| Похвалы Божией Матери – это честь, воздаваемая Ей за то, что Она откликнулась на Божий призыв со смирением. На слова «Радуйся, Благодатная!» она скромно ответила: «Се, Раба Господня» (Лк. 1: 28, 38), а слова «Тебе Самой оружие пройдет душу» приняла без ропота (Лк. 2: 35). Итак, мы хвалим Бога и святых Его, воздавая славу Богу. А можем ли мы хвалить себя или друг друга, признавая достоинство каких-то добрых качеств? От лица Божия пророки древности призывали: «да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь» (Иер. 9: 23–24). Всякий поиск своей личной славы, если не благословит того Господь, в конечном счете обречен на неудачу. Поэтому хвалить себя, хвалиться – не полезно, бесполезно. «Хвалитесь именем Его святым; да веселится сердце ищущих Господа» (Пс. 104: 3) – замечал псалмопевец Давид. Однако нам не запрещено хвалить других людей в смысле одобрения их добрых поступков, признания их хороших качеств. «Хорошо и полезно человекам… быть прилежными к добрым делам», – писал апостол Павел (Тит. 3: 8). Он и другие апостолы поддерживали друг друга словами одобрения и признательности. Тем самым они помогали друг другу увидеть правильную духовную дорогу и такими простыми словами, как «хорошо», «правильно», «молодец», «благодарю», поддерживали один другого на этом пути. «Вы хорошо делаете, что обращаетесь к пророческому слову как к светильнику», – писал апостол Петр (2 Пет. 1: 19). «Правильно ты рассудил», – так Иисус Христос поддерживал благое направление мысли ищущих людей (Лк. 7: 43; 10: 28). Апостол Павел благодарил Бога при всяком воспоминании о добродетельных христианах (см.: Рим. 16: 4; Фил. 1: 3; Флм. 1: 4; 1 Кор. 1: 4). Человек – существо слабое, нуждающееся в том, чтобы кто-то со стороны заметил его поступки. Любой из нас хочет быть полезным в этом мире, кому-то нужным, востребованным, признанным в отношении добрых дел. Это же касается и других людей. Умение заметить хороший поступок другого человека помогает людям убедиться в том, что окружающие довольны их стилем поведения и конкретными поступками. |
| П. Д. считается одним из лучших лат. поэтов своего времени. Это признавали уже современники: так, Петр Пизанский, приветствуя приезд П. Д. ко двору Карла Великого, называл его ученейшим из поэтов и песнопевцев (poetarum vatumque doctissime - Die Gedichte. 1908. S. 60). Состав написанного П. Д. корпуса поэтических произведений остается дискуссионным, с разной степенью надежности ему приписывают ок. 30 стихотворений разных жанров ( Valtorta. 2006. P. 197-210). К 1-му периоду жизни в Италии (до кон. 70-х или нач. 80-х гг. VIII в.) бесспорно относятся посвященное Адельперге стихотворение о хронологии мировой истории (763; Die Gedichte. 1908. S. 9-10), описание построенных герц. Арихисом в Сполето дворца и храма (после 774; Ibid. S. 14-19), 3 надписи (Ibid. S. 20-22), эпитафии жене последнего лангобардского кор. Дезидерия (между 774 и 782; Ibid. S. 41-48) и своей тетке Софии (Ibid. S. 49-51), а также описание оз. Комо (Ibid. S. 1-6). Это стихотворение, написанное элегическими двустишиями, считается лучшим поэтическим произведением П. Д. Используя формальные приемы античного жанра описания красот природы (locus amoenus), он показывает их двойственный характер, поскольку чрезмерное увлечение материальным миром может таить опасность для христианина, отвлекая от мыслей о Боге ( Pucci J. Pied Beauty: Paul the Deacon " s Poem to Lake Como//Latomus. Brux., 1999. Vol. 58. P. 872-884). Во франк. период жизни составлены обращение к Карлу Великому с просьбой об освобождении брата (Die Gedichte. 1908. S. 52-55; возможно, было преподнесено Карлу Великому во время посещения им Италии в 781 - см.: Conti. 2017), полушутливые поэтические послания, в т. ч. в жанре загадок, к-рыми П. Д. обменивался с Петром Пизанским (Die Gedichte. 