| 5:10. Ездящие на белых ослицах. Ездить верхом на этих ценных животных могли себе позволить только зажиточные купцы. Призыв присоединиться к песни, прославляющей Яхве, Который спасет Израиль, обращен ко всем классам – и к тем, кто ездит верхом, и к тем, кто ходит пешком из-за бедности. 5:11. Поющие у колодцев. Песнь, прославляющая Яхве, должна была прозвучать громче, чем голоса тех, кто подвизался поить животных у колодцев и на стоянках караванов. Эти люди сообщали новости или рассказывали интересные истории, возможно, аккомпанируя себе на кимвалах или других музыкальных инструментах. Развлекая путников и таская воду, они зарабатывали себе на пропитание и поддерживали устную традицию. 5:14. Укоренившиеся в земле Амалика. Среди тех, кто откликнулся на призыв Деворы, были воины, жившие на территории Ефрема, на «земле Амалика» (возможно, принадлежавшей прежде амаликитянам). 5:14. Махир. Отсюда и из 1Пар. 7следует, что Махир – это название клана, обосновавшегося между территориями Ефрема и Завулона, близ потока Киссон. 5:19. Фаанах. Расположенный в 5 милях к юго-востоку от Мегиддона и на таком же расстоянии к западу от горы Гелвуй, Фаанах был одним из укрепленных городов, охранявших вход в долину Изреель (см. коммент. к 6:33). Он упоминается в сообщениях Тутмоса III о битве при Мегиддоне (XV в. до н. э.) и, возможно, в амарнских табличках. В XII в. город был малонаселенным, но раскопки обнаружили слой разрушений, датируемый примерно 1125 г. 5:20. Звезды сражались. В ближневосточной и средиземноморской мифологии различные боги (египетский Решеф, шумеро-аккадский Нергал, греческий Алоллон) были связаны с небесными объектами – планетами, звездами и кометами. Считалось, что иногда они сходят со своих обычных путей и вступают в человеческие битвы, сея замешательство в стане врагов и губя их лошадей. В конце 3-го тыс. до н. э. в тексте Саргона Древнего говорится о потемневшем солнце и о сражающихся с врагом звездах. Тутмос III на своей победной стеле также сообщает о звездах, сорвавшихся с неба и уничтоживших его врагов, хурритов. Следует, однако, заметить, что в этом фрагменте Книги Судей звезды не персонифицированы, а выступают только как посланники и орудия Яхве. См. также коммент. к Нав. 10:12,13 . |
| Свидетельское служение Е. должно получить кульминацию и завершение во времена конечной борьбы, т. е. по христианским представлениям, во времена антихриста. Слова Апокалипсиса: «и дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать 1260 дней (…), и когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города…» (11:3 и 7–8), — относимы церковной традицией к Е. и Илие, которые, таким образом, изъяты из действия закона естественной смерти для того, чтобы в конце времен принять смерть мученическую. Эсхатологическая роль Е. оттеняется его близостью к Адаму, к сотворению мира; через него «самое начало» непосредственно связывается с «самым концом». Целый ряд символов, используемых в книге Е. (путешествие человека на небо; древо жизни, источники меда и молока, которые видит Е., в славянской версии — семь небес, которые он посещает; север как символ мира мертвых и др.) имеют далеко идущие параллели в евразийских (в частности, сибирских) шаманистских традициях; срв. также шумеро–аккадскую традицию — образы Зиусудры (Ут–напишти), а также седьмого допотопного царя Энмендуранны, наделенного сходными с Е. чертами. В то же время книга Е., связывающая кумранскую литературу с новозаветной, свидетельствующая о преемственности кумранской эсхатологической традиции и последующей раннехристианской апокалиптики, обращена не столько к символике прошлого, сколько к будущему. Интерес мистических кругов иудаизма, не говоря уже о христианах, к фигуре Е. (как и к фигуре Мельхиседека) часто казался ортодоксальному рационализму раввинов подозрительным. В экзегетическом талмудистском трактате «Берешит рабба» (25, 1) приведены попытки дискредитировать праведность Е. (по мнению рабби Айбу, «Е. был двуликим, иногда действуя