| Из числа маронитов, способствовавших ознакомлению европейцев с Арабским Востоком, особое место занимает Джибраил ас-Сахьюни (1577–1648). Он также был выпускником Маронитской коллегии, по окончании которой преподавал арабский и сирийский языки в Риме и Париже, писал различные научные сочинения и переводил арабские средневековые труды на латынь. Ас-Сахьюни в качестве редактора принял участие в подготовке издания полиглоты Библии в Париже в 1645 г., перевод арабской части которой был выполнен маронитским епископом Дамаска по указанию римской конгрегации католической пропаганды. Преподаватель арабского и сирийского языков Ибрахим аль-Хакалани (ум. в 1664 г.) был удостоен кардиналом Ришелье [ix] звания придворного переводчика за перевод ряда арабских сочинений. Аль-Хакалани является также автором сочинений по истории арабов, арабской философии и языку. Ему же принадлежит авторство арабо-латинского словаря. Приведенный в приложенном списке литературы Антоин Фаустус Наирон (1635–1707) являлся в Маронитской коллегии профессором сирийского и халдейского языков. В конце XVII – начале XVIII в. выпускник Маронитской коллегии Бутрус Мубарак (1660–1747) стал основателем маронитской школы в Тоскане (Италия) и переводчиком трудов арабоязычных авторов [x] . В 1671 г. в Риме вышло в свет 3-томное издание Библии на арабском языке, отредактированное при участии маронита Саркиса ар-Риззи в соответствии с Вульгатой. Это было первое специально подготовленное арабское издание Священного Писания. Арабский текст напечатан фактически на полях латинского. В 1703 г. текст этой редакции был включен в сирийской графике (каршуни) в сиро-арабское издание, предназначенное для маронитов. Текст канонических книг по римскому изданию 1671 года в XIX в. неоднократно переиздавался в Лондоне. Несмотря на то, что в 1736 г. на Соборе, проходившем в ливанском монастыре Сайядат, марониты приняли постановления Тридентского собора (1545–1563), Риму пришлось приложить еще немало усилий и потратить большие средства, чтобы они действительно сблизились с ним. |
| 139 Предестинация на Тридентском соборе подтверждена лишь косвенно, почти умолчанием (в виду очевидной трудности положительного определения): de praesumptione praedestinationis cavenda (Ses. VI, c. 12): воспрещается de arcano divinae praedestinationis mysterio иметь уверенность в личной принадлежности knumerus praedestinaitorum. И все. 140 Сравнительно малоизвестным продолжателем августинизма в направлении томизма является религиозный мыслитель 14 века Th. Pradwardina (окончивший жизнь арх. Кентерберийским). Он исповедует не только всепроникающую причинность Божию, (omnia quae evenient, evenient de necessitate causae primae... omnia illa evenient de necessitate divina... et ideo necessaria et inevitabilis in causando), но и praedestinatio gerama (Seeberg в R. E III, 352). 143 Non pari conditione creantur omnes; sed aliis vita aeterna, aliis damnatio aeterna praeordinatur; Deus occulto consilio libere quos vult elegit, aliis reiectis. Dicimus aeterno et immutabili consilio Deud simul constituisse, quo solum assumere vellet in salutem, quos rursum exilio devovere (Inst. III 21, 5, 6). Надо, чтобы идеи человеческой справедливости и сострадания исчезли в этих вопросах, «l’honneur de Dieu l’exige». «Когда спрашивают: почему таким образом поступил Бог, надо отвечать: потому, что Он так восхотел. А почему Он так восхотел, – это значит спрашивать о вещи большей и высшей, чем воля Божия, чего не может существовать» (ib. 23, 2). И «отверженные» призваны возвещать волю Божию в своем осуждении» (ib. 24, 14). «Велик Аллах, и Магомет пророк Его»! 144 В истории кальвинизма однако различаются те, которые признают силу предопределения, как до грехопадения (супралапсарии), так и после него (инфралапсарии). 145 Сюда, прежде всего, относятся. 1) Consensus Genevensis. De aetema Dei praedestinatione, qua in sadutem alios ex hominibus elegit, alios suo exitio reliquit. 2) Confessio fidei Gallicana, articulus XII, 3) Confessio Belgica, art. XVI, 4) Confessio Helvetica posterior: de praedestinatione Dei et de electione sanctorum, X. 5) Confessiones Marchicae, III, 7; Colloquium Lipsiense. 6) Canonee Synodi Dordrechtanae. c. t. de divina praedestinatione. 7) Formula Consensus Helvetica, canones IV-V. 8) Confessio fidei (Puritanarum 6. ΠΙ de aeterno Dei decreto). |