1908. S. 56-68, 84-108), эпитафии 2 сестрам, жене и 2 дочерям Карла Великого (Ibid. S. 109-120), поэту Венанцию Фортунату (Ibid. S. 121-122, впосл. включена в «Историю лангобардов»). После возвращения в Италию П. Д. написал эпитафию герц. Арихису (Ibid. S. 143-149). Сложно датировать стихотворение «Angustae vitae fugiunt consortia Musae», адресованное неизв. лицу (Ibid. S. 38-40). Текст написан элегическими двустишиями и проникнут реминисценциями из произведений античных поэтов (особенно Катулла). П. Д. жалуется на то, что после ухода в мон-рь его покинули музы, непривычные к жизни в затворе. П. Д. приписывают также ряд стихотворений духовного содержания, из к-рых бесспорно принадлежат ему 2 гимна в честь св. Бенедикта (написаны, вероятно, еще в 1-й итал. период, позднее включены в «Историю лангобардов»; Ibid. S. 23-37). В одном из них прославляются добродетели святого, в другом - совершённые им чудеса. Традиционно П. Д. приписывается написанный сапфической строфой гимн в честь св. Иоанна Предтечи «Ut queant laxis» (по начальным слогам его 1-й строфы Гвидо Аретинский предложил названия для муз. нот). Однако неопровержимых доказательств авторства П. Д. нет ( Valtorta. 2006. P. 208-209). |
| Братия! Чем выше тайна, тем с большим смирением и благоговением должны мы размышлять о ней. Никто да не помыслит скудною мерою своего разума измерить безмерную высоту Таинства: здесь необходимы простота веры и чистота сердца, чтобы почтительно созерцать величие тайны. Ведь, по слову Спасителя, только чистые сердцем Бога узрят (Мф. 5, 8). Бог скрывает тайны Свои от премудрых и разумных мира, и открывает их младенцам (см. Мф. 11, 25). Но кто может похвалиться тем, что он чист и прост сердцем, как младенец? Чудный тайнозритель Исаия, образно увидев Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, окруженного славою ликов Ангельских, в благоговейном страхе воззвал: О, я, окаянный, я умилился, потому что я человек, нечистые уста имеющий,а Царя Господа Саваофа видел очами моими (Ис. 6, 5). Не должны ли так и мы повергаться пред сими святейшими тайнами и Господом Иисусом, сознавая свою нечистоту и недостоинство? О, сладчайший и премилосердый Иисусе, Боже, Спаситель наш! Ты предлагаешь нам в снедь Свое пречистое Тело и Свою пресвятую Кровь, а мы нечисты душою и телом. И как осмеливаемся простирать греховные взоры свои к Твоим пребожественным Тайнам? Как открываем нечистые уста свои, чтобы говорить о Твоем пречистом и пресвятом Теле и Крови? Недостойны мы, братия, но дерзаем оком веры взирать на Божественные тайны, уповая на беспредельную благость Господа Спасителя, Который пришел в мир грешников спасти (1 Тим. 1, 15). Он, Благой и Милосердный, не отвергнет приходящих к Нему с верою и любовью. И мы будем беседовать о Таинстве Евхаристии не с кичливой любознательностью, но с простотою веры и с благоговением к Подателю Даров, принимая то, что Дух Святой открыл нам об этом Таинстве в Священном Писании и в писаниях Святых духоносных Отцов Церкви. Равные наименования этого Таинства Это Божественное Таинство называется по- разному. Так, оно именуется Евхаристией, что значит " благодарение " . Наименование это взято из Св. Писания, ибо евангелист Матфей, повествуя об установлении Господом сего Таинства, говорит: И приняв чаилу и возблагодарив, дал им (Мф. 26, 27). Также говорят о благодарении и евангелисты Марк и Лука (Мк.14, 23; Лк. 22,19). Апостол Павел в Послании коринфянам пишет об установлении Евхаристии: Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, благодарив, преломил (1 Кор. И, 23-24). |