праведно, иногда дурно»), а также объяснить его «взятие Богом» как обычную смерть. Книга Е., рано вошедшая в число «отреченных» (апокрифических) книг, служила источником и прообразом многих средневековых эсхатологических сочинений, описаний ада и рая, ее отзвуки находят и в «Божественной комедии» Данте, и в «Потерянном рае» Мильтона. На Руси «Слово от книг Еноха Праведного» было включено в XVI в. в «Великие Четьи–Минеи» (канонической книга Е. считалась и в эфиопской традиции), лишь позднее книга Е. была причислена к «отреченным» сочинениям. Среди западноевропейских литературных преломлений легенд о Е. в ΧΙΧ–ΧΧ вв. — поэма английского поэта А. Теннисона «Енох Арден» (о моряке, который пропал без вести, вернулся в свой дом и снова из него ушел, оказавшись неузнанным), третий сон Иосифа, рассказываемый одному Вениамину, в романе Т. Манна «Молодой Иосиф», а также «вознесения» Рэнсома в повестях К. С. Льюиса «Переландра» и «Мерзейшая мощь». Ссылки на книгу Е. встречаются и в классической русской литературе (напр., в повести Н. С. Лескова «Заячий ремиз»). ЕРЕСИ |
| Сети богословия Тема недели: Почитание мощей в православии Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Мнение Мнение Статья Статья Статья Новые материалы 1 января Библейское повествование о грехопадении Адама и Евы в свете сравнительной мифологии С точки зрения сравнительной мифологии повествование третьей главы Книги Бытия о грехопадении Адама и Евы – этиологический текст, который складывался постепенно и имеет множество сюжетных параллелей в преданиях народов, живущих по всему миру. Чем же можно объяснить схожесть сюжетов? Широким влиянием авраамических религий? Общим древним источником этих родственных сказаний? Общностью психологического и религиозного опыта человечества? А может быть, совокупностью этих обстоятельств? Как бы там ни было, библейский рассказ о грехопадении прародителей выглядит уникальным среди параллельных сюжетов в мифологиях народов мира. Статья посвящена анализу мифологических сюжетов, сходных с библейской историей об изгнании прародителей из Рая. Статья История текста Рассказ Книги Бытия о грехопадении Адама и Евы (Быт. 3) в целом носит этиологический характер. Он призван в первую очередь объяснить причины наличных условий человеческого существования: невозможности непосредственного общения с Творцом, неприветливости окружающей природы, рождения детей в муках, перехода от собирательства к земледелию («труда в поте лица»), подчиненного положения женщины в обществе, а также смертности и тленности. А заодно сделать понятными и некоторые второстепенные вещи: почему у змей, в отличие от остальных животных, нет ног, почему люди испытывают к ним устойчивую неприязнь, как и зачем была изобретена одежда и т. д. Сам сюжет в основных своих узнаваемых чертах сложился, вероятно, в Междуречье, откуда, собственно, и пришли в Палестину предки евреев около 2 тысяч лет до Р. Х. (ср. библейскую историю Авраама). На это могут указывать и столь подробно расписанное географическое положение Эдемского сада, помещаемого рассказчиком у истоков великих рек Месопотамии (Быт. 2:10-14), и явные параллели между образами Эдема и чудесного острова Дильмун (Тильмун) из шумеро-аккадской мифологии А вот записана эта история была в другое время и в другом месте. |
| Фритц Ринекер, Герхард Майер (лютеране) Скачать epub pdf Потоп Потоп [евр. мабул, «гигантское, продолжительное наводнение» ]. I. Божья кара отпавшему человечеству, от которой был спасен только ⇒ Ной, как родоначальник нового человечества, и его семья (ср. Быт. 10 ) ( Быт. 6 – Быт. 9:1 ; Ис. 54:9 ; Мф. 24:37–39 ; Лк. 17:26 ; 1Петр. 3:20 ; 2Петр. 2:5 ; 2Петр. 3:6 ; Евр. 11:7 ). ⇒ Арарат ⇒ Ковчег ⇒ Летосчисление. II. 1) сказания о великом потопе имеются у многих народов мира, в т.ч. Месопотамии, Греции, Китая, Австралии и Океании. Из всех подобных сказаний наиболее близок по своим деталям к библ. повествованию шумеро-вавил. рассказ из эпоса о Гильгамеше, который при этом в объяснении причин потопа имеет совершенно иной, мифологический характер. До нас дошли различные версии этого вавил. рассказа, имевшие хождение почти до 2000 г. до Р.