| В центре внимания собора был проект конституции «Pastor aeternus» [«Вечный пастырь»] о папской непогрешимости. Проект вызвал оппозицию. Возражали даже некоторые кардиналы (например, Гвиди, Шварценберг), ряд итальянских епископов, а также французы – епископы Дюпанлу и Дарбуа, немецкий историк епископ Гефеле, Майнцский епископ Кеттелер и многие другие. Епископ Орлеанский Дюпанлу опубликовал даже брошюры с возражениями против учения о непогрешимости («Послание клиру...» и «Замечания по поводу спора, поднятого вопросом о провозглашении непогрешимости на предстоящем соборе»). Одним из самых решительных критиков ультрамонтанского проекта был Иосиф Штроссмайер (1815–1905), епископ Сремско- (Сирмийско-) Боснийской епархии с кафедрой в городе Дьяково [Джаково] (Хорватия) – тогда это была Австро-Венгрия, теперь Югославия, – Штроссмайер, по происхождению немец, по симпатиям скорее славянин. Это была видная фигура. В его взглядах, которые он усиленно пропагандировал, было много такого, что его роднит с наиболее дальновидными католическими деятелями нашего времени и идеями «аджорнаменто» [букв.: обновление]. На соборе он произнес пять речей. В первой он протестовал против вынесения соборных постановлений от имени папы; добивался, чтобы постановления эти выносились от имени участников собора, как то было ранее на всех соборах, от Иерусалимского апостольского до Тридентского включительно. В последней речи (2 июня 1870 года) он говорил против учения о непогрешимости папы. Определенно известно, что эта речь Штроссмайера продолжалась два часа. Не совсем ясно обстоит дело с подлинным текстом этой речи. Текст, опубликованный тогда на итальянском языке, католики объявляют подложным. Но сравнить его с бесспорно подлинным не представляется возможным, так как заседания были секретными, речи собором не публиковались. Из чисто католических источников твердо известно одно: епископ Штроссмайер в течение двух часов доказывал несостоятельность учения об абсолютной и личной непогрешимости Римского первосвященника (absoluta et personalis infallibilitas Romani pontificis). |
| Собор начался с обсуждения шести схем (о вере, две схемы о епископах, о духовенстве, о катехизисе, о церкви). Однако схемы были плохо подготовлены и разработаны. 24 апреля 1870 года собор принял первую догматическую конституцию (Dei Filius) о католической вере. В ней в противовес «заблуждениям эпохи» было сформулировано в духе Тридентского собора аутентичное учение о вере, Боге, о божественном откровении. Одновременно подверглись осуждению атеизм, материализм, пантеизм, рационализм, онтологизм и впервые - традиционализм. На соборе при обсуждении схемы о церкви произошел раскол. В начале января 1870 года по инициативе английского архиепископа Мэннинга на одном из ночных заседаний 400 епископов внесли предложение включить в схему тезис о непогрешимости папы и обсудить его вне очереди. Вокруг этого вопроса развернулась острая дискуссия. Большинство оппозиционно настроенных епископов и здесь посчитало несвоевременным из тактических соображений объявить догмат, но некоторые из них действительно не верили в личную непогрешимость папы. От принятия догмата о непогрешимости папы устранились в первую очередь епископы Германии и Центральной Европы. (Из присутствовавших на соборе 20 немецких епископов - 15, а из венгерского епископского корпуса все за исключением двух были против догмата.) Во главе оппозиции стояли архиепископ Венский Раушер, архиепископ Пражский Шварценберг и архиепископ Эстергомский Шимор, однако фактическими вдохновителями были епископ Орлеанский и архиепископ Калочайский Лайош Хайнальд, а также епископ Диаковарский Штроссмайер. Тактика оппозиции заключалась в том, чтобы снять с повестки дня обсуждение вопроса о догмате. Однако 6 марта 1870 года Пий IX представил догмат на обсуждение. Публичная дискуссия началась 29 апреля 1870 года. Тогда оппозиция выразила свое отрицательное отношение как в письменном виде, так и устно. Епископ Роттенбургский Хефеле изложил церковно-исторические, архиепископ Венский Раушер - теологические и архиепископ Майнцский Кеттелер - практические соображения и опасения. Папа, игнорируя мнение меньшинства, несмотря на протест более 100 епископов, 13 января 1870 года своей властью прекратил дискуссию. Во время голосования, проходившего на первом закрытом заседании, за догмат проголосовало 451, против - 88, положительно, но с оговорками - 62. Большинство не пошло на компромисс с точкой зрения меньшинства. Хефеле предложил и на открытом заседании продемонстрировать особое мнение и проголосовать против. Во избежание скандала и в надежде, что таким образом решение не станет вселенским, перед последним голосованием активная оппозиция (57 епископов, главным образом из Германии и Австро-Венгрии) покинула Рим. 18 июля 1870 года на открытом голосовании 533 голосами против двух собор принял догмат о непогрешимости папы. Пий сразу же утвердил решение и торжественно огласил его в конституции «Pastor aeternus». |
