| Николай Чудотворец и ап. Филипп» из дер. Телятниково близ погоста Кижи в Республике Карелия (ГТГ), «Свт. Николай Чудотворец» из дер. Перёдки Боровичского р-на Новгородской обл. (1-я пол. XIV в., ГЭ), икона Божией Матери «Одигитрия» из погоста Любони Боровичского р-на (кон. XIV в., ГРМ), «Сошествие во ад» из Тихвина (кон. XIV в., ГРМ), «Отечество, с избранными святыми» (из собрания М. П. Боткина, кон. XIV в., ГТГ)). Написанные для Софийского собора большие иконы «Похвала Богоматери» и «Предста Царица» («Христос Великий Архиерей») (обе 80-90-е гг. XIV в., ГММК) имеют прямые аналогии в балканской живописи кон. XIV в. и связываются с работой приезжих мастеров. Однако внушительный масштаб иконных досок наводит на мысль о том, что иконы могли быть созданы в самом Новгороде. К работе балканских художников относят также икону «Покров Пресв. Богородицы» из Зверина мон-ря (ок. 1399, НГОМЗ), близкую по стилю к росписям в ц. Рождества Христова на Красном поле - ранний пример особого варианта этой сцены с иконографической особенностью: покров-плат держат ангелы, а не Пресв. Богородица, как на иконах из др. областей Др. Руси. В иконописи сильнее, чем во фресковой живописи проявлялись местные особенности. В иконах архаизирующего направления сохранилась приверженность к художественному наследию XIII в. В клеймах житийной иконы свт. Николая Чудотворца из погоста Любони (1-я четв. XIV в., ГРМ) фигуры напоминают святителей на вставной миниатюре Уваровской Кормчей (ГИМ. Увар. 124, 2-я пол. XIII в.), а на иконе из дер. Телятниково - миниатюры Соловецкого Служебника (РНБ. Солов. 1017. Л. 20 об., XIII в.). В иллюстрациях Хлудовской Псалтири можно найти параллели из круга архаизирующих икон (ГИМ. Хлуд. 3). Местная традиция проявляла себя в замкнутых, внутренне неподвижных образах, в упрощенном рисунке, декоративно-локальном цвете, плоскостной композиции и обилии надписей: иконы «Чудо Георгия о змие» (нач. XIV в., ГРМ), «Свт. Николай Чудотворец в житии» из с. Озерёва Бокситогорского р-на Ленинградской обл. |
| худож. В. Д. Фартусова К. описан как «старец 90 лет, сед; волосы просты, борода более средней величины и широковата; лицо худое; одежды убогия и многошвенныя с заплатами,- они состоят из подрясника, подпоясаннаго ремнем, и мантии, поверх которой надет епитрахиль» ( Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 311). К раннему этапу развития иконографии К. относится также ряд его изображений на полях икон: фронтальная полуфигура (предположительно, пластина с надписью утрачена) на нижнем поле приписываемой Дионисию Смоленской иконы Божией Матери, с избранными святыми, из ризницы Троице-Сергиева мон-ря (посл. четв. XV в., изображения преподобных дописаны позднее, ГТГ); фигура на левом поле др. Смоленской иконы Божией Матери (XVI в., напротив, очевидно, прп. Сергий Радонежский; ГРМ, из собрания Н. П. Лихачёва); чеканный образ на серебряном окладе визант. иконы Божией Матери «Одигитрия» из Покровского мон-ря в Суздале, кон. XIV - нач. XV в. (московский оклад - 1-я пол. XVI в., ГРМ). В описи Кириллова мон-ря 1601 г. иконы Божией Матери «Одигитрия», «Умиление» и «Знамение» с К. на поле (иногда и с прп. Сергием) упоминаются очень часто (Опись. 1998. С. 48, 58, 61, 67-68, 71, 76-77 и др.). Необычно совмещение ростового образа К.- на левом поле, в молении - с Донской иконой Божией Матери (1-я пол.- сер. XVI в., дар К. Т. Солдатенкова в старообрядческую ц. Покрова Пресв. Богородицы при Рогожском кладбище в Москве; см.: Древности и духовные святыни старообрядчества. М., 2005. С. 48. Кат. 20). Особое покровительство Пресв. Богородицы К. выразилось в появлении резного образа (очевидно, воспроизводил живописный) «Богоматерь с Младенцем на престоле, с предстоящим прп. Кириллом Белозерским» XVI в. в раме 1797 г. работы московских серебряников (ГРМ, происходит из старообрядческой моленной на Коломенской ул. в С.-Петербурге). Ранним изображением К. является его ростовой фронтальный образ, как и прп. Сергия, на окладе «Христофорова Евангелия» из Кириллова монастыря (1448-1533, ГРМ). Кроме того, уже во 2-й пол. |