| Для представителей данного направления, оценивающего греческую “мудрость” однозначно отрицательно как целиком чуждую христианскому учению, идейно близкими представ-ляются совсем другие слова все того же апостола Павла: “Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верую-щих” (1 Кор 1:20—21). И потому для еще одного “обличителя” античной культурной традиции — Тертуллиана — христианская вера есть прежде всего “безумие для эллинов”, “юродство во Христе”: “и умер Сын Божий — это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес — это несомненно, ибо невозможно”[ 5 ]. Приписываемые богословской средневековой традицией этому латинскому автору слова Credo quia absurdum[ 6 ] вполне выражают как его собственный взгляд на смысл христианской веры, так и то противопоставление понятий — “безумия веры” и “велеречивой эллинской премудрости”, которое имело место в сознании ряда древних церковных писателей. По убеждению Тертуллиана, именно дохристи-анская философия как таковая и породила все ереси — “как раз от философии сами-то ереси и получают подстре-кательство”[ 7 ]. По сути отсюда впервые и возникает знаменитое противопоставление Афин и Иерусалима: “Что Афины — Иерусалиму? что Академия — Церкви? что еретики — христианам?”[ 8 ] Такой взгляд на языческую культуру существовал в Церкви на равных правах с упомянутой уже ранее “иустиновской” точкой зрения. “Широта” позиции Иустина берет свое начало еще в философско-богословском учении Филона из Алек-сандрии. Дальнейшее свое развитие она получила в творениях представителей Александрийской школы христианской мысли — прежде всего в учении Климента Александрийского. Античная философия, по утверждению Климента, “была для эллинов таким же руководителем, каким был и закон для евреев, и приводила их, как детей, ко Христу (см. Гал 3:23—24)”[ 9 ]. Философия, как он пишет, “некогда уже и сама по себе оправдывала эллинов”[ 10 ]. Однако даже Климент не отрицает, что хотя “учения эллинов, пусть они истинны, пусть и име-нами называются тождественными с употребительными у нас, все-таки от содержимых нами значительно отклоняются; и предметы наших учений важнее, и доказательства наши точнее, и действительность им свойственна Божественная ибо мы научены Самим Богом (1 Фес 4:9), получив эти по истине Священные Писания от Сына Божия”[ 11 ]. |
| Историю А. обычно разделяют на периоды. Поскольку строго установленной периодизации не существует, в данном обзоре предлагается следующее деление: 1. Раннее христианство и эпоха Всел. Соборов (II-VII вв.). 2. Средневековье и эпоха Возрождения (VIII-XV вв.). 3. Новое время (XVI-XIX вв.). 4. ХХ век. 5. Отдельно рассматривается история А. в России. Раннее христианство и эпоха Всел. Соборов Необходимость защиты своей веры имела место и до появления христианства. В иудейской среде это нашло отражение в трудах Филона Александрийского , Иосифа Флавия и др. Христ. писатели были не только знакомы с методами, аргументами и идеями иудейской А., но и использовали их (см.: Иваницкий В. Ф. Филон Александрийский: Жизнь и обзор лит. деятельности. К., 1911. С. 591-592). Первые элементы христ. А. встречаются уже во мн. местах Евангелий, Деяний и посланий апостольских, особенно у ап. Павла . Ап. Петр призывает каждого христианина быть готовым дать ответ всякому, требующему отчета о его христ. надежде (1Петр 3. 15). В первые века христианства появляется и особый жанр богословско-полемических сочинений - апологии. Раннехрист. апологии направлены против иудейства и язычества, по разным причинам противостоящих христианству. «...Мы проповедуем Христа распятого,- пишет ап. Павел,- для иудеев соблазн, а для еллинов безумие...» (1 Кор 1. 23). Защита от тех и других имела ярко выраженную специфику. До нас дошло не много произведений, написанных против иудеев. Самое раннее из известных нам - «Диспут Ясона с Паписком о Христе», написанный ок. 140 г. Аристоном из Пеллы , затем «Диалог с Трифоном иудеем» св. мч. Иустина Философа , а также свт. Аполлинария , еп. Иераполя, «К иудеям», 2 книги против иудеев ритора Мильтиада , «Против иудеев» Тертуллиана , «Книги свидетельств против иудеев» свт. Киприана , еп. Карфагенского, 8 слов против иудеев свт. Иоанна Златоуста . Цель этих апологий - на основании ВЗ доказать истинность христианства, его превосходство перед иудейством, к-рое уже исполнило свою подготовительную миссию, показать мессианское достоинство и Божественность Иисуса Христа. |