| Если папские легаты, председательствовавшие на соборе, все время должны были щадить оппозицию, то он мог открыто и безбоязненно защищать требования своего верховного командира, не поступаясь из них ни одной буквой. И он делал это. Ленец с непоколебимой логикой в речах и записках развивал догмат о папской непогрешимости, о безусловном превосходстве папы над всеми епископами и светскими властями. Несомненно, он не убедил оппозицию, но он помешал возведению ее взглядов в догматы и установил с никем не превзойденной точностью ту церковно-политическую программу, которую его орден, несмотря на временный перерыв, твердо проводил вплоть до провозглашения папской непогрешимости. Его участие не сводилось лишь к предсказанию будущего и не ограничивалось областью догматических вопросов. Постановления собора, касающиеся церковной реформы, также носят на себе печать его влияния и влияния его товарищей. Именно он предложил воспитывать всех священников в семинариях, где ни малейшее дуновение еретических мнений не могло бы помешать их подготовке, а его старый друг Сальмерон провел знаменитое постановление о браке, требовавшее для заключения брака присутствия приходского священника одного из вступающих в брак. Таким образом, молодой орден наложил в известной степени свой отпечаток на прения и постановления этого великого церковного парламента. Ему суждено было еще раз оказать столь же решительное влияние на судьбы католической церкви – на Ватиканском соборе 1869–1870 годов. Здесь дух Ленеца добился окончательной победы над эпигонами оппозиции Тридентского собора. Мрачные предчувствия папы Пия IV не оправдались. Сильное лекарство собора, сверх всякого ожидания, помогло расслабленному телу церкви. Крепко сплотившись в своем единстве, она не только принялась за восстановление своего внутреннего порядка и искоренение массы старых злоупотреблений, но и смогла, полная сознания своих сил, прекрасно вооруженная, горя желанием борьбы, вступить в бой с рассеянными батальонами протестантизма. Мировой курс снова изменился. Рим опять одержал верх над Виттенбергом и даже над Женевой. «Антихрист», как его звали протестанты, напряг все свои силы, чтобы в ожесточенной войне с протестантами снова воздвигнуть свой трон, и с этой целью разослал во все стороны иезуитов, в качестве своих главных борцов. Иезуиты в Италии, Испании и Португалии |
| По другому взгляду, в Западной церкви, наряду с Иеронимовским переводом, существовал еще один довольно распространенный перевод. С течением времени оба они подверглись значительной порче и уже с VII века на Западе предпринимаются попытки дать более исправный текст (Кассиодора – конца VI- начала VII в., Алкуина – конца VIII-haчaлa IX в.). Большинство ученых склонно полагать, что к латинскому переводу Иеронима название «Вульгата» стало прилагаться только с VII века, а возможно значительно позже. При этом высказывается мнение, что наименование Вульгата относилось не к собственно Иеронимовскому переводу, а к более древнему тексту, исправленному Иеронимом. Так, Грегори заявляет, что самые ранние указания на это наименование он нашел в словах Роджера Бэкона (XIII в.) в его «Compendium studii», где он говорит об ошибках «quos reprehendit Hieronymus in translatione vulgata». И Эразм в своем втором издании Нового Завета от 1519 года на полях предпосылаемой «Апологии» пишет: «Vulgata Novi Testamenti aeditio, Hieronymi non est» 60 . На Тридентском соборе определением от 8 апреля 1546 года текст Вульгаты был признан в качестве «editio authentica» и предписывалось, чтобы в дальнейшем этот текст всеми признавался единственно подлинным. Но утвержденный Собором текст Вульгаты не был, по-видимому, чистым текстом Иеронима, а смешанным творением, на котором остались следы обработки вышеуказанных авторов – Кассиодора, Алкуина и др. В 1590 году вышло Сикстинское издание Вульгаты, которое предварялось буллой папы Сикста V «Aeternus ille» от 1 марта 1589 года. В этой булле папа от имени апостольской кафедры объявлял новое издание Вульгаты «pro vera, legitima, authentica et indubitata». Несмотря на такие определения буллы, Сикстинское издание вскоре признано было не вполне удовлетворительным и подверглось переработке. В 1592 году при папе Клименте VIII вышло новое издание Вульгаты, которое потом переиздавалось в 1593 и 1598 гг. Это новое издание до сих пор принято в Западной Церкви. На Ватиканском соборе 1871 года оно было канонизовано. |