| Самой значительной работой в области монументальной живописи являются фрески Владимирского собора в Киеве, созданные художником по приглашению А. В. Прахова вместе с др. мастерами в 1885-1896 гг. В 1882 г. для церкви в Абрамцеве выполнил эскиз иконы «Богоматерь с младенцем», послужившей впосл. эскизом для росписи апсиды алтаря Владимирского собора, в 1901 г. по его рисунку была исполнена плащаница для той же церкви. По эскизам художника были сделаны майоликовый фриз и мозаика для рус. ц. св. Марии Магдалины в Дармштадте (1899-1901, ГРМ), росписи ц. Воскресения Христова («Спас на крови») в С.-Петербурге (1883-1901; эскизы в ГРМ, ГТГ, Саратовском художественном музее), правосл. собора во имя св. блгв. кн. Александра Невского в Варшаве (1906-1911, ГРМ). В росписи Владимирского собора он следовал иконографическим традициям древнерус. монументальной живописи, воссоздавая духовную историю России в многочисленных образах святых и рус. подвижников благочестия: кн. Владимира, кнг. Ольги, князей Бориса и Глеба, летописца Нестора, кн. Андрея Боголюбского, кн. Александра Невского, прп. Алипия, иконописца и монаха Киево-Печерского мон-ря. Росписи органично связаны с архитектурой, крупные фигуры помещены в неглубоком пространстве с низкой линией горизонта. Важную декоративную роль играют надписи слав. вязью. Самыми замечательными являются образ Богоматери с Младенцем и ряд икон для главного иконостаса собора (большая часть эскизов хранится в ГТГ, ГРМ, в КМРИ). Образ Христа Вседержителя (плафон главного купола) традиционен. В. М. также написал неск. композиций, посвященных принятию христианства на Руси: «Крещение кн. Владимира» и «Крещение Руси». В. М. расписал в соборе центральный неф и апсиду, купол, столпы и иконы для главного иконостаса. В течение многолетней работы художником было создано ок. 400 эскизов и картонов. Фрески и иконы Владимирского собора оказали большое влияние на развитие религ. искусства в России в кон. XIX - нач. XX в. Произведения мастера несли в себе черты стиля модерн, к-рые получили распространение в иконописи, сменив барокко и академизм. Стилизация визант., новгородского и московского искусства, тонкая рафинированность линии, усложненность формы иконной доски, декоративная звучность цвета, орнаментальность - все эти особенности отвечали требованиям времени и стали характерными как для столичных мастеров, так и для традиц. центров иконописания, напр. Палеха, Мстёры, Холуя и даже для старообрядческой иконы. |
| 1 Шляпкин П. А. Иконография святого благоверного великого князя Александра Невского. Пг„ 1915. С. 16. Автор указывает, что на миниатюрах лицевых рукописей XVI–XVII вв. князь изображался в виде воина верхом на коне, тогда как на иконах того же периода Александра Невского писали в схиме. Старообрядческие рукописи и иконы сохраняют схимнический вариант изображения князя. 3 Милъчик М. И. Северный деревянный монастырь на иконах XVII–XIX вв.//ПК НО: Ежегодник 1978. Л., 1979. С. 333–346. Вид Александро-Ошевенского монастыря встречается на иконах второй половины XVII в. См.: Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. Деревянная архитектура Русского севера: Страницы истории. Л., 1981. Рис. 53,54. 