| Работа над романом была прервана трагическим событием в семейной жизни писателя: 16 мая умер его любимчик — трехлетний сын Алеша. Любовь Достоевская рассказывает в своих воспоминаниях: «У Алексея был странный, овальный, почти угловатый лоб, головка яйцеобразной формы… У него сделались судороги, на утро он проснулся здоровый, попросил свои игрушки в кроватку, поиграл минуту и вдруг снова упал в судорогах». Бедный ребенок унаследовал эпилепсию отца. Анна Григорьевна описывает горе писателя. «Ф. М. пошел провожать доктора, вернул–Имя умершего мальчика Алеши переходит к младшему из братьев Карамазовых, который прежде в черновых набросках именовался «идиотом». И вместе с именем вся отеческая нежность, все неосуществившиеся надежды на светлое будущее сына переносятся на юного героя романа. Достоевскому суждено было пережить это тяжелое испытание, чтобы величайшее из его созданий сделало бессмертным его любовь и муку. Анна Григорьевна сообщает, что в главе «Верующие бабы» Федор Михайлович запечатлел «многие ее сомнения, мысли и даже слова». Личное горе писателя выливается в жалобах и причитаниях жены извозчика, ищу щей утешения у старца Зосимы. «О чем плачешь-то?» — спрашивает ее старец. «Сыночка жаль, батюшка, — отвечает баба, — трехлеточек был, без двух только месяцев и три бы годика ему. По сыночку мучусь, отец, по сыночку. Последний сыночек оставался, четверо было у нас с Ники тушкой, да не стоят у нас детушки, не стоят, желанный, не стоят… Последнего схоронила, и забыть его не могу. Вот точно он тут передо мною стоит, не отходит. Душу мне иссушил. Посмотрю на его бельишко, на рубашоночку, аль на сапожки и взвою… Разложу, что после него оста лось, всякую вещь его, смотрю и вою… И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, только один разочек на него мне бы опять поглядеть и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только бы минуточку единую повидать, по слыхать его, как он играет на дворе; придет, бывало, крикнет своим голосочком: «Мамка, где ты?» Только б услыхать-то мне, как он по комнате своими ножками пройдет разик, всего бы только разик, нож ками-то своими тук–тук, да так часто, ча сто, помню, как бывало ежит ко мне, ри чит да смеется, только бы я его ножки-то услышала, услышала бы, признала!..» Художественный реализм Достоевско го достигает здесь подлинного ясновиде ния. Материнская любовь воскрешает об раз умершего младенчика; конкретность ее бдения граничит с чудом. |
| Дом был невысок, высота падения невелика, и смерть наступила лишь после нескольких дней мучительной агонии. А Г.Г. Мясоедов чуть не повторил, буквально, сюжет картины: в порыве гнева едва не лишил жизни своего малолетнего сына, по совпадению - тоже Ивана. Но жизнь он ему в любом случае исковеркал: сначала не признавал его своим ребёнком, затем запрещал К. В. Ивановой, художнице, своей второй жене, проявлять материнские чувства, а мальчику внушал, она всего лишь его кормилица. Далее, разлучив их, «безжалостно, - как пишут исследователи, - оторвав ребёнка от матери», отдал его на воспитание «передвижнику» А. А. Киселёву... В итоге сын отца возненавидел. Когда Григорий Григорьевич умирал, Иван Григорьевич у смертного одра отца просто бесстрастно запечатлевал на картоне его агонию. А потом распродал всё «наследство» - и собственные картины отца, и подаренные ему коллегами по цеху. Чтобы и памяти не осталось. Ещё один важнейший «персонаж» картины - кровь. Она всегда притягивала, буквально завораживала Илью Ефимовича. Такой вот эпизод, скажем, взятый из семейной хроники Репиных. Как-то их первенец, маленькая Вера, делала гимнастику на трапеции. Вдруг у нее закружилась голова, и она упала, разбив нос в кровь. Вокруг смятение, «мать бежит с водой, полотенцем. А