| Такой чин песнопений полагается совершать вместо 1, 3, 6, 9-го часов, полунощницы и повечерия. Во время пения часов пред Литургией диакон с диаконской свечой совершает обычное каждение алтаря и всего храма. Пред началом Литургии во дни Пасхальной седмицы и до отдания Пасхи священнослужители читают вместо «Царю Небесный» – «Христос воскресе» (трижды) и обычные стихи «Слава в вышних Богу» и «Господи, устне мои отверзеши». После начального возгласа Литургии иерей, стоя пред престолом с Крестом и трисвещником в левой руке и кадилом в правой, а диакон на горнем месте со свечой, поют трижды «Христос воскресе». Певцы повторяют «Христос воскресе» (трижды). Иерей – 1-й стих «Да воскреснет Бог». Певцы – «Христос воскресе» (единожды) и прочее, как в начале утрени. В заключение священнослужители поют «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», а певцы – «и сущим во гробех живот даровав». Великая ектения. Антифоны Пасхи. Входное – «В церквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых». Певцы – «Христос воскресе» (единожды). Ипакои «Предварившия утро», «Слава, и ныне» – кондак «Аще и во гроб». Вместо Трисвятого – «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа». Указанное начало Литургии, то есть «Христос воскресе» со стихами, антифоны, «Елицы во Христа крестистеся», а также причастный стих поются во всю Светлую седмицу, как в 1-й день Пасхи. Прокимен, глас 8-й – «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». Стих «Исповедайтеся Господеви, яко Благ, яко в век милость Его». Апостол – Деян., зач. 1. «Аллилуиа», глас 4-й. Евангелие – Ин., зач. 1. При соборном служении Евангелие читают на разных языках: на церковнославянском, русском, и на древних, на которых распространялась апостольская проповедь: на греческом и латинском, а также на языках народов, наиболее известных в данной местности. Обычно предстоятель читает на греческом или русском языке, старший диакон – на церковнославянском. Иереи читают Евангелие, стоя у престола на своих обычных местах, а предстоятель – на горнем месте, старший диакон – на амвоне, прочие же диаконы – на различных местах, «ставше от святаго престола до западных врат церковных». Евангелие обычно делится на 3 статии: 1-я статия – 1—5-й стихи, 2-я статия – 6—13-й стихи, 3-я статия – 14—17-й стихи. |
| И ответить таким людям можно только следующее: что очень хотелось бы, чтобы они как-то постарались выучить церковнославянский язык — тем более, что он близок к русскому. Но, конечно, когда бывают такие ситуации, когда мы сильно уставшие и например, какое-то у нас есть молитвенное правило, если мы чего-то не понимаем, то нужно вспомнить слова апостола Павла: лучше одно слово сказать умом, чем тысячу языком. Правда, это апостол Павел говорит по поводу особой практики, имевшей место в древних общинах, практике, когда вставали члены общины и начинали говорить на иностранных языках. Впервые это было на Пятидесятницу — помните, когда люди из разных мест Римской империи вдруг говорят: о, этот апостол на моем языке говорит, а этот на моём! — и вот в тот момент это было очень важно для распространения христианства, когда вдруг неожиданно начали говорить на иностранном языке, не обучаясь прежде этому иностранному языку. И вот эта практика сохранялась некоторое время, но постепенно она сходила на нет, потому что община основывается в каком-то конкретном месте, в новом городе, и апостол Павел говорит, что может быть, и есть польза для того, который говорит на иностранном языке, но для окружающих уже пользы нет, потому что они же его не понимают, и, более того, говорит апостол Павел, — а если кто-то придёт посторонний, и, увидя, что вы разговариваете на непонятных языках, этот посторонний, может быть, даже скажет: уж не беснуетесь ли вы — вот такое внешнее впечатление может складываться, тогда апостол Павел говорит: лучше сказать одно слово умом, чем тысячу языком. И конечно, вот этот принцип для молитвы сохраняется и для нас. Потому что если мы что-то не понимаем и не можем в данный момент достать церковнославянский словарь, не можем понять, лучше, конечно, такую молитву опустить, а молиться теми молитвами, которые мы понимаем. Безусловно, вот в этом и смысл христианского делания, что христианское делание никогда не является таким вот автоматическим, внешним, оно всегда осмысленно. |