4 Мильчик М. И. Северный деревянный монастырь на иконах... С. 344, при- меч. 25. В иконописных подлинниках указывалось: «...кверху Спас во облаце...» (Свод, 22). Изображение Спаса в облаках на иконе XVII в. Александра Ошевенского с монастырем см. в кн.: Преподобный Сергий Радонежский/Сост. Н. Чугреева. М„ 1992. С. 207. Ил. 114. 7 Репродукцию с поясной иконы Александра Свирского XVI в. из собрания ГРМ, ДРЖ 1791 см. в кн.: St. Alexander, Karelian Miracle-worker. Exhibition catalogue. Helsinki, 1996. P. 21. Kat. 1. В этом же издании воспроизведены прориси с икон XVIII–XIX вв. из собрания ГРМ, изображающие Александра Свирского . См.: Там же. Р. 4. Kat. 15. (ПМ-4265), Р. 8, Kat. 13. (ПМ-4261), Р. И. Kat. 14. (ПМ-4266). 8 См. воспроизведение иконы в кн.: Kobrzeniecka-Sikorska Cr. Ikony staroobrzedowcdw w zbiorach muzeum Warmii Mazur. Olsztyn, 1993. Kat. 63. Эта же композиция с некоторыми отличиями в деталях воспроизведена на иконе XIX в. из музея Синебрихова в Хельсинки и в рукописном лицевом Житии Александра Свирского 1715 г. из собрания ГРМ. См.: St. Alexander, Karelian Miracle-worker. P. 29. Kat. 39, P. 6. Kat. 12. 12 Сведения об изображениях Анны Кашинской, об отмене канонизации ее и последующем восстановлении празднования см.: Голубинский, 1903. С. 159–169, 558. 13 Мильчик М. И., Варакин Е. П. Иконография Антониево-Дымского монастыря//Чтения по исследованию и реставрации памятников художественной культуры Северной Руси, посвященные памяти художника-реставратора Н. В. Перцева (1902–1981). Архангельск, 1992. С. 137–154. В статье указаны две иконы с изображением Антониева Дымского монастыря из собрания ГРМ: 1) ок. 1842 г. – ДРЖ, Б-662; 2) XIX в. (середина)–ДРЖ, Б-28. Благодарю М. И. Мильчика за консультацию по данному вопросу. |
| святыми, но при этом занимает центральное положение, как, напр., на иконе из Никольской ц. карельской дер. Вегоруксы (XV в., ГРМ): фигуру святителя фланкируют фигуры прор. Илии и св. Иоанна Предтечи, а осеняет - медальон с образом Божией Матери «Воплощение». Н. также может быть изображен в паре с др. святым, нередко - стоящим слева от вмч. Георгия Победоносца, как напр., на иконе из Гуслицкого мон-ря (рубеж XIV и XV вв., ГРМ), при этом обращает на себя внимание сопоставление оружия (св. воин опускает снятый и обвитый перевязью меч в ножнах, держит на весу копье) и Евангелия - крупного кодекса в драгоценном окладе, к-рый святитель держит обеими руками легко, под наклоном. Большое число вариантов подобных сопоставлений Н. с др. святым известно из памятников личного благочестия: на каменных иконках, памятниках металлопластики XIV-XVI вв., прежде всего новгородского происхождения, напр., каменная иконка Н. с вмч. Георгием на обороте (XIV в., ГТГ). Но известны и произведения, сделанные, возможно, с московских образцов ( Пуцко-Бочкарева М. Н. Памятник рус. металлопластики XIV в.//ПКНО, 1982. Л., 1984. С. 216-219). Резные иконы в размер пядниц могли повторять чтимые иконы: на них воспроизводились реальные детали драгоценного приклада, напр. гривны, как на иконе, созданной в новгородской провинции (XIV в., ГРМ), на к-рой к стоящему в центре Н. обращены молящиеся ему святые - покровители заказчиков, а на полях в угловых клеймах помещены поясные образы др. святых, в т. ч. целителей. Почитание Н. в Новгороде имело ряд особых, неизвестных прежде черт, о к-рых можно судить по сохранившимся произведениям новгородского искусства, напр. по каменным иконкам с фигурой Н. и с сопутствующей ему равновеликой фигурой первомч. архидиак. Стефана (XIV в., ГРМ); по 2-сторонней каменной иконке из собрания Н. М. Постникова с этими же святыми (ГММК), к-рая получила металлическую обкладку и т. о. стала нательным (воротным) образком ( Николаева. 1983. 372. Табл. 66. 1; Моршакова. 2013. Кат. 22). На каменных иконках фигура Н. |