отец умоляет подождать. Он смотрит, смотрит на струящуюся из носа кровь и запоминает цвет, направление струек. Он забыл, что это его дочь, что ей больно и надо скорее унять кровь. Художник главенствует над всеми чувствами, а художник увидел в натуре то, что создает сейчас на полотне - струящуюся кровь». Вот-вот: не изображает, а именно «создаёт»! Наиавторитетнейший ценитель, Павел Михайлович Третьяков, в разговоре с художником Василием Ивановичем Суриковым, заметил по этому поводу: «... у Репина на «Иоанне Грозном» сгусток крови, черный, липкий... Разве это так бывает? Ведь это он только для страху (выделено нами, - прим. автора). Она ведь широкой струей течет - алой, светлой. Это только через час так застыть может». Сей действительно жуткий сгусток крови - черный, липкий, от вида которого, случалось, падали в обморок зрители картины - на самом деле суть, квинтэссенция всего этого полотна. |
| 66 Войско разделилось на три полка: в большом – боярин, князь Михайло Васильевич Скопин-Шуйский да боярин Иван Никитич Романов; в передовом – боярин, князь Иван Васильевич Голицын; в сторожевом полку – боярин Василий Петрович Морозов да Яков Васильевич Зюзин. 73 Marchocki Histor. wojny Mosk. 6–10. – Никон. Лет. 92–95. – Хроногр. Арх. Ком. – Buss. 81–83. – Petr. 212 78 Распределение воеводства было такое: товарищем Шуйското – Михайло Алексеевич Нагой; впереди – боярин князь Василий Васильевич Голицын; в сторожевом полку – боярин князь Борис Михайлович Лыков. А с ними посланы многие ратные люди изо всех городов, дворяне и дети боярские, – и с мещерскими князи, и мурзы, и татарове. А с касимовскими мурзы и с татарове – голова Гозан Петров сын Болтин; а с кадомскими – Остафей Яковлев сын Соховцев; с темниковскими – Федор Клокачев; с арзамасскими – Степан Шитлов – нижегородец. 81 Начальство в московском войске распределено было так: в большом полку – боярин князь Михайло Васильевич Скопин-Шуйский и боярин Иван Никитич Романов; в передовом полку – боярин кн. Иван Михайлович Воротынский и окольничий князь Григорий Петрович Ромодановский; в сторожевом – стольник князь Иван Борисович Черкасский да Федор Борисович Головин. 82 Влево пошел Адам Вишневецкий, вправо, к реке Москве, Хруслинский, а сам Рожинский входил по дороге между зарослями. 83 Распределение было таково: в большом полку – князь Иван Семеныч Куракин и товарищ его Григорий Григорьевич Пушкин; в передовом – боярин князь Борис Михайлович Лыков и князь Григорий Константинович Волконский; в сторожевом – чашник Василий Иванович Бутурлин. 99 Тем не менее, католическая пропаганда хотела тогда воспользоваться для своих видов, на будущее время, путаницею в Московском государстве и считала, как видно, возможным, что называвший себя Димитрием в самом деле может царствовать на московском престоле. Написан был проект, которого значительная часть дошла до нас, хотя во многих местах в испорченном виде; он писан был на польско-латинской смеси и разделен на параграфы. |
| Страстные проявления игры на рулетке были унизительны, но еще хуже были проявления ревности Достоевского, иногда комические, а иногда и зверские. В 1876 г., когда Достоевскому было 54 года и после девяти лет согласной семейной жизни он мог хорошо знать глубокую преданность себе и честность своей жены, произошла следующая история. Достоевский прочитал роман, герой которого получает безграмотное и нелепое анонимное письмо с сообщением, что жена ему изменяет и в медальоне на сердце носит портрет своего любовника. Анне Григорьевне пришла в голову «шаловливая мысль переписать это " письмо (изменив и вычеркнув две–три строки, имя, отчество) и послать его на имя Федора Михайловича». Получив письмо, Достоевский гневно посмотрел на жену и подошел χ ней. — Ты носишь