| Визжите, черти, веселей! Станцуем карманьолу! Всех богов на карнавал! Буянит в вышней роще Безбожный комсомол. Пляшут и хватают в плен публику черти в получёрных, полукрасных костюмах, в бархатных чёрных масках, с такими рогами, не то ушами... ... Славно поработали комсомольцы! До встречи на пасхальной неделе. Только не забудьте захватить с собою побольше дудок, свистков, домбр и бубнов. Вышибать тысячелетнюю дурь, так с треском», – Марк Криницкий 215). Ещё в одном описании встречаем следующие места: «... И тут же на руках Марии младенец в красноармейском шлеме. Иосиф в ужасе шарахается. Автомобиль. На нём «боги». Всё в строго научном порядке. Здесь и Озирис и Мардук, Будда, Саваоф, Иегова, Аллах, Майя с Агни, Мария с Христом, самые разнообразные идолы... Комсомольское рождество – первая в мире глубоко массовая антирелигиозная демонстрация... ...Грузовик с жрецами: попы, ксендзы, раввины, муллы, бонзы, шаманы. Каждый на свой лад обещает потусторонние блага и каждый в то же время весьма знаменательно потирает ладони, что должно означать: «гони, верующие, монету»... ... Черти, монахи, святые, божки и боженята бегают между шествующими, визжат... Радуйся, о Марксе, великий чудотворче»... 216). Остальные аналогичные описания не менее отвратительны. В частном письме, отправленном из Москвы в Берлин, напечатанном в русской газете «Дни», подводятся следующие итоги впечатлениям, вынесенным в этот день. «Участники процессий были одеты в облачения духовенства различных вероисповеданий, но преимущественно православного, с париками из длинных волос и приделанными всклокоченными бородами, на автомобилях за ними ехали загримированные боги. Богоматерь с младенцем в красноармейской форме, Бог-отец с седой бородой и различные святые. Всюду виднелись плакаты вроде: «Мы прорвали фронт буржуазной международной блокады, теперь религия – опиум для народа», «1922 раза Богоматерь рождала Христа, а на 1923 раз родила Комсомол» и пр. Перед чтимыми народом святынями процессии эти делали остановки и служили богохульственные «молебны». Пели, например, известную песню «Монахини святые – все жиром налитые, наливки пьют густые, усладительно. Монахиня Федора, прижавшись у забора...», «У попа была собака...» и т. п. |
| Том IV. стр. 61, 62. II. По сему то древние обще все за первый к премудрости степень почитали сие: познай самого себя. Сходно со сим написал Апостол: аще бо себе рассуждали, не бы осуждены были. Том VI. или Христианской Богословии, стр. 1. И так великая из того, проистекает польза, когда мы познаем самих себя. Но многим покажется сие страным; ибо самым делом многие себя не узнают. Иные, думают, что они родились только есть и пить; и потому прямо не понимают себя: ибо свойство сие есть не человека, но животного бессловесного. Иные думают, что они должны старатся только, како им в свете жить благополучно. Да когда бы благополучно! – но какое они благополучие разумеют? Чтоб без конца искать прибытков; чтоб без меры собирать, и без употребления хранить богатство; чтоб без нужды строить здания, одежды, разумножать земли и прочая. Такие люди не понимают себя: они только понимают тело и чувства, а не понимают души, удовольствия разума, спокойствия духа: а потому не понимают ни себя, ни благополучия своего. Иные думают о себе, что они суть некоторые божки: пред ними все падать и все ползать должно. И потому они толко думают, чтоб возвышаться, блистать титлами, прахом своей колесницы всех пылить, чтоб все по их желанию говорилось и делалось. Такие понимают ли себя ? Никак! они не суть человеки, но суть уроды в человечестве. Иные же ни о чем не думают, а живут в некотором роде расслабления; встав по утру, мыслей своих не простирают далее, как до вечера, а от вечера до утра. Такие понимают ли себя? Они суть между живыми аки мертвые. Откуда же мы можем научиться истинному о самих себе понятно? Из той священной книги, которую начертало Бог перстом своим. Она открывает нам настоящий образ наш и подобие. Она не запрещает нам старатся о пропитании: но прежде велит старатся о просвещении мыслей и непорочности нравов. Она не запрещает нам искать справедливых прибытков: но предписывает пределы, чтоб попечения наши были небесконечны. Она не воспрещает нам старатся о чести; но определяет, как оную снискивать и на что употреблять. |
