| По толкованиям к отдельным частям литургии можно судить о составе чинопоследования службы, функционировавшего во время создания греческой версии В трактата, с которой был сделан славянский перевод. У литургии в это время стала формироваться проскомидия перед совершением литургии. В этом нас убеждают толкования на хлеб, на приготовление просфор и вино, вставленные в редакции В перед толкованием молитв антифона. При этом на своем древнем месте, перед анафорой, толкование проскомидии также сохраняется. Данная особенность может свидетельствовать о начавшемся в это время процессе переноса проскомидии в начало службы и формирования в ЛИЗ начальной части: молитв трех антифонов и входа, Трисвятого и Херувимской песни. Значит, в этот период толкуемое последование этой литургии было полным. Как свидетельствуют греческие списки ЛИЗ VIII–X вв., полные последования этой литургии были только в евхологиях южноитальянского происхождения, где начальная часть литургии была восполнена восточными молитвами: молитвами входа и Трисвятого. «Сказание церковное» дает намек на то, что в древнеславянском последовании ЛИЗ была молитва на «Лобзание мира», которая отсутствовала в константинопольских последованиях литургии, но была свойственна восточным литургиям – литургии Иакова и литургии Марка. Подробное толкование обряда «Лобзания мира» содержит парафраз из молитвы Ги исе хе любви творче, имеющейся в ряде древнерусских служебников XIV в. и восходящей к древнейшим западноболгарским переводам. Таким образом, состав последования литургии, толкуемый в «Сказании церковном», находит аналогии в итало-греческих евхологиях и в западноболгарском переводе литургии, фрагментарно сохранившемся в Синайском глаголическом служебнике XI в. Молитвы восточного происхождения, которыми была восполнена начальная часть ЛИЗ, сохранились в некоторых древнерусских служебниках XIV в., когда на Руси «возрождаются» и вновь начинают использоваться древние молитвы из западноболгарского перевода литургии, известного на Руси в домонгольский период. Тексты литургий в древнерусских служебниках, сохранившихся до наших дней, содержат лишь отдельные следы древнего последования, переведенного учениками первоучителей в Западной Болгарии и толкуемого в «Сказании церковном». Ряд редких литургических терминов, известных в «Сказании церковном», иногда встречается в рубриках древнерусских пергаменных служебников, например, свитое и козмитъ. |
| Серьезная систематизация и типологизация греческой литургии Иоанна Златоуста впервые была предпринята Андре Жакобом в диссертации «История греческого чинопоследования литургии Иоанна Златоуста » (Histoire du formulaire grec de la liturgie de saint Jean Chrysotome), которая была защищена в Лувене в 1968 г., но осталась неопубликованной. На материале более 250 евхологиев VIII–XIX вв., А. Жакоб провел типологическое исследование преданафоральной и постанафоральной частей греческой литургии Иоанна Златоуста , которые в рассмотренный им период подверглись существенным изменениям. Он выделил четыре основных греческих редакции службы и определил хронологические рамки их распространения на территории Византийской империи: – древнюю константинопольскую, – древнюю южноитальянскую, – новую константинопольскую, – новую южноитальянскую. Важность работы Жакоба заключается в том, что он ввел в научный оборот много ранее неизвестных евхологиев и выделил региональные и хронологические типы литургии. По сути дела его труд носит источниковедческий и текстологический характер: в результате его исследования определены критерии выявления исторических изменений литургии, описаны основные типы греческой литургии, хронология их изменений и их региональные варианты [Jacob 1968]. Без исследования Андре Жакоба невозможно разобраться в текстологически запутанном славянском последовании литургий, поэтому в нашей работе она положена в основу типологического исследования. Почти одновременно с А. Жакобом профессор Папского Восточного института в Риме Хуан Матеос, используя метод А. Баумштарка, предпринял историко-литургическое исследование литургии Иоанна Златоуста , в котором он выделил и описал основные изменения последования литургии Оглашенных в древнейших письменных памятниках [Mateos 1965–1970; Mateos 1971]. Х. Матеос имел в своем распоряжении не так много рукописных источников, а больше работал с изданиями и уже известными рукописями. Однако принципиальным отличием его работы является анализ литургии в контексте всех христианских версий этой службы. Результатом исследования явилась реконструкция отдельных литургических элементов последования и исторический комментарий к их изменениям. Работа Х. Матеоса была продолжена его учеником Робертом Тафтом, он исследовал литургию Верных, опираясь на методику Х. Матеоса. В настоящее время его работы, посвященные формированию различных частей литургии Иоанна Златоуста , являются одними из самых авторитетных исследований в этой области [Taft 1975; Taft 2000; Taft 2001]. |