Х. Отрывок из него, найденный при раскопках города Мегиддо в Израиле, показывает, что в XIV в. до Р.Х. он был известен и в Палестине. Наблюдается литературная общность библ., полностью демифологизированного повествования о потопе и вавил. рассказа при наличии глубоких идеологических и смысловых различий в обоих текстах; 2) потоп упомянут и в ист. записях Шумера и Аккада. В клинописном документе из Киша названы десять «великих мужей», правивших до потопа (ср. Быт. 5 ), их имена встречаются и в др. текстах как имена ист. правителей. Правда, их возраст мифологически исчисляется многими тысячелетиями. III. При раскопках в Уре, Кише и в других местах Месопотамии были найдены толстые пласты отложений ила, которые покрывали самые ранние культурные слои, но сами не содержали никаких находок. В Уре эти слои достигают толщ. 2,5–3,5 м. Они свидетельствуют об одном или нескольких чрезвычайно сильных наводнениях; установление временной и пространственной связи между отдельными местами находок пока еще затруднительно. IV. На основании устных и письменных преданий, а также геол. открытий и археол. находок совр. исследователи считают несомненной гигантскую катастрофу, вызванную потопом в позднем каменном веке, о которой сохранились сообщения и сказания у столь многих народов. Читать далее Источник: Библейская энциклопедия Брокгауза/Ринекер Ф., Майер Г. - М.: Российское Библейское Общество, 1999. - 1120 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Еще один источник, которым, вероятно, пользовался Жуковский, – послания священномученика Игнатия Богоносца, также публиковавшиеся в «Христианском чтении» (отдельное издание: М., 1779). Слова, которые перед смертью говорит Агасферу святой Игнатий: Должно пшено Господнее в зубах Звериных измолоться, чтоб Господним Быть чистым хлебом… – являются цитатой из его «Послания к римлянам»: «Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым» . Тема смерти и бессмертия в поэме Тема смерти и бессмертия – одна из вечных в мировой литературе. Она с замечательной глубиной и силой раскрывается уже в шумеро-аккадской «Поэме о Гильгамеше» – произведении, относящемся ко II тысячелетию до Р.Х. В «Странствующем жиде» эта тема получает развитие своеобразное и, можно сказать, парадоксальное. Главный герой поэмы, Агасфер, имеет то, что на протяжении тысячелетий являлось вожделенным предметом мечты и поисков человечества – не прерываемую смертью жизнь. И вдруг оказывается, что бессмертие для него мучительно, что безграничное продление земной жизни не избавляет от страданий, а только увеличивает их. Слова Христа: «Ты будешь жить, пока Я не приду», то есть жить до тех пор, пока не закончится история человечества, звучат для Агасфера не благословением, а приговором. Смерть же для него становится, напротив, не злом, а благом. Нужно отметить, что подобным же парадоксальным образом тема бессмертия развивается и в некоторых современных литературных произведениях, например в рассказе Х.Л. Борхеса «Бессмертный» и в пьесе К. Чапека «Средство Макропулоса». Борхес (пользуясь отчасти той же средневековой легендой, что и Жуковский ) описывает людей, которые, испив из реки бессмертия и лишившись смерти, лишились и смысла жизни и даже самой своей личности (дело усугубляется еще тем, что, в отличие от Агасфера, они не ожидают окончания человеческой истории и их бессмертие абсолютно, нескончаемо). Положительный смысл смерти в этом рассказе обнаруживается в том, что она придает уникальную ценность всякому событию земного существования. Борхес пишет от лица своего героя: «Смерть (или память о смерти) наполняет людей возвышенными чувствами и делает жизнь ценной. Ощущая себя существами недолговечными, люди и ведут себя соответственно: каждое совершаемое деяние может оказаться последним: нет лица, чьи черты не сотрутся, подобно лицам, являющимся во сне. Всё у смертных имеет свою ценность – неотвратимую и роковую» . Лишившись смерти, человек уже ничем не может дорожить, ни к чему не может стремиться, ничего не боится, но ничего и не хочет, он исчезает, теряется в бесконечном круговороте существования. Смерть – это рамка картины, без которой изображение расплывается и утрачивает свои очертания. |