| Эти божки начинают особенно распространяться с этого времени; первый назывался Бес, второй имел связь с богом творения – Пта, третья – помощница при родах Тауэрт, четвертая – Меритсегер, «любящая молчание», считалась богиней горы фиванского Некрополя. Однако в этом Некрополе, на ряду с рабочими и сбившимся с пути сбродом жили и люди скромного положения, принадлежавшие к числу низших служителей заупокойных культов или низшего персонала храмов. Это так наз. «послушатели зова» в «Месте Правды» (Некрополе), посвятившие себя культу древних царей, особенно XVIII дин., художники и мастеровые храмов и т. п. До нас дошло большое количество надписей от этих лиц. Они – религиозного содержания и большею частью начертаны на камнях, поставленных по обету божеству, оказавшему милость, или в ожидании этой милости. Такими божествами являются, главным образом, Амон, Меритсегер, иногда называемая «вершиной горы», Тауэрт, Тот и др. Представления о божестве отличаются теплотой и сознанием его близости. Оно промышляет о всех тварях, оно идет на помощь взывающему к нему, оно не любит многословия и отличает молчаливого. Особенно же заботится оно о несчастных и покинутых, возложивших на него упование. За зло и грех оно карает болезнями и бедствиями, но насколько человек от природы склонен к греху, настолько бог – к милости; его гнев можно умилостивить, но необходимо быть осторожным, а удостоившись милости, следует возвещать о ней людям и всей природе. Так, один художник храма Амона возвещает силу своего бога всем «плывущим вниз и вверх» и убеждает их бояться его и учит этому своих детей, поведать грядущим поколениям, рыбам водным и птицам небесным. Амон – владыка молчаливых, идущий на зов бедняка, дающий дыхание убогому ж спасающий даже из ада. Другой «послушатель зова» сознается, что он был неразумен и, не разбираясь в добре и зле, согрешил против «Вершины». Та его наказала одышкой. Тогда он возопил к ней и ко всем богам и богиням: «я возвещу всем малым и великим среди рабочих: бойтесь Вершины, ибо она – лев и преследует того, кто против нее грешит». |
| Человек – бог материалистов, как и классические боги, имеет достоинства, которых нельзя отрицать, но он привлек к себе все пороки, как и древние боги от своих поклонников. Отсюда происходят и все извинения и оправдания самых очевидных для здравомыслящего человека, и столь возмутительных для неразвращенных сердца и совести пороков и преступлений. Перечислять их голословно мы не станем, а укажем их в опытах жизни, противопоставляя им учение христианское, так как одними философскими рассуждениями нельзя точно определить и изобличить всю мерзость и зловредность языческих пороков, разрешаемых и распространяемых материалистами. Философские системы могут бороться между собою, но не могут победить совершенно одна другую, а всегда, как свидетельствует история философии, из двух борющихся систем происходит третья, новая. Только богооткровенная истина обличает и окончательно поражает язычество. Мы не можем отказать материалистам в достоинстве громко провозглашаемых ими принципов: свободы, справедливости, любви, сострадания, благотворительности, прощения виновным и проч., как нельзя назвать пороками те добрые свойства и в языческих богах, какие приписывают им классические язычники; но нельзя не видеть, как эти свойства, и в богах языческих, и у материалистов искажены и затемнены лживыми их толкованиями и применениями к жизни. Как там сам верховный бог – Зевес или Юпитер был преступником, так и здесь человек – бог, или обоготворяемое человечество во всем своем составе преисполнено преступлений и злодеяний: весь мир во зле лежит, по слову Божию ( 1Иоан. 5, 19 ). Как там второстепенные боги были учителями всякого разврата, так и здесь проповедники материализма, – эти маленькие божки новой религии,-восстановили пред нами своими действиями все пороки второстепенных богов языческих. Вы слышите со скорбью от материалистов хулы на имя Бога христианского и Искупителя нашего Иисуса Христа; но не думайте пристыдить и усовестить их тем, что они сами родились в христианстве. Они ответят вам, что верования ваши и все ваши религиозные учреждения и обряды устарели и свойственны невеждам, что ныне иной бог, возвещаемый новой наукой, – это само прогрессирующее человечество. |