| Как отмечает А.А. Дмитриевский , значение этих первых Служебников для истории русского чина литургии состоит лишь в том, что они предоставляют материал для сравнения. Текст литургии в editio princeps 1602 г. не представлял собой чинопоследование, находившееся в большинстве рукописей; в этом Служебнике была напечатана редакция, произвольно выбранная справщиками. В издании 1623 г. этот текст был пересмотрен, а справщики последних дониконовских изданий (1651 и 1652 гг.) подготовили их с учётом неких греческих рукописей. Несмотря на это, чинопоследование литургии в этих Служебниках, как и в более ранних, сильно отличалось от чинопоследования в никоновских изданиях. Единственное, что нужно отметить здесь об этих ранних печатных Служебниках, это то, что в изданиях 1651 и 1652 гг. Служебник сократился почти до своего сегодняшнего состава, содержа в основном три литургии, вечерню и утреню. Другие «классические» службы греческого Евхология, такие как последование Св. Крещения или Св. Елея, перешли в книгу «Требник». Тем временем Служебники начинают издаваться в Юго-Западной Руси: в Киеве, Львове и Стрятине. Эти издания составлены более тщательно, чем московские. Они были исправлены в соответствии с греческими рукописями и печатными изданиями, хотя и сохраняют некоторые особые черты 105 . Четвёртый период в истории русского чина Божественной литургии начался с первым Служебником патриарха Никона , вышедшем в 1655 г. Этот Служебник поистине открыл новую главу в истории русской литургии. Текст всех литургий, особенно И , был коренным образом пересмотрен. Изменились и содержание, и язык, на котором оно представлялось. Среди изменений 106 были резкое сокращение тропарей во входных молитвах, введение девяти чинов святых, за которых изымаются девять частиц из одной и той же, третьей, просфоры (ранее за всех святых изымалась лишь одна частица 107 ), удаление второй молитвы перед Евангелием, умножение поминовений на Великом входе, добавление концовки «есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней» к «Достойно и праведно» в начале св. |
| Обращаемся к чинам литургии у нас за рассматриваемое нами 653 время. Истории постепенного образования чинопоследования литургии в Греции вовсе не существует, как таковой, и она может быть воспроизводима единственно по сохранившимся рукописям самых литургий. Точно также вовсе не существует и истории постепенного заимствования от Греков нами – Русскими (непосредственно или через Болгар и Сербов) того, что у них относительно чинопоследования литургии с течением времени прибывало и изменялось, равно как и самими нами прибавлявшегося, – и здесь, так же как там, единственный источник сведений составляют сохранившаяся рукописи самых литургий. От периода до-монгольского сохранились до настоящего времени два служебника, усвояемые преподобным Антонию Римлянину и Варлааму Хутынскому, и относящиеся к концу XII века. В этих двух служебниках мы имеем литургии в одной и той же редакции, которая, при своём тождестве в обоих списках, представляет только в них некоторые разности относительно частностей 654 . Должно думать, что эта Антониево-Варлаамовская редакция литургии, – так её назвать, – была у нас если не единственной, то преимущественным образом распространённой их редакцией в продолжение периода до-монгольского, и что после нашествия монголов она оставалась у нас таковой же их редакцией до митрополита Киприана, который ввёл у нас новую их редакцию. Предположение это основывается на том, что в позднейших списках литургии (в позднейших служебниках) мы находим вместе с Киприановской редакцией последних только одну нашу редакцию. Впрочем, так как позднейших списков литургии, с одной стороны, известно (т. е. собственно – приведено до настоящего времени в известность) довольно достаточное количество, а с другой стороны – никак нельзя сказать, чтобы количество огромное: то и предположение может быть считаемо за твёрдое не совершенно безусловным образом. Что касается до разности между собой отдельных списков одной и той же редакции в частностях, то разность эта очень велика: трудно найти два списка, которые были бы совершенно сходны один с другим. |