| Всего за несколько дней до его предсмертной болезни в иллюстрациях помещался рисунок встречи его (Льва XIII – Сост.) с германским императором. Сухая еле дышущая фигура 90-летнего старца, в характерном несколько женственном одеянии, низко согнулась перед цветущею фигурою императора и короля, молодцеватого, сильного, в военных доспехах, с каскою, ловко взятою в руку. Как, вероятно, шумно вошел кесарь и тихо сидел, еще за минуту, ожидая его входа, первосвященник! В лице Вильгельма как главного на земле представителя лютеранства и лютеранских народностей входил к папе в сущности главный его враг, преемник и Гогенштауфенов и Лютера, сил материальных и духовных, поднявшихся на Рим из-за Альп. Немецкая добросовестность бросилась на латинский ум, гений, прозорливость, хитросплетения. Но паутина была только прорвана, а не изорвана: и на Тридентском соборе латиняне поправили или обрубили все те свои явные пороки и злоупотребления, которые вооружали против себя Гуса и Лютера. Затем, хотя католичество потеряло территориально Германию и страны германского корня, но внутренне зато оно сплотилось и окрепло, как никогда дотоле. Теперь и представить себе нельзя увоза папы в провинциальный городок чужой страны. Авторитет папский неизмеримо вырос, и времена Авиньона неповторимы. Папство, правда, теряет иногда материальные частицы католического мира: но папство и католицизм как система мысли и духа так же не разрушимы сейчас, как в самые цветущие свои времена. Мальчики могут не изучать философии Канта. Во время Бюхнера и Молешотта на имя Канта плевали: материально философия Канта в то время все потеряла, ибо не имела вовсе учеников. Но чем это задевало философа Канта в ее существе, сплетении? Она стояла неразрушимою, одинокою. Настали другие дни, – «нео-кантиантства», – и она встала в полных объеме и силе. Гонения на католицизм во Франции и Италии суть чисто материальные, военные или военно-полицейские: и они нимало не сокрушают католицизм как систему. Ее могла бы тронуть только критика. Но именно теперь критика религиозная или, в частности, критическое рассмотрение католицизма – слабее, чем когда-нибудь. |
| —35— также оба раза курсивом, И понять трудно, для чего потребовалось нашему автору так настойчиво присваивать себе этот курсив. В виду этих примеров, – а их можно было бы значительно умножить, – невольно думается, что зависимость разбираемой книги в лучших её частях от трудов Фридриха и Мишо простирается гораздо далее, нежели как это показывает сам автор. Не без оснований можно утверждать, что даже и в тех случаях, когда он брал что-либо из других книг или журнальных статей, он делал это часто по указанию Фридриха же. (Примеры этого см. на стр. 117–119; 155–156 и мн. др.). Отрешается наш автор от такой зависимости во введении и в последней (пятой) части своей книги. Здесь он проявляет более самостоятельности и пишет, руководствуясь многими и разнообразными пособиями, подчас даже первоисточниками, но пишет уже далеко не с такой стройностью и логичностью, впадая нередко в противоречия с самим собой. Например, во введении, говоря о папе Григории VΙΙ, автор утверждает, что ему „удалось блистательно осуществить идеал, заключавшийся в том, чтобы всё мирское подчинить духовному“ (стр. 8), и затем далее прибавляет ещё, что этот папа „поставил себя по отношению ко всем членам католической иерархии на степень неограниченного монарха, и такая неограниченная власть всегда составляла главный идеал приверженцев ультрамонтанской партии“ (стр. 11). А на стр. 13 говорится, что вполне осуществляется идеал папского величия к концу XII века в лице папы Иннокентия III. Выходит таким образом, что блистательное осуществление идеала не есть ещё полное осуществление его... Но позволительно спросить: чем можно было бы пополнить положение „неограниченного монарха, подчинившего всё мирское духовному?» Вдобавок к этому, ещё через несколько страниц окажется, что и в лице Иннокентия III идеал папского величия не вполне осуществился (стр. 32). На стр. 25, рассуждая о Тридентском соборе, автор говорит, что „на нём папские притязания были сильно ограничены“, – и непосредственно вслед за этим добавляет, что, несмотря на то, „в конце концов, он по- |
