| Не решаясь покинуть на произвол отчаяния убитую безнадежным горем девушка, я осталась с нею, а Мария ушла с покорившеюся перед волей Всевышнего, но неутешною перед собственною скорбью, матерью. Процессия показалась мне бесконечною, — так много собралось народа, желающего изъявить свое сочувствие всеми уважаемой вдове и почтить память горячо любимого ею сына. Наконец она прошла, и я осталась одна с неподвижно лежащей Руфью. Долго я сидела над ней, размышляя о неисповедимых путях Господних, возвративших матери, после целого ряда опаснейших испытаний на море и на суше, ее единственного сына для того, чтобы оторвать его от нее через несколько часов. И, глядя на невинную жертву чистой любви, я почти желала, чтобы она не возвращалась к сознанию безнадежной утраты, скосившей при расцвете ее молодой жизни предстоящие ей земные радости. Вдруг до слуха моего долетел шум тысячи голосов, заставивший меня подойти к окну. Судя по направлению, он исходил из-за пределов городской стены и как будто имел оттенок радостного ликования. Зная, что Руфь не нуждается в моей помощи, я взбежала на крышу. Любопытство мое было в высшей степени возбуждено тем, что неумолкаемые восклицания усиливались и, как мне показалось, все более и более приближались к дому. Достигнув верхней площадки, откуда виден весь город и окружавшая его местность, я с удивлением узнала слугу Гаваонита Элека, бегущего с быстротой страуса по дороге к дому. Он, как безумный, размахивал руками и громко кричал что-то, но из-за отдаленности нельзя было расслышать его слов. За ним бежали еще двое, и все, по-видимому, торопились с сообщением о каком-то необычайном событии. Я почувствовала, что случилось что-то необыкновенное, но что именно, — разгадать не могла. Взглянув по направлению к кладбищу, я заметила, что строгий порядок погребальной процессии был нарушен, и что весь народ, столпившийся на одном месте, точно окружал кого-то, находящегося, по всей вероятности, в центре. С напряженным вниманием я смотрела вдаль, тщетно стараясь объяснить себе причину изменившегося строя печального обряда, обратившегося в какое-то празднество, сопровождаемое восклицаниями толпы. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 1593 голоса: 4.3 из 5) Про наших ровесников Из «Пролога» В монастырской библиотеке я как-то нашел огромную, старинную, на церковнославянском языке книгу под названием «Пролог». В ней оказались собраны множество поучений и историй из жизни христиан, начиная с евангельских времен и века до восемнадцатого. Составлялась эта книга постепенно, больше тысячи лет и была предназначена для ежедневного чтения в храме и дома. В VI веке в Константинополе, громадном городе, лежащем у вод Босфора, с самыми прекрасными на земле храмами, дворцами и домами из белоснежного мрамора, жили в царствование императора Юстиниана два молодых человека и одна девушка. Дети богатых патрициев, образованные, веселые, они дружили с ранних лет. Родители девушки и одного из юношей еще при рождении своих детей уговорились, что их мальчик и девочка в будущем обязательно станут мужем и женой. Настало время, и счастливая пара обвенчалась. Их друг был шафером на свадьбе и тоже ликовал за своих друзей. Казалось, ничто не предвещало несчастий, но через год после свадьбы молодой муж внезапно умер. Когда миновали сорок дней положенного траура, в дом к юной вдове пришел ее друг. Он преклонил перед ней колено и сказал: — Госпожа! Теперь, когда дни сугубой скорби позади, я не могу не открыть тебе того, о чем раньше не решался и намекнуть. Я люблю тебя с тех самых пор, как себя помню. День, когда я узнал, что твои родители и родители нашего покойного друга намереваются сочетать вас браком, был самым страшным в моей жизни. С тех пор я даже в мыслях не дерзал мечтать о своем счастье. Ты знаешь, как искренне я любил твоего мужа и моего друга. Но вот произошло то, что произошло… И сейчас я не могу не сказать, что мои чувства стали еще сильнее, и я умоляю тебя стать моей женой! Молодая женщина задумалась и сказала: — Что ж… Такие решения надо принимать после долгих молитв и поста. Возвращайся ко мне через десять дней. Но все это время ничего не вкушай, пей только воду. Через десять дней я дам тебе ответ. |
