| Я спросил: – Кто ты, владыко, и как мне сказать о тебе? Он ответил мне: – Я – Лев, папа Римский . Войдя к патриарху Евлогию , я сказал ему: – Святейший и блаженнейший папа Лев, первосвятитель римский, хочет войти к тебе. Услышав это, патриарх Евлогий , быстро поднявшись, вышел ему навстречу; совершив молитву, они поцеловались и сели. Тогда блаженный Лев сказал святому патриарху Евлогию : – Знаешь ли ты, зачем я пришел к тебе? Тот отвечал: – Нет. Лев сказал ему: – Я пришел благодарить вас за то, что вы хорошо и сильно защищали мою грамоту, изъяснили мое разумение, заградили ею уста еретиков и объяснили, таким образом, мою грамоту, которую я писал брату моему Флавиану, патриарху Константинополя , на обличение злочестивой ереси Нестория и Евтихия: знай же, брат, что не только я работал и трудился над сей грамотой, но также и святой первоверховный Апостол Петр прочитал и исправил ее, а более всех ее освятил Сам Христос Бог наш – проповедуемая нами Истина. Такое видение (рассказывает епископ Феодор) видел я не один раз, но дважды и трижды: блаженные отцы – Лев и Евлогий пред моими духовными очами трижды сходились и беседовали друг с другом; об этом, повторенном троекратно, видении я возвестил святому Евлогию . Услышав сие, святой Евлогий прослезился и, простерев руки к небу, воздал благодарение Богу, говоря: – Благодарю великую и неизреченную благость Твою, Владыка Христе Боже наш, за то, что Ты сподобил меня недостойного быть проповедником Твоей истины и, по молитвам рабов Твоих, Петра и Льва, благоволил принять малое дерзновение мое, подобное двум медницам вдовы 1447 . Таково известие Софрония . Изложенное здесь видение произошло много лет после преставления святого Льва, ибо святый Евлогий жил гораздо позднее, а именно: в царствование императоров Маврикия и Фоки 1448 , между тем как святой Лев, папа римский , скончался прежде того, в царствование соименного себе царя Льва Великого 1449 . Вот что известно о последних днях жизни св. папы Льва: Достигнув глубокой старости, и приблизившись к скончанию дней своей земной жизни, святой Лев был извещен от Бога о прощении своих немощей человеческих. Это произошло при таких обстоятельствах: папа Лев пробыл сорок дней у гроба святого Апостола Петра в молитве и посте, умоляя святого Апостола, чтобы он просил у Господа, да отпустит ему всеблагой Бог его прегрешения; по прошествии сорока дней ему явился святой Апостол Петр и сказал: |
| Но вот у ограды столпа поселился огромный, страшный змей, и люди стали бояться ходить к преподобному. А змей преспокойно жил возле святого — зачем ему было уползать? Однажды в глаз змея попала большая соринка. Змей извивался, крутился от боли, а потом подполз к самому столпу и всем своим видом стал показывать святому, что ему очень больно и он нуждается в помощи. Святому Симеону стало жалко этого несчастного змея. Во взгляде преподобного было столько доброты и сострадания, что заноза чудесным образом выпала из глаза змея. Благодарный змей лёг у ограды столпа и три дня лежал смиренно, как овца. А когда глаз совсем зажил, змей уполз в свою прежнюю нору, и люди без страха стали приходить к преподобному Симеону, удивляясь этому чуду. Преподобный Герасим и лев Иордан Другой святой V века, преподобный Герасим, жил в монастыре в пустыне Иорданской. Однажды преподобный молился в пустыне. Вдруг он услышал страшный рёв и увидел льва. Лев, хромая, шел к преподобному Герасиму и, подойдя, протянул ему больную, гноящуюся лапу. Святой увидел, что в лапу вонзилась большая колючка. Лев смотрел на старца страдающими глазами. — Что, друг, очень больно? — спросил старец. — Потерпи, сейчас я тебе помогу. Он вынул из лапы занозу, очистил рану и перевязал куском ткани. Ласково погладив зверя по косматой гриве, старец отпустил его. Но лев не ушёл. С тех пор он стал всюду ходить за преподобным, как