| Это заблуждение я проиллюстрирую несколькими комментариями: Натурализм утверждает, что человек ограничен природным миром и никоим образом не предназначен Богом к сверхъестественному состоянию. Истина заключена в обратном: человек был создан Богом не в состоянии чистой природы. Сначала Бог сотворил человека в сверхъестественном состоянии: как было сказано на Тридентском соборе, Бог сотворил первого человека «в состоянии здравия и справедливости» (Dz 788). То, что человек оказался лишен освящающей благодати, стало следствием первородного греха, но Искупление сохраняет замысел Бога: человек остается предназначен к сверхъестественному порядку. Бытие, ограниченное естественным порядком, является для человека жестоким состоянием, которое Бог не одобряет. Послушаем слова кардинала Пия, показывающего, что естественное состояние не является дурным в себе, но что дурно низведение к нему сверхъестественного порядка: «Учите, следовательно, тому, что человеческий разум имеет свое собственное могущество и свои исключительные прерогативы; учите, что философская добродетель обладает моральной и внутренне присущей ей добротой, которую – в отдельных людях или же народах – Бог не забывает вознаградить естественными и временными благами, а иногда и высочайшими почестями. Но также учите, приводя доводы, неотделимые от самой сущности христианства, тому, что естественные добродетели, естественные познания не могут привести человека к его конечной цели, каковая есть небесная слава. Учите тому, что догмат обязателен, что сверхъестественный порядок, в котором образовал нас формальным актом своей воли и своей любви сам автор нашей природы, непременен и неизбежен; учите тому, что Иисус Христос не является выбором и что за пределами его закона, явленного в откровении, нет и никогда не будет подлинно философической и безмятежной сферы, в которой кто бы то ни было, изысканная или простая душа, могла бы найти покой для своей совести и правило для своей жизни. Учите тому, что важно не только чтобы человек делал добро, но важно, чтобы он делал добро во имя веры, посредством сверхъестественного движения, без чего его деяния не достигнут конечной цели, назначенной ему Богом, то есть вечного счастья небес...». 26 |
| веры целью ордена является защита Римско-католической Церкви. Среди задач ордена рассматривались миссионерская деятельность и воспитание юношества в католич. традиции. Преемником Лойолы стал Диего Лайнес (избран на генеральной конгрегации ордена в 1558), вместе с Сальмероном в 1545-1548 и 1551-1552 гг. он был представителем Римского папы на Тридентском Соборе , где И. активно участвовали в работе над декретами об оправдании и о таинствах. Третьим генералом ордена в 1565 г. стал католич. св. Франциск Борджа (см. ст. Борджа ). К 60-м гг. XVI в. в ордене было 2 тыс. членов, в 1615 г.- более 13 тыс. В период борьбы с Реформацией пропагандистская, воспитательная и миссионерская деятельность И. находилась под покровительством католич. государей. В странах, где распространился протестантизм, И. основывали свои резиденции, а если это оказывалось невозможно (напр., в Англии), то открывали соответствующие орденские дома и коллегии в Риме. Важную роль в ордене, одной из основных целей к-рого являлось обучение, играла образовательная система, включавшая средние и высшие учебные заведения. В 1539 г. Лайнес предложил для образования и воспитания молодых людей организовать орденские коллегии; первоначально они были открыты в виде общежитий И. при ун-тах Парижа (1540), Падуи, Коимбры (1542) и Валенсии (1544), куда новые члены ордена направлялись для учебы. Первым собственным учебным заведением И. в 1546 г. стала коллегия в Гандии (Испания), чей статус в след. году папа Павел III возвысил до ун-та. В 1548 г. по приглашению испан. вице-короля Неаполя И. открыли в Мессине коллегию (впосл. также ун-т), учебный план к-рой послужил основой для преподавания в др. коллегиях. В 1551 г. с одобрения папы Юлия III была учреждена коллегия в Риме (впосл. преобразованная в Григорианский университет ). Папа передал под управление И. основанную в 1552 г. Германскую коллегию, где готовили священников для служения в странах с распространявшимся протестантизмом. К кон. 50-х гг. XVI в. ордену принадлежало 45 коллегий, к 1579 г.- 144, а к 1626 г. число иезуитских коллегий достигло 444, к этому времени в ведение И. было передано 56 ДС. С 1571 г. И. преподавали в крупнейших европ. городах. Создавая свою собственную систему образовательных учреждений, И. также стремились проникнуть в уже существовавшие известные ун-ты и по возможности подчинить их своему влиянию. Центрами иезуитского влияния стали ун-ты в Кёльне и Ингольштадте, коллегии в Вене, в Чехии, в Венгрии, во Фландрии. Принципы, правила организации и методы, положенные в основу иезуитской системы образования (Ratio atque institutio studiorum societatis Jesu), были разработаны под наблюдением генерала ордена Клаудио Аквавивы (1581-1615). В учебной программе, составленной в 1586 г., основное внимание уделялось богословию и гуманитарным дисциплинам; преподавание также включало математику и физику. В переработанном виде программа была принята в 1599 г. и с небольшими изменениями действует до наст. времени (см. Ratio studiorum ). |