| Отошел в вечность духовный сын батюшки, который был, действительно, истинным христианином, зато и батюшка никогда не оставлял его своими пастырскими попечениями. Пока не знал батюшки, он пил вино и курил табак, но, узнав великого праведника, сразу оставил свои греховные затеи: перестал пить и курить и весь предался молитве. Ревность его к духовным подвигам была так велика и сильна, что он весь углублялся в горячую молитву и усердное чтение слова Божьего. Он постоянно читал Святое Евангелие. Однажды, во время чтения он склонился на святую книгу и заснул, вдруг почувствовал, что кто-то толкает его в руку, он в изумлении раскрывает глаза и видит перед собой человека в апостольском одеянии. Крайне пораженный этим видением, он мысленно задает себе вопрос: кто это? и вдруг слышит голос: «Яков, брат Божий». Вот какого небесного явления удостоился Владимир Васильевич, – что достоверно передает нам его супруга, Значит, и в наш маловерующий век бывают небесные явления для озарения нас светом веры и благодати. Умер у Анны Васильевны младенец (девочка Анна). И когда она сказала об этом батюшке, он заметил: «Птица с одним крылом не бывает, должны быть два крыла». Действительно, через некоторое время умирает и другой ребенок – мальчик Коля. Остаются ее 4 маленьких малюток. Как быть с этим? Чем кормить? Милосердый батюшка нежно печется о них, посылая им помощь и подкрепление. Еще в начале своей супружеской жизни Анна Васильевна видела сон, который произвел на нее сильное впечатление. Она его не поняла, но впоследствии выяснился его глубокий смысл. Видела она, будто бы батюшка стоял на горе и раздавал куски белого хлеба. Подходит к нему её сестра Варя, батюшка дает ей большой кусок и говорит: «Она любит много, ей надо много», подходит Анна Васильевна, батюшка дает ей маленький кусочек; ей делается очень прискорбно. Тогда батюшка обращается к ней и говорит, отвечая на её мысли: «Я тогда тебе буду много давать, когда твоим детям нечего будет есть». Анна Васильевна задумалась над этими словами батюшки, но не могла понять их таинственного смысла; только после смерти мужа поняла она, что этим сказал ей пастырь и как исполнил свое предсказание. Исполняя свое обещание, дорогой хранитель батюшка, невидимо заботится о молодой вдове и её крошках детках, трое уже учатся, утешая мать своей детской любовью и лаской. Средств никаких нет, но все сыты, дети, обуты и все это, же святым молитвам дорогого своего пастыря, который и из райских селений, любяще охраняет их и утешает. |
| Литвинов не кончил, а умолк под влиянием неприятного чувства постоянно возраставшей внутренней неловкости. Ирина на этот раз ничего не сказала ему, не попросила его продолжать и, прижав ладонь к глазам, точно усталая, медленно прислонилась к спинке кресла и осталась неподвижной. Литвинов подождал немного и, сообразив, что визит его продолжался уже более двух часов, протянул было руку к шляпе, как вдруг в соседней комнате раздался быстрый скрып тонких лаковых сапогов и, предшествуемый тем же отменным дворянски-гвардейским запахом, вошел Валериан Владимирович Ратмиров. Литвинов встал со стула и обменялся поклоном с благовидным генералом. А Ирина отняла, не спеша, руку от лица и, холодно посмотрев на своего супруга, промолвила по-французски: – А! вот вы уже вернулись! Но который же теперь час? – Скоро четыре часа, ma chere amie, а ты еще не одета – нас княгиня ждать будет, – отвечал