медальон? — спросил он каким-то сдавленным голосом. — Ношу.. — Покажи мне его. — Зачем? Ведь ты много раз его видел. — По-ка–жи ме–даль–он! — закричал во весь голос Федор Михайлович; я поняла, что моя шутка зашла слишком далеко, и, чтоб успокоить его, стала расстегивать ворот платья. Но я не успела сама вынуть медальона: Федор Михайлович не выдержал обуревавшего его гнева, быстро надвинулся на меня и изо всех сил рванул цепочку. Это была тоненькая им же самим купленная в Венеции цепочка. Она мигом оборвалась, и медальон остался в руках мужа. Он быстро обошел письменный стол и, нагнувшись, стал раскрывать медальон. Не зная, где нажать пружинку, он долго с ним возился. Я видела, как дрожали его руки и как медальон чуть не выскользнул из них на стол. Мне было его ужасно жаль и страшно досадно на себя. Я заговорила дружески и предложила открыть сама, но Федор Михайлович гневным движением головы отклонил мою услугу. Наконец муж справился с пружиной, открыл медальон и увидел с одной стороны — портрет нашей Любочки, с другой — свой собственный. Он совершенно оторопел, продолжал рассматривать портрет и молчал. — Ну что, нашел? — спросила я. — Федя, глупый ты мой, как мог ты поверить анонимному письму? Федор Михайлович живо повернулся ко мне. |
| Выражаю признательность за молитвы обо мне церковнослужителям и мipяhaм, моим соратникам по церковно-общественной деятельности - старейшине русских царистов, историку Bлaдuмipy Николаевичу Осипову, генералу Александру Bлaдuмipobuчy Черкасову, писателю и филологу Андрею Юрьевичу Хвалину, исследователю русской сакральной географии Валерию Bлaдuмipobuчy Архипову, консулу генерального консульства России в Салонниках Алексею Анатольевичу Небогатову, директору Паломнической службы «Афос» Евгению Анатольевичу Новоженину, воину Игорю, писателю Сергею Антоновичу Щербакову (Борисоглеб), писателю Виктору Ивановичу Лихоносову (Екатеринодар), писателю Виктору Григорьевичу Громыко-Даурову (Суздаль), журналистам Андрею Михайловичу Баранову, Александру Эмериковичу Шевелеву, Дмитрию Николаевичу Меркулову, правоведу Валерию Михайловичу Ерчаку (Минск), филологу Леониду Донатовичу Симоновичу-Никшичу, директору информационного агентства «Русская Линия» Сергею Михайловичу Григорьеву (не только за его молитвы, но за постоянную поддержку моих публикаций на протяжении 11 лет), книгоиздателю Юрию Борисовичу Сурхайханову, радиожурналисту Михаилу Сергеевичу Аристову, храмоздателю и публицисту Вячеславу Семеновичу Родионову, храмоздателю Александру Федоровичу Щербакову, директору издательства «Отчий Дом» Михаилу Евгеньевичу Шкатову, храмоздателю Константину Константиновичу Мищенко, атаману Павлу Киприяновичу Турухину (Сергиев Посад), храмовому казначею Константину Bлaдuмipobuчy Федосееву, поэту Игорю Дмитриевичу Гревцеву, старшему алтарнику нашего храма и председателю общества «Просветитель» Олегу Валерьевичу Литкову, директору гимназии Татьяне Ивановне Лещевой, журналисту Bлaдuмipy Федоровичу Калентьеву (Нижний Новгород), православному книготорговцу Михаилу Петровичу Сафонову, поэту Александру Леонардовичу Козину, иконописцу и радиожурналисту Виктору Александровичу Саулкину, журналисту Маргарите Bлaдuмipobhe Поповой, поэту Григорию Борисовичу Кремневу, инженеру-строителю Елене Валентиновне Ткачевой, редактору Елене Ивановне Душеновой, старшему научному сотруднику Государственного Исторического музея Елене Михайловне Букреевой. |
