| — Геронда когда человек начинает по благому произволению делать что-то хорошее, а потом доходит до крайности и получается зло, это значит, что нет рассуждения? — Начало может быть хорошим, но если человек невнимателен, то к делу примешивается эгоизм и он сбивается с нужного курса. Когда к тому, что мы делаем примешивается наше “я”, наше эго, тогда возникают пристрастия, и диавол пожинает плоды. Потому старайтесь жить внутренне внимательно, смиренно, трудиться незаметно, чтобы иметь Божественное просвещение. Живущий внутренней жизнью, смиренно преодолевает человеческую мелочность, фанатизм и т. д., становясь зилотом, ревнителем, в хорошем смысле этого слова. — Геронда, мне трудно распознавать, что правильно в каждом конкретном случае. — Тебе необходимо очищение, чтобы появилась ясность духовного восприятия. Читай “Лавсаик”, “Лимонарий”, “Достопамятные сказания”, авву Варсонофия, читай применительно к себе, чтобы развить духовную в интуицию. Тогда сможешь различать, где золото, а где медь, и станешь настоящим ювелиром в духовных делах. В каждой добродетели необходимо рассуждение — Геронда, авва Исаак пишет “Бог вменяет добродетель по рассудительности”. — Так и есть. Любое наше дело, чтобы оно было угодно Богу, и любая добродетель, чтобы она на самом деле была добродетелью, имеют нужду в рассуждении. Рассуждение — это соль добродетелей. Поэтому Христос и говорит в Евангелии: “Всяка жертва солию осолится” ( Мк.9:49 ). К примеру, в вопросе подвига сколько требуется рассуждения! Человек должен учитывать свои силы, своё духовное состояние и т. д. Если он перегнёт палку, то окажется неспособным вообще что-либо делать, а это будет в ущерб всей его духовной жизни. Потому отцы говорят: “Что сверх меры, то от диавола”. Для Паисия Великого, например, который мог двадцать дней оставаться без еды, не было бы крайностью постоянно держать трёхдневные посты. Но для человека, у которого ноги дрожат от слабости и который с трудом раз в год выдерживает трёхдневный пост, налагать на себя постоянно такие посты было бы крайностью, а крайность, как мы сказали, от диавола. |
| Кстати, обо всех перипетиях жизни Августина мы знаем от него самого. Августин написал замечательный труд под названием «Исповедь», где он кается перед Богом в своих грехах, рассматривая весь свой жизненный путь. И иногда, как мне кажется, слишком жестко оценивает свою прошлую жизнь, свою юность, называя себя развратником, который, живя в Карфагене, распутничал. Безусловно, крупный римский город того времени располагал к легкомысленному образу жизни, особенно молодого человека. Но, думается, Августин излишне строг к себе, и вряд ли он был таким уж греховодником. Хотя бы потому, что его постоянно мучил вопрос: «Откуда в мире зло?» От матери он наверняка слышал, что Бог один, Он благ и всемогущ. Но Августину было непонятно, почему, если Бог благ и всемогущ, в мире существует зло, страдают праведники и нет справедливости. В чем смысл борьбы богов, если они бессмертны и вечны? В Карфагене он познакомился с манихеями, учение которых ему показалось логичным. Эта секта называлась так по имени персидского мудреца Мани. Манихеи утверждали, что в мире существуют два противоборствующих начала – доброе и злое. Добро в мире – от доброго начала, возглавляемого благим богом, владыкой света, а зло – от злого начала, от сил мрака; эти два начала постоянно борются друг с другом, потому и в мире добро и зло все время в борьбе. Это Августину представилось разумным, и он на несколько лет стал активным членом манихейской секты. Но однажды Августин задался вопросом: «А в чем смысл этой борьбы?» Ведь согласимся, что любая борьба имеет смысл только тогда, когда одна из сторон надеется победить. Но в чем смысл борьбы сил мрака с благим богом, если он бессмертен и вечен? И зачем благому богу вступать в борьбу с силами мрака? И тогда Августин задал своим друзьям-манихеям вопрос: «А что сделают силы мрака доброму богу, если добрый бог откажется от борьбы?» Ведь причинить боль ему нельзя: бог бесстрастен; убить тем более… Так зачем бороться? Манихеи не смогут ответить на этот вопрос. И Августин постепенно отходит от манихейства и возвращается к философии Цицерона, который, как известно, был скептиком. И придет к скептическому ответу на свой вопрос о причинах зла в мире. Какому же? Что ответа на этот вопрос нет. «Возьми, читай!» |
