| Так, во флорентийской живописи XIV столетия довольно обычным сюжетом в среде икон Богородицы является изображение Б. М. с Младенцем, держащим в руках щегленка 24 . Тема эта, в виде характерной черты оживления религиозного сюжета детской игрой, перешла в итальянскую живопись из французской скульптуры первой половины XIV века (рис. 14). Для нас особенно любопытным в данном случае является точное сходство положения Младенца, держащего щегленка, на иконе Б. М. со Святыми в Национальной галерее Флоренции (Академия), работы мастера Спинелло Аретино (рис. 15), как значится в подписи, и с указанием 1391 года, даты этой иконы, с нашей чудотворною иконою Б. М., в Коневце, называемою Коневскою 25 . Не утверждая того, что Коневская икона копирует именно икону Спинелло или Таддео Бартоло (рис. 16), думаем, что в ней, тем не менее, мы имеем список итальянской иконы XIV в, и ограничимся указанием, что ее явление (рис. 17) падает на то же самое время. Рис. 15. Икона Б. М. письма Спинелло Аретино 1391 г. в Акад. галл. Флоренции, фот. Алинари 1620. Рис. 16 Снимок с оригинала Чуд. иконы «Коневской» Б.М. По преданию, Коневскую икону принес некогда с Афона преп. Арсений в 1393 г. На прорисях при Коневской иконе иногда (рис. 19) пишется следующее: «Явися у Софии Премудрости Божией (в Цареграде)» – указание на греческое происхождение иконы. В таком случае, греческая икона конца XIV столетия или начала XV века являлась копией итальянского образца. Для нас является особенно важным положение ручек Младенца в Коневской иконе, держащего птичку за веревочку, привязанную к ее ножкам. В одно и то же время это игра ребенка и оберегание от болезней, так как в старину больным, особенно детям, приносили щегла и верили в пользу веселой птички, ее глаза и оберега 26 . Ходовыя у иконописцев (московских) прориси Коневской Чудотворной иконы и ее списков (по-видимому, в старину многочисленных) называют икону «Голубицкою» (Голубитскою), но в той же композиции. Птичка на рисунке для голубя слишком мала, и однако, само название показывает, что иконописцы искали смысла детали и, вместо щегла, предмета развлечения, предпочитали знать в руках Младенца голубя. |
| Впрочем, действительный характер этих капителей может быть определен только тогда, когда, за отсутствием света, капители будут отформованы и могут быть хотя в гипсовых снимках рассмотрены на свету, а не в полутьме коридора или на фотографиях, полученных при помощи магнезиального освещения. Любопытною является капитель на рис. 30. Снятое нами на фотографии за 605 окно с восточной стороны представляет, по-видимому, с правой стороны такую же древнюю коринфскую капитель IV столетия с куском роскошного резного карниза, украшенного аканфовыми листьями. Маленькая церковь , носящая ныне имя Св. Елены (табл. XL) и занимающая лишь малую долю прежней базилики Св. Креста, любопытна во многих отношениях, но в данном случае мы не можем останавливаться на вопросах топографических и исторических, и ограничимся только указанием некоторых пунктов археологического наблюдения. На первом, конечно, месте, стоит вопрос о времени происхождения общей постройки этой церкви с ее куполом и остроконечными сводами, опертыми на колонны. Рис. 30. Иерусалим. Храм Св. Гроба. Очевидно, уже по образцу средневековых романских крипт, в церкви Св. Елены купол утвержден на четырех низких колоннах (почти столбах, так как они очень низки, в половину размера против низкой византийской колонны). Капители, взятые для столбов, были очень широки и велики, и каменотес приладил их к столбам, стесав весь нижний пояс, а побелка, ложившаяся сверху, окончательно обезобразила их прекрасный рисунок. Капители, в большинстве, тождественны с мечетью Эль-Акса, и потому весьма естественно предположить, что церковь Св. Елены устроена одновременно с этою мечетью из того же материала. Рис. 31. Иерусалим. Храм Св. Гроба. Церковь царицы Елены. Рис. 32. Иерусалим. Храм Св. Гроба. Церковь царицы Елены или Обретения Св. Креста. Одна капитель справа (рис. 31) того самого коринфского типа, что в нефе мечети Эль-Акса с прижатыми широкими листьями и маленькими свешивающимися верхушками; другая (рис. 32) также из толстых и узких листьев, высоко поднимающихся над поверхностью, исполненных только сверлом, очень грубо, каждый лист отдельно, имеет себе подобную в рис. |
