| Этот неоплаченный счет остался камнем на моей совести. Сколько раз, давая, как донор, свою кровь (бесплатно, разумеется) для спасения умирающих доходяг, я мысленно утешала себя: это в счет неоплаченного долга. Донор-чудак Нужно сказать, эксплуатировал меня Кузнецов беспощадно. Он заметил, что я безотказный донор, а ему позарез нужна была кровь: он экспериментировал на людях, и, нужно признаться, в большинстве случаев удачно, но многие рискованные операции проводятся только в том случае, если есть возможность возместить серьезные кровопотери. Счастье мое, что у меня не первая группа! Но даже при моей третьей группе он брал у меня не положенные двести, а пятьсот граммов, и не один, а два раза в месяц. Но я только радовалась, что моя кровь может кого-то вернуть к жизни! При всем при том я раз и навсегда отказалась от донорского пайка: две булки черного хлеба, полкило масла, кило сахара, кило соленой рыбы — паек, ради которого кое-кто из заключенных с готовностью становился донором. Может, с моей стороны это было глупо, но я горжусь тем, что, хотя все время мучительно голодала, я ни разу не воспользовалась этим донорским пайком. — Я своей кровью не торгую! Бог дал мне силу и здоровье… И то, что я могу спасти жизнь погибающего, — для меня достаточная награда! Не скажу, что я оставалась безразлична к этому соблазнительному «натюрморту из хлеба и рыбы»: напротив, у меня слюнки текли при одном взгляде на такую роскошь. Но кто раз смалодушничает, поддавшись соблазну, тот потеряет под собой твердую почву, а именно уверенность в непоколебимости своих принципов придавала мне силы в тяжелые минуты. Этот выписанный мне паек я получала и сразу относила туберкулезникам — тем, у кого находили гнойный плеврит. Затем я направлялась к заведующему лабораторией ЦБЛ (при больнице имелась лаборатория, и даже очень неплохая) Александру Павловичу Салтыкову по прозванию «Бог Саваоф» — за его библейскую бороду и величавый облик. Нравился мне этот старик! Неглуп, интересен как собеседник, вдобавок — большой оптимист, хоть судьба его отнюдь не веселая. Коммунист, притом из тех, кто в 1917 году делал революцию. Педагог, посвятивший себя работе с трудновоспитуемыми детьми, он боролся с беспризорностью, стал сотрудником и восторженным поклонником Макаренко. |
| Г. Поснов находит, что Монтгомери отрицает монотеистический характер самарянства и, значит, совершенно в этом пункте расходится со мною. «Курьезнее всего здесь то», заключает г. Поснов, «что проф. Р. старательно выписывал Монтгомери в подтверждение своих суждений о самарянстве». И далее, на той же странице, г. Поснов выписывает Монтгомери уже в подтверждение своего мнения о языческом характере самарянства. По поводу изложенного я должен разъяснить читателю, что в курьезное положение в данном случае попадает именно г. Поснов, вследствие своей привычки обрабатывать источники и не дочитывать до конца того, что ему нужно. Выписанная г. Посновым тирада из книги Монтгомери заканчивается у меня такими словами: «по мнению М. сохранение среди населения северной Палестины верности иеговизму и способности противостоять искушению со стороны язычества должно приписать главным образом той поддержке, которую могли находить «слабые братья в более устойчивой общине иудейской» (Самаряне. Стр. 177–178). В этих последних словах, не дочитанных г. Посновым, заключается вся суть дела. Монтгомери не единомышленник г. Поснова. Монтгомери признает, что самаританизм в эпоху возникновения гностицизма представлял монотеистическую религию и почти чистое иудейство. Но относительно иудейства Монтгомери, как эволюционист, полагает, что оно возникло путем долгого процесса из первоначальной религии народа. А относительно самарянства М. этого не допускает, считая это слишком большим чудом. Самарянская монотеистическая религия, по его мнению, не эволюционным путем развилась из первоначальной народной религии, а прямо была пересажена иерусалимскими эмигрантами, выходцами из «более устойчивой общины иудейской». Проф. Поснов этой простой вещи не понял; отсюда он и усмотрел курьез там, где его в действительности не существует. Но если г. Поснову трудно было усвоить смысл слов Монтгомери, то, казалось бы, совсем не трудно было держаться одного и того же понимания их. А между тем, г. Поснов на стр. 18-й указывает, что взгляд М. «почти диаметрально противоположен» моему воззрению, и что я попадаю в курьезное положение, одобряя его; на странице же 42-й, пускаясь в тонкие изыскания причин моих ошибок, тот же г. Поснов одною из таких причин считает именно то, что я усвоил взгляд М. на самарянство, как на иудейскую секту 5 ... |