| И когда рождается его сын Зевс – настает время мести… Как видим, «господство олимпийских богов основывается на целом ряде богоубийств. Те боги, от которых произошли боги греков, – суть отошедшие, недействительные. Зевс – есть отец всех бессмертных, лишь поскольку он отцеубийца. И память об этом несуществующем, раздробленном боге (Кроносе) всегда стоит между богами, препятствуя их поглощению в единстве Зевса». 4 Аналогичные «скелеты в шкафу» были и в преданиях других народов. Шумеро-вавилонская поэма «Энума Элиш» рассказывает о том, что первичный бог «Апсу первобытный, создатель» оказался магически усыплен своим потомком, богом Эа, и также претерпел кастрацию (от богини Мумму). 5 У хеттов подобный миф (о том, как изначальный бог был лишен своей творческой мощи и был отстранен от дел) звучит так: «Прежде, в минувшие годы, был Алалу на небе царем. Алалу сидел на престоле, и даже бог Ану могучий, что прочих богов превосходит, склоняясь у ног его низко, стоял перед ним, словно кравчий, и чашу держал для питья. И девять веков миновало, как царствовал в небе Алалу. Когда же настал век десятый, стал Ану сражаться с Алалу, и победил его Ану, и Ану воссел на престоле… Когда же настал век десятый, стал с Ану сражаться Кумарби, Кумарби, потомок Алалу. Кумарби его настиг, схватил его за ноги крепко, вниз с неба он Ану стащил, и он укусил его в ногу и откусил его силу мужскую, и стала, как бронза, литьем она у Кумарби во чреве». 6 То же происходит в угаритской мифологии: Ваал, представляющий четвертое поколение богов, с братьями атакует небесный дворец Эля, устраняет его и, очевидно, кастрирует (миф эвфемистически говорит: «Нечто упало на землю»). Очевидно, травма слишком тяжела, и Эль уже не может быть прежним. Даже когда в мифической истории Ваал на некоторое время устраняется следующим богом (Мотом, союзником Эля), Эль отказывается вернуться на престол. Вновь захватив власть, Ваал требует, чтобы Эль удалился к истокам мироздания – истокам рек и пропастям земным. 7 Язычники убеждены, что миром правит не Бог. В языческом богословии «Господь» не является изначальным богом, а изначальный бог, оттесненный от дел, становится праздным богом (deus otiosus) и перестает быть «Господом», Правителем. Даже его имя постепенно забывается (Овидий, рассказывая о начале космоса, так говорит о Творце: «Бог некий – какой, неизвестно…» [Овидий. Метаморфозы. 1, 32]). |
| Во-первых, было важно подчеркнуть, что мир возник не сам собой из хаоса, как нередко представляли себе древние. Иначе, мир был бы также божественен, как и Сам Бог ! Все в этом мире постепенно сотворено Богом (а в последовательном перечислении сотворенного действительно охвачен весь космический универсум) и ничего нет, что появилось помимо Него. Поэтому к миру нельзя относиться с таким же почтением и поклонением, как к Богу Творцу. Во-вторых, Бог именно сотворил мир, а не «породил» его! Бог не «вылепил» мир из Своего «тела», или тела породившего Его «хаоса», как это обычно трактовалось в мифологических представлениях Древнего Востока и Египта. Моисей борется с распространенными в его времена шумеро-вавилонскими языческими верованиями. Бог Библейского Откровения совершенно не похож на вавилонского воина Мардука, который на глазах у множества своих испуганных братьев-богов созидает мир из растерзанного им тела матери Тиамат. Бог в Библии творит мир совсем не так! Он из ничего (а не из тел неких божественных существ!) вызывает Своим словом от небытия к бытию весь сложный и многообразный мир. Наконец, в-третьих, очень важна одна фраза, которую Моисей настойчиво повторяет каждый раз, когда сообщает об очередном новом творении Божием: «И увидел Бог , что это хорошо». Бог сотворил не просто нейтральный, «никакой» мир. Мир «хорош», он прекрасен. Мир прекрасен потому, что Бог сотворил его с любовью, Он любуется им. Поэтому весь мир в целом и каждая его мельчайшая деталь в отдельности способны доставлять людям радость. И если в мире теперь присутствует зло и страдание, то не Бог виноват в этом, а падшие ангелы и человек, обратившие полученную от Бога свободу против Творца. Те библейские подробности, которые в наш век торжества точных наук могут показаться «естественнонаучными представлениями» Моисея, на самом деле для него явились исключительно средством выражения религиозных идей. И если сегодня мы обнаружили, что последовательность творения мира в Книге Бытия в общих чертах совпадает с сегодняшними представлениями в астрофизике и биологии, то, строго говоря, это нельзя относить за счет Откровения – не это Бог открыл Моисею! Бог открыл пророку Самого Себя, и Свою волю, чтобы люди знали Его и на Него одного возлагали свои надежды. Кому нужна апология, ставящая науку выше Библии? |
| Как видим, «господство олимпийских богов основывается на целом ряде богоубийств. Те боги, от которых произошли боги греков – суть отошедшие, недействительные. Зевс есть отец всех бессмертных, лишь поскольку он отцеубийца. И память об этом несуществующем, раздроблённом боге (Кроносе) всегда стоит между богами, препятствуя их поглощению в единстве Зевса» . Аналогичные «скелеты в шкафу» были и в преданиях других народов. Шумеро-вавилонская поэма «Энума Элиш» рассказывает о том, что первичный бог «Апсу первобытный, создатель» оказался магически усыплён своим потомком, богом Эа, и также претерпел кастрацию (от богини Мумму) . У хеттов этот же миф о том, как изначальный бог был лишён своей творческой мощи и был отстранён от дел, звучит так: «Прежде, в минувшие годы, был Алалу на небе царём. Алалу сидел на престоле, и даже бог Ану могучий, что прочих богов превосходит, склоняясь у ног его низко, стоял перед ним, словно кравчий, и чашу держал для питья. И девять веков миновало, как царствовал в небе Алалу. Когда же настал век десятый, стал Ану сражаться с Алалу, и он победил его Ану, и Ану воссел на престоле… Когда же настал век десятый, стал с Ану сражаться Кумарби, Кумарби, потомок Алалу. Кумарби его настиг, схватил его за ноги крепко, вниз с неба он Ану стащил, и он укусил его в ногу и откусил его силу мужскую, и стала, как бронза, литьём она у Кумарби во чреве» . То же происходит в угаритской мифологии: Ваал, представляющий четвёртое поколение богов, с братьями атакует небесный дворец Эля, устраняет его и, очевидно, кастрирует (миф эвфимистически говорит: «Нечто упало на землю»). Очевидно, травма слишком тяжела, и Эль (от этого древнего семитского имени – Аллах у мусульман и Эль, Элоах, Элогим как имена Бога в Библии) уже не может быть прежним. Даже когда в мифической истории Ваал на некоторое время устраняется следующим богом (Мотом, союзником Эля), Эль отказывается вернуться на престол. Вновь захватив власть, Ваал требует, чтобы Эль удалился к истокам мироздания – к истокам рек и к пропастям земным . |
| Главный вывод, который вытекает из диахронных наблюдений над изменениями расовой карты Европы, заключается в ее высокой устойчивости. Происходили многочисленные известные и неизвестные истории вторжения иноязычных и, часто, также инородных, в расовом отношении, племен, радикальные перемены претерпевала лингвистическая карта, сменяли друг друга археологические культуры и цивилизации, а расовый состав Европейского населения и его размещение менялись минимальным образом, по меньшей мере, в течение последних четырех тысячелетий. Единственно разумным объяснением этого удивительного факта может быть только одно: вторгавшееся в тот или иной Европейский регион племя, даже, если оно подчиняло себе автохтонное население и, в результате, происходила смена культуры, даже, если оно навязывало свой язык побежденным, все-таки, в расовом, биологическом отношении, как правило, ассимилировалось численно превосходящим местным населением. Этот вывод, тем более, надежен, что некоторые из изменений, например, роста, окраски волос и глаз, со временем смещающейся в сторону более интенсивной пигментации, и даже распространение брахицефалии за счет долихоцефалии не всегда являются результатом метисации. 