| Далее, в течение 10 минут давал практически советы по допосадочному проращиванию картофеля – его «теория», кстати сказать, давно известная подмосковным огородникам, торговавшим ранним «майским» картофелем. Последние 20 минут были посвящены достижениям колхозной системы и обильно усыпаны цифрами, выписанными со страниц «Социалистического земледелия». Имя Сталина повторялось не менее 50 раз в сопровождении одних и тех же титулов. И все… Ставрополь – город захудалый, хотя и областной. Профессора его вузов – не первого сорта, но и они покрутили головами: – Ну-ну… На следующий день я встретил Лысенку в местном, не по городу богатом музее. Он тупо, без капли интереса смотрел на разложенный перед ним уникальный и самый полный в мире, собранный Нордманном гербарий кавказской флоры, которым хотели щегольнуть перед ним работники музея, и оживился, лишь узнав о возможности купить в аулах настоящее горские ковры. О том, как это сделать, он расспрашивал долго и детально. Полную противоположность мизерному и внешне и внутренне Лысенке представлял собою академик Н. П. Вавилов. Я видел его тоже лишь раз в 1929 г., когда он, возвращаясь из стран Среднего Востока, задержался в Ташкенте на день. К докладу он не готовился, не мог готовиться, т. к. согласился на него за час до начала по просьбе пришедших к нему в гостиницу профессоров Среднеазиатского университета. Состав аудитории был случайный: пришел – кто узнал, профессора, их семьи, студенты. Трудно назвать то, что он говорил, научным докладом. Его речь походила больше на поэму, вдохновенную песнь об извечном бытии, о бесконечном многообразии творческого процесса жизни. Временами мне казалось, что я слушаю бессмертную песнь о Гайавате, углубленную в беспредельность познания… Факты, широкие обобщения, смелые гипотезы и прогнозы – перед нами стоял Человек с большой буквы, срывавший мощной рукою завесу с таинств природы. Это наличие силы, мощи, содержавшейся в Вавилове, я ощутил еще глубже, интервьюируя его после доклада. Нечто подобное испытывал я давно-давно, когда чутким и впечатлительным мальчиком впервые увидел ширь Волги… Вавилов и Лысенко – антиподы во всех отношениях. |
| донес Св. Синоду, что он все те места в книге, которые по его мнению оказались сомнительными и с разумом Св. Писания, или с учением Православной нашей Церкви несходные, перевел вновь и представляет Св. Синоду на рассмотрение вместе со старым переводом. При этом Полетика объявил Св. Синоду: «что же касается до Босветова разсуждения, которым он чрез натуральныя доказательства силится дать лучшее понятие о Св. Троице, то по моему мнению все оное (указываются страницы) исключить должно, для того больше, что он чрез вечную между тремя Божественными Лицами любовь и соединение вводит происхождение Св. Духа от Отца и Сына... Сие же к напечатанию книги ничего мешать не будет, ибо последующая его разсуждения с предыдущими согласить можно, и читатели никакого пропуска приметить не могут». Кроме указанного, Полетика «на разсуждение» Св. Синода представил много других мест, требующих исправления в переводе, и настоятельно предлагал Синоду обязать Волчкова подпискою вънижеследующем: 1) чтобы тексты Св. Писания точно были печатаны против новоисправленной Библии и 2) хотя в оной книге и римская хронология останется, – однако чтобы он в предисловии изъяснил, что лета в оной исчисляются по римским, а не по греческим хронографиям». По выслушании донесения Полетики и рассмотрении выписанных им мест, требующих исправления, Св. Синод с точностью, против каждого выписанного места, указал как оно должно быть исправлено, а именно Синод положил многое исключить по преимуществу то, что содержало богословские рассуждения о Церкви, о Христе Спасителе, многое напечатать по переводу Полетики, некоторые места Синод исправил сам, а в иных принял в соображение указания прежних цензоров, кадетских иеромонахов. Все подлежавшие исправления Св. Синод, с точностью, означил в своем определении; исправления эти вместе с переведенной книгой лично были вручены переводчику Волчкову под собственноручную его расписку, о чем было сообщено и Правит. Сенату ведением от Св. Синода, 29 января 1761. За сим 6 апреля 1761 г. |
