| Арабский географ аль-Мукаддаси в сер. X в. восхищался благоустроенностью Сухара - «преддверия Китая, сокровищницы Востока и рынка Йемена», но в 965 г. многовековое процветание этого города было прервано опустошительным нападением «эмира эмиров» Адуда ад-Даулы из династии Буидов, правившей Ираком. За буидским владычеством (967-1053) последовало признание гегемонии керманской ветви Сельджукидов (1053-1154). В 1154 г. влиятельное племя бану-набхан основало в Маскате собственное царство, к-рое, несмотря на вторжения монг. ильханов из Ирана в 1265 и 1269 гг., существовало до 1470 г., но лишилось влияния при малике Махзуне ибн аль-Фалле (1406-1435) гл. обр. из-за усиления власти имамов с 1428-1429 гг. В XV в. портовые города О., среди к-рых после падения Сухара лидировал Кальхат, играли важнейшую роль в торговле между Вост. Африкой, Зап. и Юж. Азией. В их смешанном населении заметное место занимали иранцы (персы и белуджи) и африканцы - зинджи (потомки невольников из банту и кушитов). Купеческие колонии оманских арабов были разбросаны по Индии и Зондскому архипелагу. Их слава как капитанов, шкиперов и лоцманов сыграла роковую роль в судьбах их страны: в 1498 г. именно мореход из возродившегося к тому времени Сухара Ахмад ибн Маджид провел к малабарскому берегу корабли Васко да Гамы. В нач. XVI в. португ. конкистадоры стали проникать в оманские порты, в 1507 г. Афонсу д " Албукерки разорил крупнейшие из них - Маскат, Сухар и Матрах, в 1508 г. сравнял с землей Кальхат, к апр. 1515 г. подчинил все прибрежные районы О. Ормузскому владению, входившему в состав португ. Индийского вице-королевства. В Маскате португальцы построили фортификации с элементами иберо-романской архитектуры. В 1552 и 1581-1588 гг. флотоводцы Османской империи пытались превратить Маскат в свой оплот на Индийском океане, но Лиссабону, а затем (после испано-португ. унии) Мадриду удавалось вернуть контроль над ним. С нач. XVII в. возвысился род Яруб, представитель к-рого, Насир бин Муршид (1624-1649), провозгласил себя имамом ибадитов и возглавил антипортуг. джихад. Испанцы и португальцы, к-рых в 20-х гг. XVII в. потеснили в Персидском зал. сухопутные силы иран. Сефевидов, а также флоты Англии и Нидерландов, в янв. 1650 г. окончательно покинули Маскат, а в 60-х гг. XVII в.- большую часть восточноафрикан. побережья. |
| Впрочем, эти главные священники в греческих епархиях имеют, конечно, очень ограниченную власть, и по правам своим относительно остального духовенства известного прихода должны считаться почти равными с окружными надзирателями в остальных не греческих епархиях. Право поставления таких надзирателей в епархиальных округах принадлежит епархиальному епископу 1427 . Число же приходов, подлежащих надзору одного лица, различно по географическому положению той или другой епархии, но обыкновенно десять приходов считается самым меньшим 1428 . Служение церковного окружного надзирателя не должно непременно быть сопряжено с известною церковною степенью, так что священник может быть надзирателем округа, не имея никакой особой церковной степени 1429 . Точно также это служение не должно непременно продолжаться, как напр. епископское, до смерти служащего лица, но, согласно уставам частных церквей, оно может прекратиться и перейти от одного лица к другому 1430 . Круг дел, подлежащих ведению окружных церковных надзирателей, определяется их значением, как епископских наместников в известных округах епархии. Права по надзору во вверенных им округах простираются на все то, на что простираются и права самого епископа в епархии, с теми, конечно, ограничениями, которые поставляют им первосвященнические и архипастырские права епархиальных епископов. Пользуясь названными правами, окружные церковные надзиратели имеют определенные обязанности, которые более или менее указаны как в древних, так и в новейших постановлениях, изданных подлежащими