| Светская власть папы; ее происхождение и постепенное развитие в западной церкви X. Разбор оснований, приводимых римскими писателями в пользу светской власти пап Предисловие В русской литературе есть много сочинений, с различных сторон касающихся истории и учения Римско-Католической Церкви, отношений ее к Православному Востоку, различных попыток к соединению Церквей и. т. д. Таковы из сочинений полемического характера: «Разговоры между испытующим и уверенным» покойного высокопреосвященного Филарета, митрополита Московского; «Правда Вселенской Церкви» А. Н. Муравьева; «Обличительное богословие» архимандрита Иннокентия; «Об отношениях Римской Церкви к другим Христианским Церквам» Авдия Востокова; «Разбор римского учения о главенстве папы» архимандрита Никанора; «О Римско-Католическом богослужения» Серединского. Из сочинений чисто исторического характера можно указать замечательные исследования: «О Флорентийском Соборе» (сочинение изданное при Московской духовной академии); «О Лионской унии» (сочинение архимандрита Владимира, напечатанное в «Православном Обозрении»); «О тридентском Соборе» (в «Трудах Киевской академии» и в «Чтениях московского общества любителей духовного просвещения»); «История попыток к соединению Церквей в первые четыре века по их разделении» Катанского; «О владычестве латынян на Востоке», отдельное исследование Медовикова и статьи в «Православном Собеседнике»; «Прибавлениях к творениям Св. Отцов» и «Журнале министерства народного просвещения»; «О патриархе Кирилле Лукарисе и латинской пропаганде на Востоке после падения Константинополя»; статьи в «Духовной Беседе»; «Христианском чтении»; «Трудах киевской академии»; «О патриархе Фотие и первом разделении Церквей»; статьи в «Чтениях общества истории и древностей»; в «Православном обозрении»; «Христианском чтении»; «Духовной беседе»; «Страннике»; «О Михаиле Керулларие и окончательном разрыве Церквей», отдельное исследование, изданное при киевской академии и статьи в «Христианском чтении»; «Об отношении Римской Церкви к славянским Церквам: сербской и болгарской» в «Православном Собеседнике»; «Об искоренении православия латинством у Западных славян в Чехии и Венгрии»; статьи в «Чтениях общества истории и древностей» и «Русской Беседе». |
| На соборе флорентинском они сказали только, что души истинно покаявшихся и в любви Божией усопших, но не успевших на земле принести плодов покаяния, достаточных для заглаждения их грехов, по разлучении с телами очищаются огнем чистилищным, одни скорее, а другие медленнее, а по очищении отходят к блаженству 789 . Не более сего сказали они и на соборе тридентском. Здесь они утвердили, как предмет верования, только то, что есть чистилище и что находящиеся в нем души получают облегчение от претерпеваемых ими наказаний вследствие пособий от верующих, особенно же от бескровной жертвы 790 ; а вопросы о том, где чистилище находится, как очищаются в нем души, как тяжки и продолжительны в нем мучения и проч., латины отчислили теперь к вопросам или любопытства, или суеверия, или же гнусного прибытка, и воспретили, как соблазн и оскорбление для верных 791 . § 214. Основания оного – из свящ. Писания Главные, места свящ. Писания, в которых латины видят учение о чистилище своем, суть следующие: доблественный Иуда, сотворив от мужей собрание утварей, яко две тысящы драхм сребра, посла во Иерусалим принести за грех (мертвых) жертву… взирающ, яко во благочестии усопшым изряднейшая уготовася благодать. Преподобное и благочестивое помышление: отонудуже за умерших моление сотвори, яко да от греха очистятся ( 2Мак. 12:42, 43 43, 46). Аще ли кто назидает на основании сем (еже есть Иисус Христос) злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие: когождо дело явлено будет: день бо явит, зане огнем открывается: и когождо дело яковоже есть, огнь искусит. И егоже аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет: а егоже дело сгорит, отщетится: сам же спасется, такожде якоже огнем ( 1Кор 3:11–15 ) 792 . § 215. Опровержение их I. Что первое из этих мест не благоприятствует латинам, для уверения в сем достаточно только припомнить, по какому случаю высказал его писатель книги Маккавейской. Случай был такой: Военачальник иудейский Иуда Маккавей имел однажды сражение с идумейским вождем Горгием. По окончании битвы, воины его начали собирать тела убитых своих товарищей, чтобы положить их с телами сродников в гробах отеческих, как требовал того обычай; но в это время они нашли под одеждами каждого из убитых украшения, принадлежащие идолам иамнийским. |