| 27. Значение древних храмов Выдающиеся исторические храмы каждого государства являются первым источником для суждения о характере и истории различных видов церковного искусства. В них наиболее ярко и определенно выразились, с одной стороны, забота правительства и населения о развитии церковного искусства, а с другой стороны – художественный дух и творчество деятелей искусства: архитекторов (в области церковного строительства), художников (в области живописи) и духовных композиторов (в области церковного пения). Эти храмы естественно являются и первым источником, откуда проистекает и разливается художественный вкус и навык по всем уголкам государства, по всем сердцам христианского населения. Взоры населения и путешественников с интересом и любовью останавливаются на стройных архитектурных внешних и внутренних линиях выдающихся храмов, на священных изображениях, а слух и чувство приходящих в храмы прислушиваются к стройному умилительному пению и благолепным действиям совершаемого здесь богослужения. И так как большинство исторических русских храмов связаны с великими и священными событиями из жизни Церкви, Государства и Царствующего Дома – то эти храмы будят и возвышают не только художественное, но и патриотическое чувство. Таковы русские храмы: Успенский и Архангельский соборы, церковь Св. Василия Блаженного и Храм Христа Спасителя в Москве (рис. 82 – 84, л. 18 и 19); Александро-Невская Лавра (рис. 89 и 90, л. 20), Казанский (рис. 91 – 93), Исаакиевский (рис. 103), Петропавловский и Смольный соборы (рис. 98, л. 23), Храм Воскресения Христова – в Петербурге (рис. 115, л. 28), Храм в Борках близ гор. Харькова на месте чудесного Спасения Царской Семьи во время крушения поезда 17 октября 1888 г. (рис. 102, л. 23) и многие другие. 28. Символическое значение различных форм храма Независимо от исторических причин происхождения разнообразных форм христианского храма, каждая их этих форм имеет символическое значение, напоминая о какой-нибудь невидимой священной стороне Церкви и веры христианской. |
| На одном (рис. 24) из них, заслуживающем более подробного исследования, сохранившемся только в обратной половине, тончайшею резьбой и неизвестною нам инкрустацией выполнены: сверху Вознесение на руках 4 ангелов, в миндалевидном ореоле, Господа I. Христа; в средине Божия Матерь на престоле, держащая Младенца (престола не видно), по сторонам надпись IANAΗΨ,-Boзhecehue. По сторонам, на рукавах, 12 апостолов, как бы идущих к Богоматери. Замечательное сочетание Богородицы – Церкви в «Вознесении» с Богоматерью, держащею Младенца. Внизу МЭТМРСФ – и сцена Преображения в миндалине с Пётром и Павлом и три фигурки Апостолов внизу по грудь. Второй крест представляет рельефное изображение: Распятого в колобии , маленьких фигур, по сторонам, Иоанна и Марии, наверху солнца и луны; на обороте (рис. 25) Богородицы оранты и в медальонах четырёх Евангелистов. Кто знает сколько-нибудь стиль сирийских и коптских бронз и резных изделий из слоновой кости, тот легко откроет родство с ними нашего херсонесского креста. Третий образец Корсунского складня (рис. 26) соединяет рельеф с византийскою черневою выкладкой по глубокой резьбе: на обороте креста изображена Богоматерь «Одигитрия», с Младенцем, стоящая, и три Евангелиста в медальонах. Рис. 26. Складень иэ Херсонеса. Рис. 25. Складень из Херсонеса. Об. Рис. 27. Складень из Херсонеса. Рис. 28. Крест–складень из Киева. Четвертый корсунский крест выполнен резьбой и надколом, по резьбе – чернью, но она вся выкрошилась; представляет (рис. 27) Распятого в препоясании, и погрудь Марию и Иоанна скорбящих, с грубыми надписями их имён. Затем, рисунки 28 и 29 представляют корсунский крест, найденный в Киеве, по Холевой улице, в 1893 году: рисунок выполнен здесь хорошею резьбой, надколом, еще в стиле IX – X столетий, отличается чрезвычайною характерностью. Корсунское происхождение вне сомнения. Затем, нам много говорят о «Корсунской» святыне наши предания, но, как всякое предание, данные их крайне смутны. Нам перечисляют множество Корсунских «по преданию» икон и древностей в Новгороде: но и Мстиславово Евангелие, и крест Антония, все это или цареградские произведения, или позднейшие; корсунские иконы–просто всяких «греческих» писем, стенопись – «цареградская» – даже по словам летописи. |