| Комитет Татьяны Николаевны ( Татианинский комитет) координировал помощь беженцам, переселившимся внутрь страны из 16 западных губерний (где шли боевые действия). К 1916 году местными отделениями (как правило, их возглавляли губернаторы) были составлены списки беженцев. Благодаря им родственники могли найти друг друга, однако основной целью регистрации было стремление трудоустроить пострадавших, а детей, стариков и инвалидов обеспечить едой, одеждой и кровом. В ряде населенных пунктов доля беженцев составляла около десяти процентов по отношению к местному населению, а в губерниях Поволжья доходила до 50 – 60%. Еврейские, латышские, литовские и эстонские беженцы часто не знали русского языка, что еще более осложняло ситуацию. Потерявшиеся маленькие дети знали только свои имена и то, что « отец на войне, мать умерла в дороге». С октября 1914 года по март 1917 года пожертвования Татианинскому комитету составили около 11 800 000 руб., в том числе вещами на 1 000 000 руб. Через комитет распределялась и казенная субсидия, из которой национальным и конфессиональным организациям, занимавшимся помощью беженцам, переданы следующие суммы: полякам – 12,3 млн руб., литовцам – 3,4 млн, армянам – 3,2 млн, латышам – 2,1 млн, русским – 2,1 млн, галичанам – 1,7 млн, евреям – 1,6 млн, грузинам – 173 тыс., мусульманам – 5,2 тыс. Татианинский комитет открыл несколько сотен заведений: детских приютов, общежитий, столовых (например, приют на 80 детей в Тамбове, бесплатную столовую в Калуге, ясли на 100 детей и швейную мастерскую для 160 женщин-беженок в Твери, столовую на 100 человек и санаторий на 50 детей в Царском Селе). Члены императорской семьи предоставляли свои дворцы не только под госпитали и приюты, но и под склады. Так, при председательстве великой княгини Марии Павловны действовал «Комитет по снабжению одеждой нижних чинов», заготавливавший теплую одежду и обувь для выписанных из больниц после ранений, а его склад располагался в принадлежавшем Марии Павловне Владимирском дворце на Дворцовой набережной. |
| Школьное обучение обставлено было многочисленными затруднениями. Учить и учиться и тогда уже было тяжело, хотя школа еще не была стеснена уставами и надзором, а занятый войной царь всей душой радел о школе. Недоставало необходимых учебных пособий или они были очень дороги. Казенная типография - Печатный двор в Москве, издававший учебники, в 1711 г. купил у собственного справщика, корректора, иеродиакона Германа понадобившийся " для школьных дел " итальянский лексикон за 17 1/2 рублей на наши деньги. Инженерная школа в 1714 г. потребовала у Печатного двора 30 геометрий и 83 книги синусов. Печатный двор отпустил геометрии по 8 рублей экземпляр на наши деньги, а о синусах отписал, что их у него совсем нет. Нелегко представить себе язык, на каком преподавали выписанные иноземные учителя русским ученикам, едва начинавшим знакомиться с иноземными языками. Ко всему этому надобно прибавить еще педагогические приемы. Директор морской академии, француз барон С.-Илер, человек не сведущий в науках, по отзыву главного начальника академии графа Матвеева, своим обращением с академистами довел одного из них до подачи жалобы самому царю на то, что директор бил его по щекам и палкой при всей школе. В учебном ведомстве создавалась атмосфера, чуждая и даже враждебная науке. Я решаюсь нарушить педагогическое правило не повергать своих слушателей в уныние, знакомя вас с некоторыми чертами инструкции морской академии, утвержденной Петром в 1715 г. Морская гвардия, как называются воспитанники академии, ежедневно ранним утром собирается в зале для молитвы, прося господа бога о потребной милости и о здравии его царского величества и о благополучии его оружия, под наказанием. Затем каждый должен сесть на свое место " без всякой конфузии, не досадя друг другу, под наказанием " . Ученики должны слушать, чему их будут учить профессора, и к оным надлежащее почтение иметь, под наказанием. Профессора должны обучать морскую гвардию со всяким прилежанием и лучшим вразумительным образом, под наказанием. |