| В 1871 г. многие из них сняли по 100 капов одной озимой пшеницы, т. е. по меньшей мере по 1.000 пудов. Кроме того, эмигранты с самого же начала своего поселения в Саркане занялись огородничеством, которое стало быстро развиваться в их руках, так что уже в 1871 году было совсем не редкостью встретить в Саркане раннею весною свежий лук и редиску, в конце мая – свежие огурцы, а в июле – хорошие арбузы и дыни. Один эмигрант-китаец столь усердно занимался своим огородом и столь тщательно каждый год обрабатывал его, что туркестанский генерал-губернатор, генерал-адъютант Кауфман I-й. во время своего проезда в 1870 году чрез Саркан, обратил свое внимание на этот огород и поощрил его трудолюбивого хозяина. – Кроме названных овощей, эмигранты разводили на своих огородах в большем количестве стручковый перец, разные китайские овощи и несколько красильных цветочных растений для своих домашних нужд. – Освоившись с местными климатическими условиями, эмигранты впервые завели в Саркане табачные плантации, которые они на первых порах засевали семенами низкого достоинства, а затем достали высшего сорта семян из Кульджи и Верного, – и табачное их производство возвысилось. В садоводстве они также достигли больших успехов: из яблочных семян они в два года вырастили яблоковые деревья и собрали с них плоды в 1871 году. 45 Урюк и виноградную лозу они также начали разводить. В отношении лесоводства эмигранты делали попытки с разведением тутового дерева и ясеня, но безуспешно, что зависело или от дурного качества семян, или от климата. Зато выписанные из Кульджи семена кайрагача (вяза) взошли отлично и можно надеяться, что это дерево со временем заменит для сарканцев тальник и распространится по всему Туркестанскому краю, как тополь. Недостаток леса и медовых трав в окрестностях Саркана имеет влияние на плохое состояние пчеловодства; но эмигранты не бросили совершенно и этого промысла: они начали перевозить своих пчел в соседний выселок Терехтинский и пчеловодство дает им барыши. Кроме этого они начали разводить в Саркане кохинхинских кур, завезенных русскими переселенцами из воронежской губернии, и китайских, выписанных эмигрантами из Кульджи. |
| Идеализация порока и преступления вовсе не редкость. Это мы видели у древних, которые возводили разврат в средство богоугождения; это видим и у современников, которые то воспевают «обаяние зла» и «цветы порока» в декадентстве; то в героях Горького, любовно выписанных, свободных от всяких «условностей», под которыми понимают чаще всего вечные нравственные основы, видят грядущих обновителей нашей общественности; то, наконец, повторяя иезуитство, проповедуют «святой обман» и, молчаливо соглашаясь с тем, что «цель оправдывает средства», в политических убийцах видят нечто достойное хвалы. Так будет всегда, и ещё в более уродливых формах, если у нас не будет того необходимого правила, которое даётся нам в религиозном чувстве, как оно формировалось исторически, скрепляя и объединяя народ в единстве исповедания, обряда и устроения жизни, то есть в Церкви. Нужно, прежде всего, знать, что добро и что зло. При разнообразии ответов на этот вопрос со стороны ума человеческого, при неопределённости и неясности указаний и при слабости принудительной силы совести, – ясное и определённое решение и полный свет в эту область внесёт только религия. Нужно иметь побуждения к добру. При бесконечных спорах о принципах жизни, построенных на началах приятного или полезного, при полной непригодности систем современной утилитарной морали, при отсутствии указаний точного содержания в понятии долга, только религия даст искомые побуждения к добру, высшие и низшие, доступные для всех людей, всех степеней умственного и нравственного развития. Нужны силы к выполнению добра, дающие возможность восторжествовать добрым стремлениям в человеке над инстинктами и стремлениями противоположными, эгоистическими, животными. История человечества безошибочно указала и силы эти только в религии, которая одна вдохновляла людей на величайшие подвиги, осмысливала, просвещала и освещала самый патриотизм и всякое геройство. Так, вне религии, по нашему убеждению, не возможны ни культура человечески-достойная и одухотворённая, ни государственность и общественность прочная и осмысленная. Для существования государства нужна определённая территория для поселения, и в той же самой мере необходима религия народа. |