| Пий не унаследовал нерасположения своего предшественника к иезуитам, и считал их войском папского престола; Гибаденейра передает, что однажды, до своего избрания, папа сказал португальскому послу: «Когда кто-нибудь вступает в орден, папа должен бы давать ему жалование, как своему солдату». Карл Барромей разделял мнение дяди. Ему было всего 22 года от роду, когда его назначили, в 1560 году, Миланским архиепископом, и 25 лет, когда он отрекомендовал иезуитов легатам, председательствовавшим на Тридентском соборе. Он закончил письма к ним следующими словами: «Вы знаете, что эти отцы очень покорные и очень преданные чада Его Святейшества и папского престола, и, кроме того, что я им покровительствую. А потому, заявляю Вашим светлостям, что всякие милости, им оказанные, я приму, как оказанные мне лично, и прошу вас смотреть на них, как на людей, настоятельно вам мною рекомендуемых». Иезуит Паллавичини, приводя эту выдержку из письма Карла Барромея, прибавляет: «Кардинал до самой смерти доказывал свою привязанность к ордену». Читатель увидит, насколько это заявление справедливо. Благодаря рекомендации кардинала – архиепископа Миланского, иезуиты удостоились вышеприведенного похвального отзыва собора. Барромей доказывал на деле, что действительно считает иезуитов такими, какими изобразил их в своем письме. Он основал для них коллегию в своем епархиальном городе и присоединил к ней богатое Аронское аббатство, от которого отказался в их пользу; поручил им заведывание всеми, основанными им, семинариями и содействовал при основании многих коллегий, в особенности, в Люцерне и в Фрибурге. Его духовником был иезуит по имени Жан-Батист Рибера, который, без сомнения, не упускал случая, для поддержания доброго расположения своего духовного сына к ордену. Говорят, что этот иезуит был совершенно недостоин доверия святого архиепископа, которому пришлось позорно выгнать его из своего дворца за преступление, навлекшее на Содом огонь с неба. Барромей не счел весь орден виновным в грехах одного из его членов и снова избрал себе духовником иезуита, по имени Адорно; но иезуиты не могут допустить, чтобы в их среде был хоть один преступник; поэтому, они немедленно составили заговор против благочестивого архиепископа, своего благодетеля, чтобы отомстить за своего собрата, который, по их словам, был несправедливо осужден. Если Рибера был действительно невиновен, то почему святой архиепископ выгнал Риберу и почему отец Адорно стал подозрительным ордену, не приняв сторону Риберы? |
| После Тридентского собора в Католической Церкви возникло учение о «протоканонических» (первоканонических) и «девтероканонических» (второканонических) книгах, признанное позднее всеми католическими богословами. Разделение ветхозаветных книг на книги первого и второго канона связано со временем их написания и вхождения в список священных книг. При этом и первоканонические и второканонические признаются богодухновенными. Новое и новейшее время (XVII–XX вв.) Этот период истории ветхозаветного канона связан со стремлением протестантских общин к диалогу с Восточной Церковью, который послужил поводом для обсуждения на соборах Восточной Церкви вопроса о каноне. Вопрос о границах канона обсуждался на четырёх православных соборах: Константинопольском 1638 г., Ясском 1642 г., Иерусалимском 1672 г. и Константинопольском 1672 г. На последнем соборе было сформулировано мнение о неканонических книгах как о «добрых и назидательных». На соборах Русской Церкви вопрос о каноне специально не поднимался. В катехизисе свят. Филарета, митроп. Московского (1782/1783–1867 гт.), православная оценка каноничности и неканоничности книг Священного Писания основывается на оценке важности содержания данных книг. По отношению к священным книгам название «канонические» указывает на то, что они как написанные по откровению от Святого Духа, содержат в себе непреложную истину и потому в своём содержании представляют неизменные правила веры и нравственности. Наименование же книг «неканоническими» основывается на признании таких книг небогодухновенными. Поэтому неканоническими книгами Священного Писания можно назвать книги, которые, хотя написаны благочестивыми мужами, но небогодухновенны и потому не могут служить во всём своём содержании неизменным правилом веры и нравственности, и определениями Церкви не внесены в список священных богодухновенных книг. Неканонические книги, во-первых, ценны как неисчерпаемый источник премудрости. Именно поэтому множество ветхозаветных паремий, читаемых за богослужением, взяты из неканонических книг Премудрости. Во-вторых, неканонические книги Премудрости содержат такие высокие нравственные критерии взаимоотношения человека с Богом и ближним, что они могут быть поставлены на один уровень с евангельскими заповедями (напр., Сир.7:31-39; 8:1-22 ). |