| Было еще светло, но уже вечерело. В комнате была совершенная тишина. Даже с лестницы не приносилось ни одного звука. Только жужжала и билась какая-то большая муха, ударяясь с налета об стекло. Наконец это стало невыносимо: Раскольников вдруг приподнялся и сел на диване. — Ну, говорите, чего вам надо? — А ведь я так и знал, что вы не спите, а только вид показываете, — странно ответил незнакомый, спокойно рассмеявшись. — Аркадий Иванович Свидригайлов, позвольте отрекомендоваться… 90 Рубинштейн Антон Григорьевич (1829-1894) — русский композитор, дирижер и пианист, с которым Достоевский был лично знаком и вместе выступал на литературно-музыкальных вечерах. 91 Прусская палата господ — верхняя палата законодательного собрания в тогдашней Пруссии. 92 Он рассчитал без хозяина… — ошибся в своих предположениях. Восходит к французскому выражению: compter sans son hote (обмануться в своих расчетах). 93 «Та королева, — думал он про себя, — которая чинила свои чулки в тюрьме, уж конечно, в ту минуту смотрела настоящею королевой и даже более, чем во время самых пышных торжеств и выходов». — Имеется в виду Мария Антуанетта (1755-1793), заточенная в тюрьму, а затем казненная во время Великой французской революции. 94 Подыхайте, собаки, если вы недовольны! (франц.). 95 Да что вы все такие скучные! — «Собственные слова Федора Михайловича, когда, бывало, соберутся у нас родные (пасынок, брат Николай Михайлович, невестка и племянники), сидят и молчат» (примеч. А. Г. Достоевской). 96 Да что вы опять замолчали? Всё только я да я говорю!.. — Ср.: «Говорит один Федор Михайлович, а они не поддерживают разговора. Это всегда сердило Федора Михайловича» (примеч. А. Г. Достоевской). 97 …на Митрофаниевском… — Митрофаниевское кладбище в Петербурге было кладбищем петербургской бедноты. 98 Прощай, Родя, то есть до свиданья; не люблю говорить «прощай». — «Федор Михайлович всегда был недоволен, когда люди, которых он любил, говорили ему „прощайте“, и всегда отвечал: „зачем „прощайте“, лучше — „до свиданья““» (примеч. |
| Вместе с Келлером воевали Андрей Григорьевич Шкуро, оставивший яркие воспоминания о Федоре Артуровиче, и Алексей Михайлович Крымов, который после ухода Ф. А. Келлера из армии с апреля по август 1917 года был командиром корпуса. Еще ранее, в марте 1915 года, когда корпус был только сформирован, А. М. Крымов был назначен исполняющим должность начальника его штаба. Этого времени Келлеру хватило для того, чтобы по достоинству оценить личные и профессиональные качества этого человека. В приказе по корпусу N 17 от 30 марта 1915 года Федор Артурович писал: " Всего несколько дней генерал-майор [А. М.] Крымов прослужил с нами, исполняя должность начальника штаба корпуса, но за это короткое время я не мог не оценить в нем храброго опытного, выдающегося ума человека и ценного советника. Искренне сожалея об его уходе из 3-го кавалерийского корпуса ввиду его назначения на должность начальника отдельной Уссурийской бригады и потере для нас генерал-майора Крымова, я от всего сердца желаю ему и его бригаде славных боевых дел. Храни Вас БОГ, Александр Михайлович, и даст он Вам счастья и удачи " 1. Под командованием Ф. А. Келлера воевали два будущих маршала Советского Союза. Георгий Константинович Жуков, будучи в 1916-1917 годах унтер-офицером 10-го драгунского Новгородского полка, был непосредственным подчиненным Федора Артуровича2. Александр Михайлович Василевский в 1916 году был прапорщиком 409-го пехотного Новохоперского полка 103-й пехотной дивизии 9-й армии и также оставил небольшие воспоминания об одном из своих начальников3. Среди офицеров, непосредственно выдвинутых Ф. А. Келлером, был Василий Евгеньевич Марков, которого Федор Артурович очень ценил. При формировании корпуса Келлер писал в феврале 1915 года начальнику штаба 9-й армии генерал-лейтенанту А. А. Гулевичу: " Убедительно прошу ходатайства и содействия Вашего Превосходительства в случае назначения меня командующим 3-м кавалерийским корпусом об одновременно назначении генерал-майора [В. Е.] Маркова начальником 10-й кавалерийской дивизии. |