| Такой чин песнопений полагается совершать вместо 1, 3, 6, 9-го часов, полунощницы и повечерия. Во время пения часов пред Литургией диакон с диаконской свечой совершает обычное каждение алтаря и всего храма. Пред началом Литургии во дни Пасхальной седмицы и до отдания Пасхи священнослужители читают вместо «Царю Небесный» – «Христос воскресе» (трижды) и обычные стихи «Слава в вышних Богу» и «Господи, устнé мои отверзеши». После начального возгласа Литургии иерей, стоя пред престолом с Крестом и трисвещником в левой руке и кадилом в правой, а диакон на горнем месте со свечой, поют трижды «Христос воскресе». Певцы повторяют «Христос воскресе» (трижды). Иерей – 1-й стих «Да воскреснет Бог». Певцы – «Христос воскресе» (единожды) и прочее, как в начале утрени. В заключение священнослужители поют «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», а певцы – «и сущим во гробех живот даровав». Великая ектения. Антифоны Пасхи. Входное – «В цéрквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых». Певцы – «Христос воскресе» (единожды). Ипакои «Предварившия утро», «Слава, и ныне» – кондак «Аще и во гроб». Вместо Трисвятого – «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа». Указанное начало Литургии, то есть «Христос воскресе» со стихами, антифоны, «Елицы во Христа крестистеся», а также причастный стих поются во всю Светлую седмицу, как в 1-й день Пасхи. Прокимен, глас 8-й – «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». Стих «Исповéдайтеся Господеви, яко Благ, яко в век милость Его». Апостол – Деян., зач. 1. «Аллилуиа», глас 4-й. Евангелие – Ин., зач. 1. При соборном служении Евангелие читают на разных языках: на церковнославянском, русском, и на древних, на которых распространялась апостольская проповедь: на греческом и латинском, а также на языках народов, наиболее известных в данной местности. Обычно предстоятель читает на греческом или русском языке, старший диакон – на церковнославянском. Иереи читают Евангелие, стоя у престола на своих обычных местах, а предстоятель – на горнем месте, старший диакон – на амвоне, прочие же диаконы – на различных местах, «ставше от святаго престола до западных врат церковных». Евангелие обычно делится на 3 статии: 1-я статия – 1–5-й стихи, 2-я статия – 6–13-й стихи, 3-я статия – 14–17-й стихи. |
| Однако проблемы может порождать и ЯП. Так, Ин.10:34 вы боги при буквальном переводе на кумыкский язык звучит как сиз аллагьларсыз. Однако это выражение может быть прочитано как «вы безбожники» в силу двузначности аффикса сыз/сиз (показатель 2 л. мн. ч. и суффикс со значением без), тем более что людям чаще приходится быть безбожниками, чем богами. Пришлось перефразировать это выражение: Мен сизге аллагьлар деп айтдым ‘Я называю вас богами’. Насколько вообще совпадает значение одинаковых на первый взгляд синтаксических конструкций в двух языках? Разные языки обладают разным синтаксическим инвентарем, и, даже если в двух языках существует одна и та же грамматическая конструкция (например, родительный падеж или генитив), можно быть уверенным, что ее значение в двух языках далеко не всегда одинаково и синтаксический буквализм (перевод одной конструкции оригинала одной конструкцией перевода) может порождать лишние значения. Так, по-русски любовь отца означает исключительно любовь, которую отец испытывает к ребенку, а по-гречески она в равной мере может означать и любовь, которую ребенок испытывает к отцу 394 . Но даже в тех случаях, где смысл конструкции ясен, в какой степени надо его раскрывать, если сегодня читатель рискует не понять его так однозначно? В Деян. 14:22 в оригинале буквально говорится о Δαυδ το εσσα ‘Давиде Иессея’, и практически все переводы здесь разъясняют: Давид, сын Иессея. Но вот в Ин. 6:71 точно такая же конструкция в СП дается уже без уточнения: об Иуде Симонове Искариоте. Может быть, потому что переводчики не были уверены, что имеется в виду именно сын, а не, скажем, брат? Впрочем, и здесь современные переводы практически единогласно добавляют это слово. Но вот уже πστις ησο Χριστο ‘вера Иисуса Христа’ (например, в Рим. 3:22 ) или γπη το Χριστο ‘любовь Христа’ (например, в Рим. 8:35 ) совершенно неоднозначны. В самом общем виде экзегетический вопрос можно сформулировать так: это Христос любит и верит или верующие испытывают веру и любовь к Нему? Впрочем, тут допустимы и некоторые иные варианты (например, можно сказать, что верующие могут обладать такой же верой и любовью, какие были явлены во Христе). Насколько однозначным может быть перевод? По-русски есть такие же неопределенные выражения: вера Христова, любовь Христова, и это неплохое решение (кстати, примерно так мы видим в церковнославянском переводе), но в большинстве языков приходится выражаться конкретнее. Даже СП в Рим. 3:22 говорит о вере в Иисуса Христа, исключая в данном месте иные прочтения. |
