| 1566 Монастырская рукоп. (не разборчиво) письмо Феодосия Новгородского, л. 471 и далее. Ср. Рук. М. Д. А. 197, слово 7. 1567 Рукоп. 1257, полуустав XVI в., письмо Вассиана Возмицкого, волоколамского инока, л. 184–191. Ср. Рукоп. М. Д. Акад, 197, слово 7. 1568 Рукоп. XVI в., (не разборчиво) л. 177–192. Сравн. рукоп. Патриарш. биб. (не разборчиво) слово 7. 1569 Монастырская рукопись XVI в., письмо Феодосия, архиепископа Новгородского (не разборчиво) л. 400–416. 1570 Рукоп. XVI в., в 8 л. Номоканон, Епарх. (не разборчиво) Волок., принадлежащ. Москов. Епархиальной биб. при Петровском монастыре (прежде значился под 582), л. 1–30. 64. Ср. рук. М. Д. Акад. 197, слово 8. 1572 Рукоп. 628, Т. 339, раскольнический сборник XVIII в., 4 д. на 181 лл. 106–141. Здесь приведен отрывок «от книги Даниила митрополита», заим ствованный из третьей части его осьмого слова. Петров – Описание рукописей Церковно-археологического музея при Киевской Дух. Акад. 648. 1576 Так можно судить на основании рукописи Волоколамского монастыря, хран. в монаст. ризнице и написанной рукою Феодосия, бывшего архиеп. Новгородского, (не разборчиво) в которой непосредственно за «Просветителем» Иосифа помещены выписки из трех слов Данииловского соборника. 1577 Рукоп. М. Д. Акад. (не разборчиво) л. 268–271. Это послание есть ничто иное, как вторая часть десятого послания Даниила, находящегося в сборнике Софийск. Библ. 1281 л. 292–294. 1578 Рукоп. М. Д. Акад. XVI в. (не разборчиво) л. 228–236. А это есть ни что другое, как послание Даниила к Дионисию Звенигородскому. Сравн. рукоп. М. Дух. Акад. (не разборчиво) л. 93–110, и рукоп. (не разборчиво) л. 110–111. 1579 Рук. М. Дух. Академии XVI в., (не разборчиво) Волок. л. 39–41. Это послание представляет из себя сокращение четвертого послания м. Даниила о том, «яко житие сие прелестное, яко сон мимо грядет». Ср. рук. Новгор. Соф. биб. 1281, 4-е послание. Автор сокращения обнаружил здесь некоторую долю самостоятельности, которая выразилась, между прочим, в том, что он не хотел воспользоваться готовым вступлением послания, находящимся у Даниила, а вместо того внес свое собственное. При своем сокращении автор заметно руководствовался литературными требованиями и потому выбрал, из послания Даниила такие места, которые отличаются силою слова и красноречием. Подобный пример эксплуататирования 4-го послания Даниила встречается напр. в рукописи Импер. Публ. библ. из древлехранилища Погодина, 1298. |
| 17 дек. 1261 г. папа Римский Урбан IV даровал Симону де Бриону достоинство кардинала-пресвитера рим. ц. св. Цецилии. Впосл. он был назначен папским легатом во Франции (1264-1269, 1274-1279). Принимал участие в ряде важных дипломатических миссий, в т. ч. в переговорах в 1264 г. об условиях передачи короны Сицилийского королевства Карлу Анжуйскому, брату Людовика IX, и в 1274-1275 гг. о предотвращении войны между Филиппом III, кор. Франции (1270-1285), и Альфонсо Х, кор. Кастилии и Леона (1252-1284). Кроме того, Симону де Бриону были поручены проповедь крестового похода и сбор средств для его проведения. Он также разбирал внутренние конфликты в Парижском ун-те, провел неск. провинциальных Соборов по вопросам церковной дисциплины (в т. ч. в 1276 в Бурже). После смерти папы Николая III (22 авг. 1280) на конклаве в Витербо основная борьба развернулась между сторонниками семьи Орсини, к к-рой принадлежал покойный понтифик, и франц. партией, вступившей в союз с влиятельным рим. кланом Аннибальди. Конклав продолжался ок. полугода. В февр. 1281 г. в результате вмешательства Риккардо Аннибальди, назначенного Карлом Анжуйским на должность подеста Витербо, 2 кардинала из рода Орсини были взяты под стражу, после чего удалось обеспечить избрание кандидата от франц. партии. 