| Не правда ли, ты веришь, что семья сохраняет для самой себя некую совершенно иную жизнь, составляющую ее святыню; не правда ли, ты веришь, что у всякой семьи еще есть свои домашние божки, — пусть даже их и не выставляют на всеобщее обозрение в прихожей. И разве в твоих высказываниях не сокрыта некая утонченная слабость; ибо я и правда не думаю (если ты когданибудь действительно женишься), что ты сможешь вынести вид своей жены и неглиже, — разве что такое одеяние будет представлять собою особый род утонченной роскоши, специально рассчитанной на то, чтобы тебе понравиться. Ты ведь полагаешь, что многое сделал для этой семьи, чтобы развлечь их, чтобы придать им некий эстетический блеск, — но представь себе, что семья считает всё это весьма незначительным в сравнении с той внутренней жизнью, которой она обладает. Точно так же всё будет складываться у тебя и с любой другой семьей, — в этом и состоит унижение, — каким бы гордым ты ни был. Никто не делится с тобой своей заботой, никто тебе не доверяется. Ты, конечно же, думаешь, что в подобном случае ты выигрываешь, получая множество разнообразных психологических наблюдений; однако и это впечатление зачастую обманчиво, поскольку люди охотно болтают с тобой просто так, лишь издали и отчасти затрагивая свои заботы или намекая на них: ведь «интересное», которое тем самым приводится тобою в движение, смягчает боль и уже само по себе является чемто приятным, так что человек жаждет этого лекарства, по–настоящему в нем не нуждаясь. И даже если ктонибудь обратится к тебе как раз изза твоего обособленного, изолированного положения (ты знаешь, люди охотнее исповедуются странствующему монаху, чем собственному духовнику), это всё равно не будет еще ничего значить по–настоящему — ни для тебя, ни для этого человека; для него это не будет иметь значения, поскольку он почувствует элемент случайного произвола, когда доверится тебе; для тебя же это не будет иметь значения, поскольку ты не сможешь целиком отрешиться от двусмысленности, на которую опирается твоя компетентность. |
| «Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй, Всюду жестокость и тупость воскликнут: „Здравствуй“»... Так что если мы в очередной раз услышим о том, что люди массово сбежали бы из страны, если б могли, — будем делить эти речи на три. Всегда есть люди, готовые неугомонно мотаться по свету. Одни стремятся заглушить душевную боль наплывом свежих впечатлений. Другие услышали, что дают бесплатный сыр, но не дослушали — где. Третьи бегут от себя настоящего в поисках себя идеального. Есть, пожалуй, ещё и четвёртый, и пятый, и прочие варианты. Есть то, о чём сказано в воздушной книге: Им овладело беспокойство, Охота к перемене мест (Весьма мучительное свойство, Немногих добровольный крест). И это уже другие стихи на ту же тематику. Единственное, что нужно, — это дать человеку возможность посмотреть на чужое небо и поесть чужого хлеба. Дать возможность самому, а не с чужой подачи, развенчать собственные иллюзии и фантазии и ощутить тот особый вид тоски, который называется ностальгией и от которого чахли и умирали на чужбине лучшие сыны и дочери твоей земли. Это действительно сообщает жизни ту степень глубины, на которой привычное становится чудесным. Если свобода перемещений действительно необходима, то именно для такого «кружного пути паломника», который в результате путешествий и поисков вновь обретает смысл жизни, и родину, и своё место в ней. Рейтинг: 10 Голосов: 8 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Сергей К 9 января 2013, 09:13 К Евгению Я был в Мексике, взбирался на пирамиды. Безупречные геометрические громады рассыпаны там и сям на Тегуантепекском перешейке. Хочется верить, что их воздвигли космические пришельцы, ибо обычно такие вещи делаются рабами. И перешеек усеян каменными грибами. Глиняные божки " , поддающиеся подделке с необычайной легкостью, вызывающей кривотолки. Барельефы с разными сценами, снабженные перевитым туловищем змеи неразгаданным алфавитом языка, не знавшего слова " или " . Что бы они рассказали, если б заговорили? Ничего. В лучшем случае, о победах |
| 28 И сказали они (народ Израильский сливший се6е золотого тельца): вот Бог твой () Израиль, который вывел тебя () из земли Египетской ( Исх. 32:4 ). С этими же словами обращается к израильтянам и Иеровоам, вводя идолопоклонство ( 3Цар. 12:28 ). В греческом тексте слово Элогим, как в том, так и в другом месте, и предикат множественного числа переведены: ο θεο, οτινες νεββασν σε; то же и в славянском тексте. Филистимляне (в 1Цар. 4:7, 8 ) высказывают свой страх перед сильным Богом евреев, поразившим Египет казнью; в греческом Элогим со стоящим во множественном числе указательным местоимением – и прилагательными и также переведены соответствующими словами множественного числа, –в книге Бытия (31:53) Лаван говорит с Иаковом о Боге Авраамовом и Боге Нахоровом: ... на основании верований политеистических. Что касается до слов: ( Быт. 35: 7 ), то здесь указание не на Господа только, но и на ангелов, виденных Иаковом при явлении ему небесной лествицы (Слич. Быт. 20:12, 13 ). 