| Второе место из Номоканона, приводимое беспоповцами, заключается в следующих словах, взятых из ответа на вопрос: «Достоит ли не священному иноку, или освященному исповедания человеческая приимати самовольне, или ни»?... «Неосвященному иноку наказание его искуства дает власть примирения, аще убо себе самого безбедно соблюдает, и исповедающихся Богови да примиряет». Действительно, выписанные слова говорят нечто в пользу беспоповщинского учения. В них говорится, чго неосвященный инок имеет власть примирения, что он исповедающихся примиряет с Богом – все это такие выражения, которые напоминают о власти духовных отцев, разрешающих кающихся. Но чтобы определить значение доказательности этого места нужно опять прочитать весь ответ. «К богопроповедником рече Господь апостолом: вы есть соль земли, и елика аще свяжете и елика разрешите на земли, разрешена суть на небеси. Тем же от божественных отец наших узаконися, да же исповедающимся примирители бывают епископи, приемшии апостольское место от Бога. Освященный же инок, множае паче неосвященный чрез волю епископскую Богови примирити не может исповедающихся». Затем идет речь о том, что освященный инок может примирять с Богом по повелению епископа, а неосвященному его искуство дает власть примирения. Прежде всего, совершенно непонятным представляется, почему это неосвященному иноку искуство его дает власть примирения, тогда как иноку освященному этой власти искуство не дает, и насколько бы он опытен ни был, и как бы «безбедно» ни соблюдал себя, только по повелению епископа он может примирять исповедающихся. Оттуда явилось такое преимущество неосвященного инока пред освященным, значит и мирянина пред иереем? Это – нечто весьма сомнительное. А затем, между первой и второй половиной ответа находится полное противоречие; в первой половине говорится, что и освященный инок, тем более неосвященный не может примирять исповедающихся «чрез волю епископскую», а во второй, – что неосвященный якобы может. Мы не беремся, и не находим никакой возможности примирить означенное противоречие; и в сочинениях беспоповщинских учителей нигде не находим и попыток к такому примирению. |
| С трубкой у него что-то не ладилось, но я не сомневался, что он преодолеет все трудности. Я словно видел, каким он будет через двадцать лет: дородный отец семейства покуривает наконец-то покорившуюся ему трубку у топящегося камина в окружении жены и детей. Прекрасный, надежный человек, преуспевающий специалист. Мимо мелькали каменные стенки, а я опять заговорил о новых операциях. - Так в университетских клиниках коровам правда делают кесарево сечение? - Господи, ну, конечно! — Норман выразительно вэмахнул рукой и поднес спичку к трубке. — Чик-чик, и готово! Самая обычная операция. — Его слова прозвучали бы весомее, если бы их сопроводил клуб сизого дыма. Но он так плотно умял табак в чашечке, что ему не удалось затянуться, как он ни втягивал щеки и ни выпучивал глаза. - Нет, вы даже не понимаете, какой вы счастливчик, — сказал я. — Подумать только, сколько часов я пролежал на полу в коровниках из-за неправильного положения плода! Производил разъятия, надрывался, чтобы повернуть голову или добраться до ножек. Нет, наверняка я укоротил себе жизль. А умей я, так от скольких хлопот избавился бы благодаря простенькой операции! Но, собственно, как ее делают? Студент снисходительно улыбнулся моему невежеству. - В сущности, пустяки. — Он снова запалил трубку, прижал табак пальцем и, обжегшись, охнул. Отчаянно помотав головой, он вернулся к теме. — И вроде бы никаких осложнений. Занимает около часа и не требует особых усилий. - Заманчиво! — Я грустно кивнул. — Пожалуй, я родился слишком рано. И с овцами, наверное, тоже? - Ну, конечно, — небрежно ответил Норман. — Овцы, коровы, свиньи — каждый день то те, то другие. И никаких проблем. Проще, чем с собакой. - Что же, везет вам, молодым. Насмотревшись, самому потом делать куда легче. - Справедливо! — Студент поднял ладцни. — Но, собственно, большинство отелов обходятся без кесарева сечения, а потому я всегда рад занести еще одно в свою сводную тетрадь. Я кивнул. Сводная тетрадь Нормана заслуживала уважения — толстый том в плотном передлете, куда записывались все сколько-нибудь интересные сведения под заголовками, тщательно выписанными красными чернилами. Экзаменаторы всегда обращали большое внимание на эти конспекты, и Норман был вправе рассчитывать, что его тетрадь сыграет самую положительную роль на выпускных экзаменах. |
