| Таким образом, человек ощущал себя ничтожной мошкой, эфемерным существом, которое ненадолго приходит в мир и потом навсегда исчезает в темной пасти Кура. Возникало глубокое противоречие между духовным обликом народа, одаренного, трудолюбивого, творческого, и его понятием о назначении человека. И чем больше развивалось личностно-творческое начало, тем сильнее ощущалось это трагическое противоречие. Ни шумеро-аккадцы, ни вавилоняне так и не смогли разрешить его. Однако попытки преодолеть трагизм и безысходность возникали не раз. Время от времени появлялась мысль о том, что боги — существа, по сути дела, добрые и что они хотят видеть таким и человека. Согласно одному тексту они спускаются в мир, Чтобы утешить сироту, чтобы не было больше вдов, Чтобы подготовить место, где будут уничтожены сильные… Чтобы отдать сильных в руки слабым… [ 196 ] Таким образом, богоподобие, заложенное в человеке, оказывалось сильнее мифологических богов. В одной шумерской поэме есть сюжет, близкий к библейскому Иову. На человека обрушились болезни и бедствия. Он уничтожен, оклеветан, обманут. Он обращается с горячей мольбой к Богу: Бог мой, я хотел бы стать пред Тобою, Я хотел бы сказать Тебе: слово мое — стон… Бог мой, над землею сияет яркий день, а для меня день черен, Слезы, печаль, тоска, отчаяние поселились во мне… Бог мой, мой Отец, зачавший меня! Дай мне поднять голову… Доколе ты будешь оставлять меня без провожатого? [ 197 ] В отличие от Иова герой шумерской поэмы не требует от Бога справедливости. Он просто плачет и сетует. Но в его жалобах мы видим пробуждение искреннего религиозного чувства, сердечной теплоты молитвы. Плач страдальца — это не заклинания мага, надеющегося победить враждебные силы и завладеть добрыми. Это голос души, обращенной к Богу, Богу, который милосерд. Сознание того, что Бог есть защитник добродетели и правды, проявляется не только в личной религиозности, но начинает оказывать влияние и на жизнь общественную. Около 2350 г. в Шумере появился социальный реформатор, который сделал попытку применить божественный закон на практике. Этим реформатором был царь Лагаша Урукагина. То, что известно об его деятельности, показывает, что в его время «божественный закон» уже рассматривали как нечто связанное с правдой и справедливостью. |
| В учении апостола Павла устанавливается, что человек именно из наблюдения природы мог бы усмотреть Творца ее, если бы его к этому влекло сердце. «Ибо что можно знать о Боге, явно для них (людей. – Л. Г.), потому что Бог явил им; ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они (язычники. – Л. Т). безответны» ( Рим. 119–20 ) – то есть не могут сказать, что не познали Бога по невозможности этого. Отдельные случаи и показывают возможность такого познания, как у Авраама или Иова. Сократ впоследствии пришел к идее о Создателе посредством наблюдения своей внутренней природы. Наконец, в древнейшие времена у всех людей было еще много преданий о Творце. И однако первобытное человечество не использовало ни одного из этих источников. Даже предание все более заглушалось, и внимание было переносимо исключительно на тварь , на природу, которая и заслонила перед людьми того Творца, которого могла, наоборот, ясно им указать. Люди стали усматривать высшую силу в самой природе, в ее явлениях, а наблюдение своего внутреннего мира послужило лишь к тому, чтобы приписать всей природе духовные свойства. Политеистические космогонии особенно наглядно сводятся к представлению вечных сил природы, самостоятельно устраивающихся из хаоса, при помощи антропоморфированных сил самой же природы. По древнейшему шумеро-аккадскому верованию, раньше всего существовала какая-то бездна, Мумму Тиамат, из которой все и зародилось каким-то самопроизвольным процессом. В изображениях Мумму Тиамат мы видим ее всю наполненную какой-то кашей в беспорядке перепутанных