| В свою очередь, тому же Афону придется приписать большую роль и в распространении икон своих мастерских по всему православному Востоку. В самом деле, афонские типы Спасителя и Богоматери появились в России почти в то же время, как они возникли на самом Афоне, т. е. уже в XVI веке. Принимая север России и Новгород за самые отдаленные, по трудности сообщения, от Афона страны, можем, очевидно, не удивляться тому: каким образом композиция (рис. 90) Шуйско-Смоленской иконы Б. М., идущая из итальянского источника, могла очутиться в Грузии, в виде иконы (рис. 91) в Гелатском монастыре, близ Тифлиса. Явление Шуйской Б. М. точно неизвестно, но относится, повидимому, уже к началу XVII столетия. Гелатская икона замечательна также по своему серебряному чеканному окладу, покрывающему сплошною ризою всю живопись и коймы иконы. Икона относится ко временам Баграта III († 1548), так как под изображением Б. М., в молитвенном положении представлены и названы в длинной надписи, начальник казнохранителей и его жена, племянница Баграта 86 . Любопытно, что преувеличенно тонкий нос лика Б. М. сближает этот тип с иконами Феодоровскою, Владимировскою и друг., и что в грузинском титуле, около нимба, Б. М. названа именем «Блахернской». Рис. 90. Образ Чудотворный Б. М. «Шуйской Смоленской» в Шуе, прорись Филимон, собр. Рис. 91. Икона Б. М., чеканная на серебре, в соборе Гелатского м-ря, моление родственников Баграта III († 1548). Рис. 92. «Материалы» Η. П. Лихачева, т. XVII, 33. Периоды перехода греко-итальянских иконографических типов на Афон, а равно и в мастерские собственной Греции, как и сами эпохи изготовления греко-итальянских икон, придется, по всей вероятности, устанавливать различными косвенными путями; примером этого избираем одну представившуюся тему: Воскрешение Лазаря. Рис. 92 передает нам греко-итальянскую икону, изданную в материалах Η. П. Лихачева, таб. XVII – 33, по-видимому, венецианской манеры. Рис. 93. Параклис Георгия в мон. Павла на Афоне, 1423 г. Воскрешение Лазаря. На этой иконе, передающей в осложненном виде и в живописной обстановке евангельское событие, мы находим много характерного итальянского, наиболее, из эпохи XIV века, и знакомого нам по ранним сиенским и отчасти флорентинским переработкам византийских миниатюр. |
| 162. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 163. Крест в частном собрании в Берлине 164. Сирийский крест в Киевском Музее 165. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 1) Оранта (рис. 162, 163 и 166) – фигура молящейся, с поднятыми или распростертыми по обоим поперечным рукавам креста руками. Такого рода тип Оранты является, очевидно, наиболее удобной сокращенной схемой, пригодной для формы креста. Доказательство последнего можно видеть в обильном употреблении подобной формы для фигур святых вообще, как например: Георгия, Стефана, Иоанна Богослова и др. 166. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 167. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 168. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 169. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 2) Второй тип представляет (рис. 164, 165, 167, 168, 171) ту же Оранту уже с Младенцем, как бы стоящим у ног Богоматери, но по смыслу – сидящим перед ней. На одном таком кресте по сторонам Богоматери изображены две погрудные фигуры архангелов Гавриила и Михаила. Над подобным изображением Богоматери надписи вверху называют или ΜΡ ΘУ , или ПАНАГИА , или же ΘΕΟΤΟΚΕ . 170. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 171. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 172. Крест из Херсонеса. Эрмитаж 173. Сирийский крест в Киевском Музее 3) Особым типом (рис. 170 и 173) являются изображения Богоматери на троне, поддерживающей Младенца обеими руками, как бы под мышки, перед собой. Этого рода тип явно повторяет образ, представленный в римской катакомбе св. Агнии. Более обычно изображение Богоматери, сидящей и обеими руками держащей Младенца перед собой; в одном случае по сторонам ее два летящие ангела. 4) В позднейшем отделе имеются изображения (рис. 172) Богоматери Одигитрии, т. е. стоя держащей Младенца на левой руке, и, наконец, Богоматери, несущей Младенца на правой руке. 5) Позднее же является образ, известный в Византии под именем Никопеи, и 6) Образ Божией Матери с руками, воздетыми перед грудью. Но так как все эти типы получили значение только в византийской иконографии, то и рассмотрение их будет представлено ниже. В настоящем же очерке необходимо оговорить только два памятника рассматриваемого вида, и то потому, что одному приписывается излишне глубокая древность, а в рисунки другого думают видеть «Вознесение Божией Матери», что также немыслимо по времени и чего нет в действительности. |