| 1548 Червини являлся хранителем Ватиканской б-ки). На этой должности он собирал старинные рукописи; впосл. коллекция перешла к его секретарю Гульельмо Сирлето, к-рый сменил Червини на посту хранителя Ватиканской б-ки (1554-1557), а с 1572 г. был кардиналом-библиотекарем (см.: Luca S. Guglielmo Sirleto e la Vaticana//Storia della Biblioteca Apostolica Vaticana. Vat., 2012. Vol. 2: La Biblioteca Vaticana tra riforma cattolica, crescita delle collezioni e nuovo edificio (1535-1590)/A cura di M. Ceresa. P. 146-188; о поддержке Червини издательской деятельности см.: Paschini. 1959). В мае 1551 г. возобновилась работа Тридентского Собора. Червини, сославшись на ухудшение здоровья, удалился в еп-ство Губбио (о епископской деятельности Червини см.: Costi G. L " azione pastorale di Marcello Cervini vescovo//Papa Marcello II Cervini. 2003. P. 51-101). Как считают исследователи, кардинал т. о. продемонстрировал несогласие с политикой непотизма, проводимой папой Юлием III, к-рого Червини считал своим соратником в деле церковной реформы ( Hudon. 1992. P. 129-130; Giombi. 2010. P. 44). В это время в Губбио были проведены работы по перестройке кафедрального собора и изменению его убранства. Будучи кардиналом-протектором ордена регулярных каноников-августинцев (с 1551), Червини позаботился о его реорганизации. В июле 1552 г. кардинал был назначен протектором Германской коллегии в Риме (см. ст. Коллегии папские ), что способствовало его сближению с католич. св. Игнатием Лойолой и др. иезуитами (начало его сотрудничества с членами Об-ва Иисуса относится к 1545-1547 - на Тридентском Соборе Диего Лайнес и Альфонсо Сальмерон принимали участие в разработке декрета о таинствах). В день смерти папы Юлия III (23 марта 1555) Червини находился в Губбио. На открывшемся 6 апр. конклаве наиболее реальной считалась кандидатура кард. Ипполито д " Эсте, к-рого поддерживал франц. кор. Генрих II. Однако уже 9 апр. при поддержке декана коллегии кардиналов Дж. П. Караффы, сторонника церковных преобразований, кард. |
| Они будут вести себя так, потому что принадлежат к одной и той же солидарной общности, уловленной грехом. Поэтому так важно сказанное на Тридентском Соборе: грех не передается половым путем как таковым, но он передается тем, что человек принадлежит к биологической, человеческой общности» (7: 191). Действительно, общим моментом при естественном и искусственном оплодотворении, а также клонировании, является то, что род, вид и отдельные особенности рождаемого (то есть его основные физические признаки) определяются особой информацией (программой), содержащейся в вещественных (точнее, в телесных) генах 206 , или генетической информацией. В ней также «записан» и процесс физического старения, который является одним из наиболее общих свойств живых существ и представляет собой направленные односторонние накапливающиеся изменения параметров их тел, необходимо приводящие к физической смерти. Как сказано в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Всякая плоть, как одежда, ветшает; ибо от века определение: смертью умрешь» ( Сир. 14: 18 ). См. также сн. 210. 7.4. О физической смерти Исходя, с одной стороны, из понимания физической смерти как разъединения души и тела, а с другой – из известных и очевидных фактов, заключающихся в том, что определенное физическое разрушающееся воздействие на тело вызывает его смерть (именно на этом принципе и основан, в частности, любой вид насильственной смерти), представим некоторые общие аспекты механизма ее наступления в следующем виде. При нахождении определенных параметров тела в определенной (жизненной) области, душа находится в соединение с телом. Существуют некоторые критические значения этих параметров (пограничная область параметров), при которых дальнейшая жизнь человека находится в неопределенности (человек еще не мертв, но уже практически и не жив). По данному вопросу священник Сергей Филимонов пишет: «Говоря о коматозных больных, профессор Б. Г. Юдин очень метко называет период между состоянием “определенно жив” и “определенно мертв” – “зоной неопределенности”» (188: 26). |