22 февр. 1281 г. на Папский престол был избран Симон де Брион, взявший себе имя Мартин в честь св. покровителя г. Тура, где он служил каноником. Поскольку в принятом в то время офиц. перечне Римских понтификов папы Марин I и Марин II ошибочно были указаны как Мартин II и Мартин III, новый папа получил порядковый номер IV. Из-за напряженной политической ситуации в Риме его епископское рукоположение и папская коронация состоялись 23 марта в соборе св. Андрея в Орвието. За время понтификата М. так и не посетил Рим; он жил в Орвието (до июня 1282, дек. 1282 - июнь 1284), Монтефьясконе (июнь-дек. 1282), Перудже (окт. 1284 - март 1285). М. сразу проявил себя как активный защитник интересов Франции и Карла Анжуйского. В апр. |
| Постоянно ссылаясь на Дионисия Ареопагита , Артемий излагает его основные идеи об образе и символе. В частности, он развивает их применительно к историческим типам богослужения. По его мнению, древнееврейская служба была «образом» христианских «священнодейств» 124 , а последние – «образ суть небесным существом невещественне и премирне», т. е. христианская служба занимает в иерархии образов среднее место между древнееврейской и небесной, соприкасаясь и с той и с другой (1279). К теории символизма «Ареопагитик» Артемий обратился, что для нас особо важно, в связи с защитой иконопочитания. Выступая, как и Зиновий, против иконоборческих тенденций, Артемий, в отличие от новгородца, обращается за теоретической поддержкой не к отцам VII Вселенского собора , а к Дионисию Ареопагиту и его предшественникам. Артемий повторяет многие традиционные тезисы о том, что в иконе почитается не материя, но изображенный первообраз; что иконы – это практическое («делом») доказательство «въчеловечения» Христова; что иконопись – первая ступень к познанию Бога; что «иконная въображениа на украшение церкви и почести ради пръвообразнаго» создаются; что пишут иконы согласно «неписаннаго преданиа» и т. п. (1245–46; 1252–53). Главное же, что на иконах изображаются и невидимые сущности, но изображаются не по внешнему виду (которого у них нет), а символически. И здесь-то Артемий и прилагает теорию «Ареопагитик» к изобразительному искусству. Он напоминает традиционную патриотическую мысль, что человек не может «кроме посредства видимых вещей на умная вознестись видения» (1281). Восхождение к чисто духовным сущностям он должен начать с некоторых условных видимых образов. «Якоже глаголет великий в богословии Деонисие: тем же в лепоту, рече, предложишася образы безобразных и зраци безрачных, и прочая. И си не словесы токмо, но и вещми уверенно» (1281), т. е. нашло подтверждение на практике, и в частности в иконописании. Образы невидимых сущностей могут быть двух видов – подобные и неподобные: «Овъ убо яко подобенъ подобными происходя, овъ же отличными образотвореньми» (1234). Артемий вслед за Дионисием отдает предпочтение неподобным («отличным») образам, полагая, что любые, даже самые незначительные материальные вещи «отъсущаго добра бытие имуще» и потому суть уже подобия «некаго умнаго благолепия». Поэтому и нам «не неприкладне наздати небесным зраки и от безчестнейших вещи частей», т. е. не неприлично придавать образы видимых предметов небесным сущностям. Только с их помощью можно «възводитися к невещественным началообразиам» (1234). |