| Этимологически «имя=знамя», знамение, знак; а последние слова в своем наиболее общем значении характеризуют то особенное, чтó, давая опору для апперцепирования объекта, позволяет при зна вать и по зна вать его. Таким образом, этимологическое рассмотрение слова « имя » показывает, что оно, прежде всего, – признак объекта , та существенная черта его, которая делает его самим собою – раздельным, обособленным и отличным от всей массы перцепируемого объектом познания. В этом смысле имя объекта есть познаваемая природа его. Окончание разбираемого нами слова на мя (=мень) в русском и на м (=мен) в славянском языках, на man в санскрите , men , mentum в латинском и μα или ματ в греческом показывает на происхождение его от глагольного корня. Таково, в самом деле, происхождение слова, интересующего нас, – слова « имя », как в русском, так и в других языках арийской группы. Этимон этого слова делается прозрачным при сравнении его с л атинским «nomen». »Nomen« потеряло начальное g, проявляющееся в словах смежных с »nomen», как-то co-gnomen, a-gnomen, и должно было первоначально звучать gnomen; подобно этому nosco получилось из gnosco, что видно из смежных co-gnosco, a-gnosco. Слово же gno men происходит от глагольного корня gno , дающего начало словам co gno sco, i gno tus, i gno ro, i gno minia. Соответственно этому греческое νομα, вероятно, бывшее изначала, γνομα (ионийское νομα) происходит от корня γνω , лежащего в основе слов γιγνσκω (ср. формы γνωκα, γνων, γνωτς), γνωστρ, γνμων, γνγις, γνρισμα, γνμα, γνμη, γνωρζω, γνριμος, νος (вм. γνος) и др. Подобным же образом санскритское gnâ man (признак, примета) и nâ man (имя, наман) происходит от корня gna (жна, жна=noscere), соответствующего славянскому зна (напр. зна-ти). Другие производные от gna – gn â (знать), gn â ta (известный), gnâ tar (знаток, поручитель) и gn âti (познание). В остальных арийских языках корень «имя» остается все тот же, чтó видно из сравнительной таблички: Санскритский Греческий Латинский Зендский Прусский Готфский Древневерхненемецкий Французский Немецкий Богемский Церковнославянский Русский и т.д. |
| Однако продолжения этой работы мы как-то и не видим. В России начала ХХ века был настоящий книжный бум, в том числе и лексикографический: в 1910 году было издано 88 словарей на 11 языках (65 – на русском), в 1911 – 155 словарей на 15 языках (85 на русском), в 1912 – 126 на 15 языках и т.д. Только в Киеве ежегодно выходило по 5-7 словарей, но первый украинско-русский словарь так и не преобразился в первый украинско-украинский, хотя объем лексики позволял приступить к созданию собственно украинского толковника. Но, как бы то ни было, словарь Гринченко засвидетельствовал, что в Малороссии словарно оформился третий письменный язык (кроме церковнославянского и русского), украинский, народный, мова трудящихся масс. Наличие нескольких письменных языков вполне укладывалось в марксистскую классовую теорию о двух культурах в одном народе: культуре эксплуататоров (царизма, помещиков, буржуев, военщины, церковников, которая обслуживалась церковнославянским и вышедшим из него русским языком), и культуре угнетенного, эксплуатируемого рабоче-крестьянского большинства, которое, по теории, обслуживалось простонародным украинским языком. Правда, после победы Октябрьской революции и установления на Украине советской рабоче-крестьянской власти оказалось, что эксплуатируемые классы своего «природного» украинского языка не знают, зато все владеют русским, поэтому первым делом пришлось проводить тотальную насильственную украинизацию Украины. И это не оксюморон! В украинизации важнейшую роль играл русский язык, поскольку русским языком несознательному крестьянству, вечно «гнилой» интеллигенции, а также гегемону-пролетариату разъясняли-растолковывали значение украинских слов. Поэтому и все украинские словари до 1980-го года были переводными, русско-украинскими или украинско-российскими. Кого, безусловно, обслуживал украинский язык, так это нашу революционную народно-демократическую интеллигенцию. Если родоначальник украинской письменности Иван Котляревский был «решительным монархистом», как и первые украинисты, то в середине 19 века (дети крепостных Костомаров, Шевченко и разночинцы) – борцы с самодержавием. