остававшейся католической, давал гугенотам надежду на компромисс. Новая протестант. ассамблея собралась в Лудёне 1 апр. 1596 г., в момент, когда король вел осаду крепости Ла-Фер, занятой испанцами, а те захватили Ардр, Ле-Катле, Кале. На Лудёнской ассамблее были вновь выдвинуты те же требования, что и год назад в Сомюре. Генрих IV заявил, что готов утвердить только те условия, к-рые содержались в эдикте 1577 г. Он приказал ассамблее разойтись, а протестант. депутатам - вернуться в свои провинции. Ассамблея отказалась подчиниться приказу короля, и в разгар военной кампании против испанцев гугенотские военачальники, маршал Анри де Ла Тур д " Овернь, герц. де Буйон, и Клод де Ла Тремуай, герц. де Туар, со своими отрядами покинули армию. Создалась угроза гражданской войны. Гугеноты в Пуату начали изымать у королевских сборщиков налогов собранные деньги, решив использовать их на свои цели. Ассамблея, собравшаяся в нач. марта 1597 г. в Сомюре, одобрила эти конфискации. |
|
|
