| Господин Зайцев упрекает меня за обличительные ярлыки, «рассчитанные на эмоциональный эффект». Между тем, сам он на брезгает употреблять против меня такие выражения, как «обличительная накипь», в общем поступает согласно выражению древних философов, к которым он неравнодушен: «Что можно Юпитеру, то нельзя быку». Упрекая меня в некорректности, он почему-то не хочет показать в своей брошюре пример корректности. Если эту брошюру написал г-н Зайцев, а не псевдо-Зайцев (в современных академиях уже считается хорошим тоном и знаком солидной научной подготовки ставить перед именами авторов слово «псевдо»), то все-таки учителя г-на Зайцева должны были проверить и скорректировать эту брошюру. Я полагаю, что г-н Зайцев усвоил их стиль и тактику и, отвечая г-ну Зайцеву, я в какой-то мере отвечаю г-ну Осипову. А.А.Зайцев пишет, что «...все претензия г-ну Осипову можно будет свести только к одной богословской проблеме: возможно ли посмертное соединение со Христом, т.е. спасение, для людей, которые по независящим от них причинам не смогли соединиться с Ним в земной жизни через веру, Крещение, евхаристию?» С этим заключением можно согласиться с некоторой оговоркой: это, не просто одна богословская проблема, а главнейшая из них. Вера, Крещение и евхаристия – это не условий договора, который надо исполнить; это не дань, которую должник обязан заплатить, чтобы выйти из долговой ямы; простите за мое дерзкое сравнение, это не претензия Бога к грешнику, которую можно простить, если человек не имеет средств, чтобы выплатить долг или возможности исполнить пункты договора. Вера, Крещение, евхаристия относятся непосредственно к самому человеку, его личности, его природе, его общению с духовным миром. Через Крещение и евхаристию он становится новым творением. Благодать изменяет его личность, одухотворяет его природу, преображает его душу, освящает все силы души, воскрешает дух и приготовляет человека к посмертной встрече с Христом. Если бы Таинства были только символическим языком, а вера – не глубочайшей силой души (у некоторых богословов есть выражение: «Человек есть то, во что он верит»), тогда можно было бы говорить об изменении человеческой личности после смерти; но сама вечность является продолжением того, что мы приобрели на земле, а через веру и Таинства мы приобретаем благодать – единственную возможность и силу, которая может соединить душу с Богом. |
| почти ничего. Автор сам признает, что ему был доступен лишь очень скудный материал. Ему удалось «в разное время не подолгу иметь в руках лишь три тома Хомякова». Между тем как собрание сочинений Хомякова состоит из восьми томов. Гр. Граббе не излагает ни учения Хомякова о Церкви, ни его философии. Прочитав эту брошюру, совсем нельзя себе составить никакого представления о замечательных идеях Хомякова о соборности, о свободе и авторитете, как и о его понимании отношений между верой и знанием, о его своеобразной церковной гносеологии, его целостном понимании философского знания. Для того, кто прочтет эту брошюру, не зная Хомякова, останется непонятным, почему, по мнению автора, Хомяков имеет такое огромное значение в истории православного богословия и почему его даже предлагали назвать «учителем Церкви». Хомяков был пробудителем творческой богословской мысли в русском православии, струей свежего воздуха в затхлой атмосфере казенного школьного богословия, изъеденного рационализмом. Из брошюры Гр. Граббе нельзя даже догадаться, какое огромное значение в философствовании и богословствовании Хомякова имели Гегель и Шеллинг. Его мысль родилась в атмосфере немецкого идеализма и романтизма. Хомяков органически переработал эти влияния, но великие немецкие идеалисты имели такое же значение для Хомякова и для всей русской религиозной и философской мысли XIX в., какое для греческих учителей Церкви имела греческая философия, Платон и неоплатонизм. Автор брошюры видит в Хомякове главным образом предшественника Митрополита Антония Храповицкого и в таком качестве его ценит. Митрополит Антоний, бесспорно, стоит в некоторой зависимости от Хомякова, как и большая