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance О языках 2 мин., 20.07.2015 «Я принимаю мир не как оптимист, а как патриот. Мир — не пансион в Брайтоне, откуда мы можем уехать, если он нам не нравится. Он — наша фамильная крепость с флагом на башне, и чем хуже в нем дела, тем меньше у нас прав уйти», — писал Гилберт Кийт Честертон. Значит ли это, что мы обречены лишь на безрадостную борьбу в этой крепости? И бывает ли так, чтобы, несмотря на все несуразицы, мир нам очень нравился? Думается, поиск ответов на эти вопросы и есть то, что объединяет такие, казалось бы, непохожие друг на друга истории из жизни Анны Леонтьевой. Сегодня мы публикуем ее очередной рассказ. О языках Как-то раз встречалась с образованным и очень чутким к языку батюшкой. Он сказал, что Библию стоит перечитывать хотя бы из-за того, что русский язык постепенно портится, а церковнославянские слова носят сакральный, глубинный характер. Вот, например, сказал он, слово — страхование — в старом русском языке означало не страхование машины. А такое состояние человека, когда на него нападают всякие страхи. Ну и много таких слов, сказал он, вчитывайтесь, читайте. При неожиданных обстоятельствах вспомнила совет батюшки. Еду в деловую командировку. В экспресс до аэропорта со мной садятся двое молодых мужчин в костюмах. Опытным глазом и ухом определяю: менеджеры среднего звена. Разговор протекает примерно так. «А я говорю, Илья Иванович, нужны аполоджайзы, вы поймите, инвайронмент изменился, реалити все совсем новые, логистика требует совершенно дифференцированного подхода к клиенту…» Я так заворожена разговором, что достаю блокнот и пытаюсь записывать. Но не могу удержать улыбки. Один из мужчин, возможно, думая, что я записываю производственные тайны, вежливо, но холодно спрашивает меня: «Мы говорим что-то для интервью?» — «Извините, говорю, пожалуйста, просто у вас такой интересный язык. Я ньюсвумен, и удивлена, что тотальный пойнт вашего спича, к сожалению, ускользает от моего понимания…» Мужчины сдержанно улыбнулись. Эта птичья речь была им понятна и естественна. А я совсем не обиделась на них за наше взаимонепонимание. Потому что в самолете на меня напало это… страхование. И вспомнив про беседу в экспрессе, достала Евангелие. И помогло, конечно. Я читала его все три часа полета, вчитываясь в каждое слово. Потому что недаром мудрость гласит: каждый человек, который встретился у тебя на пути — твой учитель. Хоть в данном случае и менеджер… Слушайте Анну Леонтьеву на Радио Вера Фото на заставке: flickr.com, Martin LaBar Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| В частности, планировался выпуск параллельных изданий текстов Священного Писания на церковнославянском, греческом, латинском и основных славянских языках. Таким образом Гильтебрандт рассчитывал продемонстрировать близость славянских культур и пробудить интерес к славянским языкам. Представить себе этот замысел можно по пасхальному Евангелию на славянских языках, опубликованному в Славянском календаре на 1891 год (Славянский календарь 1891). К числу осуществленных проектов П.А. Гильтебрандта относится издание Нового Завета на четырех языках (греческом, церковнославянском, латыни и русском), а также напечатанная в 1900 г. церковнославянская Библия , текст которой был подвергнут заметной грамматической и орфографической нормализации. В конце XX в. именно эта версия полной Библии была оцифрована и вошла (с некоторыми исправлениями) во все электронные ресурсы, использующие церковнославянский библейский текст. В качестве учебной книги он подготовил издание славянского и греческого паримейника. Существенным представляется также тот момент, что П.А. Гильтебрандт стремился рассказать обществу об особенностях новых изданий. Дело в том, что после никоновской справы, приведшей к расколу, церковные издания практически перестали предваряться пространными предисловиями, объясняющими, что в этом издании нового 12 . П.А. Гильтебрандт стремился установить правило, что одновременно с выходом в столичной Синодальной типографии новых изданий в «Церковных ведомостях» должны появляться содержательные рецензии, объясняющие концепцию этих изданий. В качестве автора этих рецензий выступал Н.Ф. Чуриловский, о котором пойдет речь далее. В планах Гильтебрандта также была подготовка истории Санкт-Петербургской типографии 13 . Интересным документом является составленный им пространный отчет «Правильная палата Санкт-Петербургской синодальной типографии в 1890 г.» 14 , в котором подробно описаны вышедшие и готовящиеся издания, а также намечены направления дальнейшего развития. Если прежде читателю приходилось лишь догадываться, чем новая книга отличается от предыдущих, то теперь типография стремилась вербализовать свои действия и объяснить окружающему миру, чем именно она занимается. |