безобразных существ или, быть может, зародышей-существ. Но когда здесь начали отчленяться особые духи-боги, антропоморфированные силы организованной природы, они вступили в борьбу с хаосом Мумму Тиамат, которая выслала на них свои чудовищные создания, впоследствии игравшие роль злых духов, Боги-устроители победили бездну, и так явился нам мир. Идея и Личность Создателя уже совершенно исчезла в этих воззрениях подобно тому, как исчезла она в Египте и в Индии. У всех место Личного Создателя заняла сила природы. Если мы взглянем на другой конец света, на космологию Японии синтоистского (добуддийского) периода, в котором трудно предположить прямые заимствования от нильско-евфратских и даже индийских культур, – мы все-таки находим в образовании мира ту же картину брожения сил самобытной природы. |
| Первоначальный перечень включал египетскую, андскую, китайскую, минойскую, шумерскую, майянскую, индскую, хеттскую, сирийскую, эллинскую, западную, православную, дальневосточную, иранскую, арабскую, индуистскую, вавилонскую, юкатанскую и мексиканскую цивилизации – всего 19, при этом, он вводит внутренние разновидности в дальневосточной цивилизации, которую он делит на основную (в Китае) и производную (в Корее и Японии), и в православной, разделяя ее на основную (Византийскую) и производную – Российскую. Кроме развитых цивилизаций, Тойнби выделяет еще цивилизации недоразвившиеся: эскимосскую, кочевничевскую, османскую и спартанскую, – и реликтовые: первую сирийскую, дальневосточную Христианскую – несторианскую, дальнезападную Христианскую, то есть ирландскую, и скандинавскую. В окончательном варианте, список цивилизаций выглядит уже следующим образом: независимые цивилизации – Центральноамериканская и андская, не относящиеся к другим; а также не аффилированные другими: шумеро-аккадская, египетская, эгейская (соответствующая минойской, в первом варианте схемы), индская и китайская, затем аффилированные другими – сирийская, эллинская, индийская, православная Христианская, западная и исламская; цивилизации-сателлиты – миссисипская, юго-западная в центральной Америке, североандская, южноандская, эламитская, хеттская, урартская, иранская, корейская, японская, вьетнамская, италийская, юго-восточноазиатская, тибетская, русская, которую Тойнби характеризует, как сателлита сначала православной, а затем западной; и недоразвившиеся цивилизации – первая сирийская, несторианская, монофизитская, дальнезападная Христианская, скандинавская и космос средневековых городов-государств. Три последних, по Тойнби, были поглощены современной западной цивилизацией. К тематике нашей книги из этого перечня имеют прямое отношение эгейская, эллинская, православная и западная, а также, из числа сателлитов, русская, и из недоразвившихся, поглощенные западной цивилизацией – дальнезападная Христианская, кельтская в ирландии, скандинавская и космос средневековых городов-государств. |
| …я выбрал из потока камень круглый… – Образцом здесь и ниже служило библейское описание единоборства Давида с Голиафом ( 1Цар. 17:40–49 ), подвергнутое гиперболизации (если Давид запасается 5 камнями «из потока», чтобы поразить одного Голиафа, Вениамин, поразив 1 камнем сына фараона, с 50 камнями выходит на 50 воинов). Глава 28 …как воск пред лицом огня. – Пс. 67:3 . Глава 29 И подбежал к нему Вениамин, и схватил меч его, и вытащил из ножен; ибо не носил Вениамин меча при бедре своем. – Снова реминисценция рассказа о Давиде и голиафе ( 1Цар. 17:50–51 : «Меча же не было в руках Давида. Тогда подбежал Давид и, наступив на филистимлянина, взял меч его и вынул его из ножен. Ударил его и отсек им голову его»). Но действие Давида оказывается на этот раз несостоявшимся (то, что Ф.