| Феодосии. Его твердая вера и подвиги стали известны не только в Галлии, но и за ее пределами. С согласия других епископов, духовенства и народа еп. Феодосий назначил К. своим преемником. Его кандидатуру одобрил Арелатский епископ-митрополит (в это время кафедру занимал Сабауд (до 552-586)) и утвердил кор. Хильдеберт I (511-558). После кончины Феодосия К. был возведен на Вазионскую кафедру. В Житии повествуется о его конфликте с патрицием Муммолом, военачальником франк. короля Бургундии Гунтрамна (561-592). Вступив в Вазион, Муммол, отличавшийся свирепым нравом и неукротимой гордыней, при встрече с К. оскорбил его. Бог наказал военачальника тяжелой болезнью. Готовясь к смерти, Муммол велел отнести себя к епископу, который, убедившись в раскаянии патриция, исцелил его. Муммол в благодарность за исцеление преподнес ему щедрые дары, но К. велел раздать их бедным. Один из приближенных патриция присвоил часть даров и был наказан смертью. Далее в общих выражениях говорится о чудесах, совершенных К. как при жизни, так и после смерти, и о погребении святого. Ж. Болланд указывал на другую версию предания о К., изложенную в оффиции святому (оффиций отредактирован и напечатан в 1639 по указанию Жозефа Мари де Сюареса, еп. Везона) и в «Галльском мартирологе» А. дю Соссе. Согласно этой версии, К. был современником св. Сиффреда, еп. г. Карпенторат (ныне Карпантра) (1-я пол. VI в.), и свт. Евтропия , еп. г. Аравсион (ныне Оранж) (2-я пол. V в.). Он стал монахом в Леринском монастыре (на о-ве Сент-Онора, архипелаг Лерен), где подвизался под рук. Сиффреда, впосл. был возведен на Вазионскую кафедру (см.: ActaSS. Febr. T. 3. P. 829). Упоминания о почитании К. как покровителя Везонской кафедры относятся к нач. XI-XII в. ( Boyer. 1731. Vol. 1. P. 79-80, 92-95; Vol. 2. P. 22-23). Л. А. Буайе указал, что почитание святого было утверждено папой Римским Иннокентием III (1198-1216) по просьбе Везонского еп. Рамбо де ла Флотта (Ibid. Vol. 1. P. 60, 116; Granget. 1862. P. 392, 440). В 1250 г. еп. |
| И сегодня в апостольском чтении (Гал. 2:16-20) мы находим замечательные слова апостола Павла к Галатам: «я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос». Что означает «сораспялся»? У этого слова может быть много смыслов, но, в первую очередь, поелику крест является символом страдания, то сораспятие Христу на кресте является свидетельством о готовности человека нести свой собственный крест, свои страдания, свои муки. Великие страдания, которые принял наш народ и в первой, и во второй Отечественной войнах, в особом духовном, возвышенном, вечном смысле явили собой это сораспятие, потому что умирали люди не за свои собственные интересы — они приносили себя в жертву ради других, ради народа своего, ради Отечества. Но есть и иной смысл в этих словах: «я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос». Сораспятие означает также принятие на себя Божией правды, готовность жить по Божиему закону. В сегодняшнем евангельском чтении (Лк. 8:5-15) мы находим замечательные слова о семени — о слове Божием, которое падает при дороге и его уносят птицы; падает на каменистую почву и засыхает, ибо не имеет корня; падает в терние, то есть в траву, и погибает, потому что восходит трава и не дает ему прорасти; но падает также и на добрую