ученик за учителем, и во всем его слушался. В монастырь, где жил преподобный Герасим, воду привозили из реки Иордан на осле. Старец поручил льву охранять осла, когда тот пасётся на берегу. Лев усердно выполнял это послушание. Но однажды он заснул в тени под пальмой. А в это время мимо проходил караван верблюдов. Хозяин каравана увидел, что осла никто не сторожит, и, подумав, что осел заблудился, увёл его. Когда лев возвратился в обитель без осла, Герасим сказал ему: — Ты съел осла? Если так, тебе придется делать всю его работу! Лев виновато опустил голову. С того времени лев стал усердно исполнять свое новое послушание — носить в монастырь воду. |
| А.М. Величко Внединастический Император XXXVII. Император Лев V Армянин (813–820) Глава 1. «Рачитель общего блага» О детстве и юности нового Римского царя Льва V, получившего прозвище Армянин, известно немного. Детство он провел в Армении и происходил по одной линии из армянского рода, по другой – из сирийцев. Вскоре юноша перебрался в город Пидру, что находился в феме Анатолии, и там записался в армию. Лев был высок ростом, храбр до отчаяния, его физические возможности казались безграничными, и при этом воин отличался учтивостью и красноречием. Кроме того, Лев был очень набожен и ревностен в делах веры. Больше всего на свете он любил петь в храме с певчими, так что его считали самым искусным в пении псалмов среди всех современников. Нередко он регентовал хором и прекрасно знал церковный устав. Еще совсем молодым человеком он попался на глаза одному монаху-пустыннику, и тот пророчествовал Льву царский престол: не невероятное событие для тех времен, когда сила, отвага и решимость могли проложить дорогу на самый верх политической пирамиды. Неясно, насколько сам Лев придал значение этому пророчеству, но по складу характера он был честолюбив и жаждал славы 390 . Вскоре на юношу обратили внимание командиры, по чьей рекомендации Лев был причислен к самым отважным смельчакам Анатолийской армии. Стратигом Анатолии и пяти других восточных областей, за исключением Армениака, в то время был назначен уже знакомый нам Варданион Турок, включивший в число своих телохранителей двух близких друзей – Льва Армянина и Михаила Травла. Как люди скромного происхождения, они связали свои надежды на карьеру с Варданионом, и, действительно, вскоре получили довольно высокие посты в армии. После этого Лев удачно женился на девушке по имени Феодосия, приходившейся дочерью знатному столичному сановнику Арсавиру. Когда у Льва родился первенец, Михаил Травл стал крестным отцом младенца, то есть друзья породнились духовно. Правда, Льву предстояло поволноваться, когда его тесть организовал заговор против императора Никифора Геника. Но даже крушение планов Арсавира и пострижение его в монахи не сказалось на судьбе Льва – он по-прежнему служил в армии и стремительно продвигался по карьерной лестнице. Когда восточное войско объявило Варданиона императором, Лев и Михаил перебежали на сторону законного царя и были щедро вознаграждены им. Лев получил должность магистра федератов, царский дворец Зенона и Дагисфей. Михаилу достались должность комискорта и дворец Кариан 391 . |
| мон. Лазарь (Афанасьев) Глава 8. Иеромонах Леонид на пути в Оптину Первым старцем в Оптиной пустыни стал иеросхимонах Леонид (Наголкин), в схиме Лев, прибывший сюда в апреле 1829 года с пятью своими учениками из Площанской Богородицкой пустыни. Он был учеником учеников преподобного Паисия и, конечно, принес сюда учение этого великого старца. Это его появление не было внезапным, – он стремился именно сюда, в Оптину, в которой настоятельствовал архимандрит Моисей , слух о котором давно уже достиг до него. Преосвященный Филарет (Амфитеатров) , хорошо знавший старца Льва, еще в 1823 году сообщил устроителям Оптинского скита, что этот старец непременно будет жить