Ф. Зелинский назвал «рудиментарным мотивом»). Очень реальные персонажи библейского повествования уступили место стилизованным образам непогрешимых праведников. И умер Фараон, имея сто девять годов от роду… – Идеальная продолжительность жизни фараона, по традиционным египетским представлениям, на 1 год больше – 110 лет; именно в таком возрасте. По Библии, умер Иосиф ( Быт. 50:26 ). И царствовал Иосиф в земле Египетской… – о таком регентстве Иосифа уже после смерти покровительствовавшего ему фараона Библия ничего не знает. И так сохранил его Бог… – По-видимому, этот эпизод, отсутствующий в большинстве рукописей, представляет собой позднейшую вставку. Мы сохранили его из-за его декоративной колоритности. …и солнце купно со звездами преклонились пред Иосифом… – Таков был сон, виденный Иосифом в юности ( Быт. 37:9 ). Солнце здесь означает отца, лука (пропущенная в нашем тексте) -мать, одиннадцать звезд – братьев. КНИГА ЕНОХА ПРАВЕДНОГО Енох – ветхозаветный персонаж из самых начальных времен существования мира, живший еще до потопа и приходившийся Ною, строителю ковчега, прадедом. В шумеро-аккадских легенда ему соответствует Энмендуранна, седьмой в списке допотопных царей (как Енох – седьмой в списке поколений потомков Адама). Авторы позднеиудейских и раннехристианских апокрифов любили таких персонажей, глазами которых можно было взглянуть на мир почти что от исходной точки его истории (таков, например, апокриф об Адаме и Еве). Сообщения о Енохе в Библии ( Быт. 5:21–24 ) кратки и загадочны; тем сильнее они действуют на воображение. Срок жизни Еноха – 365 лет, т.е. число дней солнечного года, что придает ему черты солнечного героя или солнечного царя. По истечении этого срок Бог каким-то образом «взял» Еноха к себе из этого мира. |
| Само название языка было установлено не сразу: долгое время он назывался ассирийским, ассиро-вавилонским, вавилоно-ассирийским и лишь в 30-е гг. XX в. ему было возвращено его древнее название – аккадский. Еще в период дешифровки первой ниневийской библиотеки, хранящейся в Британском музее, было замечено, что некоторые ее тексты написаны не на семитском ассиро-вавилонском языке; Э. Хинкс предположил, что ученые имеют дело с языком еще более древним и к нему восходят идеограмматические («словесные») надписания, которыми пестрят семитские ассиро-вавилонские тексты. На этом же неизвестном языке были найдены и двуязычные литературные тексты с подстрочным переводом на ассиро-вавилонский, а также двуязычные словари. Обнаруженный таким образом язык сначала ошибочно обозначался как аккадский, потом стал называться сумирским или сумерийским; после уточнения чтения соответствующих клинообразных знаков мы теперь называем его шумерским. Он не родствен никакому известному сейчас языку мира; его грамматическая структура кажется необычайно замысловатой, а применявшаяся для него письменность была весьма примитивна и часто передавала шумерскую речь очень приблизительно. Первые раскопки в стране шумеров, в Шинеаре (библ. Сеннааре), проводила английская экспедиция В. Лофтуса и Д. Тейлора, раскопавшая огромные развалины городов Эрех (Урук; совр. Варка), Эреду (Эриду) и родины Авраама – Ура. В начальный период шумерологии эта наука подверглась еще большим нападкам, чем ассириология; господствовало мнение французского ученого Э. Галеви, утверждавшего, что шумерский язык вовсе не язык, а особая «тайнопись вавилонских жрецов». Затянувшийся спор по этому поводу разрешился сам собой, когда в 80–90-е гг. XIX в. экспедиция Э. де Сарзека обнаружила на юге Ирака, на городище Телль (в древней столице раннединастического шумерского государства Лагаш), обширные архивы документов повседневного хозяйственного учета, написанных исключительно по-шумерски архаическими знаками, явно намного более древними, чем любые, до тех пор известные. Среди находок Э. де Сарзека замечательны два цилиндра патеси («правителя») Гудеа и Стела коршунов, сооруженная в честь победы царя Эанатума (2470 до Р.Х.) над соседним городом. В дешифровке шумерских текстов совершенно неоценимую помощь оказали уже упоминавшиеся древние шумеро-аккадские словари. В этой работе большие заслуги на Западе принадлежат П. Гаупту, Ф. Деличу, А. Амьо, в России – М. Никольскому, но подлинным основателем шумерологии является гениальный французский ассириолог-универсал Ф. Тюро-Данжэн. |