почву, и приносит великий плод. Принять на себя Божию правду, сораспяться Христу значит принять семя — слово Божие — в свое сердце, сделав его удобренной почвой. Не так, чтобы диавол мог истребить это слово всевозможными искушениями и соблазнами, опасными, лживыми учениями. Не так, чтобы упавшее семя могло бы засохнуть, не имея корня. И уж совсем не так, чтобы стремление к наслаждению, к богатству, суета мирская могли заглушить этот побег. Сораспяться Христу означает так принять слово Божие, чтобы оно приносило плод, чтобы величайшие Божественные заповеди, которые для одних являются великой мудростью, открывающей людям тайну человеческого бытия, а для других безумием (см. 1 Кор. 1:23), — чтобы эти заповеди вошли в нашу плоть и кровь, преобразили наше сознание, укрепили нашу волю, чтобы мы могли сопротивляться и диаволу, и многим искушениям, и соблазнам, и каменистой почве, которая сегодня часто представлена современной бездуховной культурой и обезбоженной жизнью общества. Сораспяться Христу, приняв Божию правду, означает быть сильным настолько, что, когда потребуется, то и жизнь свою отдать. |
| И это чрез Христа, Который в них обитает» . Святые, по слову священномученика Дионисия Ареопагита, представляют собой «нераздельное, премирное и священное… единство с Богом» . Стяжавши подвигом и усвоивши себе при жизни Божественную благодать, они навсегда «соделались причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1: 4), неразлучно соединились (по душе и по телу) по благодати с Богом. Поклоняясь святым (почитательным поклонением), мы, таким образом, совершаем истинное богопоклонение! Неслучайно во время Божественной Литургии, как на проскомидии, так и во время Евхаристического канона, сразу же после Христа воспоминаются Пресвятая Богородица и другие святые угодники Божии как представляющие собой нераздельное и неразлучное единство с Господом, по слову Христа: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14: 23) и «Где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12: 26). И вместе со Христом святые будут судить мир: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф. 19: 28); «святые будут судить мир» (1 Кор. 6: 2). В этом смысле только и возможно спасение в православном понимании как онтологическое и непосредственное соединение с Божеством. «Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет» (Откр. 20: 6). Святые являются нашими предстателями и молитвенниками пред Богом, и, соединившись со Христом по благодати, «яко в зерцале, видят вся наша нужды и прошения» . Почитание святых освящено и древним Преданием Церкви, закрепленным в соборных определениях . Однако церковное почитание и молитвенное призывание святых не вводит «иного посредничества», кроме Христа. Почитая святых как верных слуг, угодников и друзей Божиих, Церковь призывает их в молитвах не как богов, могущих помогать нам своей собственной силой, а как предстателей наших пред Богом, Который является Единым источником и раздаятелем всех благ, даров и милостей (см.: Иак. |
| Поэтому и мог существовать в Церкви чин кающихся - «купностоящих», могших стоять вместе с верными и не выходившими вместе с оглашенными, но не причащавшимися Святых Таин. Об этой практике говорит святой III века свт. Григорий Чудотворец (12-е правило). Другим примером модернистского богословия является учение о. Н. Афанасьева о тождественности по власти и благодати сана пресвитера и епископа (см. его книгу «Церковь Духа Святаго»). Часто православные удивлялись: «Почему священник Г. Кочетков не слушается своего Патриарха? Почему он и члены его общины спокойно судят, в чем Святейший прав, а в чем нет? Как кочетковцы могут создавать параллельные православным приходы по всей стране?» Ответ прост. Обновленцы считают себя архиереями. Для