здесь. Так что не только старец Лев стремился в Оптину, но и Оптина как бы устремлялась к нему, ожидая его. Однако не гладок был тот путь, которым шел преподобный Лев (тогда Леонид). Иеромонах Леонид (в схиме Лев) родился в 1768 году в Орловском городе Карачеве в мещанской семье и в святом крещении наречен Львом. О родителях его, мещанах Наголкиных, ничего не известно, кроме имени отца, которого звали Даниилом. Они были бедны, иначе не отдали бы сына в работники к купцу Сокольникову в город Болхов. Лев оказался весьма сметливым работником и скоро стал ближайшим помощником хозяина, закупая и продавая товар самостоятельно. Ему часто приходилось бывать в Сухиничах, где он сбывал пеньку и конопляное масло петербургским купцам. Дорога туда шла густым вековым лесом. Однажды зимой, когда он ехал в санях, на него напал волк. Не растерявшись, Лев оглушил его палкой, но тот быстро оправился, догнал сани и, вскочив в них, успел вырвать из ножной икры Льва кусок плоти. Лошади неслись стремительно... В следующий миг юноша сунул руку в волчью пасть, в самое горло. Волк задохнулся и, уже вблизи одной из деревень, замертво свалился с саней. Лев потом всю жизнь прихрамывал на раненую ногу. Будучи весьма общительным, Лев Наголкин беседовал с многими людьми, встречавшимися на пути и на торгах, расспрашивая о их жизни и делах. Впоследствии многих поражало то, что старец прекрасно знает быт людей всякого сословия – дворянского, купеческого, крестьянского, деревенского и городского образа жизни. По рассказам людей, он запомнил массу деталей из военного и морского быта. Казалось, он изъездил всю Российскую Империю, а он, будучи работником у купца, недалеко выезжал за пределы Калужской губернии. |
| Но еретическая партия была сильна. Она имела значительное число последователей в самом Константинополе, из которых многие пользовались влиянием при дворе. Св. Лев боялся, как бы эта партия не склонила императора на свою сторону. Чтобы, при случае, дать отпор еретической партии св. Лев заботится о возможно более тесном общении и единении между собою православных. Он пишет с этою целью послания к Василию Антиохийскому, 48 к Евксифею Фессалоникийскому, св. Ювеналию Иерусалимскому, Петру Коринфскому и Луке Дирахийскому. (Ер. CXLIX и сл. от 1 сент. 457). Всех их св. Лев убеждал стоять за определения Халкидонского собора. Это необходимо в виду того, что ему, Льву, известно, что всемилостивейший император и великолепный муж Патрикий со всем синклитом славных властей ничего не допустят сделать еретикам для возмущения церкви, если они увидят, что пастырские души ни в чем не сомневаются. Вместе с тем св. Лев старается ободрить и утешить несчастных, египетских епископов, которые «предпочли претерпеть все лишения переселения, чем оскверниться заразой нечестия». Св. Лев написал им утешительное послание (Ер. CLIV от 11 окт. 457 г.), в котором выражает надежду на лучшее будущее – на изгнание из Александрии еретиков. Эта надежда имеет основанием то, что сам император твердо держится определений Халкидонского собора. Правда им пришлось много перенести, много перестрадать; но они должны спать, что они ничего не потеряли из своего, но заслужили очень многое. Их короткое страдание приближает их к венцу исповедников. Что бы убедить императора в бесполезности собрания вселенского собора, св. Лев отправил к нему свое послание с подписями итальянских и галльских епископов (Ер. CLIII к Аэцию, 1 сент. 457). Император Лев не имел серьезного намерения созвать вселенский собор. Ему ясно представлялись все трудности, сопряженные с таким сложным и хлопотливым делом. Убедившись в чрезвычайной трудности созыва вселенского собора, Лев решился на следующую остроумную меру. Он разослал ко всем провинциальным епископам описание Александрийских событий (scripsit singularum civitatum de utroque negotio) и просил их мнения относительно правильности поставления Тимофея Елура, а также относительно определения Халкидонского собора. Вместе с тем и св. Анатолий послал извещение о тех же событиях ко всем епископам, бывшим на Халкидонском соборе (Liberat, brev. XV. Migne LVIII, 1018). |