| «Вы, конечно, любите поэзию?» – спросил я у хозяина. – «Родясь в романической земле, – отвечал он, – как не любить поэзии?» Между тем мы отдохнули и пошли гулять по саду. Со всех сторон представлялись нам дикие виды гор, полагавших тесные пределы нашему зрению. – Если мне когда-нибудь наскучит свет; если сердце мое когда-нибудь умрет всем радостям общежития; если уже не будет для него ни одного сочувствующего сердца, то я удалюсь в эту пустыню, которую сама натура оградила высокими стенами, неприступными для пороков, – и где все, все забыть можно, все, кроме бога и натуры. – Возвратясь в комнату, нашли мы на столе кушанье. Обед был самый изобильный; говорили, шутили, смеялись, Лафатер, сидевший рядом со мною, сказал, потрепав меня по плечу: «Думал ли я дни за три перед этим, что буду ныне обедать с моим московским приятелем?» После обеда началась игра – однако ж не карточная, друзья мои! Все сели вокруг стола; всякий взял листочек бумаги и написал вопрос, какой ему на мысль пришел. Потом бумажки смешали и раздали. Всякий должен был отвечать на тот вопрос, который ему достался, и написать новый. Таким образом продолжались вопросы и ответы, пока на листочках не осталось белого места. Тут прочли вслух все написанное. Некоторые ответы были довольно остроумны, а Лафатеровы отличались от других, как луна от звезд. Сестры прелестницы отвечали всегда просто и хорошо. Вот вам нечто для примера. Вопрос: «Кто есть истинный благодетель?» Ответ: «Тот, кто помогает ближнему в настоящей его нужде». Сей ответ, при всей своей простоте, заключает в себе разительную истину. Давай всякому то, в чем он на сей раз имеет нужду; не читай нравоучений тому человеку, который умирает с голоду, а дай ему кусок хлеба; не бросай рубля тому, кто утопает, а вытащи его из воды. – Вопрос: «Нужна ли жизнь такого-то человека для совершения такого-то дела?» Ответ: «Нужна, если он жив останется; не нужна, если он умрет». – Вопрос: «Что всего лучше в том месте, где мы теперь?» Ответ: «Люди». Потом из нескольких заданных слов, между которыми не было никакой связи, надлежало всякому сочинить что-нибудь связное. |
| Мне кажется, что про это очень важно говорить. Человек, у которого нет болезней или утраты, может испытывать такие же сильные чувства, он имеет на это полное право. — Какой он — писатель книг для подростков? — Не знаю, не могу сказать. Это очень разные люди. Сказать, что он должен быть честным, наверное, банально. Я же вижу, какие книги подростки выбирают. В них бывают и манипуляции, и вторичность. Принято говорить, что подростки остро чувствуют фальшь — нет, иногда они легко покупаются. Но при этом иногда думаешь: «Дети не поймут», а они выбирают именно этот сложный текст (так было с книгой Евгении Басовой «Изо»). Писатели все очень разные, мне трудно назвать обобщающий признак. Фото: Facebook — Когда выходит новая книга, важно ли вам понимать, что попали в яблочко, и как это происходит? — Если два человека сказали «да», все остальное уже не так волнует. Неважно, взрослый это сказал или дети. Я вообще не ожидала, что у последней книжки про Тимофея («Тимофей/блокнот. Ирка/скетчбук». — Прим. ред.) будет какой-то успех. Это внутренний текст, камерный, мне казалось, совсем не на публику. Не была уверена, будут ли ее печатать. На карантине ушел весь тираж. Для меня это что-то невероятное. — Какой вопрос задали подростки, ответа на который у вас нет? — Моя задача не давать ответы. Вопросы важнее ответов. Любимый вопрос был задан на самой первой встрече: «Вы книгу написали, чему вас научило это произведение?» Этот вопрос — шедевр, я считаю, потому что с каждой книгой ты что-то меняешь в себе. Совершенно невыносим вначале был вопрос: «Где вы находите вдохновение?» Но потом я научилась на него отвечать. В целом я не очень понимаю, что можно спрашивать у писателя. Когда прихожу на встречу с писателем, чаще всего не знаю, что спросить. Вот у него текст есть, что спрашивать-то? Читай — и все. Все, что он хотел сказать — сказал. Иногда бывает интересно послушать, как писатель говорит. На Алексея Сальникова я посмотрела, услышала его — мне достаточно. Рада, что видела его, он очень похож на свои тексты. Иногда бывает очень важно услышать голос — именно то, как человек говорит, его интонацию. |