часть русских богословов. Но автор брошюры, по-видимому, не подозревает, что сам Митрополит Антоний чрезвычайно либеральный богослов, склонный к рационалистически-моралистическому истолкованию христианства, с явным уклоном к пелагианству и более Хомякова может быть обвиняем в протестантских мнениях и притом в либерально-протестантских. Явление это очень интересно и требует вдумчивого истолкования. В богословствовании наших иерархов петровского периода всегда была очень сильная рационалистическая закваска, паническая боязнь мистики и магии. Своеобразие Митрополита Антония в том, что он порвал с традициями школьного богословия, восстал против схоластики, и в этом пошел за Хомяковым. Но он внес в православное богословие морализм, временами производящий почти толстовское впечатление. Он непримиримый враг всякой мистики. Православие наших иерархов |
| О нем я должен упомянуть. Когда мой труд был доведен до конца и уже отпечатан, я, благодаря любезной предупредительности моего главного оппонента, глубокоуважаемого Ивана Егоровича Троицкого , о котором не я один сохраню благодарные воспоминания за его всегдашнюю готовность делиться своими научными и книжными сокровищами, получил изданную в 1883 г. в виде приложения к гимназической программе брошюру д-ра Уильяма Фишера, которая самим своим заглавием 73 указывает на родство с сочинением Гирша. Брошюра состоит из трех статей: 1) об Иоанне Ксифилине, патриархе Константинопольском, 2) о патриарших выборах в XI в., 3) о времени происхождения и авторах юридических памятников, приурочиваемых к XI в. Эти статьи составлены, по объяснению автора, в связи с его критическими работами над византийскими источниками для истории XI в. вплоть до Алексея I Комнина, каковы: «Записки» Пселла, «Хроники» Кедрина, Скилицы, Михаила Атталиота и позднейшие зависимые от них «Хронографии». Свои статьи, имеющие, по словам автора, более общий интерес, чем специальные исследования об источниках, он издал раньше этих последних. Когда же эти исследования будут изданы, автор в брошюре не говорит, и до сих пор я еще нигде не встречал объявлений об их издании. Работа Фишера касается тех именно источников, которые в моем введении внесены в первый отдел 1-й группы, а все то, что у меня отнесено ко второму и третьему отделам 1-й группы, а также ко 2, 3, 4 и 5-й группам, не затронуто Фишером. Судить о результатах, добытых этим ученым, разумеется, возможно будет только тогда, когда они будут обнародованы; если же я высказал предположение, что они не сойдутся в некоторых пунктах с моими результатами, то только имея в виду его брошюру и основываясь на словах автора, что брошюра составлена в связи с критическими работами над источниками. В этой брошюре обнаруживаются некоторые неверности и неосновательные суждения, представляющиеся странными в устах человека, специально занимающегося источниками; автор брошюры, кроме того, унижает достоинство данных, сообщаемых Пселлом, в то же время дает полную веру данным, которые внесены в «Хронику» Скилицы из легендарного источника. |
| Сколько раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «Как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда пала на его голову, он не только не думал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно. Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы. День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с утра еще сделав себе расписание дня, он решил, что тотчас после раннего обеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весь двор и на которых ему надо быть. К жене же он заедет потому, что он решил себе бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход деньги. С обычною властью над своими мыслями, обдумав все это о жене, он не позволил своим мыслям распространяться далее о том, что касалось ее. Утро это было очень занято у Алексея Александровича. Накануне графиня Лидия Ивановна прислала ему брошюру бывшего в Петербурге знаменитого путешественника в Китае с письмом, прося его принять самого путешественника, человека, по разным соображениям, весьма интересного и нужного. Алексей