| 2) Епископ Рима, как наследник и преемник Петра, представляет это первенство видимым в сообществе всех верных. Также как Христос передал апостолам миссию через Петра, так и вера и церковный порядок обеспечивается престолом Петра». 34 1. Рассуждая о власти ключей ( Мф. 16.19 ), Свт. Лев говорил, что «право этой власти (Ius potestatis istius), бесспорно, перешло и другим апостолам, и постановление этого закона перешло всем начальствующим в Церкви (ecclesiae principes), но не напрасно вверено одному то, что было сообщено другим. Именно поэтому Петру одному было доверено, потому что все предстоятели Церкви облечены образом Петра (quia cunctis Ecclesiae rectoribus Petri forma praeponetur) " 35 . Правителями Церкви (Rectores Ecclesiae) свт. Лев называл патриархов и предстоятелей (примасов) поместных Церквей. Следовательно, то, что говорил свт. Лев в своих проповедях собравшимся италийским епископам и клирикам, следует расценивать как богословское обоснование его служения и полномочий, как митрополита Italia Suburbicaria и патриарха Запада, и их долга пребывать в единстве с ним и послушании. В XIV послании к Афанасию, митрополиту Фессалоникийскому и легату в Иллирии, св. Лев писал: «Епископы имеет равное достоинство (dignitas), но не одинаковый чин (ordo), также как среди блаженных апостолов апостолов, несмотря на тождество чести (similitudo honoris) было некоторое различие во власти. (discretio potestatis), и если избрание их всех было равным, все же одному из них было дано превосходить других. По этому образу возникло также различие между епископами, и великим установлением было предусмотрено, чтобы каждый не присваивал всего себе, но должен в провинции один, чье мнение имеет первенство среди братьев, и, опять же, те, кто поставлены в больших городах, имеют больше заботы (sollicitudo amplior), и через них попечение о всей Церкви сходится к престолу Петра, и ничто нигде не должно быть отделено от его Главы». 36 Само послание было обусловлено конкретным обстоятельством, а именно ненадлежащим исполнением своих обязанностей митрополитом Афанасием и обидой, нанесенной им епископу Аттику Никопольскому. Как патриарх Запада, свт. Лев вел решительную политику, направленную на противодействие центробежным тенденциям и укрепление авторитета и власти Римского епископа в территориальных границах своего патриархата. Добиваясь поставленной цели, свт. Лев мог проявлять жесткость, как это произошло в отношении Илария, митр. Арльского. Однако в отношении восточных патриархатов свт. Лев придерживался иной линии поведения. |
| Фрагмент 12:1–8 (об очищении нечистот рождения) используется в качестве паримии в день Сретения Господня (15 февраля). Фрагменты 26:3–12, 14–17, 19–23 (об обетованиях за исполнение и угрозах за нарушение законов Божиих) – в качестве паримии 14 сентября – в день церковного новолетия. 6. Постановления о жертвоприношениях (Лев. 1–7) О происхождении жертвоприношений Священное Писание не дает ясных указаний. Несомненно, однако, что с самого начала истории падшего человечества жертвы являлись даром, который человек по естественному религиозному чувству приносил Богу ( Быт. 4:3–4 ), Господь же принимал этот дар, освящал его и сообщал ему известное символическое и таинственное значение. На основании первых семи глав книги Левит постановление закона Моисеева о жертвах можно представить в следующем виде. Местом для принесения всех жертв была скиния, где животное, закалаемое с северной стороны жертвенника, потом возносилось на него для сожжения ( Лев. 1, 3 ). В жертву могли