церковными властями для их руководства. Юридические обязанности окружных надзирателей (или как они называются в различных поместных церквах: окружных протопресвитеров, окружных протоиереев, епископских наместников, благочинных над приходскими церквами и т. д.), по различным существующим; инструкциям, могут быть разделены на обязанности, касающиеся учения, священнодействования и церковного управления. В главном, относительно первого, эти обязанности состоять в следующем: 1) иметь попечение о сохранении в чистоте православной веры повсюду во вверенных им округах, 2) надзирать, проповедуют ли приходские священники каждое воскресение и каждый праздник, и ведется-ли проповедь их в духе православной церкви, 3) учат-ли надлежащим образом детей катехизису, 4) преподается-ли закон Божий по предписанным и одобренным высшею церковною властью книгам, 5) поддерживают-ли священники богословскую науку, какие книги вообще читают и какие периодические журналы имеют и, наконец, 6) при каждом посещении округов поучать публично в церкви и других собраниях как народ, так и духовенство. |
| Конницею предводительствовали Сенаторы и лучшие Воеводы; многие из знатных чиновников, гражданских и придворных, служили в ней наряду с простыми всадниками. Большая часть пехоты нового набора еще не видала огня: Немецкие и Седмиградские опытные воины составляли ее твердую основу, и между ими отличался бодростию изменник наш, Датский Полковник, Георгий Фаренсбах, который знал силу и слабость Россиян, быв предводителем Иоанновой Ливонской дружины. Неприятель шел болотами и лесами дикими, где 150 лет не ходило войско; где только Витовт в 1428 году умел открыть себе путь к областям Новогородским и где некоторые места еще назывались его именем. Баторий, подобно Витовту, просекал леса, делал гати, мосты, плоты; сражался с трудностями, терпел недостаток; вышел к Велижу, к Усвяту; взял ту и другую крепость, наполненные запасами и, разбив легкий отряд нашей конницы, приступил в исходе Августа к Великим Лукам. Сей город, красивый местоположением, богатый и торговый, ключ древних южных владений Новогородской Державы, обещал знатную добычу корыстолюбивому войску, близостию своею к Витебску и другим Литовским крепостям представляя удобность для осады. Там находилось тысяч шесть или семь Россиян; но в Торопце стоял Воевода Князь Хилков с полками, довольно многочисленными. Были вылазки смелые, иногда и счастливые; в одной из них осажденные взяли знамя Королевское. Хилков, избегая общего сражения, везде стерег Литовцев, хватал их в разъездах, истреблял целыми толпами и ждал других Воевод из Смоленска, Пскова, Новагорода. В сие время, когда надлежало восстать России и подавить дерзкого Батория, спешили к нему в стан уполномоченные Иоанновы, Князь Сицкий и Пивов, для унизительных договоров. Стефан принял их в шатре, величаво, надменно; сидел в шапке, когда они ему кланялись от Царя; не хотел сказать им учтивого слова. Послы требовали, чтобы Король немедленно снял осаду: вместо ответа загремели пушки Литовские. Тут Послы изъявили снисхождение: сказали, что еще в первый раз Московский Государь начинает переговоры с Литвою вне Москвы; что он будет именовать Стефана братом, если Король возвратит нам Полоцк; соглашались не требовать и Полоцка; уступали Курляндию и двадцать четыре города в самой Ливонии. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ВАСИЛИЙ II ВАСИЛЬЕВИЧ Тёмный (10.03.1415, Москва - 27.03.1462, там же), вел. кн. владимирский и московский. Сын вел. кн. владимирского и московского Василия I Димитриевича и его супруги вел. кнг. Софии, дочери литов. вел. кн. Витовта . 