| 102 ...князь великий Александръ Ярославич на Ижер-рц... – Новгородский (с 1236 г.), а затем и великий князь владимирский (1252–1263 гг.) Александр Ярославич Невский (1220–1263) разбил шведов на левом берегу реки Ижоры (приток Невы) 15 июля 1240 г. 103 ...брат мой Маскалка, вшедъ в Неву, городъ постави на Охт-рц... – Речь идет ο походе 1300 г. шведского маршала Торгильса Кнутсона и основании им крепости Ландскрона в устье Невы при впадении в нее реки Большая Охта. Почетное придворное звание марскалка, заменившее в XIV в. старинное скандинавское ярла, было принято в Новгородской первой летописи, послужившей источником некоторых сведений «Рукописания...», за личное имя «Маскалка» (под 1300 г.). «Братом» Магнуса он назван либо в переносном смысле, либо в результате ошибочного отождествления Магнуса Эриксона с другим королем Магнусом – с его дедом Магнусом Ладулосом, после смерти которого (1290) влиятельный политический и военный деятель маршал Торгильс Кнутсон правил Швецией как регент (до 1303 г.). 104 ...великий князь Андрй Александрович, город взя... – Андрей Александрович, сын Александра Невского (князь городецкий, костромской (с 1276 г.), в 1281 г. получил ярлык на великое княжение, боролся за великокняжеский стол с братом Дмитрием Александровичем, окончательно утвердился на великокняжеском столе после его смерти в 1294 г.; умер в 1304 г.) «побил шведов» и взял крепость Ландскрона в 1301 г. (подробный рассказ ο штурме крепости сохранился в шведской хронике, так называемой хронике Эрика; см. русский перевод в книге Ε. Α. Рыдзевской, с. 114–119). 105 ...розмирие с Русью... – началось с 80-х гг. XIII в., когда участились нападения шведов на Русь. 106 ...с великимъ княземъ Юрьемъ Даниловичемъ взяли есмя миръ вчный... – Имеется в виду Ореховецкий договор Новгорода со Швецией 1323 г., определивший границы владений и закрепивший их специальными грамотами. Юрий Данилович (1281–1325), внук Александра Невского, князь московский (с 1303 г.) и великий князь владимирский (с 1318 г.). Β берестяных грамотах XIV в. часто упоминается «старая межа» князя Юрия. Условия Ореховецкого договора дважды подтверждались в XIV в. – в 1339 и 1351 гг. |
| Московское княжество как самостоятельное политическое образование в пределах Северо-Восточной Руси (Владимиро-Суздальской земли – территории, находившейся под властью потомков Всеволода Большое Гнездо) появилось в 70-е годы XIII в., т.е. в эпоху, когда система власти Орды над русскими землями, основными проявлениями которой были взимание дани (с XIV в. она обозначалась термином «выход») и право ордынского хана (именуемого на Руси «царем») утверждать русских князей на их столах путем выдачи ярлыков на княжение, уже давно сформировалась, а сама Орда, бывшая вначале западным улусом Монгольской империи, раскинувшейся от Дуная до Тихого океана, приобрела (в 60-е гг.) независимость от великоханского престола в Каракоруме. Первым московским князем стал младший сын Александра Невского Даниил (p. 1261) 84 . Начало его правления пришлось на время царствования в Орде хана Менгу-Тимура, когда, по выражению Волынской летописи, «бяху вси князи в воли в тотарьскои» 85 . Но после смерти Менгу-Тимура и воцарения в 1281 г. Туда-Менгу 86 произошло обострение ситуации. Старший брат Даниила и младший – великого князя владимирского и князя переяславского Дмитрия Александровича – городецкий князь Андрей Александрович отправился в Орду и привел оттуда войско против Дмитрия. Летописание Северо-Восточной Руси датирует это событие 6789 (1281/82) годом, а согласно новгородскому летописанию оно имело место в 6790 г. Целью похода являлся Переяславль. К татарам, возглавляемым Ковадыем и Алчедаем, присоединились князья Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский и Константин Борисович Ростовский. Были опустошены Муром, окрестности Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова и Твери. Дмитрий Александрович покинул Переяславль, и 19 декабря город был взят. Великий князь отправился в Новгородскую землю, думая укрепиться в Копорье, где двумя годами ранее он построил каменную крепость. Но новгородцы воспрепятствовали Дмитрию, и он был вынужден отказаться от этого замысла 87 . Союзником великого князя выступил Довмонт, князь псковский, вывезший из Копорья «товар» Дмитрия 88 ; поэтому можно полагать, что Дмитрий нашел убежище именно в Пскове 89 . Андрей Александрович, отпустив татар в Орду, приехал в феврале в Новгород, где был посажен на новгородский стол 90 . К нему, таким образом, переходили прерогативы великого князя владимирского, т.е. верховного правителя княжеств Северо-Восточной Руси, чей сюзеренитет признавал Новгород Великий 91 . |