быть принесены пять видов чистых и непорочных животных, из крупного скота – тельцы, из мелкого – овцы и козы, из птиц – горлицы и голуби. В некоторые жертвы приносились животные исключительно мужского пола ( Лев. 1:3, 10; 4:3, 14, 23; 5:15, 16, 18; 6:6 ), в другие – женского пола ( Лев. 4:24, 32; 5:6 ), в третьи – мужского и женского пола безразлично ( Лев. 3:2, 6 ), при этом требовалось, чтобы животное было без физических недостатков. Кровавые жертвы обыкновенно соединялись с хлебными приношениями, елеем и ладаном ( Лев. 2 ), причем на жертвенник мог возлагаться только пресный хлеб. Кроме того, жертвы осолялись ( Лев. 2:13 ) и соединялись с возлиянием вина ( Числ. 15:5 ). Обряды, с которыми совершались жертвоприношения представляются в следующем виде. Приносящий жертву возлагал свои руки на голову жертвенного животного, представленного перед скинией; после заклания кровию животного кропился жертвенник всесожжения. При жертве всесожжения на жертвеннике сжигалось все мясо животного, а при прочих жертвах – только тучные части и почки. При некоторых жертвах кровь животного вносилась во святилище, причем мясо животного сжигалось вне стана; в обычных случаях оно поступало в пользу священников, а в жертве мирной часть мяса поступало в пользу приносившего жертву, который устраивал из него жертвенный пир. |
| преемники новоникейцев понимали этот остаток в смысле «лицо как ноуменон». Стало быть, это понятие и есть то общее, что было в античных понятиях просопона и ипостаси, и – в этом именно смысле новоникейцы и могли приравнить эти понятия одно другому и в триадологии. Итак, содержание новоникейской ипостаси есть «лицо как ноуменон», а этому понятию в современной философии соответствует, вполне его объемлет и покрывает, понятие и термин «самосознание». В античной философии это понятие еще не было выработано; поэтому в IV в. еще и не было особого слова, или термина, для его выражения. (ΝΒ. Изложение этого примечания сделано по наброскам автора редактором его лекций; если читатель найдет в этом изложении что-либо невразумительным, неясным или неточным, то вина за это падает на редактора, а не на автора лекций). Глава VIII. Окончательная формула триадологического догмата и оценка ее с точки зрения ее эпохи и вне ее эпохи Ознакомясь с историей установления триадологического догмата и с его окончательной формулой, попробуем оценить эту формулу: 1) с точки зрения нефилософской веры трех первых веков; 2) с точки зрения чистого философского умозрения; 3) с точки зрения теории (Гарнака) утверждающей, что нефилософская вера трех первых веков подверглась уже в IVb. переделке – реформирована под влиянием платонизма (эллинизация веры) и что учение Василия Великого , принятое Церковью, есть будто бы учение полуарианское; и 4) с точки зрения теории (Узенера), утверждающей, что догмат о троичности есть чистая мифологема. 1. Задача церковной философии с первой точки зрения заключалась в следующем: подвести содержание веры о Боге-Отце, Сыне Божием и Святом Духе под твердые категории человеческого разума так, чтобы ничего по существу к этому содержанию не прибавить, и ничего не опустить и не исказить. Материал, подлежавший такой обработке, сводился к следующим положениям: 1) Церковь , понимание которою откровения непогрешимо, учит нас, что Бог достопоклоняемый есть только один – несотворенный Творец и Вседержитель мира. |