| Упомянутая выше иерархия интеллигентности (или просвещенности) выражается иначе в следующей дневниковой записи этого периода: «NB: Семинарии надо поскорее возвысить до гимназий, то есть, так сказать, обратить в гимназии, уже и потому, что тем уничтожится рассадник нигилятины (см. “Внутр обозрение” Елисеева, “От зап ”, декабрь). Смешные проекты Елисеева для возрождения духовенства (два попа: требник и учитель)» . Хроническая повышенного градуса неприязнь Достоевского к семинариям мотивируется у него той же идеей, на которой зиждутся все его антикатолические этюды (самый известный – легенда о Великом инквизиторе). Логика здесь такая: католичество пало в искушении земным царством и сделалось антихристианством, отчего и явилось прямой причиной атеизма в Европе. Так вот, эта же самая антиклерикальная схема переносится теперь на православные семинарии как на «рассадники нигилятины» и на православных клириков, в массе своей (кроме русских народных старцев Зосимы и Тихона) павших в искушении хлебами . Поэтому и спасение (возрождение) что Западной, что Восточной Церкви – в самом русском народе (читай: в почвенничестве). При этом основной источник информации о нравственном падении толстопузых попов и скотов-семинаристов, разумеется, «желтые», как теперь бы сказали, либеральные издания (других к тому времени уже почти и не было) . Поэтому и все иные (кроме почвеннического) проекты возрождения духовенства заведомо смешны. То же самое в «Дневнике» следующего года: «Столь крутой перелом жизни, как реформа 19-го февраля, как все потом реформы, а главное, грамотность (хотя бы даже самое малое соприкосновение с нею), всё это, бесспорно, родит и родило уже вопросы, потом, пожалуй, сформирует их, объединит, даст им устойчивость и — в самом деле, кто ответит на эти вопросы? Ну кто всего ближе стоит к народу? Духовенство? Но духовенство наше не отвечает на вопросы народа давно уже. Кроме иных, еще горящих огнем ревности о Христе священников, часто незаметных, никому не известных, именно потому что ничего не ищут для себя, а живут лишь для паствы, — кроме этих и, увы, весьма, кажется, немногих, остальные, если уж очень потребуются от них ответы, — ответят на вопросы, пожалуй, еще доносом на них. Другие до того отдаляют от себя паству несоразмерными ни с чем поборами, что к ним не придет никто спрашивать» . То есть вся надежда, конечно же, на самих себя, на народ, особенно – на лучших (высших) людей в нем. |
| ….. Вопрос 7 – Что делать, как «искать … Бога и спасительного лица Его»? ….. Ответ 7 – Читай далее рассуждения автора. ….. II. Однако, даже после приведения логики рассматриваемого рассуждения автора к однозначному пониманию содержания, сути, сущности содержания рассуждения автора, сама сущность представленного рассуждения автора, на мой взгляд, не совсем точно выражает сущность рассматриваемого вопроса, в части ответа на вопрос – Зачем Бог создал человека? ….. На мой взгляд, ответ на вопрос - Зачем Бог создал человека? должен быть таким: ….. Бог создал человека потому, что Бог – (совершенная) любовь, а (совершенной) любви не бывает без (совершенного) объекта любви - человека. ….. P . S . ….. Примечание (дополнительный аргумент) – Кто имеет (совершенную) любовь, тот отдает (способен отдать) все, что имеет, любимому, ибо для любящего - отдать любимому, означает тоже, что для нелюбящего – получить. Мирянин 28.08.17г. Мирянин 29 августа 2017г. 11:09 ..... Комментарий - " Краткий начальный комментарий " ( от 28.08.17г.), по моей ошибке, был адресован на данный сайт, однако текст комментария был написан для другой статьи Терстегена Герхарда - " Краткое наставление, как искать Бога и лица Его " , которая опубликована на сайте - http://www.bogoslov.ru/text/5484926.html ..... Прошу прощения у читателей. Мирянин. 29.08.17г. Прохина Анна 03 сентября 2017г. 21:12 Григорий Нанзианзин: " По моему мнению, древо познания добра и зла было древом созерцания. " Человек должен был подходить к созерцанию и к Боговедению постепенно, через Богообщение. Древо жизни и было древом Богообщения. Ибо истинная жизнь людей заключалась в общении с Богом, являясь непрерывным преодолением тварной ограниченности через приобщение к жизни абсолютной и Божественной. Богообщение давало истинное Боговедение, но для созерцания был нужен непрерывный путь духовного совершенствования. Адам же был сотворен чистым и невинным, но несовершенным , ему предстоял путь духовного восхождения . Однако он. по мысли свт. Григория Паламы , дерзко пожелал взойти на степень созерцания, как бы силой исхитив тайны Боговедения. |