| 79 Кроме описанного, до нас дошли еще два шитых иконостаса. Один, с изображением Деисусного чина, выполненный в середине XV в. в мастерской новгородского архиепископа Евфимия II, принадлежал Троице-Сергиеву монастырю, а сейчас хранится в ГТГ (инв. 20928; см.: Маясова 1971 (1). С. 16–17, ил.17:18). Другой – походный иконостас царя Федора Ивановича 1592 г., находится в ГРМ (инв. ДРТ-314–322; см.: Лихачева 1980. С. 46–48, кат. 84). 81 См., например, икону «Димитрий Солунский» в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры: Лазарев 1966(1). Табл. 178. 86 Сергиево-Посадский музей, инв. См.: Маясова 1998. С. 44, ил. на с. 43. Л.Д. Лихачева, относя покров «Сергий Радонежский» к середине XV столетия, считает, что этим же временем (1447–1448) можно датировать и покров «Кирилл Белозерский».(ГРМ, инв. ДРТ-262), являющийся по ее мнению вкладом великого князя Василия II (см.: Лихачева 1996). Не вполне убедительно лишь ее утверждение о существовании раки Кирилла уже в середине XV в. 87 ГРМ, инв. ДРТ-31 и " Т-19 (см.: Лихачева 1980. С. 14, 12; Маясова 1971 (1). С. 14–15, ил. 14). 90 Воспроизведение этой пелены или «шитой иконы» см.: Труды VIII Археологического съезда 1897. С. 226, табл. II. 91 ГЭ, инв. Э/РТ-7976. Приобретена и 1851 г. из собрания И. А. Гальнбека (см.: Косцова, Моисеенко 1977. С. 18–21). 92 ГРМ, инв. и ДРТ-261 (см.: Лихачева 1980. С. 12, 14, ил. на с. 20 и с. 10, ил. на с. 127), Опись Иосифо-Волоколамского монастыря 1545 г. см.: Георгиевский 1911. С. 6. 94 ГИМ, инв. РБ-6 и РБ-5. Пелены поступили сюда из собрания И. Щукина (см.: Щепкина 1954; Маясова 1990 (3). С. 87–100; Средневековое лицевое шитье 1991. С. 14–15, 16 и 17). 95 М.В. Щепкина считает, что здесь изображен крестный ход в Вербное воскресение 8 апреля 1498 г., вскоре после коронации Дмитрия (Щепкина 1954). А.Н. Грабар связь с коронацией отрицает (Грабар 1981). См. наши контрвозражения ему: Маясова 1985. С. 198–200, примеч. Л. М. Евсеева высказала мысль, что на пелене изображено шествие в день коронации Дмитрия (4 февраля 1498 г.) (см.: Евсеева 1999). Против этого свидетельствует ряд моментов. Так, например, будущий великий князь Василий III на коронации не присутствовал, а на пелене он изображен. |
| Дмитрий Шемяка после падения Устюга несколько месяцев находился где-то на Двине. Тем временем новгородцы весной («в Великое говение») 1452 г. совершили во главе с князем А.В. Чарторыйским поход на можайского князя Ивана Андреевича, перешедшего еще в 1449 г. на сторону великого князя. Никогда не отличавшийся особой отвагой, князь Иван, как только ему стало известно о начале похода, бежал. Новгородцы же «много волостей великого князя восваша и пожгоша и полону много приведоша». Великокняжеские волости здесь упомянуты не случайно. За переход на свою сторону Василий II пожаловал князя Ивана в 1449 г. Бежецким Верхом. Теперь же, считая «Бежичи» своей волостью, подлежащей совместному управлению с великим князем (а великим князем для новгородцев тогда был не только Василий II, но и Дмитрии Шемяка), новгородцы совершили карательную экспедицию против князя Ивана Андреевича, находившегося в «Бежичах», по их мнению, незаконно. В то время князь Александр Чарторыйский целиком и полностью поддерживал Дмитрия Шемяку. В 1452 г. он даже женился на его дочери. Это случилось как раз тогда, когда князь Дмитрий пребывал «за Волоком». Здесь, в далеком Заволочье, у князя Дмитрия было много хлопот. По сообщению Вымской летописи, в 1452 г. он «поймал» пермского епископа Питирима, отправившегося было в Москву, и бросил его в темницу на Устюге. Рассказ этот или может быть датирован более ранним временем, или упоминание в нем об Устюге не точно. Сам факт примечателен. Владыка, по словам летописца, не испугался мучений и не взял обратно «проклятое слово», т.