генерал и, изящно нагнув перетянутый стан в сторону Литвинова, с свойственною ему почти изнеженною игривостью в голосе прибавил: – Видно, любезный гость заставил тебя забыть время. Читатель позволит нам сообщить ему на этом месте несколько сведений о генерале Ратмирове. Отец его был естественный… Что вы думаете? Вы не ошибаетесь – но мы не то желали сказать… естественный сын знатного вельможи Александровских времен и хорошенькой актрисы – француженки. Вельможа вывел сына в люди, но состояния ему не оставил – и этот сын (отец нашего героя) тоже не успел обогатиться: он умер в чине полковника, в звании полицмейстера. За год до смерти он женился на красивой молодой вдове, которой пришлось прибегнуть под его покровительство. Сын его и вдовы, Валериан Владимирович, по протекции попав в Пажеский корпус, обратил на себя внимание начальства – не столько успехами в науках… сколько фронтовой выправкой, хорошими манерами и благонравием (хотя подвергался всему, чему неизбежно подвергались все бывшие воспитанники казенных военных заведений), – и вышел в гвардию. Карьеру он сделал блестящую благодаря скромной веселости своего нрава, ловкости в танцах, мастерской езде верхом ординарцем на парадах – большей частью на чужих лошадях – и, наконец, какому-то особенному искусству фамильярно – почтительного обращения с высшими, грустноласкового, почти сиротливого прислуживанья, не без примеси общего, легкого, как пух, либерализма…Этот либерализм не помешал ему, однако, перепороть пятьдесят человек крестьян в взбунтовавшемся белорусском селении, куда его послали для усмирения. |
| Теперь слуга доложил, что пришли от императора. Карамзин был уже в ленте, вдруг лента отвернулась. Он стал ее поправлять у зеркала. Пушкин был тут же. И то, как взглянул ее муж искоса на школяра, поразило Катерину Андреевну. Это была знакомая ей тонкая усмешка, усмешка литератора над всеми этими лентами, анненскими кавалерами, представлениями и прочее. Пушкин ответил ему быстрым взглядом, и оба рассмеялись. Она покраснела от радости: ей почему-то очень понравилось, что ее муж – знаменитый человек, историограф – переглядывается с этим школяром как равный с равным. Впрочем, камер-лакей пришел не просить историографа, а принес из дворца корзину цветов жене его. Карамзин сухо велел благодарить и более ни о чем не разговаривал. Быть может, это и не было оскорблением. Но все же почти назначенный визит был отменен. Пушкин внезапно побледнел и, ничего не сказав, быстро простясь, убежал. После его ухода Карамзин скучно так посмотрел вслед ему и покачал головой. Катерина Андреевна велела поставить цветы подальше, к дверям – в комнате им было душно – и стала кусать платочек. 15 В лицее завелись тайны. Теперь Пушкин явно скрывал что-то от Пущина, а Жанно был проницателен. Наконец все выяснилось. Жанно узнал, что у Александра тайные свиданья. С некоторых пор он не узнавал Пушкина. Общая любовь к Бакуниной мало изменила их всех – Пушкин был весел, смеялся фарсам Миши Яковлева, хладнокровным проделкам Данзаса, и, только когда начинались грызня перьев, неподвижный взгляд, уединения – начинались стихи, Жанно оставлял его в покое. Он привык к этому. Теперь другое: Пушкин стал рассеян, неузнаваем. И когда Жанно однажды увидел его близ сада с молодою вдовою, он обрадовался; причина всего была найдена: Пушкин был снова влюблен. Его немного удивило, что Пушкин вовсе не скрывал этого – как гусар, охотно говорил об этой любви, об этой молодой вдове. Молодая вдова не могла быть, кажется, причиной долгой печали и того, что характер его друга стал, по словам директора, невозможным. Жанно должен был с этим согласиться. |