2. Археологические культуры Европы рубежа 3 и 2тысячелетий до Р. Х. На рубеже тысячелетий, на Крите появляется первая развитая цивилизация Европы, иными словами, и в Европе часы истории начинают свой ход. В мире библейском это была эпоха отца народов Авраама. К тому времени, на разных континентах обитаемой земли уже существовали высокоразвитые культуры по берегам великих рек – Нила, Тигра и Евфрата, Хуанхэ и Янцзы, Инда и Ганга: египетская, шумеро-аккадская, китайская и индская, с ее урбанистическими центрами – открытыми археологами 20 столетия городами Хараппе и Мохенджо-Даро. Европейское же человечество переживало еще эпоху неолита, халколита и ранней бронзы. Неолит, который характеризуется, в отличие от предшествующих, палеолита и мезолита, изготовлением шлифованных и полированных изделий, употреблением керамической посуды, а затем, также, гончарного круга, доместикацией животных и земледелием, значение которых вытесняет в хозяйстве роль охоты, рыбной ловли и собирательства, распространен был на большей части Европы, включая британские острова, Скандинавию, а также значительную часть континентальной Европы на ее севере и востоке, но Европа не была одним из очагов зарождения неолитической индустрии, она распространилась в Европу с Ближнего Востока через Малую Азию и Балканы. |
| Неизвестно, как было встречено это обожествление деспота. Вероятно, простому народу оно могло импонировать, т. к. зримый бог — это нечто куда более понятное, чем бог, обитающий в высях неба. Но предания свидетельствуют о том, что духовенство священного города Ниппура резко противилось обожествлению Нарамсина. Столкновение царя со жрецами привело к жестокой расправе и разрушению храма Энлиля в Ниппуре. Вскоре после смерти Нарамсина (ок. 2150 г.) страна была завоевана варварами, спустившимися с гор. Население Сеннаара к тому времени было очень смешанным. Шумерский язык сохранился лишь в богослужении, а в быту люди говорили на аккадском наречии. Шумеры — народ, заложивший основы мировой цивилизации, — уходили с исторической сцены. Уходили незаметно, бескровно, растворяясь в многоплеменном населении Месопотамии. Около 2050 г. их древний город Ур в последний раз переживает расцвет и даже приобретает господствующее положение. Но будущее окончательно переходит к новым семитическим племенам. Маленькое селение Вавилон ждет уже своего часа. Аккадский период и «шумерский ренессанс» — эпоха гегемонии Ура — были значительной вехой в истории человеческого духа. Выдвижение узурпаторов, варварские нашествия, далекие военные и торговые экспедиции — все это способствовало пробуждению личности, обостряло самосознание, разрушало «коллективные представления». Человек чувствовал себя уже не просто членом рода, общины, храмового города, а активной индивидуальностью. Искусство получает новые стимулы. Мастеров уже интересует не просто тип, обобщенный образ человека, а конкретная личность, индивидуальный портрет. В это время созданы такие шедевры, как царский портрет из Аккада (вероятно, Саргона) и портреты вельмож из города Мари. Обострение самосознания усугубляло ощущение трагичности судьбы человека. Произведения литературы этого времени, которые вводят нас в духовный мир шумеро-аккадцев, отмечены печатью безнадежности, в них господствует чувство тщеты людских усилий. У египтян была надежда на бессмертие. В Сеннааре ее не было. Правда, существовали какие-то смутные представления о том, что участь людей за гробом зависит от их земных дел, но эти представления были слишком неопределенными, чтобы влиять на жизнь. На пути человека стояли непреложные законы Вселенной, и ему оставалось только склониться перед ними. |
|
|