| Особую проблему, с точки зрения географического распределения цивилизаций, представляет мусульманская диаспора в западной Европе. Нет нужды входить в полемику по вопросу о системообразующем значении религии для общества, хотя, естественно, есть и противники такого подхода, причем, не только среди атеистов и агностиков, зато и у одного из самых влиятельных классиков атеизма, автора «немецкой идеологии», в отличие от большинства его эпигонов, мысль о колоссальном, хотя и вторичном, надстроечном, как он выражался, значении религии в истории человечества, присутствует. Религиозный генезис очевиден у культур, сложившихся в эпоху, которую, прибегая к терминологии Ясперса, называют осевым временем, и в последующий период. По большей части, речь, при этом, идет о, так называемых, мировых религиях. Очень может быть, что таким же образом обстоит дело и с египетской, и с шумеро-аккадской, и с рядом других цивилизаций, но настаивать на абсолютной универсальности принципа рождения любой культуры исключительно из религии, нет необходимости, ввиду исторической и географической ограниченности тематики настоящей работы. В наши дни стало, едва ли, не общепринятым штампом характеризовать современное общество Европы и Америки как постхристианскую цивилизацию. За такой констатацией, стоит ряд очевидных печальных обстоятельств: чтобы в этом убедиться, достаточно включить телевизор. Но эта материя еще слишком свежа и нова по меркам исторической науки – кризисное состояние Христианской Европы бесспорно, но столь же бесспорна и неудача, состоявшихся уже в 20 столетии опытов построения новых постхристианских орднунгов в Европе. Есть все основания надеяться, что и, осуществляемый ныне, проект устроения в Европе, Америке и на всем пространстве земли общества политкорректности, воинствующей и нетерпимой ко всякой инаковости, игнорирующей религиозные и этические ценности народов, закончится таким же выкидышем, как и проекты нюрнбергских мечтателей о тысячелетнем рейхе. Во всяком случае, оставаясь в рамках истории и ретроспекции, и отвлекаясь от неблагообразной сиюминутности и от опасных перспектив, позволительно держаться за старый добрый термин – «Христианская Европа», не закрывая, при этом, глаза на, давно уже прозябшие на Европейской почве, побеги, из которых выросли кошмары 20 века, – одним из таких побегов была великая французская революция, хотя и она была, конечно, не первым восстанием против Христа в крещеной Европе. |
| Нет, в определенном смысле она основала этот феномен как эстетическую реальность, эстетическую ценность, и это, разумеется, нисколько не противоречит тому, что разные люди всегда, с незапамятных времен первобытного словесного искусства сочиняли по–разному. Эмпирический факт сам по себе еще не несет эстетического содержания, а лишь пустую возможность последнего, которую может реализовать и наполнить не «человеческая природа», а лишь культура в строго определенный момент своего развития. Греческая интеллектуальная революция и была таким моментом. Пока нет рефлексии над индивидуальным стилем, а стало быть, и культуры индивидуального стиля, едва ли можно говорить об «авторстве», об «авторской литературе»; имеет место лишь прикрепление некоторого имени к некоторому тексту, и с функциональной точки зрения не так уж важно, является ли это имя простой условностью (когда, например, некоторые шумеро–вавидонские тексты приписаны тому или иному божеству ) или отвечает вполне конкретной эмпирической реальности: в обоих случаях дело идет не об авторстве, а об авторитете , не