8 февр. 1433 г. В. В. женился на Марии, дочери боровско-серпуховского кн. Ярослава Владимировича. Феодальные войны 2-й четв. XV в. Большую часть правления В. В. заняли войны с членами великокняжеского рода, претендовавшими на московский престол. Когда В. В. после смерти отца 27 февр. 1425 г. вступил 10-летним мальчиком на вел. княжение, управление делами взяли в свои руки его мать и митр. Фотий . Против юного вел. князя сразу же выступил его дядя - звенигородско-галицкий кн. Юрий Димитриевич . Начались военные действия, но до сражений дело не дошло. В Галич для переговоров с кн. Юрием отправился митр. Фотий. Переговоры были безрезультатны, и митрополит уехал из Галича, не благословив ни князя, ни город, после чего в городе начались болезни. Кн. Юрий, посчитавший болезни наказанием за неуважение к святителю, обещал не добиваться вел. княжения силой, а отдать свой спор с племянником на суд в Орде. Позднее кнг. Софии и митр. Фотию, опиравшимся на поддержку Витовта, чьим ставленником был хан Улуг-Мухаммад, удалось добиться заключения 11 марта 1428 г. договора, по к-рому кн. Юрий признал себя «братом молодшим» вел. князя. Василий II Васильевич Тёмный, вел. кн. московский. Гравюра на металле. 1819 г. (РГБ) Василий II Васильевич Тёмный, вел. кн. московский. Гравюра на металле. 1819 г. (РГБ) После смерти Витовта (27 окт. 1430) и митр. Фотия (2 июля 1431) В. В. и Юрий Димитриевич отправились в Орду за ярлыком на вел. княжение, здесь оба князя пробыли до лета 1432 г. Хан оставил вел. княжение за В. В., а Юрию «придал» к его владениям Дмитровское княжество. Однако условия соглашения не были выполнены. В. В. почти сразу посадил своих наместников в Дмитрове, а кн. Юрий весной 1433 г. выступил с войском против племянника. Захваченный врасплох, В. В. собрал войско из членов его служилого двора, московских купцов и др.; войско вел. князя потерпело поражение на р. Клязьме. 25 апр. 1433 г. Юрий Димитриевич занял Москву, захватил казну вел. князя и имения его бояр. В. В. бежал в Тверь, был вынужден подчиниться дяде и получил от него в удел Коломну. Сюда к низложенному вел. князю стали съезжаться бояре и дети боярские, т. к., по выражению одного из летописных сводов, «не повыкли галичским князем служити». Вел. кн. Юрий Димитриевич, видя, что «непрочно ему седение на великом княжении», возвратил престол В. В. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДЛУГОШ [польск. Dugosz; лат. Dlugossius] Ян (1415, Бжезница, близ Радомско - 19.05.1480, Краков), польск. историк, дипломат. Род. в Бжезнице, где его отец, участник Грюнвальдской битвы, занимал пост бургграфа, помощника старосты в местном замке. Вскоре отец был назначен в г. Новы-Корчин, где Д. начал посещать школу. Родители Д. желали, чтобы сын сделал церковную карьеру. Вероятно, важную роль в судьбе Д. сыграл его дядя Бартош, капеллан польск. кор. Владислава (Ягайло) , впосл. священник в богатом приходе в Клобуцке. В 1428 г. 13-летний Д. поступил на философский фак-т Краковского ун-та, однако, недоучившись, покинул его в 1431 г. Благодаря семейным связям Д. получил место писаря в канцелярии Краковского еп. Збигнева Олесницкого. Став впосл. секретарем Олесницкого, а затем и управляющим всеми земельными владениями Краковского еп-ства, Д. проявил большие адм. способности и составил уникальную «Опись доходов Краковского диоцеза» (Liber beneficiorum dioecesis Cracoviensis, 1440). Личная преданность епископу, одному из лидеров группировки церковных и светских магнатов М. Польши, к-рая фактически правила страной в малолетство кор. Владислава III Варненьчика и во время пребывания его в Венгрии (2-я пол. 30-х - 1-я пол. 40-х гг. XV в.), повлияла на формирование Д. как историка Польского гос-ва. Возможно, именно Олесницкий побудил Д. заняться сбором материала по польск. истории и создать общепольск. исторический свод. При содействии Олесницкого развивалась и церковная карьера Д. В 1434 г. он был рукоположен во пресвитера в г. Клобуцке, а в 1436 г. стал каноником Краковского капитула. Эти должности Д. занимал вплоть до смерти Олесницкого (1455). Ориентация кругов польск. духовенства, объединившегося вокруг Олесницкого, определялась связью с Соборным движением , хотя по ряду вопросов польск. духовенство занимало особую позицию. Так, оно было последовательно враждебно по отношению к гуситам, постоянно в отличие от польск. королевского двора отклоняя их предложения о совместной борьбе против Тевтонского ордена и не желая одобрить решения Базельского Собора , вступившего в соглашение с гуситами и разрешившего им принимать причастие под обоими видами. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГРИГОРИЙ ИЗ САНОКА Григорий (Гжегож) из Санока [лат. Gregorius Sanoceus; польск. Grzegorz z Sanoka] (ок. 1406, близ г. Санок - 29.01.1477, Рогатин, ныне Ивано-Франковской обл., Украина), католич. архиеп. Львова, польск. гуманист и политический деятель. Происходил из шляхетской семьи. В 12 лет из-за сурового отношения к нему отца убежал из дома и 10 лет странствовал по Польше и Германии, зарабатывая переписыванием рукописей, пением и музицированием. В 1428 г. записался в Ягеллонский ун-т в Кракове, в 1433 г. получил степень бакалавра на отд-нии свободных искусств. В 1433-1437 гг. был воспитателем сыновей краковского воеводы Яна Тарновского, тогда же начал заниматься лит. деятельностью. В 1437 г., после рукоположения во пресвитера, переехал в Рим и 2 года выполнял обязанности музыканта и копииста в канцелярии папы Римского Евгения IV . Во время путешествий по Италии был во Флоренции, Ферраре и Болонье, где познакомился с итал. гуманистами и стал их приверженцем. Вернувшись на родину, Г. из С. привез с собой купленные им в Италии или скопированные в европ. б-ках книги, в т. ч. соч. Дж. Боккаччо «О генеалогии языческих богов». В 1439 г. получил в Ягеллонском ун-те степень магистра искусств за издание «Буколик» Вергилия, снабженных его комментариями. С 1440 г. служил на приходе в Величке близ Кракова. В качестве капеллана кор. Владислава III и нотария королевской канцелярии принял участие в венг. (1440) и варненском (1444) походах против турок. В 1444-1450 гг. жил в Венгрии при дворе регента, трансильванского воеводы Яноша Хуньяди, в качестве воспитателя его сыновей, затем при дворе архиеп. Яноша Витеза в Вараде (совр. Орадя, Румыния) получил должность каноника кафедрального капитула. В это время сблизился с кружком гуманистов из Болоньи (П. Верджерио, Ф. Подакатарох, Мартин из Журавицы). Возвратившись в Речь Посполитую, 17 марта 1451 г. по желанию кор. Казимира III Великого был назначен архиепископом Львова и 4 авг. того же года рукоположен в Кракове. |
| Всякая структура (простейший пример – слово), будучи «явлением смысла» 1426 , несет в себе эстетическое содержание 1427 ; этого, однако, еще мало, чтобы признать тот или иной текст художественным. По справедливому указанию Р. О. Якобсона, «только тогда, когда произведение словесного искусства обретает поэтичность, поэтическую функцию (курсив наш. – Д. М.), определяющую всё остальное (в тексте произведения. – Д. М.), мы можем говорить о поэзии» 1428 . Якобсон развивает свою мысль следующим образом: «Поэтичность налицо там, где слово прочувствовано как слово (курсив наш. –Д. М.), а не как простое отображение объекта...» 1429 . Иначе говоря, для литературы характерна эстетическая функция, особое – эстетически отмеченное – отношение к слову, которое благодаря этой эстетизации и начинает переливаться новыми, доселе неизведанными смысловыми гранями, одновременно собирая и высвечивая в себе, как в фокусе, всё новые смыслы. Развивая эту мысль, Ю. М. Лотман говорит: «...раскрытие эстетической функции (курсив наш. – Д. М.) грамматической структуры позволяет увидеть всю толщу текста как эстетически активную» 1430 . С этой точки зрения (которая разделяется и нами), все элементы текста «...с неизбежностью семантизируются» 1431 , так что «...