| занимала место сегодняшних ектений и молитв верных перед Великим входом 36 , перемещается в место перед Трисвятой песнью, а затем, в XI веке, в начало литургии, предваряя антифоны 37 . К этому же веку относятся первые свидетельства о введении в состав литургии изобразительных псалмов (102-го и 145-го) и блаженн вместо антифонов 38 . Перед Великим входом появляется молитва священника «Никтоже достоин», а после него – диалог между священником и диаконом 39 . Однако наиболее заметным в этот период является стремительное развитие протесиса и его оформление в отдельный богослужебный чин. Чтобы не замедлять течение службы, в VIII b. протесис начинает совершаться не в течение литургии верных, а во время пения антифонов 40 , а примерно веком позже – до начала литургии 41 . Также с XII–XIII bb. в монастырской среде наблюдается тенденция прибавлять к Божественной литургии различные дополнительные элементы, такие как стихи псалмов, тропари и диалоги между священником и диаконом 42 . Эти элементы являются в основном подготовительными для священнослужителей. В качестве примеров можно привести диалог перед началом литургии, начинающийся словами «Время сотворити Господеви», и тропарь 3-го часа («Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа...») перед освящением Св. Даров. Развившееся чинопоследование протесиса и только что упомянутые подготовительные элементы стали полноправной частью Божественной литургии благодаря новому виду богослужебных рукописей, появившемуся в XI–XII bb. Речь идёт о «диатаксисах» или «уставах» Божественной литургии. Древнейшие из сохранившихся Евхологиев, относящиеся к VIII–X bb., почти совсем не имеют уставных указаний. Но с Х в. в южно-италийских рукописях уставные указания начинают включаться в текст Божественной литургии и других служб 43 . Константинопольские Евхологии, наоборот, продолжают содержать крайне малое число указаний, которые, однако, начинают собираться в отдельные тексты 44 , «своды указаний», по выражению И. Фундулиса 45 . В заглавиях эти тексты называются «диатаксисами» («уставами»). |
| Литургия Иакова, особенно в её сирской редакции, представляет, как мы сказали, вполне развитый и совершенно законченный тип литургии первой эпохи. Мы находим в ней сходный с настоящим чин проскомидийного воспоминания голгофских страданий в связи с поминовением живых и умерших, но этот чин совершается за евхаристией, после пресуществления, а не в начале литургии. Кроме того, в греческо-сирской литургии Иакова начинательная часть литургии, именно облачение, умовение и предуготовительная молитва священнослужителя получила уже литургическую, хотя и простейшую, обстановку. В этом последнем отношении она представляет уже переходный момент к литургийному типу второй эпохи. К тому же типу в своей начинательной части принадлежат литургии четвертого века: римская и Василиево-Златоустова (малоазийско-константинопольская). Они еще не имеют великого входа и проскомидийного жертвенника, – проскомидийное воспоминание Голгофской Жертвы в связи с поминовением в них еще не выделены от евхаристийного последования, – также и литургия верных строго отделена от литургии оглашенных. Таким образом, они вполне сохраняют основные черты литургийного типа первой эпохи. Но, с другой стороны, они отличаются от последнего тем, что имеют уже формулированные начинательные молитвы, как и сирская редакция литургии Иакова и коптская литургия Кирилла. § 8. Римская (западная) литургия Примечательно, что из первохристианских церквей только одна римская не сохранила литургийного чина с именем апостольским. Ученые, поэтому, не без основания полагают, что в первые два-три века Рим не имел своего особого литургийного чина, но употреблял греческую литургию и, вероятно, даже на греческом языке.–Латинская литургия появляется уже в четвертом веке. Этим и объясняется, что древнейший чин латинской литургии принадлежит уже к окончательному типу первой эпохи. Такой вид имеет литургия Великого Четверга, признаваемая древнейшею из римских месс, сходная с описанием литургийного чина у бл. Августина. Кроме того, мы имеем открытый Нибуром фрагмент латинской евхаристийной молитвы, относимый всеми учеными к IV веку, по своей неполноте, он мало полезен для истории проскомидии. Правда, Моне, открывший и прочитавший полимпсест VI–VII века с 11-ю латинскими литургиями, относит некоторые из них ко второму веку. Но, при полном отсутствии положительных доказательств, против этого предположения говорит довольно сложная и искуственно-разнообразная обстановка этих литургий. Не говоря уже о том, что на каждый праздник положены особые молитвы, укажем только на искусственно-стихотворное (гекзаметры) изложение одной литургии. Думать надо, поэтому, что Моновский миссал есть личное дело какого-либо пастыря Церкви для собственного употребления, – а сходство общей схемы этих литургий с литургиями галликанскими VII–VIII вв. не позволяет думать, чтобы этот миссал был древнее самого полимпсеста, то есть VI–VII века. 259 |