| Что не шлёт Андроников новоотпечатанной Вашей брошюры: Краткое правило благочестивой жизни? Митрополит в отчёте обратил, между прочим, внимание на эту брошюру и написал резолюцию: если возможно, желал бы, чтобы, мне доставлено было это правило. Он остановился на том, что сказано в единственном числе: правило, а не правила. „Любопытно посмотреть, сказал он Ректору, что это за краткое правило одно для благочестивой жизни». Ректор не умел объяснить, или не вспомнил, что это Ваша брошюра. У меня каким-то образом не нашлось ни одного экземпляра. Писем Макария к монахиням посылаю один экземпляр; ибо в Москву не было случая послать, а у меня под руками один экземпляр. Ещё посылаю Вам выписанную мною из Подольских Епархиальных Ведомостей жизнь преосвящ. Кирилла. Она ещё не кончена; будет продолжение. Но думаю, что Вам интересно будет прочитать и то, что есть. Видно, что управление преосвящ. Кирилла составило эпоху глубоко памятную для Подольской паствы. И П. Троицкий 411 только усиливается ослабить то глубокое впечатление, которое оставлено этим управлением. Дело о моём цензорстве всё ещё не двигается из Питера. 1864 г. марта. 16. Года два тому назад митрополит Московский выдал запрещение духовенству после причащения прихожан собирать деньги под крест на основании правил Карфагенского собора. Ныне сам написал: „так как духовенство не вымогает денег, и сами прихожане изъявляют желание вознаградить духовенство за труды его в течение всей недели, то собирание под крест денег не есть нарушение правила Карфагенского собора, а потому разрешается“. А что бы прежде подумать о сем. Сейчас был у меня из Минска профессор семинарии. Год назад тому он проезжал Вильну и не слышал нигде русского слова. Теперь нет там другого языка, кроме русского. Все вывески русские; в трактирах прислуга говорит по-русски карточки обеда с названием кушаньев – все русские. Русские весьма довольны управлением Муравьева. В Минске преосвящ. Михаил требовал от учеников семинарии знания польского языка и не определял во священники тех, которые его не знают. |
| Ливановым четыре стиха, быковской церкви совсем не строил и никогда не был ни членом ливановского попечительства, ни их с о. Алмазовым прихожанином. «Влас — старик седой», как очень многим людям достоверно известно, принадлежит совсем к другому приходу: его написал Н. А. Некрасов, который с г. Ливановым ничего вместе не строил; и г. Ливанов, собственно говоря, не имел никакого права определять куда бы то ни было чужого Власа, а тем более приканчивать его по собственному произволу и причитать над ним устами своего о. Алмазова… Все это больше чем неделикатно, — это непозволительно больше, чем бесцеремонность с именами архиерея Хрисанфа, кн. Шаховской, Скалона, Болтина, Кашеваровой и других. Г-ну Ливанову, кажется, как будто даже неизвестно, что этого совсем нельзя делать в печати, и неужто он еще ожидает, чтобы ему было растолковано: почему этого нельзя? Это очень легко может быть не только растолковано, но и доказано. И далее: схоронив Власа, без всякого на то позволения у Н. А. Некрасова, г. Ливанов так рисует «идеальное» русское почтение к памяти этого доброго крестьянина. О. Алмазов сказал: «Не забудем никогда его могилы, украсим ее памятником». И «скоро по подписке между крестьянами» и т. д. «воздвигнут был каменный памятник, выписанный из города». Вот и видно, что Власа и уморили и схоронили люди не его прихода: Н. А. Некрасов, редким чутьем чуявший русскую жизнь, конечно, не стал бы учреждать на могиле Власа «подписки между крестьянами» и не придавил бы своего легконогого старца «каменным памятником, выписанным из города». Н. А. Некрасов, насколько мы его понимаем, ни за что бы не распорядился так не по-русски, — потому что все эти подписки и памятники — нашему крестьянству дело чуждое и никуда для нас не годное, — это нам не гоже, как вера германских университетов. Г-ну Ливанову надо бы знать, что скромному и истинно святому чувству нашего народа глубоко противно кичливое стремление к надмогильной монументальности с дутыми эпитафиями, всегда более или менее неудачными и неприятными для христианского чувства. |