возникает новое семантическое пространство» 1432 , которое и оказывается пространством литературы, литературности и выражаемых этой литературой смыслов. Смысл текста и его эстетическое начало не только не закрыты друг для друга, но, напротив, обнаруживают тенденцию к возможно более глубокому и многоуровневому взаимопроникновению. От многообразия задач автора так или иначе зависит и многообразие реализуемых в тексте функций, которые находятся в состоянии динамического равновесия друг с другом и иерархического соподчинения одних другим. Это соположение может меняться в разные эпохи: шокирующим выглядит – чтобы взять пример из истории Византии – восприятие икон Михаилом Пселлом не как сакральных, а как чисто эстетических объектов: такое иерархическое расположение функций поклонного образа (в сознании Пселла) самым резким образом нарушало привычную и общеупотребительную для его эпохи иерархию их, предвосхищая эстетические критерии Нового и Новейшего времени 1433 . |
| Интересы гуманистов были широки. Большой интерес у них вызывала история, в первую очередь история Италии, итальянского народа. Они занимались также периодизацией истории. Известному итальянскому гуманисту XV в. Флавио Бьондо принадлежит сочинение «История от упадка Римской империи». Он ввел новую периодизацию истории: античность, средние века, новое время. Гуманисты придавали истории большое значение не только в политическом и культурном плане, но и в плане воспитательном. «... посредством изучения истории то, что само по себе смертно, становится бессмертным, то, что отсутствует, становится явным», — писал итальянский гуманист Марсилио Фичино . Итальянские гуманисты много трудились в области разработки этических учений. Новая эпоха вырабатывали новые ценностные ориентиры. Этика гуманистов вырастала из нового понимания науки не только как комплекса знаний, но и как средства воспитания человека, воспитания личности. В первую очередь это относилось к гуманитарным наукам — риторике, философии, этике, истории и литературе. Знаменитый гуманист Колюччо Салютати (1331-1406) ратовал за действенную борьбу со злом, чтобы затем создать царство добра. В своих работах Салютати подчеркивал наличие и значение у человека свободы воли. Леонардо Бруни (1369-1444) разрабатывал теорию «гражданского гуманизма». Он утверждал, что демократия и свобода являются единственной и естественной формой человеческой общности. Говоря о демократии как форме государства, Бруни в первую очередь имел в виду пополанскую демократию, т.е. народную демократию. Он полагал, что высшее счастье — это деятельность человека на благо общества и родины. Леонардо Бруни явился создателем теории гуманистической педагогики и первым поборником женского образования. Бруни высоко ценил античную философию. Искусство Раннего Возрождения. Живопись. Скульптура. Архитектура. Первые итальянские живописцы раннего Возрождения сохранили в своих работах многое из канонов средневековья. Это в первую очередь относится к знаменитым флорентийским художникам Джотто (1266-1337) и Мазаччо (1401-1428). Они расписывали храмы фресками, писали на религиозные сюжеты. Своим творчеством Джотто освободил живопись от канонов и влияния византийской иконописи. По аналогии с Данте Джотто считается последним живописцем средневековья и первым живописцем Возрождения. В XV в. были открыты законы перспективы. Мазаччо первым применил эти законы в живописи. Это позволило ему создавать объемные фигуры и помещать их как бы в трехмерном пространстве. |