| Но чтобы определить значение доказательности этого места, нужно прочитать его в связи. Вслед за первой половиной выписанного нами места, после слов «правильно исправляти», говорится: «обаче иже не суть священницы иноцы, паче же неискуснии, приемлющии же некиих помышления, и связующии и решающии, да знают, яко не по правилам сие творят, и ни во чтоже есть, ибо святии отцы ниже священником позволяют без повеления архиерейска примирити кающихся. От божественных отец наших узаконися, да исповедающихся примирителие бывают епископы, приемшии апостольское место от Бога. Освященный же инок, множае паче неосвященный чрез волю епископскую Богови примирити не может исповедающихся 35 . Мы не беремся, и, признаюсь по совести, не находим никакой возможности примирить противоречия прочитанного места; и в сочинениях «неокормляемых священством» старообрядцев нигде не находим и попыток к такому примирению. Во всех этих сочинениях приводятся только те слова, которые благоприятствуют учению об исповеди пред мирянином; слова же неблагоприятные, стоящие рядом, большей частью совершенно обходятся; о них нет и помину. Это обстоятельство не дает ли нам права заключить, что учители неокормляемого священством старообрядства тоже чувствуют полное бессилие примирить означенное противоречие? Не вправе ли были, далее, и православные писатели предполагать опечатку, дающую беспоповщинскому свидетельству совсем иной смысл, – именно слова «неосвященному же иноку искуство дает власть примирения» изменять так: «неосвященному иноку искуство не дает власти примирения» 36 . Подобное предположение отвечает вполне духу всего «Номоканона», который и написан собственно для лиц священных «преосвященным архиепископом и митрополитом, ... преподобным священно-иноком, пречестным протопопом и честным иереем, ... истинным пастырям и таин строителем, а не мирским людям» (см. предисловие). Оно тем более возможно и естественно, что в разных изданиях приведенное нами место читается не вполне сходно и, наконец, оно даже не лишено оснований, так как в первом русском издании Номоканона, напечатанного в Киеве в 1620 году, разбираемое место читается так: «елицы убо суть освященни, по повелению епископску исповедания человеческия приемлют; неосвященному же иноку ниже дар епископскую дает власть примирения» 37 . |
| Оно произвольно, потому что обвиняет одного меня в неверие во все пункты, выписанные в постановлении, тогда как не только многие, но почти все образованные люди разделяют такое неверие и беспрестанно выражали и выражают его в разговорах, и в чтении, и в брошюрах и книгах. Оно неосновательно потому, что главным поводом его появления выставляется большое распространение моего совращающего людей лжеучения, тогда как мне хорошо известно, что людей, разделяющих мои взгляды, едва ли есть сотня, и распространение моих писаний о религии, благодаря цензуре, так ничтожно, что большинство людей, прочитавших постановление синода, не имеют ни малейшего понятия о том, что мной написано о религии, как это видно из получаемых мной писем. Оно содержит в себе явную неправду, так как в нем сказано, что со стороны церкви были сделаны относительно меня не увенчавшиеся успехом попытки вразумления. Ничего подобного никогда не было. Оно представляет из себя то, что на юридическом языке называется клеветой, так как в нем заключаются заведомо несправедливые, клонящиеся к моему вреду утверждения. Оно есть, наконец, подстрекательство к дурным чувствам и поступкам, так как вызвало, как и должно было ожидать, в людях, непросвещенных и не рассуждающих озлобление и ненависть ко мне… (Далее, Толстой приводит несколько выдержек из писем, его осуждающих) …Признаки такого же озлобления после постановления синода замечаю и при встречах с некоторыми людьми. В самый день 25 февраля, когда было опубликовано постановление, я, проходя по площади, слышал слова: «вот дьявол во образе человека», и, если бы толпа была иначе составлена, очень может быть, что меня бы избили, как избили, несколько лет тому назад, человека у Пантелеймоновой часовни. Так что постановление синода вообще очень нехорошо; то, что в конце постановления сказано, что лица, подписавшие его, молятся, чтобы я стал таким же, как они, не делает его лучше. Это так вообще; в частности же постановление это несправедливо в следующем. В постановлении сказано: «Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению «и воспитанию, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа его и на Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери Церкви православной». |