| В это же время папе пришлось разбирать вопрос о соч. «Liber introductorius in Evangelium aeternum» (Введение в Евангелие вечное), автор к-рого долго оставался неизвестным, в наст. время установлено, что им был францисканец Герард (или Герардин) из Борго-Сан-Доннино (ныне Фиденца) († 1276), студент теологического фак-та Парижского ун-та и друг Иоанна Пармского († 1289), в то время генерала ордена францисканцев. Сразу после выхода книги парижские богословы во главе с магистром Вильгельмом из Сент-Амура († 1272) осудили ее как еретическую. Папская комиссия подтвердила выдвинутые обвинения, и сочинение было запрещено (подробнее см. ст. «Евангелие вечное» ). Однако Вильгельм из Сент-Амура использовал это как повод для критики членов всех Н. о. В ряде сочинений, особенно в «Tractatus brevis de periculis novissimorum temporum» (Краткий трактат об опасностях новейших времен, 1256), он обвинил их не только в лицемерии и ереси, но и в разрушении установленного с апостольских времен церковного устройства. Против Вильгельма из Сент-Амура выступили крупные католич. богословы, принадлежавшие к Н. о.: Бонавентура († 1274), Фома Аквинский († 1274) и др. После неудачной попытки оправдаться на суде в Риме франц. кор. Людовик IX Святой (1226-1270) по настоянию понтифика изгнал Вильгельма из Сент-Амура из королевства. В 1259-1260 гг. члены Н. о. были полностью восстановлены в ун-те. Позднее, в 1268-1271 гг., парижские клирики, сторонники Вильгельма из Сент-Амура (напр., Герард из Абвиля († 1272)), продолжили борьбу с Н. о. Буллой «Ad fructus uberes» от 13 дек. 1281 г. папа Римский Мартин IV (1281-1285) подтвердил разрешение членам Н. о. читать проповеди и принимать исповедь, не обращаясь за разрешением к местному епископу и приходскому священнику. Хотя булла сохраняла обязательную ежегодную исповедь приходскому священнику перед Пасхой, вопрос о том, нужно ли при этом повторно исповедовать те грехи, к-рые были отпущены на исповеди у священников из Н. о., остался открытым. Против этого решения выступили франц. епископы, а богословские аргументы против буллы привел фламанд. богослов и философ Генрих Гентский († 1293). |
| Попытку унии со «схизматиками», память о владычестве которых была еще так свежа, византийское общество отвергло практически единогласно. Церковные устремления Михаила VIII поддержала лишь малая часть интеллигенции. Репрессии возбуждали ненависть народа к патриарху Векку и императору – «второму Юлиану». Начались волнения и эмиграция населения из столицы. Католическая церковь , в свою очередь, не выполнила взятых обязательств – в той части, которая касалась прекращения антивизантийской кампании на Западе и раздувания ненависти к греческой империи. В результате к началу 1280-х гг. Михаил VIII сам прекратил попытки насадить «единение». Западное духовенство незамедлительно обвинило императора в провале унии, а папа Мартин IV в 1281 г. отлучил его от церкви – на этот раз католической – и открыто призвал к крестовому походу на Византию. К тому времени военно-политические мероприятия Палеолога в какой-то мере стабилизировали положение империи. Он сумел отвоевать острова Наксос, Кос, Карист, захватил высоты Пелопоннеса близ Монемвасии, Мистру. В 1278 г. греки выиграли очередную войну с Ангелами