| Дайте ребенку повозиться самому Давайте вернемся к нашим детям. Чем мы можем им помочь, чтобы не замедлять их живость. Над этим ведь думали очень многие талантливые педагоги, например, Мария Монтессори. Монтессори говорила: не вмешивайтесь, ребенок чем-то занимается, дайте ему это делать, не перехватывайте у него ничего, никакое действие, ни завязывание шнурков, ни карабканье на стульчик. Не подсказывайте ему, не критикуйте, эти поправки убивают желание что-то делать. Дайте ребенку повозиться самому. Должно быть огромное уважение к ребенку, к его пробам, к его усилиям. Наш знакомый математик вел кружок с дошкольниками и задал им вопрос: чего больше в мире, четырехугольников, квадратов или прямоугольников? Понятно, что четырехугольников больше, прямоугольников меньше, а квадратов еще меньше. Ребята 4-5 лет все хором сказали, что квадратов больше. Педагог поухмылялся, дал им время подумать и оставил в покое. Через полтора года, в возрасте 6-ти лет его сын (он посещал кружок) сказал: «Пап, мы тогда неверно ответили, четырехугольников больше». Вопросы важнее ответов. Не торопитесь давать ответы, не торопитесь за ребенка ничего делать. Не надо воспитывать ребенка Дети и родители в обучении, если мы говорим о школах, страдают от отсутствия мотивации. Дети не хотят учиться, и не понимают. Многое не понимается, а выучивается. Вы по себе знаете – когда читаешь книгу, не хочется ее запомнить наизусть. Нам важно схватить суть, по-своему прожить и пережить. Этого школа не дает, школа требует учить от сих до сих параграф. Вы не можете понять за ребенка физику или математику, а из детского непонимания часто растет неприятие точных наук. Я наблюдала мальчика, который, сидя в ванне, проник в тайну умножения: «Ой! Я понял, что умножение и сложение – это одно и то же. Вот три клеточки и под ними три клеточки, это всё равно, что я три и три сложил, или я три по два раза!» – для него это было полное открытие. Что же происходит с детьми и родителями, когда ребенок не понимает задачу? Начинается: как же ты не можешь, читай еще раз, вот вопрос видишь, запиши вопрос, еще надо записать. Хорошо, сам думай, – а он не знает, как думать. Если возникает непонимание и ситуация выучивания текста вместо проникания в суть – это же неправильно, это неинтересно, от этого страдает самооценка, ведь мама и папа сердятся, а я балбес. Как результат: я не хочу этим заниматься, мне это не интересно, я этого не буду. |
| Слабость религиозной критики в Америке естественно привела к тому, что защитники религии обленились и утратили чутье. Наши богословы куда чаще и с куда большим удовольствием разбираются в запутанных отношениях между разными религиозными группами, чем исследуют вопросы веры как таковой. Миссис О’Хейр, собственно говоря, против религии не выступала. Она хотела лишь, чтобы правительство не заставляло ее детей молиться в школе, и, как ни странно это прозвучит, многие верующие были с ней согласны. Наши газеты с большим интересом обсуждают попытки баптистов обратить иудеев, чем вопрос о том, какая религия, — христианство или иудаизм, — больше говорит уму современного постмодерниста. Не пора ли нам возродить старинное искусство полемики и апологетики? Я полагаю, пора, — и надеюсь и молюсь о том, чтобы в переписке Эко и Мартини читатели увидели элегантный, информативный, поистине высококачественный образец того и другого. Чтение этой книги заставляет желать большего. Невольно жалеешь, что Мартини и Эко ограничились лишь тремя темами. Быть может, успех побудит их продолжить дискуссию. По большей части профессор-романист задает вопросы, а ученый епископ старается их понять и ответить. Только в последней части епископ предлагает писателю свой вопрос, — и вопрос этот страшно важен. С искренним интересом он спрашивает, как людям, не верящим в Бога, не признающим трансцендентного Источника ценностей и смыслов, удается не впадать в релятивизм, в наше время столь недалеко отстоящий от нигилизма. Полагаю, Эко дает прекрасный ответ, и все же мне хотелось бы знать, что сказал бы на это Мартини. Вместо этого, — возможно, намеренно, — диалог обрывается на полуслове, и читатель остается наедине со своими мыслями. Однажды, сидя в саду, молодой Августин, — тот самый, что потом крестится в Милане, городе Мартини, а еще много лет спустя станет святым, — услышал голос, говорящий: «Возьми и читай». Читателя этой удивительной книги я оставляю с таким же напутствием. Харви Кокс В ожидании нового Апокалипсиса |