| Приведу ряд примеров для пояснения дела. Если агент русского правительства в присутствии магометан явно унижает русских людей и кричит, что он ненавидит «всех этих русских д…в», то совершает ли он преступление по должности или это простительная бестактность? Когда в другом ведомстве весь состав низших служащих оказывается подобранным не из местных жителей, а из выписанных отовсюду сектантов или др. иноверцев, то можно ли это явление рассматривать, как нормальное, или такое содействие местных агентов правительства расширению сектантства не должно быть терпимо? Далее. – Если священник замечает явно вредное для Церкви настроение и деятельность учителя местной школы, является вопрос, составляет ли непременную обязанность его добиться того, чтобы этот учитель перестал развращать его паству, или он должен снисходительно относиться к той власти, которая насаждает подобных учителей, намеренно не обращая внимания на их антицерковность? Между тем даже в ученых обществах можно слышать профессорские заявления, что еще неизвестно, которая культура выше – христианская или магометанская. Наконец, бывают и такие случаи, когда полицейский агент отказывается оказать помощь христианину, чтобы не навлечь на себя гнева магометан, или когда полицейский чин содействует настроению среди христианского населения не православного храма, а мечети! Что делать в таких случаях местному пастырю? Собственно говоря, – все это совершенно не подлежало бы и обсуждению съезда, если бы мы и доселе не переживали такого взгляда на священника, когда его главной добродетелью считается уживчивость с властями и если бы мы и доселе не переживали режима пастырского молчания в отношении ближайших жизненных вопросов. Поэтому в видах процветания церковной жизни и уважения к святому православию, я полагал бы просить Миссионерский Съезд ходатайствовать пред св. Синодом о том, чтобы духовенству сельскому вменено было в обязанность всемерно заботиться об ограждении православия от глумлений со стороны кого бы то ни было или путем проповеди , предостерегая свою паству от инославия и сектантства, или путем обличения в печати тех, кто позволяет себе пользоваться своим служебным положением во вред св. Церкви. Глава III |
| Святейший Патриарх Кирилл встретился с руководителем фонда «Русский мир» В.А. Никоновым 26 августа 2009 г. 18:23 26 августа 2009 года в рабочей Патриаршей резиденции в Чистом переулке Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл принял исполнительного директора фонда «Русский мир» Вячеслава Алексеевича Никонова. Во встрече участвовали заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата иеромонах Филипп (Рябых) и исполняющий обязанности представителя Московского Патриархата при европейских международных организациях протоиерей Антоний Ильин. В.А. Никонов преподнес в дар Предстоятелю Русской Православной Церкви часы с цифрами, выписанными кириллицей, отметив, что это фирменный знак фонда «Русский мир». В беседе с гостем Святейший Патриарх Кирилл высоко оценил значение деятельности фонда «Русский мир» — молодой организации, работа которой, однако, успела уже принести значительные плоды. Предстоятель указал на особую важность программ фонда по поддержке русского языка и культуры в мире, а также деятельности Московского Патриархата за рубежом. «В настоящее время увеличивается количество людей русской культуры, проживающих в дальнем и ближнем зарубежье. И без координации усилий мы не достигнем тех целей, которые сегодня естественным образом перед нами возникают. А цели наши связаны в первую очередь, как я понимаю, с тем, чтобы поддержать национальную идентичность людей, чтобы не допустить их ассимиляции», — отметил Святейший Патриарх. При этом, по словам Его Святейшества, необходимо учитывать коренное различие между ассимиляцией и интеграцией: «Интеграция — это положительное явление. Люди русской культуры не должны себя чувствовать изгоями в тех обществах, в которых они живут. Они должны быть трудоустроены, они должны не чувствовать себя гражданами второго сорта. Поэтому они должны знать и местные языки, и законы, и культуру; иметь профессиональную квалификацию, чтобы работать и достойно жить. Но при этом они должны оставаться сынами и дочерями своего Отечества, сохраняя родную культуру, язык, веру». |