и заключили союз с Болгарией. Но антивизантийский союз, включавший Рим, Неаполь и Венецию, возглавленный папой и сицилийским королем Карлом I Анжу, все-таки возник. И хотя уже в 1281 г. войско анжуйского полководца Руссо де Сюлли было выбито из Фракии великим доместиком Михаилом Тарханиотом, ситуация в начале 1280-х гг. сложилась драматическая. Однако умелый политик Михаил VIII сумел обеспечить Византии весьма мощного союзника в лице арагонского короля Педро III. Случившееся 31 марта 1282 г. не без влияния Арагона народное восстание в Южной Италии, известное как «Сицилийская вечерня», которое закончилось избиением и изгнанием анжуйцев, лишило Карла возможности вмешиваться в дела на Балканах. Император выдал двух своих незаконнорожденных дочерей за татарских правителей Абагу и Ногая, рассчитывая на возможную помощь византийцам кого-либо из них (Абага и Ногай враждовали). И действительно, монгольские отряды нередко воевали в составе армии Михаила. |
| На Балканском полуострове Михаила ставили в тяжёлое положение Ангелы и сильно поддерживаемые Неаполем франки. Когда Карл Анжуйский готовился сам выступить, казалось, что возобновляется страшная норманнская опасность. Карл уже назначил в 1278 г. генерал-капитаном и викарием эпирских владений опытного Гюго Руссо-де-Сюлли, который и организовал со всей своей энергией войну; в конце 1280 года он надеялся взять важный Берат. Но Михаил выступил ему навстречу, мобилизовав свои лучшие силы; в феврале 1281 г. его великий доместик Михаил Тарханиот одержал блестящую победу при Берате; сам Сюлли был взят в плен. Но против образованной папой Мартином IV (3 июля 1281 г.) лиги Рима, Неаполя и Венеции Михаил мог выступить только при помощи своего не раз испытанного дипломатического искусства. Верный Бенедетто Цаккария и Джиованни де-Прочида обещали королю Петру Арагонскому греческую субсидию для войны с Неаполем, а «сицилийская вечерня» (10 марта 1282 г.), передав острова в руки испанцев, обессилила Карла Неаполитанского. Реальные политики венецианцы порвали союз с бессильным и заключили в 1285 г. с ромеями десятилетний мир. Уже ранее во время нового похода против неопатрских Ангелов смерть настигла 11 декабря 1282 г. неутомимого монарха. Последняя четверть XIII столетия получает особый отпечаток вследствие возвышения османского и сербского могущества. В 1288 г. Осман, воздвигнувший свою новую державу на развалинах Румского царства, отнял после блестящей победы у греков Мелангину (Караджахиссар). На западе сербским королям Стефану Урошу (†1272 г.) и Милютину (†1321 г.) удалось достигнуть первенства на Балканском полуострове. Всемирно-историческим несчастием является то, что несчастный день битвы на Коссовом поле вырвал господство на Балканском полуострове у этого прекрасного народа, самого благородного из всех славянских племён, и оставил свободный простор для турецкого варварства, против которого были одинаково бессильны и греки и венецианцы. Сын Михаила Андроник II (1282–1328 гг.) очень благоразумно поспешил заключить мир с православным клиром. Мир был восстановлен с неизбежными в Византии в подобных случаях проявлениями ненависти. Что Векк уступил патриарший престол своему предшественнику Иосифу, это само собой разумелось. Но, несмотря на это, продолжающийся десятилетия церковный спор открывает полный духовный и нравственный распад тогдашнего православного клира. |