30 По Шрадеру, еврейскому Elohim на клинических надписях отвечает ассирийское Поп. Die Keilinschriften und d. Alte–Testam. В. 1. 31 Указание на это находится в книге Судей. Гедеон, разрушая жертвенник Ваала, ставит жертвенник Иегове, называя его Иегова Шалом (6:24–27). О сынах Израилевых впавших в идолопоклонство сказано, что они творили зло перед Господом – Иеговой (13:1), а далее говорится, что истукан, сделанный Михой, стоял во все то время пока дом Божий (), т.е. кивот завета, находился в Силоме (18:31), значит идолослужение здесь противополагается почитанию Бога – Элогим. 32 Очевидно здесь игра слов или сходных звуков. В сопоставлении с Elohim, именем истинного бога, боги ложные называются elilim, т.е не-боги или боги ничтожные. Слово это по одним – уменьшительное от Бог, во множественном ( Дан.11:36 : Бог богов) и значит божки, т.е. боги, не имеющие никакой силы. По другим, оно сложное из ничто и множественного – боги: тоже, что и значит: не боги. В первом словопроизводстве он в сопоставлении с Elohim отвечает немецкому Gotze в сопоставлении с Gott, в последнем оно, кажется, то же, что в нашем языке убог, убогие и у малороссиян не-бог не-бога, т.е. ничего не имеющие, ничтожные, жалкие (небожчик, небожка – покойники, люди умершие, несуществующие), в противоположность слову богатеть, которое от слова бог, как и латинское dives от deus, divus. Значение слова elilim в противоположность Elohim в некоторых местах ( Пс. 95:5 , ср. 96:7) выступает очень ясно; это слово встречается уже в книге Левит (19:4. 26:1). Эвальд признает его очень древним, он опровергает также мнение недавно явившееся по поводу гимьярийских надписей (в Journ.Asiatique, 1872 г.), будто elilim первоначально было тождественно по значению с Elohim. Gesch. B.II, 100. II Die Lehre d. Bibel v. Gott. B.11. s.268. |
| Потом Перкунас загремел и заблистал молниею так, что казалось не только дом, но весь окрестный лес провалится сквозь землю, а молния блистала так, что, казалось, вот всё сожжёт, – и ветер в окно улетел, а плотник не испугался, потому что занялся своим молитвенником. Когда же по очереди на третью ночь пришлось пугать плотнику своих товарищей, то он взял железную тележку и проволочную плеть, что отнял у лаймы, хлопает бичом, тележку катит, а сам кричит: «Нич! нач! Железная тележка, проволочная плеть!» Перкунас и ветер как услышали, подумали, что это та самая лайма, что их так сильно поколотила, и убежали! И, таким образом, плотник стал обладателем всего хозяйства, подсмеиваясь над своими товарищами, которые не могли его испугать ни бурею, ни грозою, а он их испугал тележкою и бичом. В этой сказке видно древнее сознание победы человеческого ума над силами природы. Плотник здесь, может быть, странствующая светоносная божественная сила, водворяющая образованность на земле – Аполлон, Тезей, Геркулес Греции, Свантовит славянский, Бальдур скандинавский. Что касается до лаймы, то едва ли не заменено здесь лаймою впоследствии, по ошибке, другое мифологическое имя – может быть, лесная Рагана – то же, что сербская вила, дикое, сильное и воинственное существо, но уступающее мудрости человеческой более, чем всякой богатырской силе. Из других мифологических существ парстуки, если не в песнях, то в сказках играют до сих пор немаловажную роль. Эти подземные божки являются хитрецами, делающими проказы человеку. В одной сказке трое охотников отправились на охоту; двое должны были каждый день ходить по лесу за добычею, а третий, по очереди, готовить им обед к их приходу. Но когда, таким образом, оставался в избе один, исправлявший должность повара, явился маленький человечек, ростом не больше ступни, с бородою длиной в сажень, и жалобно плакал, и просил дать поесть. Его просьбы казались так трогательны, что невозможно было отказать ему, но как скоро ему давали кусок мяса, проказник ронял его и просил поднять, уверяя, что сам не в силах от болезни ни приподняться, ни нагнуться. |