| Здесь 10 Февраля 1730 г. ей представлялись чины верховного совета и генералитет; а 15 числа того же месяца – она имела торжественный въезд въ Москву. Ваганьковское кладбище, за Пресненской заставой. Горенки, в 15 верстах от Москвы, по Владимирской дороге, – здесь прежде был хороший ботанический сад. В старину Горенки принадлежали князю Алексею Григорьевичу Долгорукому, отцу несчастной невесты Петра II, княжны Екатерины, и не менее несчастного любимца Петра II, князя Ивана, супруга славной по своим страданиям и мужеству, с которым она выносила их, Натальи Борисовны Долгорукой, рожденной Шереметевой. – Юный император Петр II, любя охоту, часто посещал дачи села Горенки, а иногда заезжал к самому князю Алексею Григорьевичу, где и встретил дочь его княжну Екатерину, и полюбил ее. Князь Алексей Григорьевич Долгорукой умер в ссылке, в Березове, в 1734 г., а сын его князь Иван был четвертован в Новгороде 8 Ноября 1739 г. В эпоху гонения на Долгоруких – когда особенно пострадала старшая линия этого рода – в числе других имений, и село Горенки было отнято у них... Дорогомиловское кладбище, за Дорогомиловской заставой, в 1 версте. На нем похоронены в общей могиле наши воины, павшие при Бородинской битве. Зыково – небольшая деревня за Петровским парком, куда на лето переселяются небогатые москвичи. Измайлово (дворцовое царское село, родовая вотчина Романовых) отстоит от середины Москвы в 9 верст. Здесь боярином Никитою Ивановичем Романовым –Юрьевым – Захарьиным – Кошкиным, дедом Петра I, был устроен хутор, который, по своему времени, мог почитаться образцовым. В нем процветало земледелие, садоводство, скотоводство и пчеловодство; а при царях Алексее Михайловиче и Феодоре Михайловиче, которые особенно заботились о процветании хозяйства 6 в Измайлове, там был построен стеклянный завод, изделия которого ныне хранятся в Оружейной палате, разведены сады и аптекарские огороды, которые снабжали своими произведениями как двор, так и другие местности России... При Федоре Михайловиче Романове также была посажена роща в Измайлове, на 115 десятин, вырыты двадцать прудов и поставлены мельницы с плотинами. |
| «С тогдашним знаменитым «старцем» о. Амвросием Федор Михайлович виделся три раза, — пишет Анна Григорьевна, — раз в толпе, при народе, и два раза наедине, и вынес из его бесед глубокое и проникновенное впечатление. Когда Федор Михайлович рассказал старцу о постигшем его несчастии и о моем слишком бурно проявившемся горе, то старец спросил его: верующая ли я, и когда Федор Михайлович отвечал утвердительно, то просил его передать мне его благословение, а также те слова, которые потом в романе старец Зосима сказал опечаленной матери. Из рассказов Федора Михайловича видно было, каким глубоким сердцеведцем и провидцем был этот всеми уважаемый «старец». Рассматривая различные периоды религиозной жизни Достоевского, мы нашли, что осознание высоких достоинств русского православия и выражение их в художественной и публицистической деятельности Достоевского было связано с его любовью к русскому народу и к России. Отсюда может явиться предположение, что православие было для него не самоценностью; не целью само по себе, а только средством, которое он считал необходимым для политической жизни России, как внутренней, так и внешней, поскольку в сознании народа верховная власть была религиозно освящена и Россия могла выступать во внешней политике как защитница других православных народов. Если в этой догадке есть доля правды, то она сводится только к следующему положению: очень часто осознание ценности происходит так, что человек, заметив полезность ее для другой увлекающей его ценности, принимает ее сначала только как средство, но потом, ознакомившись с нею ближе, начинает