| 9 Впервые Пушкин видел это прекрасное спокойствие, это внимание серых глаз. Ломоносов, который вместе с ним пришел, не узнавал его. Он привык к молчаливости Пушкина, он знал, что Пушкин дичок, и приготовился блеснуть – рядом с сумрачным поэтом, с дичком. Ломоносов был остроумен, и это было нетрудно. Но Пушкин не давал ему раскрыть рта. Он преобразился. Он словно впервые почувствовал себя собою, впервые нашел себя. Через три минуты он добился своего: он услышал звонкий смех Катерины Андреевны и увидел удивление на лице Карамзина. Этого смеха Карамзин не слышал уже давно. Назавтра он в неурочное время, наскоро пообедав, убежал к Карамзиным. Был час, когда историограф отправлялся гулять. Она вышивала в своем домике на пяльцах и удивилась, испугалась, увидя его. «Здесь все ходят мимо этой уединенной хижины и чуть не заглядывают в окна», – объяснила она недовольно. Потом она заставила его разматывать шелк, и он, стоя на коленях, с необыкновенным прилежанием следил за длинными пальцами, ловко и спокойно бравшими шелк с его пальцев. Потом она прогнала его, сказав, что его будут искать и посадят на хлеб и на воду. Он не должен убегать от своего директора. Он ушел в отчаянье: она его считала школяром и более никем. Он забыл самую дорогу к гусарам, к которым он так было привык, которые так к нему привыкли: участь его была решена. Теперь каждый день он будет ходить в Китайскую Деревню. А молодая вдова? Лила? Но это не имело никакого отношения к Китайской Деревне. Было бы преступно даже думать о ней здесь. В присутствии хозяйки он не думал решительно ни о ком более. А она считала его школяром и больше никем. 10 Он был школяром, и притом, по мнению директора, способным на все. Каждый вечер директор теперь осторожно поглядывал с балкона. Дважды замечал он Пушкина, поспешно уходящего. Будь это другой, он окликнул бы его, и начался бы разговор, более или менее задушевный. Прекратить поздние прогулки старших Егор Антонович не мог, предоставив себе не допускать их в будущем у младших. Он хмурился: замечено было, что Пушкин уходил в гусарские казармы. Можно легко себе представить плоды его воспитания там, рядом с конюшнями! Теперь – директор разузнал – эти похождения решительно кончились: он ходил каждый вечер к Карамзиным. Это было совсем другое дело. Все же директор машинально оборачивался поглядеть, здесь ли молодая вдова. И часто, к своему неудовольствию, обнаруживал ее отсутствие. Тогда он начинал свою уединенную прогулку по царскосельским садам, втайне боясь наткнуться на что-то вовсе неожиданное; он не доверял молодой вдове: она только в день своего приезда, и то более из приличия, поплакала. Она была молода, смешлива. |
| Про наших ровесников Из «Пролога» В монастырской библиотеке я как–то нашел огромную, старинную, на церковнославянском языке книгу под названием «Пролог». В ней оказались собраны множество поучений и историй из жизни христиан начиная с евангельских времен и века до восемнадцатого. Составлялась эта книга постепенно, больше тысячи лет, и была предназначена для ежедневного чтения в храме и дома. В VI веке в Константинополе, громадном городе, лежащем у вод Босфора, с самыми прекрасными на земле храмами, дворцами и домами из белоснежного мрамора, жили в царствование императора Юстиниана два молодых человека и одна девушка. Дети богатых патрициев, образованные, веселые, они дружили с ранних лет. Родители девушки и одного из юношей еще при рождении своих детей уговорились, что их мальчик и девочка в будущем обязательно станут мужем и женой. Настало время, и счастливая пара обвенчалась. Их друг был шафером на свадьбе и тоже ликовал за своих друзей. Казалось, ничто не предвещало несчастий, но через год после свадьбы молодой муж внезапно умер. Когда миновали сорок дней положенного траура, в дом к юной вдове пришел ее друг. Он преклонил перед ней колено и сказал: — Госпожа! Теперь, когда дни сугубой скорби позади, я не могу не открыть тебе того, о чем раньше не решался и намекнуть. Я