е. отлучение Шемяки от церкви, к чему якобы принуждал его князь Дмитрий. Когда точно Дмитрий Шемяка прибыл из Заволочья в Новгород, остается неизвестным. Но уже 10 сентября 1452 г. он совершил набег на Кашин. Возможно, Шемяка собирался пробиться в Ржеву, которую считал своей вотчиной, хотя в ней уже с 1449 г. сидели наместники тверского великого князя Бориса. К тому же Кашин издавна был центром антитвсрской оппозиции, и Шемяка мог рассчитывать на поддержку его жителей. |
| Всего за три года в монастыре сменилось три настоятеля. Лишь после поставления игумена Мартиниана (1447–1454) дело канонизации Сергия сдвинулось с мертвой точки. Очевидно, именно в начале его игуменства основатель обители был канонизирован в пределах Московской земли. Во всяком случае, из документа 1448 г. явствует, что к этому времени Сергий Радонежский уже вошел в пантеон святых, почитавшихся в Московском княжестве, т.е. получил местное почитание в широком смысле этого слова – в пределах Московской земли. Речь идет о докончании Василия Темного и Ивана Андреевича Можайского. Имя Сергия также фигурирует среди «всех святых и великих чюдотворець земли нашеа», которые упомянуты в «проклятых грамотах» князя Дмитрия Шемяки великому князю Василию Темному, составленных в начале 1448 г. 20 Что же касается общегосударственной канонизации, это произошло чуть позже. В 1449 г. Третья Пахомиевская редакция «Жития» Сергия была дополнена описанием чудес, случившихся у гроба Сергия в 1448 и 1449 гг., последнее из которых датируется 31 мая 1449 г. 21 Понятно, что данный документ был составлен не случайно. Из сообщения летописца становится известно, что 15 декабря этого же года на церковном соборе в митрополиты «всея Руси» был поставлен владыка Иона 22 . Очевидно, тогда же и была произведена общерусская канонизация Сергия – именно к началу заседаний этого собора и был приурочен рассказ о самых последних по времени «чудесах» Сергия. Впоследствии «Житие» Сергия неоднократно перерабатывалось для различных целей другими книжниками. В частности, оно было включено в переработанном виде в летописный свод 1518 г., к которому восходят Вторая Софийская и Львовская летописи. «Житие» преподобного читается также в Никоновской летописи и входит в состав Степенной книги. В середине XVI в. «Житие» Сергия было включено митрополитом Макарием в состав Великих Четьих Миней, которые были задуманы как грандиозный свод «всех святых книг, которые в Русской земле обретаются, и с новыми святыми чудотворцы». В XVII в. |
| Последняя во всех списках обоих пересмотров сопровождает рассказ о кончине Сергия сказанием об открытии мощей его и о 12 чудесах, после того совершившихся. Тоже сказание и теже чудеса находим в списках Епифаниевского жития; но здесь изложение их другое, представляет более пространную редакцию сравнительно с изложением в собственно Пахомиевском сокращении жития. В этой пространной редакции чудес есть указания на то, что и она принадлежит перу того же Пахомия и составлена позднее сокращенного изложения их в его редакции жития: в чуде 12-м автор рассказывает, что сухорукий Леонтий, вошедши в церковь во время литургии, стал у раки св. Сергия, «всем братиям предстоящим и мне, недостойному