| b) Рассматриваемый с формальной стороны этот общий метод должен, конечно, носить общий логический характер, состоящий в соединении синтеза и анализа, т. е. в переходе от целого к частям, от общего к частному, от оснований к следствиям, или обратно – от частей к целому, от частного к общему, от следствий к основаниям; при этом следует заметить, что если анализ берет перевес при исследовании частностей, при монографической и экзегетической обработке предмета, то синтез естественно выступает при изучении предмета в целом, при систематическом его изложении и распределении. В церковном праве синтез имеет преимущественное значение пред анализом, ибо Церковь развила свое право переходя от готовой идеи к выражению ее в подробностях, от данных принципов и зачатков к их развитию и точнейшему положительному определению, следовательно, синтетически. с) Что же касается до материальных принципов метода изучения церковного права, то ясно, что оно должно исходить не из каких-нибудь умозрительных оснований à priori, а из положительных принципов, из которых развила церковное право в истории до наших дней сама Церковь . Эти принципы должны вытекать из руководящей идеи Церкви, как она дана сознанию Церкви самим ее Основателем и главой Иисусом Христом. Следовательно, последним основанием церковного права должна быть Его Божественная воля, открытая сознанию Церкви и руководящая этим сознанием в его правовой деятельности. Таким образом, главным объяснительным принципом изучения церковного права должен быть принцип самой Церкви, так что оно должно быть изучаемо не иначе, как с точки зрения самой Церкви, с точки зрения ее собственного правосознания. В самом деле, если государственное право данного народа должно быть изучаемо с точки зрения его государственного правосознания, то и церковное право должно быть изучаемо с точки зрения самосознания самой Церкви. Изучение церковного права с точки зрения чуждых ему начал едва ли может вести к его пониманию, как это можно видеть из протестантских попыток объяснять его с языческой точки зрения государственного верховенства и политики в делах религии. |
| Патриарх. Позвольте вам сказать, я уже отвечал, что я могу сказать, что беру христианским учением, потому что это церковная каноника и церковное управление имуществом, это не вероучение. Но, во всяком случае, оно носит религиозный характер, и я думаю, что эксперты глубоко заблуждаются, они, может быть, конца не читали, а затем, экспертиза может просто быть другая. Председатель. Значит, вы с этой экспертизой не согласны? Патриарх. Не согласен. Обвинитель. Вот экспертиза отвечала на вопросы: «Является ли изъятие священных предметов для целей милосердия святотатством или кощунством?» – и ответила: не является. Патриарх. Напрасно. Обвинитель. Значит, вы считаете, что это святотатство? Патриарх. По канону. Председатель. А не по канону? Патриарх. Может быть, с точки зрения нравственности и благотворительности. Председатель. Разве каноны не являются выражением нравственности? Патриарх. Не всегда. Есть вера, а есть церковное управление. Это разные области. Обвинитель. Я прошу, чтобы свидетель объяснил, как понимать святотатство по канону? Патриарх. По канонам это святотатство. Обвинитель. А с точки зрения нравственности? Патриарх. Они указывали, что знают примеры, что Златоуст и Амвросий передавали и оправдывали, это и нам известно, и это мы знаем. Обвинитель. Да что же это – святотатство или нет? Патриарх. Это совсем другой термин, это канонический термин. Он непригоден к нравственности. Председатель. А с какой другой точки зрения можно подойти к этому вопросу? Патриарх. С точки зрения христианской благотворительности. Обвинитель. Значит, с точки зрения благотворительности – это не святотатство? Патриарх. Не святотатство. Обвинитель. Значит, можно думать, что вы предпочли законы – христианской нравственности? Патриарх. Нет, когда Церковь сама распоряжается этим имуществом, тогда можно, и эксперты должны были указать, когда ссылались на Златоуста, Амвросия и других, что они сами передавали. Церковь имеет право, патриарх имеет право. Председатель. Значит, с точки зрения христианской благотворительности это не святотатство, но с оговоркой, если это будет сделано руками самой Церкви. Вы не видите в этом ничего странного? |
|
|