| Например, при написании образа преподобномученицы Елисаветы учитывается то, что Марфо-Мариинская обитель была особой, настоятельница и сестры носили преимущественно белое облачение, хотя художественно белое облачение редко когда получается изобразить красиво. Поэтому, как правило, вводится какой-то дополнительный цвет, оттенок, чтобы изображение получилось более убедительным. Священномученик Иоасаф с житием, Дубна Иконы новомучеников-мирян При написании икон новомучеников-мирян возникает проблема: в какой одежде их писать. Если мирянин был чтецом, псаломщиком, алтарником, его можно, конечно, изобразить в стихаре, и это облегчает задачу. А если нет, то как на иконе красиво написать современную одежду? С написанием образов новомучениц дело обстоит несколько проще, по крайней мере, в плане изображения одежды - она у женщин со времен Средневековья претерпела не столь сильные изменения. До начала XX века она более или менее соответствовала тем образцам, которыми располагала традиция, - так что и писать ее можно, прибегая к опробованным уже приемам. А современную мужскую одежду в иконописном ключе изобразить очень сложно. Иногда при написании иконы применяется некоторая архаизация одежды. Хотя возможна и более реалистичная передача тех же пиджаков, косовороток. При этом надо отслеживать, чтобы сколь бы современная ни изображалась одежда, чтобы в итоге она выглядела гармонично и красиво. При этом я бы не советовал увлекаться воспроизведением реалий одежд до деталей. Например, блаженная Ксения Петербуржская на иконе одета в пиджак мужа, изображенный условно, и это очень убедительный образ. В иконе не принципиальны дотошно выписанные детали. Главное - создать образ, уловить самое характерное. Например, изображая храм, не обязательно отрисовывать все элементы, достаточно дать образ здания, чтобы сразу было понятно: это такой-то храм. Или, допустим, не надо живописать вплоть до знаков отличия форменной одежды красноармейцев, расстреливающих новомученика на клейме иконы, можно просто показать неких палачей с ружьями в условной одежде, важно, чтобы смысл происходящего был при первом взгляде ясен. Такое получается далеко не у каждого иконописца. Иконография царя |
| Эта книга пользовалась большой популярностью не только в России, но и за рубежом: в начале прошлого столетия её увлеченно читали дети в школах Франции, предпочитая её таким шедеврам, как «Айвенго», «Робинзон Крузо», «Дон-Кихот». В настоящее время повесть включена в обязательный перечень книг для изучения в школах Министерством образования Испании. В России в начале XX века устраивались публичные чтения «Тараса Бульбы» в сопровождении духовных бесед священников Православной Церкви... Что же так привлекает в этом произведении заботящихся о достойном воспитании юных граждан своей страны и чем объяснить столь высокую популярность «Тараса Бульбы» во всем мире? 1. Духовные основы подвига в повести «Тарас Бульба» 1.1. «За други своя». Понятие о духовном родстве. Несомненно, это произведение несет в себе великую национальную идею защиты своего Отечества, жертвенного служения своему долгу, незабываемый колорит изображаемой эпохи, мастерски выписанные характеры защитников своей Веры, истинных богатырей духа - истинные признаки народной эпопеи. Десять лет упорной, тщательной работы над повестью, начатой в 1833 году, с изучением исторических источников, летописей Запорожской Сечи, народных преданий, дум, песен, увенчались необычайным творческим успехом. Гоголю удалось воссоздать, по выражению В.Г. Белинского, «духовный образ» эпохи. «Тарас Бульба» - это гимн любви к Богу, к ближнему, к Отечеству. Жертвенный подвиг Запорожского братства определяется исполнением заповеди Спасителя о любви к братьям: «Больше сия любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин 15,13). «Много ли самоотверженных людей, которые ... осуществляют эти ... слова? Такие люди редкими ... единицами стоят в истории человечества... А между тем, запорожцы целыми тысячами осуществляли ... слова Божественного Учителя», - писал К.С. Хоцянов в своей работе «Опыт разбора повести «Тарас Бульба», опубликованной в 1883 году [,113]. Кто были эти люди, которые так самоотверженно шли за Христом, исполняя Его волю? «Дикий горец, ограбленный россиянин, убежавший от деспотизма панов польский холоп, даже беглец исламизма - татарин ...положили начало этому огромному обществу... уже в начале имевшему одну главную цель - воевать с неверными и сохранять чистоту религии своей», - писал Гоголь в статье «Взгляд на составление Малороссии» в 1834 году 727-728]. |
|
|