усматривать ее самостоятельное значение, и тогда она глубоко овладевает его душою независимо от посторонних ей целей. Такой процесс тем легче мог совершиться в душе Достоевского, что в детстве вместе со своею любимою матерью он переживал многие высокие стороны русского православного культа и веры, а в 1868 г., когда он начал проповедовать православие, его уму и чувству сознательно открылась ценность его, которая вовсе не влекла его в область новых интересов, оторванных от прежних: православие в той форме, которая выработана русским народом, будучи самоценностью, еще более возвышало в его глазах достоинства русского народа. Может быть, только в минуты упадка и сомнений Достоевский приближался к подмене Бога народом, подобно Шатову, который сказал, что «Бог есть синтетическая личность всего народа» (II, I, 7). По крайней мере, вместе с Шаговым он утверждал в письме к Майкову: «Кто теряет свой народ и народность, тот теряет и веру отеческую, и Бога» 357, 9. Х.1870) — положение в очень многих случаях правильное, но не всеобщее. |
| На обороте. ’Επια γ ποστολος τον ομο τον φευουαιου μινος ηαστο.. το ημαιας αι ε.. το χαια μον. 171 г. 234. Царю Государю и великому князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя росии самодержцу, бьет челом холоп твой, оружейной полаты иконописец Апостолко Юрьев. Твоего Государева жалованья на твои Государева ангела и Государя Царевича и великого князя Алексея Михайловича и Государя Царевича и великого князя Алексея Алексеевича и Государя Царевича и великого князя Феодора Алексеевича ради их ангел моей брати иконником же Симону Федорову, Федору Федорову, Степану Григорьеву и всем оружейной полаты мастеровым людям идет корм и питье с дворцов, а мне, холопу твоему, против их на те праздники корму и питья не дают, а работишка моя тебе, великому Государю беспрестанно. Милосердный Государь Царь и великий князь Алексей Михайлович всея великия и малыя и белыя росии самодержец, пожалуй меня, холопа своего, ради своего Государева ангела и ради своего Государева многолетнего здоровья, вели, Государь, на те праздникы на свои, Государь, ангелы и Государей царевичев свое Государево жалованье корм и питье против моей брати давать. Царь Государь смилуйся, пожалуй. На обороте. 171 г. марта в 18-день послать в приказ большого дворца память иконникам жалованным Степану Резанцу с товарищи, по чему из дворцов и за каковые кому именины и по какому Государеву указу и с которого года. 171 г. 270. Царю Государю и великому князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя росии самодержцу, бьет челом холоп твой, оружейной полаты иконописец Апостолко Юрьев. Милосердный Государь Царь и великий князь Алексей Михайлович всея великия и малыя и белыя росии самодержец, пожалуй меня, меня, холопа своего, вели, Государь, свое Государево жалованье месячный корм на апрель месяц выдать. Царь Государь смилуйся, пожалуй. На обороте. 171 году дать корм по указу. Επια γ πστολος τον πιλιου μινος λον 171 г. 299. Царю Государю и великому князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя росии самодержцу, бьет челом холоп твой, оружейной полаты живописец Апостолко Юрьев. По твоему Государеву указу твое Государево жалованье иноземцам, мастерам, и моей братии живописцам, и иных что, что в оружейный полаты, муки и крупы, и деньги по десяти рублев им дано, а мне, холопу твоему, муки и крупы даны, а деньги мне не даны. Милосердный Государь Царь и великий князь Алексей Михайлович всея великия и малыя и белыя росии самодержец, пожалуй меня, холопа своего, вели, Государь, и мне свое Государево жалованье деньги против моей братии ниоземцев выдать, а работаю я, холоп твой, тебе великому Государю беспрестанно. Царь Государь смилуйся, пожалуй. |
|
|