о том, кто выразил в тексте свою индивидуальность, а только о том, кто поручился за доброкачественность текста. Чтимое имя прикрепляется к чтимому тексту как ритуальный знак его чтимости — процедура, которая понятным образом наиболее характерна для текстов более или менее сакральных или воспринимавшихся как таковые («Давидовы псалмы», «Книга Притчей Соломоновых»), но ими никоим образом не ограничивается. Если имя эмпирически подлинно, как с той же первой частью «Книги Исайи», это лишь частный случай такой процедуры. Важно и другое: это деяние было с самого начала связано не с какой-либо иной сферой греческой культуры, но именно со сферой риторики — риторической теории, риторического обучения. Без риторической теории было бы немыслимо само открытие проблемы. Без риторической системы образования не состоялось бы закрепление раз произошедшего открытия. Теперь, когда учеников в риторских школах учили разбирать сочинения поэтов и прозаиков, вычленяя черты индивидуального стиля каждого, судьба этого открытия была надежно обеспечена. |
| Ни шумеро–аккадцы, ни вавилоняне не смогли разрешить это трагическое противоречие. Великая древняя культура, несмотря на все свои технические достижения, в итоге пришла к глубокому неисцелимому пессимизму. На этом сумрачном фоне ярко выделяются первые просветы в мир Божественного Откровения, пробуждающаяся жажда Бога, живой молитвы, не похожей на магию заклятий. Как бы ни именовался бог, к которому простирал руки человек: Энлиль, Шамаш или Син, — это был бог истинный. «Милосердный, милостивый Отец, в руках которого жизнь всей земли, — начертано на одной табличке из Ура, — Владыка, Божество Твое, как далекое небо, как широкое море… Твое слово вызывает к жизни правду и справедливость, а люди начинают говорить истину». Через эту личную религиозность человек находил выход из царства демонов и законов, колдунов и царей, разрушения и смерти, бессмыслицы и отчаяния. Но в целом Месопотамия, подобно Египту, оказалась не в состоянии преодолеть бремя старого язычества. Проблески единобожия так и остались здесь только проблесками. ВОСТОК И ЗАПАД ВО ВТОРОМ ТЫСЯЧЕЛЕТИИ ДО Р.Х. Пастушеские народы. Арьи в Индии. Около 2000–1700 гг. до Р.Х. На заре второго тысячелетия до Р.Х. весь цивилизованный мир пришел в смятение. Орды пастушеских народов появились на границах государств старой культуры. Из аравийских пустынь хлынули кочевники–амориты, наводнившие Двуречье; в Малой Азии появляются хетты; ахейцы вторгаются с севера на Балканский полуостров; у порога Индии появляются скотоводческие племена арьев. Эта эпидемия нашествий не могла пройти бесследно для человечества. Она глубоко потрясла старые цивилизации и старый строй мышления. Дотоле замкнутые в узком мирке привычных представлений, часто существовавшие в изоляции, народы внезапно оказались друг перед другом. Около 2000 г. до Р.Х., во время всеобщего переселения народов, арьи спустились с Иранского плоскогорья и двинулись на юг в поисках новых земель для своих стад. Они знали, что за хребтами и ослепительными пиками Гималаев находится чудесная страна, похожая на волшебный сад. Но туда вел трудный путь через ущелья и горные перевалы. Продвигаясь к заветной цели со своими стадами, повозками и лошадьми, арьи оказались в сердце высочайших в мире Гималайских гор, в царстве вечных снегов, обвалов и туч. |