Пахомию, писавшему в то время житие святого». Возникает вопрос, какой из двух пересмотров жития разумеется в этом замечании редактора. В некоторых списках второго пересмотра упомянутое 12-е чудо сопровождается еще тремя кратко описанными чудесами, происшедшими в одно время, 31 мая 1449 г. 137 . Их нет в списках первого пересмотра и они, очевидно, приписаны после, при вторичном пересмотре жития, который следовательно относится ко времени между 1449 и 1459г. В некоторых списках Пахомиевской редакции жития уцелела заметка автора в начале 12 го чуда: «ниже се да умолчится еже не пред многими дни чудо святым содеяся, еже своима очима видехом» 138 . Есть основания заключать отсюда, что это чудо было последним из совершившихся в то время, когда Пахомий оканчивал свое первое сокращение Епифаниева труда о жизни Сергия: в списках первого пересмотра прямо за этим чудом следует заключительное послесловие автора о себе; до этого чуда ряд чудес одинаков во всех списках, а за ним меняется, в одних помещается чудо о пресвитере Симеоне, в других указанные три чуда 1449 г. Итак первый пересмотр жития начать Пахомием до исцеления сухорукого Леонтия и окончен вскоре после него. В разбираемых 12 чудесах, о которых рассказывает Пахомий после обретения мощей Сергия, ни по краткому ни по пространному изложению нет прямых указаний па их время; но можно заметить в их порядке хронологическую последовательность, не трудную для Пахомия, который одни из них видел сам, другие узнал от очевидцев. |
| В 1433 г. Парентучелли был отправлен на Базельский Собор (1431-1449), антипапский характер которого он критиковал (называл Базельский Собор «синагогой сатаны»; как и его наставник, кард. Н. Альбергати, он был противником концилиаризма (см. Соборное движение )). В 1434-1435 гг. сопровождал кардинала в дипломатических поездках во Францию и в Англию. В 1438 г. на Ферраро-Флорентийском Соборе (1438-1445) Парентучелли участвовал в переговорах о заключении унии с представителями Армянской, Эфиопской и Сирийской яковитской Церквей. Вероятно, по протекции кард. Н. Альбергати папа Евгений IV назначил Парентучелли на должность вице-камерленго (12 марта 1443). В сент. 1443 г., когда папский двор вернулся в Рим, он был направлен с дипломатической миссией во Флоренцию, а затем к королю Неаполя Альфонсо I. 27 нояб. 1444 г. папа Евгений IV назначил Парентучелли на Болонскую кафедру, вакантную после кончины Альбергати (9 мая 1443). Из-за городских беспорядков новому епископу не сразу удалось вступить на свою кафедру, епископское рукоположение было отложено. В 1446 г. папа направил Т. Парентучелли, еп. Болоньи, и Хуана Карвахаля, еп. Кории (1443-1446), а затем Пласенсии (1446-1469), легатами в Свящ. Римскую империю для переговоров с герм. кор. Фридрихом IV Габсбургом (1440-1493, с 1452 имп. Фридрих III ), чтобы он отказался от нейтралитета по отношению к Базельскому Собору. За успешные действия в ходе переговоров с герм. королем 16 дек. 1446 г. папа возвел Парентучелли в достоинство кардинала-пресвитера рим. ц. Санта-Сусанна, а Карвахаля - кардинала-диакона рим. диаконии Сант-Анджело. Папская коронация Николая V. Роспись обложки расходной книги сиенского казначейства. 1449 г. (Гос. архив г. Сиены) Папская коронация Николая V. Роспись обложки расходной книги сиенского казначейства. 1449 г. (Гос. архив г. Сиены) 23 февр. 1447 г. умер папа Евгений IV. Через 9 дней на похоронах папы надгробную речь вопреки традиции произнес кард. Т. Парентучелли (обычно с такой речью выступал декан коллегии кардиналов, тогда как Парентучелли был лишь недавно возведен в кардинальское достоинство). |
|
|