| Но, во-первых, объявление учения Церкви об иудином предательстве, не выдерживающим здравой и серьезной критики, разве не антицерковно? – утверждение, что христианство не сказало еще своего последнего слова разве в согласии с учением Церкви? – церковно ли, или по-толстовски учит о. Петров, отстаивая с большим жаром самостоятельность и свободу всякого верующего в понимании Евангелия? – Он внушает: «пока ты не толкуй Евангелия; ты только укажи его людям, тверди им: здесь истина, здесь разрешение всей путаницы жизни» («К свету!» стр. 60). «Из таких рассуждений, по словам прот. Гобчанского, ясный вывод, что общецерковное понимание и уяснение Евангелия – дело излишнее. Ты только купи Евангелие и читай. Не прилагай и не ищи никаких толкований. Право, заключает о. Г-ский, каким-то сектантским духом веет от таких советов». (См. «Вер. и Церк.» 1903 г., кн. 2-я, стр. 284); – не сектантским ли, не противоцерковным ли, также, духом веет и от следующих выражений о. Петрова, допущенных им в книжке «Евангелие, как основа жизни» при толковании евангельского учения о поклонении Богу в духе и истине: «не нужны Ему (Богу) ни жертвы тучные, ни дым кадильный, ни алтари, сияющие золотом и драгоценными камнями, не требует Он ни поклонов, ни паломничеств, ни постов » (стр. 89) 16 . – Во-вторых, от пастыря православной Церкви, неустанно поучающего и через устные беседы, и через книги, и через газеты, и через календари, казалось, как бы не услыхать специального слова в защиту Церкви и против врагов её, теперь так особенно умножившихся и дерзновенных? Вот это-то «умолчание» поставленного на стражу Церкви и оправдание такого умолчания другими стражами Церкви и есть, как выражается г. Воронец, «страшное, антихристианское знамение времени» 17 . Конечно, «антицерковность» и «бесцерковность» в проповеди предметы различные и смешивать их нельзя. Но вот вопрос: какая проповедь вреднее для Церкви Христовой – антицерковная или бесцерковная? Дельный и вразумительный ответ на вопрос этот дает в «М. Вед.» (см. |
| Современник святителя Игнатия знаменитый старец Адриан († 1853), иеромонах Югской Дорофеевой пустыни, приближаясь к смерти, советовал своим духовным чадам: – Если не найдете себе истинного друга-руководителя духовного, изберите себе другом Добротолюбие и крепче его держитесь. Я душевно рад был послужить всем во славу Божию, но слаб стал. Сегодня я жив, а завтра меня может уж не быть, так и держитесь крепче Добротолюбия . Приведу тебе еще пример из жизни уже близкого к нам по времени праведника. Как-то раз одна из посетительниц Глинской пустыни хотела пожаловаться схиархимандриту Андронику ( † 1974), как ей трудно жить без духовного руководителя. Однако подойти к старцу она постеснялась, так как в это время он быстро шел по монастырскому двору с каким-то человеком. Тем не менее желание женщины не осталось тайной для прозорливца. Проходя мимо нее, он, как бы между прочим, сказал: «Руководителей сейчас нет. Книги, книги читай!» Святоотеческое наследие насчитывает множество книг. В них пространно изложено все многообразие духовного опыта, который приобрели подвижники благочестия в течение многих столетий. Когда ты будешь читать писания Святых Отцов, у тебя сразу возникнут вопросы: что из прочитанного взять за правило, какие советы подойдут конкретно для тебя, как следовать святоотеческим наставлениям в твоих условиях жизни? Эти и другие вопросы будут постоянно возникать в твоей голове. Хочу тебя предупредить: одни берутся за многое, а потом оставляют даже обязательное; другие хватаются за совершенно несвойственные им духовные делания и начинают блуждать по пути спасения словно слепые. Все святоотеческие правила и наставления сами по себе хороши, мудры и благодатны. Однако будет ли тебе полезен тот или иной совет именно сейчас? Достиг ли ты того нравственного уровня, который необходим для выполнения конкретного духовного правила? Хочу также обратить твое внимание на то, что при чтении духовных книг люди склонны впадать в крайности. Первая крайность. Иногда чтение превращается в некое увлечение и даже в страсть. Человек постоянно и много читает, делает выписки, размышляет над прочитанным, но при этом в его духовной жизни незаметно никаких успехов. Его земное бытие почти ничем не отличается от жизни неверующих, но приверженных моральным устоям людей. Как говорится, не в коня корм. Человек на основе прочитанного строит в своем воображении воздушные замки, а в реальной жизни не предпринимает почти никаких усилий над совершенствованием своей души. |
|
|