| Но если в ветхозаветном рассказе причина происхождения мира и человека в том, что Бог – благ, то шумеро-аккадские повествования рисуют нам картину того, как Энлиль создает мир и человека явно из корыстных целей. Причина человеческих несчастий по Библии – в грехопадении человека, тогда как в языческом понимании – в зависти богов: боги не поделили человека, и вот они, соперничая между собой, мстят ему за то, что он недостаточно кому-либо из них поклоняется. В Ветхом Завете ответственность за несчастья лежит полностью на самом человеке: он виноват и должен что-то делать для искоренения греха. В язычестве все переложено на высшие силы, на многочисленных богов, а несчастный человек как бы несправедливо ими обижен, и более того, у него нет возможности что-нибудь предпринять, чтобы хоть как-то изменить ситуацию, – он лишь игрушка в руках самодуров-богов. Это порождает безысходность, которая называется властью рока (вот он, настоящий бог языческого мира) и парализует подлинную духовную активность. Но и в языческих мифах есть отголоски удивительных откровений. Рассмотрим миф об аргонавтах; я его очень люблю. Люди из Эллады по указанию узурпировавшего власть царя Пелия отправились за золотым руном. Что такое это золотое руно? – Это шкура барана, явившегося спасителем древнегреческого царевича Фрикса, женившегося впоследствии на дочери царя Колхиды. Именно обладание этим руном может принести спасение и благодеяние грекам. Вот путешественники-воины под руководством Ясона, которому в случае успеха предприятия обещано возвращение власти, садятся на корабль, который называется Арго 4 , и плывут в Колхиду. В течение всего этого плавания с ними происходит очень много приключений и злоключений, но они добывают золотое руно с помощью волшебницы Медеи, дочери царя Колхиды Ээта, на которой Ясон обещает жениться. Вот уже этот символ вожделенного счастья в руках у аргонавтов. Они возвращаются домой в Элладу. Но так как добывание и хранение золотого руна связано с многочисленными злодействами, с ложью и коварством, то отныне оно несет проклятие. |
| 3. Вавилония, она же Сеннаар и Халдея – южная часть нынешнего Ирака. В древнейшую эпоху (4–3 тыс. до Р. X.) северная часть этой области, где позднее находился Вавилон, называлась Аккадом (по–шумерски Ки–ури). Ныне это район вблизи Багдада. Область, прилегавшая к Персидскому заливу, называлась Шумером. Сейчас принято всю территорию, по которой протекают Тигр и Евфрат, называть Месопотамией, то есть Междуречьем. Но в древности (со 2-го тыс. до Р. X.) так называлась только область к северу от Вавилона, где эти реки далеко отстоят друг от друга (ныне арабы называют эту область Джезира – «остров»), в то время как область к югу от Вавилона, где эти реки близко сходились и текли почти параллельно друг другу, называлась Вавилонией. 4. Тот факт, что Авраам происходил из Месопотамии, области шумеро–аккадской культуры, которая в его время процветала и была центром международной торговли, не подлежит сомнению. Но локализация его родины в шумерском городе Уре, раскопанном Вулли, не является бесспорной и единственно возможной, хотя она ныне и является почти общепринятой. До раскопок Вулли большинство исследователей и толкователей книги Бытия считали, что это – другое название города Эдессы (по-сирийски Урхой), и никто не сомневался, что этот город находился близ города Харрана (см. нп. соответствующую статью в «Библейской энциклопедии» архим. Никифора. М., 1891, с. 718). В пользу этого мнения можно привести очень много доказательств. Как уже отмечалось, Иосиф Флавий утверждает в «Иудейских древностях», что могилу Арана и в его время показывали в Уре. Но раскопками установлено, что люди перестали жить в Уре, открытом Вулли, уже где–то в III в. до Р. X., а Иосиф жил в I в. по Р. X. и, следовательно, имел в виду вовсе не Ур, раскопанный сэром Вулли. Могилу Арана арабы и по сей день показывают, но не в Ираке, а в районе города Эдессы (нынешняя Урфа). Они же утверждают, что древний город Харран назван в честь того же Арана, показывают колодцы Авраама и так далее. Наукой установлены названия многих древних городов, существовавших в верховьях Евфрата, и при этом оказывается, что некоторые из них тождественны именам ближайших предков Авраама (например, Серуг, Нахор, Рагав и, по–видимому, даже Фарра (это, вероятно, город Терка, ибо по–еврейски Фарра – Терах). |
|
|