| «Всякая ипостась желает, действует и движется отдельно и обособленно: и это свойство ипостаси, и потому ипостась и лицо тождественны» (Johannes Damascenus. De fide contra Nestorianos. 48. 1–3//Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. IV. S. 251. Рус. пер.: Иоанн Дамаскин, прп. Слово о вере против несториан//Его же. Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники. С. 151). Johannes Damascenus. Contra Jacobitas. 11. 14–15//Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. IV. S. 114. Рус. пер.: Иоанн Дамаскин, прп. К лжеепископу Дары, яковиту. С. 158. Johannes Damascenus. Expositio fidei.11. 21–22//Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. II. S. 34. Рус. пер.: Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры/Его же. Источник знания. М., 2002. С. 177. Адриан (Пашин), игум. Главное христологическое произведение преподобного Анастасия Синаита «Путеводитель»… С. 61. Топика 102a.18-23. Топика 102b.4-9. См., напр.: Майоров Г. Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретические и исторические. М., 2004. С. 53–54, 281; Асмус В. Ф. Античная философия. С. 392. Главы 4 и 5 «Введение в Категории Аристотеля». TLG: In Aristotelis categorias expositio per interrogationem et 4,1.71.20-22. Viae dux. II, 4, 26-28. Путеводитель. С. 167–168. Viae dux. II, 4, 29-30. Путеводитель. С. 168. Viae dux. II, 4, 32-33. Путеводитель. С. 168. Viae dux. II, 4, 36. Путеводитель. С. 168. Viae dux. II, 4, 45-48. Путеводитель. С. 168. TLG: Isagoge sive quinque voces 4,1.12.26. Viae dux. II, 3, 130-132. Путеводитель. С. 166. Viae dux. II, 4, 43-44. Путеводитель. С. 168. TLG: Epistulae 38.6.5-6. Viae dux. II, 3, 126-130. Путеводитель. С. 166. О значениях термина νυπστατον у прп. Анастасия мы скажем ниже. Viae dux. II, 7, 50-51. Путеводитель. С. 181 TLG: Isagoge sive quinque voces 4,1.12.26. Viae dux. II, 4, 50. Путеводитель. С. 168. Ср.: Johannes Damascenus. Dialectica 14//Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. I. S. 82–84. Рус. пер.: Иоанн Дамаскин, прп. Диалектика. С. 76–77. |
| Когда, таким образом, представление о «древе жизни» было перенесено в область церковного искусства, то и самое дерево Креста в том же церковном искусстве тем скорее должно было принять и приняло соответственную тому символическую форму, именно – вид дерева с ветвями, цветами, плодами. Простейший и вместе древнейший вид такого Креста, это – четвероконечный крест с расходящимися от его основания двумя ветвями. Таковые кресты изображались на базах и капителях колонн храма и на плитах иконостасной преграды, даже на печатях и пр. (рис. 4 и 5) 31 . Символика такого Креста не подлежит сомнению, особенно в разных его типах, встречаемых в постенной живописи римских катакомб, на многих памятниках Херсонеса и пр. Так, здесь на иконостасных плитах изображаются изгибающиеся ветви, а посредине, в медальоне, крест в виде монограммы; или помещается подобный же рисунок, но с изображением символического Агнца посредине и т.п. Встречаются кресты с ветвями и цветами, иногда и с кистями виноградной лозы (символ Христа и Евхаристии) и пр. Такого типа символический крест нашел себе большое применение и распространение на Западе – в катакомбах, базиликах, на саркофагах и пр. (рис. 6 и 7) 32 ; на Востоке – в многочисленных храмах, миниатюрах рукописей Грузии и Армении и пр.; в древней России – нагробнице Ярослава в Киеве (рис. 8) 33 , на «Корсунских» (собственно) вратах в Новгородском Софийском соборе и мн. др. (рис. 9) 34 . В дальнейшем своем развитии древо Креста является или в виде ствола с обрубленными ветвями, как на одном костяном рельефе из Бамберга, в Королевской библиотеке в Мюнхене, XI столетия; или на гробнице Шотландского короля Джемса III и его супруги, XV века; на окне собора в Бурге (во Франции) (рис. 10 и 15) 35 ; или в виде крестообразной четырехконечной ветви с тонкими листьями, как в рукописи XIV столетия в Британском музее, в коей содержатся сказания о происхождении древа Креста Христова; или в виде древа с ветвями, цветами и плодами, т.