| При этих условиях брак есть отношение, всецело входящее в область гражданского права, как это и было по римскому и древнегерманскому праву». При воззрении на бракосочетание детей, как на «истечение отеческой власти», сложившемся в языческое время, сын или дочь, состоящие под patria potestas самостоятельности не имеют, они – объект единоличной отеческой власти, неполноправные лица, не смеют распоряжаться своей судьбой. Мать, при жизни супруга, или лица, имеющего в семье patria potestas, не может принимать участия в деле бракосочетания ее детей – сыновей и дочерей. Единичная воля отца – непременное и безусловное условие и необходимая составная часть установления брака сына или дочери. Отец женит сына и выдает дочь замуж. Воля представителя отеческой власти должна быть выражена в торжественной форме при заключении брака детей. Вступление в брак сына или дочери помимо воли отца или заменяющего его представителя отеческой власти есть фиктивное брачное сопряжение и значения законного бракосочетания не имеют. При таком отношении родителей к браку детей коллизии между волей отца и волей детей быть не может. Отец бесконтрольно и безапелляционно разрешает и запрещает браки детей, добровольное и непринужденное взаимное согласие брачующихся на вступление в брак не важно. Изложенный принцип отеческой власти в отношении к браку детей усвоен во время реформации протестантами в оппозицию Римско-Католической иерархии, провозгласившей брачное право предметом исключительного ведения церкви, подвергнутый на Тридентском соборе анафеме, проведен и проводится доныне в законодательствах протестантских государств с самыми разнообразными изменениями, в одном виде таких изменений из прусских законов принят в 1798 г. русским законодательством для брачного права крестьян Прибалтийского края, выражен в уставе Ев.-Лютеранской церкви, составленном в 1832 г., и предлагается ныне для всей России составителями «Проекта Статей о брачном праве с объяснениями», СПБ. 1896 г., изданного комиссией для пересмотра гражданских законов. |
| Эта первая попытка последовательно гармонизировать церковные законы и устранить противоречия в их применении увенчалась сборником Concordia discordantium canonum («Согласование разноречивых канонов»), который был издан монахом Грацианом в Болонье около 1140 г. Этот труд, очень скоро получивший наименование просто «Декрета», не только ознаменовал начало окончательной стабилизации канонического права как самостоятельной дисциплины, но и сыграл роль образца для последующих сборников церковных законов, прежде всего для Декреталий (Summae Decretalium). Эти последние позднее, в ходе тридентской реформы, были объединены вместе с Декретом в Corpus Iuris Canonici. Уже папа Григорий XIII в булле Cum pro munere от 1 июля 1580 г. рекомендовал римское издание (Editio Romana) этого сборника для обучения и юридической практики. Это еще не кодекс в подлинном смысле, исключитель ный и обязательный. Однако будучи одобрен папой, Corpus Iuris Canonici, наряду со сборниками папских булл (например, монументальной компиляцией, известной под заглавием Magnum Bullarium Romanum), становится важнейшим собранием церковных законов и основным источником действующего канонического права до 1917 года. В него входят: «Декрет» Грациана, Декреталии Григория IX (Liber Extra), Liber Sextus Бонифация VIII, «Климентины» Климента V, и наконец два частных сборника, именуемых Extravagantes Ioannis XXII и Extravagantes communes 100 . 4.2 Канонические кодификации Нового Времени а) Кодификация 1917 года Несмотря на несомненный прогресс, каким явилось опубликование Corpus Iuris Canonici в качестве сборника, одобренного папой, уже на I Ватиканском соборе (1869_1870) многие подчеркивали, что пользование им весьма неэффективно ввиду его пространности и юридической неравноценности его отдельных частей. Кроме того, трудности в определении подлинно действующего канонического права усугублялись двумя обстоятельствами. С одной стороны, Corpus наряду с законами включал в себя также распоряжения, изданные для единичных случаев, из которых было трудно извлечь общую правовую норму. С другой стороны, некоторые источники остались за пределами Corpus " а, в то время как другие, уже давно устаревшие, по-прежнему присутствовали в нем. Отсюда понятно, что к концу XIX века начала все острее ощущаться необходимость полной и единообразной систематизации всех источников канонического права, чтобы сделать возможным определение действующих законов и их конкретное применение. Эта необходимость стала очевидной главным образом потому, что в государственной сфере аналогичная потребность уже давно и почти повсеместно выразилась в составлении современных кодексов – в первую очередь под давлением просвещенческого рационализма, – но также и ради удовлетворения политических и централизаторских интересов абсолютистских государств 101 . |
|
|