| XIII до сер. XIV в., когда летописи не упоминают ни одного имени местного князя. К. А. Аверьянов показал, что Муром являлся владением татар. баскаков, а муромские князья XIV в. не были наследниками предыдущих и относились к др. ветвям потомства Рюрика ( Аверьянов К. А. К вопросу о «белых пятнах» в средневек. истории Мурома//Уваровские чт., 5-е. Муром, 2003. С. 66-70; Он же. Муромские князья XIV в.//Там же, 7-е. 2011. С. 242-246). Между тем летописи, описывая разорение ордынцами Северо-Вост. Руси в 1281 г., косвенно фиксируют, что в храмах и монастырях Мурома, как и в др. городах этой земли, были «иконы и кресты честныа, и сосуды священныа служебныа, и пелены, и книги, и всяко узорочие» ( Присёлков. 1950. С. 319). Трудно предположить, что из церковного убранства могло сохраниться после этого набега и последующих - 1288 и 1293 гг. (ПСРЛ. Т. 10. С. 167; Т. 25. С. 157), но, возможно, иконописцы могли работать до 1281 г. и в кон. XIII - нач. XIV в. Смирнова считает, что, хотя и соблазнительно датировать икону св. Николы сер. XIV в., когда летописи отмечают возрождение города и обновление храмов муромским кн. Юрием Ярославичем в 1351 г., «все же это произведение по стилю и живописи относится к более раннему времени» (Иконы Мурома. 2004. С. 76; ПСРЛ. Т. 25. Вып. 1. Стб. 60; Т. 10. С. 222; Присёлков. 1950. С. 372). Интенсивность посадской жизни в древнерус. период на холме, где находится храм свт. Николая Чудотворца, получивший дополнительное название «Набережный» (в источниках XVI в. называется «Никола Мокрый» - см.: Кучкин В. А. Мат-лы для истории русского города XVI в.: (Выпись из писцовых книг г. Мурома 1566 г. и муромская сотная 1573/74 г.)//АЕ за 1967. М., 1969. С. 297, 304), была выявлена археологами и подкреплена находками XI-XIII вв. По-видимому, уже тогда здесь мог существовать Никольский храм и соответственно в нем были иконы. Однако в сообщениях летописей и др. письменных источниках вплоть до грозненского времени нет подтверждений существования этого храма. Впервые Николо-Набережная ц. |
| Папы со своей стороны игнорировали политические интересы Византии, добиваясь от роме в лишь новых и новых подтверждений их верности унии. Папа Николай III потребовал от всех епископов и видных членов византийского общества клятву верности и письменное исповедание веры, скрепленное личной подписью и фамильной печатью. Легатам была дана власть отлучать всех непокорных от Церкви. 395 Но уния была отвергнута подавляющим большинством населения империи. Византийцы не могли ни забыть, ни тем более простить латинянам IV Крестового похода. Ненависть к «франкам» стала их второй природой. Они отказывались повиноваться императору, предавшему веру отцов. Михаил же не желал принять во внимание мнение своих подданных и хранил верность унии. Меры, предпринимаемые императором, не приносили результатов; гонения, начатые им, лишь скомпрометировали дело унии. Число ее защитников все сокращалось, а количество политических беженцев из Византийской империи возрастало. Большинство из них направлялось ко двору правителя Фессалии Иоанна Бастарда в Неопатры, которые сделались центром политической и религиозной оппозиции Палеологам. Влияние Иоанна возросло настолько, что он созвал собор, в котором приняли участие монахи с Афонской горы и с Вифинского Олимпа. На соборе Михаил, патриарх Иоанн Векк и папа Григорий Х были преданы анафеме. В то же время Иоанн нанес несколько поражений византийской армии. В 1278 г. планы Карла, казалось, начали сбываться. Он унаследовал княжество Гийома Ахайского. Почти вся Италия признала его своим властелином. И более того, в 1281 г. ему удалось посадить на папский престол своего кандидата. Новый папа, француз Мартин IV, сразу же по вступлении на престол аннулировал унию и отлучил Михаила от Церкви. Итак, Карл мог наконец начать крестовый поход на Константинополь. По благословению Мартина IV Карл и номинальный латинский император Константинополя Филипп, сын Балдуина II, заключили 3 июля 1281 г. в Орвието договор с Венецианской республикой «о восстановлении Римской империи, узурпированной Палеологом». |
|
|