люблю тебя с тех самых пор, как себя помню. День, когда я узнал, что твои родители и родители нашего покойного друга намереваются сочетать вас браком, был самым страшным в моей жизни. С тех пор я даже в мыслях не дерзал мечтать о своем счастье. Ты знаешь, как искренне я любил твоего мужа и моего друга. Но вот произошло то, что произошло… И сейчас я не могу не сказать, что мои чувства стали еще сильнее, и я умоляю тебя стать моей женой! Молодая женщина задумалась и сказала: — Что ж… Такие решения надо принимать после долгих молитв и поста. Возвращайся ко мне через десять дней. Но все это время ничего не вкушай, пей только воду. Через десять дней я дам тебе ответ. Ровно в назначенный срок юноша снова был в доме своей возлюбленной. Только теперь слуги внесли его на носилках, так он ослабел от поста. В просторной зале он увидел с одной стороны накрытый стол, ломящийся от яств, а с другой — роскошное разобранное ложе. |
| — Сударыня-свекровь, оставь беспокоиться! пусть она во всем госпожой здесь будет… — Да, но гляди, зять, чтобы холопьи сусальные глаза моей дочери слез не видали; а теперь сделаем промеж нас родное согласие и пойдем к гостям честь-честью. Байцурова поцеловалась с Плодомасовым я, взяв его под руку, пошла с ним в гостиную, где Плодомасова ожидала его молодая жена и его незваные гости. Никите Юрьичу Плодомасову не оставалось ничего более, как отпировать со всеми этими гостями свою свадьбу, и он отпировал ее, а потом отпустил каждого гостя домой с дорогими подарками. Очерк второй Боярыня Марфа Андревна Глава первая Хрустальная вдова После свадьбы Марфы Андревны протекло полтора десятка лет. В эти годы отошел мирно и тихо к отцам старик Байцуров; к концу пятнадцатого года плодомасовского брака у Марфы Андревны родился сын Алексей, которым порадовался укрощенный боярин Никита и старушка Байцурова, и вслед за тем сами они обои, и зять и свекровь, в один и тот же год тоже переселились в вечность. Не стало у Марфы Андреевы ни отца, ни матери, ни мужа, она осталась на свете молодою тридцатилетнею вдовою с ослепительной красотою, богатым состоянием, заключавшимся в трех тысячах душ, и с единственным однолетним сыном. Как было жить этой молодой вдове, насильно повенчанной пятнадцать лет тому назад с нелюбимым старым мужем, который, по выражению ее матери, должен был ей колодою падать на руку? Прошлое Марфы Андревны не давало никаких основательных данных для предсказаний, как она проведет свою остальную жизнь? Марфа Андревна принадлежала к идеалу женщин мудреца Сократа: она жила так, что о ней не находили ничего рассказывать. С тех пор, как мы оставили бранку женою боярина Никиты, до того дня, когда мы встречаем ее вдовою, в течение целых пятнадцати лет, Марфа Андревна правила домом и властвовала надо всем имением и над своим старым мужем, и никого этой властью не озлобила, никому ею не надокучила. Она не забирала власть, а власть самой ей давалась — власть шла к ней, как к «имущей власть». |
| В день решительной битвы, когда небольшая армия русских атаковала многочисленных Шведов, генерал Готовцов бросился в штыки и опрокинул неприятеля, который отступил, но шведская пуля поразила храброго воина. Не смотря на рану, он не покидал места сражения до тех пор, пока силы совершенно его оставили. Солдаты вынесли его на плаще и он умер в тот же день, 8 августа, 1809 года. Получив печальное известие, Государь Император немедленно обратил внимание на несчастную вдову убитого генерала, изъявив Августейшей матери Своей готовность сделать все, что может для облегчения печальной участи Готовцовой. Искренно соболезнуя о своей любимой воспитаннице и зная материнскую к ней привязанность Анны Ивановны Брейткопф, Императрица Мария Феодоровна немедленно призвала ее к Себе и поручила ей с осторожностью сообщить это известие несчастной вдове