Александрович не успел прочесть брошюру вечером и дочитал ее утром. Потом явились просители, начались доклады, приемы, назначения, удаления, распределения наград, пенсий, жалованья, переписки – то будничное дело, как называл его Алексей Александрович, отнимавшее так много времени. Потом было личное дело, посещение доктора и управляющего делами. Управляющий делами не занял много времени. Он только передал нужные для Алексея Александровича деньги и дал краткий отчет о состоянии дел, которые были не совсем хороши, так как случилось, что нынешний год вследствие частых выездов было прожито больше, и был дефицит. Но доктор, знаменитый петербургский доктор, находившийся в приятельских отношениях к Алексею Александровичу, занял много времени. Алексей Александрович и не ждал его нынче и был удивлен его приездом и еще более тем, что доктор очень внимательно расспросил Алексея Александровича про его состояние, прослушал его грудь, постукал и пощупал печень. Алексей Александрович не знал, что его друг Лидия Ивановна, заметив, что здоровье Алексея Александровича нынешний год нехорошо, просила доктора приехать и посмотреть больного. «Сделайте это для меня», – сказала ему графиня Лидия Ивановна. |
| Позвольте мне сообщить Вам для сведения – нижеследующее. Я бываю иногда у преосв. Макария и на днях разговаривал с ним о старокатоликах и о необходимости для нашей церкви откликнуться на движение их. Он действительно сочувствует движению и вполне соглашается с возможностью допущения Filioque в его новом, недогматическом смысле (он безусловно одобрил то, что я говорил на последнем заседании относительно этого вопроса). Затем он с живейшей похвалой высказывался о Вас, о Вашем участии в сношениях с старокатоликами, но высказал при этом опасение, что ежели катехизисы старокатоликов будут отпечатаны совершенно без всяких замечаний, то ваши ортодоксалы встретят «камень преткновения» и «соблазн» в учении (не знаю, в котором из катехизисов; сам преосвященный не помнит) об «Entfaltung der Gottheit», при чем будто бы старокатолики высказывают «субординационистические» учения, невыгодные для теории об исхождении Св. Духа. Он полагает, что этой опасностью не должно пренебрегать... Подумайте об этом, многоуважаемый Иван Леонтьевич... Я, между нами, побаиваюсь наших ортодоксалов и наших Kirchenfürsten (Kirchen-Tschinowniken?..). Душевно преданный А. Киреев. LXXIV Воскресенье. Многоуважаемый Иван Леонтьевич. Проф. Ланген прислал нам свою новейшую брошюру: «Trinimarische Iehrdifferenz». B письме своем он выражает желание о том, чтобы она подверглась критике наших журналов (духовных). Это, мне кажется, было бы во всех отношениях желательно, между прочим, и потому, что в итоге выходит, что мы (православные) совершенно правы, что догмат не допускает никакого дополнения, и что Filioque может быть защищаемо лишь как частное’ мнение. Я, конечно, не могу исполнить желания Лангена (брошюра чисто богословского содержания). Не сочтете ли Вы возможным поручить рецензию о ней кому-либо из Ваших сотрудников по Академии или по «Церковному Вестнику»? Есть ли у Вас эта брошюра, и не желаете ли Вы, чтобы я ее Вам прислал? Преданный Вам А. Киреев. P. S. В письме Лангена, сопровождающем брошюру, он говорит, что то, что было высказано мной на последнем заседании нашем по поводу разницы между догматом (a Patre) и opinio (Filioque) и о взгляде на сей вопрос старокатоликов, – совершенно верно. Я этому тем более радуюсь, что в письме моем (в котором я передаю Лангену сведения о заседании) я очень крепко betone необязательность Filioque. |