| Вы очень важную вещь сказали. Действительно, начинать надо с азов, то есть с азбуки. Но что здесь делать современным людям с этим непониманием и отрывом от церковнославянского языка? Какие можно предпринять шаги, чтобы люди учились и открывали богатство этого языка? Сказать, чтобы издавали книжки подробные – так их не читают. Да, это проблема. А если о нашей церковной аудитории говорить, о тех, кто только переступает порог храма, – что им делать? Сейчас у нас немало хороших книг, изданий, те же богослужения с параллельным текстом – славянский и русский перевод. Замечательные издания. Они были, оказывается, и раньше, в царской России, такого карманного типа книжки. Это какой-то текст с параллельным переводом? Ну, с параллельным переводом я бы не стал сейчас. Я не уверен, что это адекватный перевод. За дело брались люди, которые оторваны от Церкви. Извините, надо сначала воцерковиться, а потом писать и переводить. Так же, как иконы: сначала надо благословиться. Разрешат – пиши иконы, готов, не благословили – сиди готовься. Такое должно быть отношение. А сейчас, я смотрю, издают учебники даже без рецензии. Как так можно? Так недопустимо. Кто рецензент, кто пропустил этот учебник? Нужно заботиться, какого качества учебники, потому что там большие ошибочки очень большие. Боюсь, что это сознательно делается. Какие аргументы? Вы же не приедете в Англию и не будете говорить: «Ребята, вы что, по-английски говорите? Я ничего не понимаю. Давайте, переходите на русский язык». Вас засмеют, вытолкают из Англии и больше не пустят, скажут: «Такие чудаков больше не хотим видеть». Нечто подобное здесь происходит: ты еще перекреститься правильно не можешь, а уже начинаешь говорить о тексте. Как Вы относитесь к чтению Священного Писания по-русски? Такая практика сейчас есть: на двух языках читают, сначала по-церковнославянски и после, второй чтец – по-русски, чтобы прихожанин мог сопоставить один текст с другим. Так можно на Пасху. Мы пасхальное зачало читаем на разных языках и не возмущаемся – на армянском, еврейском и прочих языках. Это даже приятно – на слух угадать, на каком языке он сейчас говорит. Я вспоминаю, в Академии была Пасха. Я был тогда молодым преподавателем, помощником инспектора. Был на службе, рядом стояла делегация, чуть ли не из Англии. Они долго не могли понять, на каком языке читал один священник – а он на английском читал. |
| Как вы понимаете, в храмах наших стоят люди, которых при всём уважении нельзя назвать знатоками Священного Писания. И, тем не менее, (чудо церковного таинства служения) этот Канон любим народом, и он действительно действует на душу, берёт сердце в свои руки. Он ведёт его, потому что сама атмосфера храма в эти дни, в эти вечера Великого Поста, само звучание этих священных слов, что-то меняет в душе человека. Ведь сегодня мы это прекрасно знаем, что жизнь не сводится к тому, что знает наш рассудок – есть действительно какие-то глубины подсознания. И вот если человек постоянно слышит скверные слова вокруг себя, то это не может не отложиться на его душе. Если по стёклышку бьют песчинки, каждая оставляет крохотную царапинку, след каждой песчинки незначителен, но рано или поздно стекло помутнеет – эти песчинки собьются в такую сеть, что оно станет непрозрачным. Так вот, если такой эффект имеют скверные слова, то ведь доброе и светлое слово тоже обладает таким воздействием. И хотя бы поэтому, даже не понимая вполне церковнославянского языка (а сегодня многие, особенно начиная церковную жизнь, его не понимают) всё-таки стоит приводить себя в храм, ставить себя в нём и слушать. Потому что человек больше, чем его рассудок. И там, где рассудок не вполне понимает смысла слов, там сердце чувствует что-то своё. А самое главное – в Каноне Андрея Критского не просто вспоминается, что вот такой-то человек сделал тогда-то то-то, а после каждого такого эпизода следует понятная любому человеку молитва: “Помилуй нас, Господи, помилуй нас!” “Помилуй мя, Боже!” Это понятно любому человеку, который не знает церковнославянского языка. А ведь в этих словах – “Помилуй мя, Боже” – сама суть Православия. Эти слова, эту молитву нельзя перевести ни на один язык мира. Пробовали. Есть много православных приходов, которые открылись в Германии, в Англии, во Франции, в Америке, в Австралии – в самых разных странах. И на местные языки переводят нашу Литургию. И вдруг оказывается, что в других языках нет слов, чтобы перевести слово “помилуй”. И переводят, скажем, “Господи, сжалься!”, по-французски: “Господи, поимей жалость”. “God, have mercy”, – англичане скажут. На русский это можно перевести только одним образом: “Господи, прошу пардона”. Потому что mercy – это слово из французского языка, для англичанина оно иностранное, по сути дела. |
|
|