| 1. Никите Коронидскому, хартофилаксу 1 и синкеллу 2 , Никита Стифат, простой монах и пресвитер Студийского монастыря Некто из мудрых был недоволен моим трактатом о душе и рае, послав против него свои предположения и вопросы. Однако первые, являющиеся крайним незнанием и неуместностью, я отверг, что справедливо; вторые же, происходящие от двусмысленности размышлений, я разрешил и убедил (его) не забывать собственной меры, но быть рассудительным, чтобы от забвения таковой он бы не переступил границу. Итак, я понял необходимость послать тебе письма против оного, после того как все было высказано, прочитай, чтобы ты знал без околичностей рассудительность и точность доводов, и что они являются здравыми по мудрости Слова, и что, как я думаю, ни в чем не лишены знания Слова, и чтобы ты написал нам, (подданным) твоим, с высоты своего положения 3 , свое решение о них. таким образом мы, любящие тебя, имели бы более авторитетное мнение для бесед. Мир тебе, благословенный господин мой. 2. Ответ Никиты Коронидского, синкелла и хартофилакса Благословен Бог , святой отец, Который утверждает сообразно времени, словно светила. вас, отцов наших, на земле, никогда не оставляя мир свои непросвещенным светом сияния Пресвятого Духа. Следовательно, тщетно мы оплакиваем, что божественная мудрость не живет в мире. Ибо вот, согласно с тем, что сказано Фесвитянину ( 3Цар.19:18 , Рим.11:4 ), есть многие отцы, во всяком случае, познанные и сохраненные Богом, которые в том, что не согнули колен пристрастием к земному, отличаются духовным взором и исследуют сокрытые глубины Духа. Я прочитал письмо, содержащее трактат «О душе», полное божественного Духа, все насыщенное догматами, целиком исполненное благодатью божественной и человеческой мудрости, наполненное созерцательными и нравственными и естественными и божественными насаждениями, подобное, поистине, другому раю, и ты, во всем самый опытный садовник и возделыватель ею, постарался из любви навечно напитать природу людей вечно живым из плодов его, чтобы и сам ты имел вечно живые вознаграждения. Действительно, нелжив сказавший, то «знание мудрого увеличивается подобно наводнению» ( Сир.21:16 ). Итак, почтеннейший, я прочитал:по письмо против таковых речей и, выписав (из них) все то, с чем я был не согласен – из-за неотесанности, разумеется, ибо кто я такой, чтобы судить таковые речи, даже не могущий нимало не моргая смотреть на божественный светоч? – отправил (тебе). Итак, рассмотрев все это, если оно имеет какой-либо смысл, прими изученное как из дружеского устремления ибо этим я стараюсь извлечь из таковых слов сказанное с уловкой и завистливое в целом и даже в мелочах. Если же выписанное (является) безрассудным, пусть (им) пренебрегут. Только не оставляй воссылать за меня твои святые молитвы. 3. Из другого письма |
| Борилов Синодик (Дриновский список). Кон. XVI в. (НБКМ. 4329. Л. 200 об. - 201) Борилов Синодик (Дриновский список). Кон. XVI в. (НБКМ. 4329. Л. 200 об. - 201) В списке Палаузова также содержатся 4 нотированных песнопения, выписанных по-гречески без диакритических знаков. 1-е (Л. 2 об.: Θερος και εαρ συ επλασας ταυτα μνησθητι ταυτης - Пс 73. 17), судя по списку Дринова, следовало за аналогичным слав. текстом ( ); 2-е (Л. 2 об.-3: Δια σταυρου τε. και προ του σταυρου. και μετα τον σταυρον παθων τε και θαυματων του) вставлено в середину слав. текста ( ) и имеет маргиналию, свидетельствующую о певч. исполнении текста ( ); аналогичная маргиналия ( ) выписана рядом с 3-м песнопением (Л. 4-4 об: αυτη η πιστης την οικουμενην εστηριξεν), также следующим за соответствующим слав. текстом; греч. текст 4-го (Л. 6 об.) сильно поврежден и пока не идентифицирован. Все песнопения имеют одинаковые надписания: 4-го гласа (для 1-го песнопения оно частично утрачено) и «του αυτου» (его же - имеется в виду автор мелоса, вероятно, механически перенесено из греч. источника). Для записи пространного мелоса калофонического стиля используются невмы средневизант. и поздневизант. нотации; всего применено 28 основных знаков. Это единственный известный в наст. время болг. памятник, содержащий элементы средневизант. нотации. В отдельных местах под основной строкой нотации киноварью выписаны дополнительные невмы, обозначающие, возможно, вариант распева. Данные Б. ц. с. свидетельствуют о распространении визант. калофонического пения на Балканах во 2-й пол. XIV в. (об этом см. также ст. Болгария , разд. «Церковная музыка»). Изд.: Попруженко М. Г. Синодик царя Бориса. Од., 1899; он же. Синодик царя Борила. София, 1928. (Български старини; Кн. 8); Божилов И., Тотоманова А.-М., Билярски И. Борилов синодик. София 2010. Лит.: Дринов М. Новый церковнославянский памятник с упоминанием о славянских первоучителях//ЖМНП. |
|
|