| Этот жалкий, оборванный человек, иногда в июле являвшийся в валеных сапогах, но всегда державший себя прилично, с достоинством и никогда не впадавший в уныние, был несомненно полезен для умственной жизни Крапивны. Он не был для крапивенцев ни Сократом, ни Диогеном, он был страшно ленив, много врал, никогда не держал своего слова, но за всем тем он был преисполнен исключительно духовной жажды, он страстно любил книгу, литературу, научные произведения в их широких обобщениях. Мировой судья, впоследствии застрелившийся, назвал его «нравственным гермафродитом». У него не было пороков: он не играл в карты, не пил вина, был скромным вдовцом и говорил С. И-чу: «в жизни мужчины, батюшка, бывает два счастливых момента, когда он женится и когда хоронит жену». Эти циничные слова, разумеется, не выражали его убеждений, они было лишь попыткой пустить «красное словцо», ради которого люди несравненно сильнейшие, чем Григ. И-вич, – Вольтер, Гейне, у нас гр. Алексей Толстой жертвовали и отцом и верой. Твердых принципов Григ. И-ч не имел; конечно, был либералом, но на путь отрицания и разрушения шестидесятые годы его не толкнули. Для этого баз сомнения были причины в свойствах его духа, но можно указать и одну специальную причину. Хотя он любил природу и накупил очень много книг по естествознанию, его душа не лежала к естественным наукам, никогда он не мог овладеть даже элементами математического и естественнонаучного знания, и он не был настолько наивен, чтобы на слово поверить выводам этого знания. Поэтому, а не из боязни исправника, об обезьяне он говорил уклончиво. Да, и вообще он больше любил ставить вопросы, чем решать их; больше любил возбуждать сомнения, чем их рассеивать. Он был полезным совопросником, он будил мысль, возбуждал идейные интересы, в споры и обсуждения вопросов он вносил легкость, живость и благодушие. В доме С. И-ча принципиальные вопросы вообще обсуждались sine ira et studio. В полемике любили легкую шутку, но не одобряли кусательных слов Гипотезы и предположения допускались всякие. Принимали как истину, что земля движется, но, когда в семидесятых годах один аферист выпустил брошюру «земля неподвижна», вздохнули с облегчение и не потому, что Коперник им казался в несогласии с Моисеем, а потому что Коперника они понимали плохо, Моисей же был для них ясен. Отрицание Коперника освобождало их от обязанности напрягать свой ум для усвоения гелиоцентрической концепции. Учитель географии (всех видов и, следовательно, математической в частности) едва ли представлял положение земли в пространстве, но он все-таки ex officio поддерживал творца новой астрономии и не сдавался на новую брошюру. |
| 136...). Почему же обо всем этом Геккель умалчивает и не приводить нам в пример буддистов?.. Если кто-либо, – такова магометанская точка зрения, – не знает, как ему поступить в затруднительном положении, – то пусть посоветуется со своим другом, а за отсутствием последнего – с первым встречным мужчиной.., и затем да сделает согласно их указаниям. Но, если ему не к кому больше обратиться, кроме своей жены, то, пожалуй, пусть выслушает её мнение, но после... да поступит как раз наоборот... (см. мою брошюру: «Чего ждут от воспитанниц СПб. Свято-Владимирской... церковно-учительской школы»?.. СПб. 1911 г., стр. 5). Почему же о магометанах Геккель ни-слова? Странно.., но, конечно, понятно... Фалес «благодарил судьбу за то, что родился мужчиной, а не женщиной» (ibid. – См. мою же книгу: «Христианская заповедь о любви – новая заповедь»; Москва, 1908 г., стр. 17) – Когда Сократа спросили: «с кем он меньше разговаривает, чем с женой», то он ответил: «ни с кем». «По мнению Аристотеля, женщина – ошибка природы»; присущая ей «добродетель – совсем иная, чем добродетель гражданина, и мало, чем отличается от той, к которой способен раб»... (см. мою брошюру: «Чего ждут»... стр. 5. – Брокг.-Ефрон: «Энциклопед. Словарь»: 22-й полут.; СПб., 1894 г., стр. 874). «Лучшим украшением женщины», по словам Сократова ученика – Ксенофонта, является «молчание» (ibidem)... Почему бы Геккелю не сослаться и на этих всех мужей и не возвысить их здесь пред христианством? Уж за-одно бы сделать выписку из родственного ему Летурно (см. его сочин. «Эволюция морали»: есть изд. русск. Павленкова, – есть и Аскарханова) о взгляде первобытных дикарей на женщину, как на «пищу про запас», как на «вьючное животное» и лишь «орудие наслаждения»?.. Почему бы ему не заглянуть и в Талмуд, по которому евреи «обязаны благодарить Бога» за создание их мужчинами (см. мою брош. «Чего ждут».., стр. 5–6. «Мисс. Обозр.» 1910 г., 4, стр. 556: «Христианство и женский вопрос – свящ. И. Альбова»), и т. д.? Но не выгодно... и потому не заглядывает... |