| Впрочем, после упомянутого выше определения, возникшие было, препирательства надолго прекратились, да и само отношение к светскому начальству несколько изменилось: вместо конторы вдовьего дома, стала заведывать собором контора Мариинского сиротского отделения, на сношение с которой «по хозяйственности о предметах, принадлежащих к содержанию причта и дома церковного», и дано дозволение настоятелю собора указом консистории от 20 января 1838 г., за 175. Таким образом, с разрешения епархиального начальства и при наблюдении благочинного, из серебряных и медных вещей упраздненной монастырской церкви, оказавшихся или ненужными или негодными к употреблению, продано на сумму 1260 р. 47 коп. сер., 35 а вновь приобретено для собора на 1428 руб. 78 коп. Несколько вещей вошли в состав соборного имущества, как-то: крест напрестольный, Евангелие, немногие из облачений и церковный круг богослужебных книг; остальные за тем, по ненадобности, розданы в беднейшие финляндские церкви. 36 Такой порядок дел установился и на последующее время. За ремонтом собора и дома наблюдала контора Мариинского межевого училища; она же, по представлениям причта, восполняла и церковную ризницу; в утвари недостатка не было. Причт и староста не имели никакого отношения к штатным суммам, не имели и сведений ни о приходе, ни о расходовании оных, а потому не могли вмешаться в это дело даже и тогда, когда и в 3073 руб. 15 коп., назначенных ежегодно для образования капитала большого ремонта, отнято было 2237 руб. 15 коп., на чуждый совершенно собору предмет. И светское начальство не требовало отчетов в суммах собственно церковных, из коих свечная прибыл отсылалась по назначению, а кружечная и кошельковая употреблялись на предметы, необходимые при Богослужении, из коих одно освещение поглощало чуть не половину; на эти же суммы производились мелкие починки утвари и ризницы. А так как, несмотря на скудость этих доходов, при рачении и пожертвованиях старост, с течением времени образовались небольшие остатки, то время от времени они употреблялись на приобретение предметов, в которых чувствовалась потребность для храма, но которые не входили в соображения комиссии, а также на вспомоществование членам причта и их сиротствующим семействам. |
| 1424 Творения св. Киприана, T. I (письмо к Помпонию), стр. 104–105. Этот Помпоний был епископом одного города, подчинённого власти Карфагенского иерарха. 1428 В том же письме св. Киприана к Помпонию, но только это место почему-то опущено в русском переводе и заменено многоточием. 1432 Послание говорит: „пусть он (Павел) и не позволял себе ничего непристойного“ в данном отношении. До известной степени сдержанно относится к виновным и сам Киприан: он говорит: „в настоящем случае некоторые из братьев наших будут огорчены нами“ (Т. I, 108). Нужно вообще помнить, что нравы в древности были проще, и на многое смотрели снисходительнее, чем впоследствии. Наприм., в III веке общественные бани были общими для лиц обоего пола; и св. Киприан, запрещая посещать их христианским девственницам, не налагает подобного же запрещения на христианских женщин (Киприана. Творения. Т. II, 141 – Книга об одежде девственниц). Киев. 1891. 1438 Heinichen. Commentarii in Eusebii historiam, p. 719. Lipsiae, 1870. – Автор сочинения: De singul. clericorum, принимая на себя борьбу с рассматриваемым нами сожитием мужчин с девственницами, прибегает для достижения цели к очень различным средствам – и к увещанию, и к угрозам, и к просьбам, и к приказаниям. Из этого сочинения видно, что с субъинтродуктами жили и клирики, и аскеты-миряне. Автор, сообразно обстоятельствам времени, направляет свою речь против клириков, ибо в это время в особенности заботились о том, чтобы по крайней мере хоть духовных лиц устранить от неприглядного сожительства. Обстоятельный анализ сочинения: De sing cleric. у Achelis’a. S. 36–42. 1444 Древние расходятся во мнениях о том, где произнесены эти проповеди – в Константинополе или в Антиохии. В пользу первого мнения высказывается Палладий, биограф Златоуста, а в пользу второго – историк Сократ. Из новейших писателей разделяют мнение Палладия Филарет Черниговский и проф. Лопухин, написавший жизнь Златоуста в качестве введения к новому изданию творений этого отца в русском переводе. Мнение это заслуживает предпочтения, ибо невероятно, чтобы Златоуст позволил себе произнести такие резкие поучения в Антиохии, где он был лишь пресвитером... |
|
|