них Патриарх - лишь собрат, да еще и «некатехизированный». Само это мнение о. Н. Афанасьева (заимствованное у протестантских псевдоученых) отвергнуто еще в прошлом веке крупнейшим историком Церкви проф. В. В. Болотовым: «Степень епископа догматически предшествует степени пресвитера, а следовательно, не может быть исторически производной от нее. Всякое историческое представление о древних пресвитерах-епископах как пресвитерах в строгом смысле должно пасть, как несогласное с основным догматическим воззрением Вселенской Церкви» (Лекции по истории Древней Церкви. М., 1994. Т.2. С. 486). Самое основное для обновленцев понятие общины (кстати, по своему устройству очень напоминающее собой тоталитарную секту) выросло из мнение о. Н. Афанасьева, что в I-II веках такого понятия и явления, как Вселенская Церковь, еще не существовало. Тогда была лишь Церковь как евхаристическое собрание, которое тем самым было самодостаточно и не нуждалось в связи с другими Церквами. Удивительно, как может считаться православным священником учащий этой ереси, если на каждой Литургии он свидетельствует: «Верую... в соборную (кафолическую) Церковь». Неверно это лжеучение и исторически. Апостол Павел называл Церковь «Телом Христовым, полнотою наполняющего все во всем» (Еф. 1, 23). Коринфским христианам он пишет об евхаристическом общении: «Один Хлеб, и мы многие одно Тело, ибо причащаемся от одного Хлеба» (1 Кор. 10,17). Сам же апостол в это время был в Ефесе. Без признания существования в то время Вселенской Церкви как в теории, так и на практике этот текст необъясним. |
| В этой перспективе Пятидесятница является своего рода высшим откровением, которое мы можем принять в земной жизни, предвосхищением того откровения, к которому мы стремимся и к которому шествуем в вере и надежде. Дарование Святого Духа возвещает и содержит в себе, как в зародыше, преображение всего космоса, новое небо и новую землю, небесный Иерусалим, где Бог уничтожит всякую слезу. Поэтому в день Пятидесятницы православные приходят в храм с зелеными ветками деревьев и цветами, символизирующими новизну Духа, Который от воскресшего Христа проистекает на землю и на людей, исполняя обетование Божие: «И дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное» (Иез. 11, 19). Одно из проявлений этого состояния измененного сердца есть то состояние души, которое мы называем «умилением»: печальная радость, смешанная со слезами, всеобъемлющее сострадание, воодушевление, когда сердце расширяется до размеров вселенной и всего творения, которое в муках рождения и, стеная, - но с надеждой - стремится к откровению сынов и дочерей Божиих (ср. Рим. 8, 18-23). От отцов-пустынников до византийских и русских святых мистиков: от Ефрема Сирина до Симеона Нового Богослова, от Тихона Задонского и Серафима Саровского до Алеши Карамазова и анонимного «русского странника» - звуки этой печальной радости пронизывают всю православную духовность в ее великом славословии. Самая распространенная молитва Православной Церкви Святому Духу обращается к Нему как к «Царю Небесному». Однако царство Духа никогда не рассматривалось Церковью как своего рода «третье царство», следующее за царством Отца и Сына, как некое особое новое откровение (что мы встречаем в заблуждениях некоторых милленаристских сект). Православное богословие никогда не отделяет Святого Духа от Отца и Сына. Архимандрит Лев (Жилле) пишет, что сущность Его Царства заключается в том, чтобы «преклонить всё к сказавшему Пилату: «Я - царь» (Ин. 18, 37). Служение Духа состоит в сообщении людям Христа, Его благодати, познания Его слов и Его воскресения. В то же самое время, созидая в них и посреди них царство Отца, Он направляет их с Ним и в Нем к царству Отца, когда Бог станет все во всем (см. 1 Кор. 15, 24-28)». |
|
|