| Бедный и малолюдный его приход; несмотря на это, он никогда не желал оставить его и перейти на другое место. Сам, со своими детьми, убирал и луга, и поля свои. Трудился вообще, как говорится, с раннего утра и до позднего вечера. Не давал себе часто и ночью покоя. Постоянно терпел нужду со своим большим семейством, но не сгорбил и не роптал. Блаженной памяти Высокопреосвященнейший Владыка Филофей любил этого старца и не раз оказывал ему помощь деньгами. Между прочим, на постройку дома Владыка ал ему 200 рублей. Это слышал я от самого покойного старца, когда был в его церкви и в его доме в сентябре прошедшего года. Глубокое впечатление осталось в моей душе после беседы с этим старцем и после посещения его дома. Он показался мне подвижником в мире. После этого старца осталось восемь дочерей и один сын. Из 8-ми дочерей только одна устроена; остальные 7 остаются неустроенными и без всяких средств к жизни; сын обучается в VI классе Духовной Семинарии, не знаю на своем ли или на казенном содержании. Положение их в высшей степени жалкое! Если на место покойного о. Алексея поступит посторонний человек, они должны будут остаться без куска хлеба, без одежды и обуви. Во избежание такой горькой участи, дети покойного о. Алексея решились покорнейше просить Ваше Высокопреосвященство дозволит им приискать и принять в дом человека, который бы согласился взять за себя одну из сестер и доставлять, по крайней мере, насущное пропитание остальным сестрам. Кажется, сегодня же последует к Вашему Высокопреосвященству письменное прошение об этом от сирот. Благословите, Милостивейший Архипастырь и Отец, и мне присоединить мою нижайшую просьбу к их прошению и благоволите принять ее с свойственным Вашему Высокопреосвященству милосердием. Только надежда на Господа Бога и на милосердие Вашего Высокопреосвященства и подкрепляет сирот о. Алексея в горьком их положении». 4-го ч. получил я письмо из Москвы от протоиерея Петропавловского, в Басманной церкви Петра Алексеевича Смирнова 430 . Он писал от 3-го числа: «Всегда с глубокой признательностью храня в сердце память о милостивом внимании и покровительстве, какие Ваше Высокопреосвященство благоволили оказывать мне в бытность в Москве и после, принимаю смелость представить Вашему Высокопреосвященству посылаемую при сем брошюру, под заглавием: «Прошедшее в церковно-приходской школе на Западе в виду будущего нашей», которая удостоилась милостивого отзыва нашего Архипастыря и Константина Петровича. Усерднейше прося ваших святительских молитв и благословения себе, своему дому и своей малой пастве и в свою чреду желая Вам, Милостивый Архипастырь и Отец, великих богатых милостей от всещедрого Бога, имею честь быть«… На это я отвечал 7-го числа: «Приношу Вам искреннюю благодарность за доставленную мне брошюру: «Прошедшее в церковно-приходской школе на Западе в виду будущего нашей» Брошюра эта весьма интересна и очень благовременна. |
| Предисловие Религиозно-философское исследование о жизни составлено было в 1867 году для бывших учеников автора, окончивших курс воспитанников IV выпуска Александровского Военного училища, и тогда же было напечатано в Православном Обозрении (июльская книжка) и отдельными оттисками. Потом оно было перепечатано в Собраниях слов и речей протоирея А. М. Иванцова-Платонова за первое десятилетие священства в 1873 году и за двадцать лет священства в 1883 году. С выходом последнего Сборника исследование «Что такое Жизнь» было вновь перепечатано отдельною брошюрой, в значительном количестве экземпляров, с посвящением молодым людям, по окончании курса воспитания вступающим в жизнь самостоятельную. Но в настоящее время вся эта брошюра вышла из продажи и самый Сборник «за двадцать лет священства» лишь в небольшом количестве экземпляров остается в распоряжении Московской Комиссии Братства преподобного Сергия, которой протоиерей Иванцов-Платонов пожертвовал большую часть своих сочинений в пользу нуждающихся бывших воспитанников Московской Духовной Академии. Между тем на брошюру «Что такое жизнь» доселе продолжается большой спрос от людей, интересующихся религиозно-философскими вопросами. Поэтому Комиссия Братства и нашла нужным вновь переиздать эту брошюру (и несколько других пожертвованных ей для той же благотворительной цели), войдя в соглашение с книгопродавцом А. Д. Ступиным. Автор же предложил в конце этого издания для пособия, большинству читателей в усвоении широкого и разнообразного содержания трактата о жизни, прибавить краткое обозначение раскрывающих в нем главных положений. 