| Оно срывает пластырь с наших ран и показывает, как ничтожны наши фальшивые божки в сравнении даже с нашими собственными сердцами. Такое обращение с идолами никогда не приводило людей в восторг. Вспомните, как они поступали с пророками. Но мы должны ободриться. Даже не верящие в рай скептики носят в себе сердце, скроенное по небесным меркам. Карты тасованы, и игральному кубику придано утяжеление, утяжеление любовью небес. Amor meus, pondus meum, говорил Августин: «Любовь моя — бремя мое». Сила гравитационного притяжения любви влечет сердце скептика в направлении к небесам, в то время как антигравитация греха тянет его назад. Часто приходится иметь дело с разумом, который попался в ловушку словесных предубеждений. Начните говорить о небесах — и вы услышите в ответ насмешки. Но если вы начнете говорить о таинственной неудовлетворенности жизнью даже тогда, когда все идет хорошо, — особенно тогда, когда все идет хорошо, — вы услышите ответ человеческого сердца, даже если уста его будут говорить обратное. Никто не мечтает о пушистых облаках и бесполых херувимах, но все страстно жаждут небес. Никто не стремится к таким небесам, которые мы себе представляем, но все страстно желают того, о чем написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». Наш дом — небо Мы все еще дети, но никак не можем понять этого. Среди нас нет взрослых. Становясь старше, мы просто меняем наши игрушки на другие: теперь у нас бизнес вместо биты, секс вместо санок, власть вместо игрушечных пистолетов. Когда придет время умирать, наш Отец позовет нас: «Иди сюда, малыш. Оставь свои игрушки, пора домой». Небо — это наш дом. И нам не будет он казаться каким-то странным, далеким или неестественным, напротив, он будет совершенно естественным. Ведь небо — это то, для чего мы созданы. Вся наша литература направлена на поиски его: это тот «дом», который ищет Одиссей, Эней, Фродо и заблудившийся инопланетянин. Размышление о небесном — это не эскапизм. |
| И этот плач о нерожденных детях проходит через весь Ветхий Завет. Утратили мечту о ребенке Авраам и Сарра, переступившие порог восьмидесятилетия. Но плач об этом они сохранили, и Бог дал им сына. Анна, будущая мать пророка Самуила, буквально вымолила себе сына. Женщины всего Израиля оплакивали предстоящую неизбежную смерть дочери Иеффая. Оплакивали не потому, что она умрет, а именно потому, но умрет, не успев оставить детей своему народу. А вот обратное проявление того же чувства: разбита армия израильтян. Умер, получив известие о гибели армии и смерти своих сыновей первосвященник Илия. Ставшая вдовой жена одного из сыновей Илии в это время рожает сына, и умирает сама. Однако ее, все потерявшую и умирающую, утешают: “не бойся, ты родила сына!” ( 1 Цар. 4,20 ). Для того сознания, которое называют “ветхозаветным” (нередко с оттенком уничижительности), ребенок — это чудо Божие, величайший дар, которым Бог может наградить человека. Ева, первая женщина на земле, впервые пройдя роды, и при виде первенца говорит удивительные слова: “приняла человека я от Господа”. И так естественно при этом сознании выглядит ответное дарение: и Анна, мать Самуила, и Анна, мать Марии отдают своих детей на служение Богу: Ты дал детям жизнь — так пусть их жизнь будет прославлением Тебя! Да и в целом законодательство Моисея предписывало первенца посвящать Богу ( Исх. 22,29 ). В этом — смысл обряда обрезания. И этот смысл (вкупе с новыми, другими) присутствует в христианском крещении младенцев. А мы, люди ХХ века, так же ли понимаем зачатие и рождение детей? Так же мы благоговеем перед тайной новой жизни? Нас возмущает жестокость некоторых эпизодов древнеизраильской истории. Но ярость израильтян по отношению к язычникам станет понятнее, если мы, с одной стороны, что сколь драгоценна для людей Библии была детская жизнь. А, с другой стороны, вспомним также, что у тогдашних палестинских язычников младенцы сжигались во славу Ваала… Боги язычников — это всегда боги бытового благополучия. “Поклонись мне — и я, а не Тот небесный тиран, дам тебе и богатство и здоровье!”, — увещевают языческие божки человека, созданного Единым Богом. Во имя сытости и комфорта Израиль готов был отречься от Моисея и Бога и вернуться в египетское рабство. Во имя этого же комфорта палестинские племена готовы были приносить в жертву своих младенцев. И ту же цену детской жизни назначают русские женщины… Сегодня они тоже готовы убивать своих детей — лишь бы жить в относительном благополучии. На одного ребенка, которому русские женщины разрешают родиться, приходится трое убитых ими же во чреве. Три аборта — на одно рождение. И мы просим, чтобы Бог благословил миром и довольством такую Россию? |
|
|