и передать от имени Императора, что Он готов все сделать для облегчения участи вдовы своего храброго генерала и принять на Себя заботу о перенесении его тела, куда она назначит. Анна Ивановна Брейткопф возвратилась с известием, что Готовцова глубоко поражена неожиданным ударом, тем более жестоким, что она не имела ни малейшего предчувствия о близости его: Анна Ивановна застала ее радостную в деятельных сборах к отъезду. Не было слов, чтобы описать горесть молодой женщины так неожиданно, среди радостей и надежд, лишившейся подпоры своей жизни! Но когда миновалось первое время печали, омрачавшей рассудок и сознание, первая мысль Александры Сергеевны была заботою о будущем сироте, не рожденном еще на свет: чувство материнского долга мгновенно просветило ее рассудок. Безропотно покорилась она воле Отца вдов и сирот, пред Ним повергала все бремя своей великой печали, Его святому провидению предавая душу своего возлюбленного мужа, жизнь свою и своего младенца. Всеми силами души она благодарила свою Августейшую Благодетельницу, находя, что Ее милостивая попечительность о ней есть уже услаждение печали; благодарила Государя Императора за милостивое предложение перевести тело ее мужа; но просила похоронить его там, где он был убит, в том убеждении, что дух его с Господом, a тело его да будет стражем на границах отечества! она же всю жизнь будет молить Бога, да подаст ее мужу благодать охранять родную землю от нашествия шведов. |
| Под описываемою здесь гибелью императора несомненно нужно разуметь трагическую смерть Валента в войне с Готами, что случилось в 5 Иду Августа 378 года. Девять императоров, которые тут перечисляются, нужно разуметь следующих: – Константина и его сыновей: Константина, Констанция и Констанса, Галла, который хотя был только цезарем, упоминается, однако, потому что через убийство его возложил на себя порфиру Констанций. Шестой – Юлиан, седьмой Иовиан, восьмой – Валентиан 1-й, девятый Валент. Что Златоуст и Константина считает принадлежащим к своему веку, то в этом нет ничего удивительного, – это обычный приём Златоуста – причислять к своему веку и то, что живо в памяти стариков, так, например, он причисляет Фавету, жену Константина, к своему веку. Из перечисленных императоров, действительно, только два (Константин и сын его Констанций) умерли своею смертью , остальные все погибли несчастною смертью, и 9-й – Валент трагически погиб в войне с Готами. Жены двух современных императоров, из которых одна боялась за неопытность мужа, другая скучала по причине его постоянных походов, – были несомненно: первая – Констанция, дочь Констанция и жена Грациана, который тогда едва был 20 лет; другая – несомненно Флацилла, жена императора Феодосия. Слово К молодой вдове было написано Златоустом вскоре после трагической кончины Валента, которая относится, как мы заметили выше, к августу 378 года. В феврале следующего года Феодосий был провозглашен от Грациана императором и потом постоянно воевал с Готами до 382 года, когда последние были побеждены. Но во время написания Златоустом Слова к вдове, Готы еще свирепствовали и вторгались в пределы империи и император постоянно был в бою, как мы видели в самом содержании слова. Отсюда весьма удобно и основательно предположить, что Слово к молодой вдове написано в год возвращения Иоанна из пещеры в Антиохию, т. е. в 380 г., или лучше в следующем 381 г. 160 Святитель Иоанн Златоуст . К молодой вдове, Слово 2. Общий характер этого слова, особенно в конце, когда Златоуст делает такое заключение: «Все это сказано не для стеснения вашей свободы и не для того, как я сказал, мы приняли это увещание, чтобы осудить тех, которые не хотят оставаться вдовицами, но чтобы убедить их не слишком привязываться к земле, а пользоваться свободою, которую однажды получили они» и так далее (п. |
|
|