| Другие ранние фрагменты, которые могут содержать тексты литургии апостола Марка В папирусе PVindob G 41044, VI–VII веков, содержатся фрагменты эпиклезы неизвестной анафоры (с одной стороны) и главопреклонной молитвы (с другой) 40 . Молитва имеет определенные параллели с главопреклонной молитвой и молитвой на возвышение Св. Хлеба из литургии апостола Марка 41 , но не тождественна какой-либо из них. Эпиклеза, в свою очередь, может представлять собой сокращенную версию второй эпиклезы из анафоры литургии апостола Марка 42 . В некоторых папирусах встречаются молитвы неидентифицированных литургий, которые имеют те или иные параллели с текстами литургии апостола Марка. Таковы ходатайственные молитвы из папируса конца III века PWürzb. З 43 , главопреклонная молитва из папируса V века PBerlin 13918 44 , молитвы перед «Отче наш» и благодарственная из папируса VIII века PBaden 4.58 (=PHeidelberg gr. 2) 45 и др. Как бы то ни было, с достоверностью ранние фрагменты Божественной литургии апостола Марка содержат только анафору этой литургии, а прочие молитвы в ранних отрывках или не сохранились, или не могут быть однозначно отождествлены именно с этим, а не каким-либо еще евхаристическим чинопоследованием. 2. Рукописи классической («византийской») редакции чина Божественной литургии апостола Марка Греческий текст Божественной литургии апостола Марка в его классической развитой редакции сохранился в нескольких рукописях периода XI–XIV веков и в копии еще одного утраченного впоследствии списка той же эпохи, сделанной в XVI веке. Это десять рукописей, созданных в Египте, на Синае и в Южной Италии – то есть в тех регионах, где литургия апостола Марка некогда совершалась на практике 46 . С двух из этих рукописей в Новое время были сделаны буквальные рукописные копии, которые, в силу сохранности оригиналов, не имеют самостоятельного значения. В редакции чина литургии апостола Марка, представленной в этих рукописях, присутствуют элементы, заимствованные из литургий Константинополя или Иерусалима и неизвестные как в более древней традиции христианского Египта, так и в богослужебной практике Коптской Церкви. Анафора – особенно ходатайственный раздел – заметно пространнее, чем в ранних фрагментах. Для того чтобы подчеркнуть отличие этой редакции чина литургии апостола Марка от более древней в литературе она обычно обозначается как «византийская» или «мелькитская». |
| б. в кон. VIII в. еще, возможно, не был - после чина в Евхологии Vat. Barber. 336 выписана «молитва иная на брак» (нач.: «Ο το παντς κσμου δημιουργς» - Всего мира Создатель), к-рая, возможно, заменяла В. б. в нек-рых случаях. В рукописях IX-X вв. порядок чина В. б. в целом тот же, что и в Vat. Barber. 336, но отличаются нек-рые детали. С XI в., когда В. б. безусловно стало общеобязательным чином церковного бракосочетания в правосл. Церкви, его порядок неск. усложнился: появились Пс 127 в начале чина, «Отче наш» и возглас «Τ Προηγιασμνα για τος γοις» ( ) перед Причащением, указание о разбиении общей чаши после ее потребления и ряд дополнительных молитв. Таким он предстает в рукописях, отражающих классическую к-польскую практику XI в. (напр., Paris. Coislin. 213, 1027 г. и др.). В целом же в греч. и слав. рукописях Евхология текст чинопоследования церковного благословения брака отличается большим разнообразием, поэтому нельзя говорить о к.-л. его общепринятом стандартном виде (такой текст возник только в XVI-XVII вв. с повсеместным распространением печатных богослужебных книг), хотя основа чинопоследования во всех рукописях одна и та же. Обручение в большинстве случаев образует отдельный чин (хотя встречаются рукописи XVI-XVII вв., где оно неразрывно соединено с В. б.- напр., Castam. 60 (63), XVI в.). На практике, однако, обручение обычно совершается сразу вместе с венчанием, предваряя его, такой порядок установился по крайней мере уже в XV в.; так, в толковании церковного чинопоследования бракосочетания блж. Симеона , архиеп. Фессалоникийского († 1429), описаны соединенные вместе обручение и венчание и не упоминается возможность их разделения. С XV в. в рукописях в чин В. б. регулярно включается служба чтений (прокимен, Апостол, аллилуиарий, Евангелие, сугубая ектения; в ркп. старше XV в. служба чтений встречается очень редко - напр., в Sinait. gr. 958, X в. и 973, 1153 г.); тем самым порядок чина В. б. приобретает нек-рое сходство с Божественной литургией. В совр. лит-ре часто встречается мнение, что В. б. было до выделения в самостоятельный чин соединено с литургией; но из рукописей ясно видно, что изначально чин В. б. с литургией не соединялся, но к XV в. был специально приближен к ее порядку - в первую очередь, введением в чин В. б. службы чтений, в ранний период в чине отсутствовавшей. На вторичность службы чтений в чине В. б., помимо прямого свидетельства рукописей указывает и нестабильность ее расположения в чине: обычно она помещается между возложением венцов и молитвой «Κριε Θες μν, ν τ σωτηριδει σου οκονομ καταξισας ν Καν» (так и в совр. Требнике), однако существует целый ряд рукописей, где служба чтений предваряет весь чин (в частности, эта практика бытовала на Руси до реформ 2-й пол. XVII в.). |