15 октября 1893 года. Скажи мне, Господи, путь в онже пойду! § I При окончании курса воспитания, при вступлении в жизнь самостоятельную, ваши молодые головы естественно наполняются мечтами и представлениями о жизни, молодые сердца горят желанием скорее изведать приятные и, пожалуй даже, неприятные стороны жизни и взять от нее на свою долю, что только можно будет, лучшего и пригодного для себя. При этом, конечно, у многих из вас возбуждается вопрос о том, что же такое в своей сущности эта жизнь, которую прошли прежде вас тысячи поколений и несчетные миллионы людей и после вас пройдут, может быть, еще более поколений и миллионов, – как смотреть на нее, чего искать в ней, какой ее смысл и какая цель? Очень естественно вам, в настоящий важный момент вступления в жизнь самостоятельную, задаваться этим серьезнейшим и существенным для человека вопросом, чтобы сколько-нибудь уяснить его себе, и на основании этого так или иначе, определить свои отношения к жизни. |
| Скажите же, Владыко Святый, как Вы привыкаете к новому месту служения, как идут ваши консисторские дела, имеете ли какое-нибудь, хотя небольшое, но приятное для Вас общество между Ярославской интеллигенцией“. 8-го числа писал я во Владимир, Редактору Губернских Ведомостей и секретарю Губернского Статистического Комитета, Конст. Никит. Тихонравову 1543 : „Как земляк, обращаюсь к Вам, моему почтенному земляку, с следующей усерднейшей просьбой. Прошу доставить мне список всех ваших изданий, касающихся древностей и этнографии Владимирской губернии, с означением цены каждому сочинению отдельно. Я намерен приобрести их для своей библиотеки, в которой имеется множество сочинений по части древностей не только русских, но и иностранных, а о родных – Владимирских древностях, к стыду моему, почти ничего нет. Исполнением этой просьбы Вы сделаете для меня приятное одолжение“. 10-го ч. посетила меня благочестивая и набожная помещица Купянского уезда, Анфиса Прохоровна Курчанинова, зимой проживавшая в Харькове и почти ежедневно бывавшая при богослужениях в моём Покровском монастыре. В беседе со мной, между прочим, сообщила, что в Харькове, в прежнее время, под воскресные и праздничные дни, спектаклей никогда не было, но с тех пор, как преосвященный Макарий 1544 разрешил однажды спектакль в субботу под воскресенье с благотворительной целью в пользу детского приюта, – спектакли под воскресные и праздничные дни стали делом обыкновенным. Почтенная Анфиса Прохоровна рассказывала об этом с сердечной скорбью. Получив из СПб. брошюру, под заглавием: „Земля неподвижна“, Шепфера, перев. с немецк. 2-го изд. 1876 г., —443— 1876 г. я поручил преподавателю математики Харьковской Семинарии, священнику Аполлону Ильяшеву 1545 – рассмотреть эту любопытную брошюру и дать о ней отзыв. О. Ильяшев в докладной своей записке от 14-го декабря изложил следующее: „Представляя при сём порученную мне Вашим Преосвященством для рассмотрения популярную лекцию доктора Шепфера, в которой доказывается, что земной шар не вращается ни около оси, ни около солнца, честь имею покорнейше доложить Вашему Преосвященству, что, так как учение Коперника о движении земли около оси и около солнца в науке принимается отнюдь не за несомненное, а только как теория, более или менее вероятная, то всякое противоречащее об этом предмете мнение имеет своё значение, хотя бы даже в том отношении, что побуждает науку не останавливаться на изысканных уже доказательствах вероятности существующей теории, а и впредь продолжать свои изыскания по этому предмету. |
|
|