| Попытка капитула ц. Сен-Сернёф в Бийоме присвоить судебные прерогативы епископа и право распределения бенефициев была пресечена решением Парижского парламента (1470). Пытаясь укрепить власть епископа, де Комборн активно использовал право визитации (в апр.-мае 1455 он посетил 120 церквей и мон-рей), к-рое оспаривали крупные мон-ри, в т. ч. Клюни и Ла-Шез-Дьё. В 1506 г. было подтверждено право епископа посещать все церкви и монастыри в диоцезе, делать необходимые распоряжения. Эффективным инструментом управления был диоцезальный синод, собиравшийся ежегодно в праздник Пятидесятницы (присутствие на синоде было обязательным для приходских священников). Пытаясь справиться с такими проблемами, как нежелание держателей бенефициев служить в порученных им церквах, пренебрежение пастырскими обязанностями и конкубинат , еп. Жак д " Амбуаз (1505-1516) принял меры по укреплению церковной дисциплины, особенно в мон-рях, а также определил обязанности должностных лиц диоцеза. В изданных им статутах духовенству запрещалось заниматься торговлей и позволять мирянам устраивать пиршества и танцы в храмах; монахи нищенствующих орденов могли проповедовать в церквах только с разрешения епископа. Реформа мон-рей была среди основных задач еп. Гийома Дюпра (1529-1560), который присутствовал на Тридентском Соборе как представитель короля Франции. В Рьоме (1507) и в К. (1515) были основаны мон-ри францисканцев-обсервантов, в Борегаре - мон-рь минимов. Еп. Г. Дюпра реформировал доминиканский мон-рь в К. (1546), однако, пытаясь прекратить нарушения дисциплины в мон-ре кларисс, епископ столкнулся с сопротивлением городских властей. Трудности, к-рые переживало монашество, были связаны в т. ч. с правом короля распределять бенефиции, полученным им по Болонскому конкордату (1516), и с практикой комменды . Мн. прелаты, совмещавшие неск. должностей, не могли эффективно выполнять свои обязанности: так, Г. Дюпра кроме епископской кафедры К. занимал должности аббата в Моза, в Сен-Пьер-де-Рей в Бри и в Сент-Арнуль-де-Крепи. |
| Эти книги были написаны также в древности, и некоторые из них были написаны в оригинале на еврейском языке, некоторые – по–гречески, но эти книги не были признаны Церковью книгами богодухновенными – об этом понятии сейчас пойдет речь особо. То есть эти книги были признаны весьма добрыми, назидательными, в которых содержатся некие крупицы богооткровенного учения, но которые в целом богодухновенными признаны быть не могут – слишком силен элемент человеческого мудрования. Поэтому эти книги отцами оставлены в списках среди других ветхозаветных книг и, как в определениях отеческих сказано, они предназначаются для назидательного домашнего чтения христианам и для чтения новоначальным, поскольку в них содержится высокое нравственное учение. Протестанты эти книги отвергают и называют апокрифами. Католики на Тридентском Соборе большинство неканонических книг включили в канон. Поэтому у них они иногда называются второканоническими. Относительно термина «апокриф» следует пояснить, что применительно к Священному Писанию он впервые стал использоваться гностиками, которые называли так «тайные» книги, который апостолы будто бы оставили для «посвященных», в отличие от всем известных книг, предназначенных для простецов. Поскольку эти подложные книги содержали учение, отвергаемое Церковью, то название «апокриф» со временем утвердилось за всеми книгами, претендующими на то, чтобы быть частью Писания, но отвергаемые Церковью. По темам и жанрам они близки к каноническим книгам Библии, но, в отличие от неканонических, не признаются полезными и назидательными. Из довольно многочисленных ветхозаветных апокрифов можно назвать Книгу Юбилеев, Книгу Еноха, Завет двенадцати патриархов, Четвертую книгу Маккавейскую. Следует отметить, что список канонических книг практически совпадает с каноном, принятым в современном иудаизме. Означает ли это, что иудейский канон первичен по отношению к церковному? Совсем необязательно. Окончательная фиксация канонов, которые ныне признаются иудеями, совершилась в начале II века по Р. Х. Она происходила одновременно с формированием новой традиции, вызванной разрушением Иерусалимского храма, когда понадобилось устраивать общинную жизнь на каких-то новых, отличных от прежних основаниях. |
|
|