| Эти рукописи дают яркую картину того, как постепенно формировалось чинопоследование таинства брака. Они очень полно и научно описаны в лекциях по богослужению проф. А. А. Дмитриевского. Чинопоследование брака состоит из двух частей — обручения и венчания. Такое разделение на две части имеет очевидный духовный смысл: первая часть подготовительная и вторая часть главная, — подобно тому, как крещению предшествует оглашение, как Литургии верных предшествует Литургия оглашенных и т. д. Но здесь есть еще и историческая причина. Дело в том, что чинопоследование брака стремилось церковно оформить те обычаи, которые бытовали у разных народов издревле. Брак есть, конечно, кульминация в обрядовой жизни народа: брачные песни, наряды, традиции представляют наиболее яркую часть в творчестве разных народов. И сейчас, когда фольклористы собирают песни, они специально интересуются брачными песнями. Так было всегда, здесь всегда была развита народная традиция, народное искусство, обычаи разных религий находили здесь наиболее яркое воплощение. И христианство старается личную жизнь воцерковить и имеющиеся формы личной жизни очистить от всего несовместимого с христианством, остальное воцерковить и наполнить христианским смыслом, одухотворить. В древности был обычай, когда браку предшествовал договор, сватовство, сговор, и у разных народов в разные времена это по-разному оформлялось, иногда нужно было давать выкуп за невесту, иногда подписывать некоторые соглашения. В древности у некоторых народов все это очень пышно оформлялось, и заключение договора — сговор — уже считался заключением брака. Это бывало по-разному, но всегда можно было выделить момент предварительного сговора и факт брака — свадьбу. В древности была традиция особенные отношения между людьми или особенные состояния человека отмечать ношением или обручением кольцом. Такой обычай тоже не был придуман христианством, а взят из жизни. В Требнике находим «Последование, бываемое о обручении». Здесь говорится: «По Божественной литургии священнику, стоящу в святилище (т. е. |
| Liturgy and Ecclesiology in Sacrosanctum Concilium»); (3) и те, в которых признается возможность использования двух чинопоследований, но отмечается, что служение Тридентской мессы помогает восстановить в современном человеке понятие о жертве и подчиненности Богу, отчасти утерянных в Католической Церкви новейшего времени (например, книга сторонника теории органического развития богослужения Алкуина Рейда «The Organic Development of Liturgy»). В диссертации использованы работы ученых-литургистов, посвятивших свою жизнь исследованию богослужения западной традиции и стоявших у истоков богослужебной реформы XX века – Адриана Фортескью, Йозефа Юнгманна, Грегори Дикса, а также работы современных ученых – Роберта Тафта, Лорен Пристас, Йозефа Добжая и др. Структура исследования Диссертация состоит из введения, пяти основных частей и заключения. В первой главе рассматривается история возникновения, формирования и богословские особенности западной литургии до середины XVI в. Вторая глава посвящена причинам кодификации западного богослужения, Тридентскому собору и его учению о Евхаристии, а также подробному описанию чинопоследования Тридентской мессы. Третья часть посвящена возникновению литургического движения и богословия «возвращения к истокам», подготовившим почву для литургической реформы. В четвертой главе дается анализ Конституции о священной Литургии II Ватиканского собора и представлено описание нового чина мессы – Novus Ordo Missae. В анализе чинопоследований подробно рассматриваются их уставные («закон молитвы») и богословские особенности («закон веры»). Пятая глава представляет собой обзор современной полемики между сторонниками восстановления классической латинской мессы и их оппонентами, отстаивающими легитимность нового чина мессы и его укорененность в церковной традиции. В заключении дается краткое описание уставных и богословских особенностей двух литургических чинопоследований и представлены выводы автора. Глава 1. История формирования устава и богословия мессы |
|
|