е. полного жизни, как бы торжествующего над смертью : таков крест с Распятием, серебряно-вызолоченный на гробнице св. Елизаветы, XIII столетия, прежде бывший в Марбурге, теперь в Касселе. Наконец, крест, как «райское древо жизни», помещался между двумя другими деревьями. Так на троечастном византийском складне в Луврском музее, Х века, на фреске Успенского собора во Владимире на Клязьме, XIII века, в Ананурской церкви в Грузии и др. (рис. 12, 13 и 14) 36 . |
| Обратная сторона таких символических крестов обычно выполняла функцию прославления искупительной Жертвы Спасителя и Креста Господня, посредством которого искупление свершилось. Для этого использовались символические орнаментальные мотивы (рис. 37), как и на лицевой стороне креста, или тексты молитв и славословий Кресту (рис. 38). Наиболее распространённой является надпись: «Кресту твоему покланяемся Владыко и Святое Воскресение Твое славим». Не менее часто встречаются слова псалма 67: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…», но также были распространены и слова похвалы кресту: «Крест хранитель всея вселенныя…» или Иисусовой молитвы, или слова апостола Павла ( 1Кор.1:18 ; Гал.6:14 ). Такие тексты молитв на крестах, помимо своего содержания, выполняли ещё и эстетическую функцию, создавая своеобразные орнаменты из букв (рис. 39). На обороте древнейших византийских и русских тельных крестов встречаются и просительные молитвы с обращением ко Господу и Богородице и просьбой помощи. Таким примером служит надпись на древних крестах «Богородица помогай» и современная молитвенная надпись, появившаяся в конце XIX века: «Спаси и сохрани». (Фёдоров Ю. А. Образ Креста. История и символика православных нагрудных крестов. С. 21). Рис. 37. Рис. 38. Рис. 39. Украшение или святыня На протяжении всей истории христианства традиция почитания Креста и церковное искусство, связанное с ней развивались и обогащались, отражая развитие христианского богословия, иконографии и эстетики конкретной эпохи. Вопрос формы и практики ношения нагрудного креста в православии – это вопрос традиции, а не канона. За всю многовековую историю не известно о существовании какой-либо строгой регламентации или канонов относительно его формы, иконографии и надписей. Существующие же письменные установления и предписания, относительно правил ношения крестов, касаются только священнослужителей, а ношение нагрудного креста мирянами является выражением их личного благочестия и поэтому, по-видимому, и остаётся в сфере устной традиции (Нагрудные кресты древнерусского времени из археологических коллекций Государственного Владимиро-Суздальского музея-заповедника-каталог. Владимир, 2013. С. 3). «Крест всякой формы есть истинный крест» — эти слова преподобного Феодора Студита (Преподобный Феодор Студит. Творения. М., 2011) очень точно выражают отношение Церкви к существующему многообразию форм креста. Церковь никогда не препятствовала выражению личного благочестия верующих, если его формы не противоречили основам веры, поэтому этот вопрос и решается индивидуально каждым человеком. |
| Когда, наконец, станут известными в точных фотографических снимках русские чудотворные иконы, будет возможность определить точнее и влияние не только итальянских композиций, но и самих типов Б. М., выработанных школами; флорентинскою (рис. 1, 2, 5, 15, 23 и др.), сиенской (рис. 16, 55, 68, 81 и 146), венецианской (рис. 37, 38), умбрийскою и северной Италии, как равно их переработки в греко-итальянской и итало-критской позднейшей иконописи. 93 Деталь же повторена рядом икон в том же атласе: рис. 63, 64, 65, 68, 70 , 73, 81 и др. У венецианского живописца Stefano Pievano di S. Agnese на образе Б. М. с Младенцем 1869 г., в музее Коррер в Венеции (Алинари фот. 20827), ножка Младенца представлена также подвернутой, как на этих иконах, и возможно, что эта же деталь усвоена у венецианских мастеров от иконописцев (ср. Тихвинскую и другие русские иконы). 95 Н. П. Лихачев, рис. 71 и 72. Передаем снимки обеих икон, дающих любопытные варианты (рис. 104 и 105). 96 Из «Собрания гравир. изобр. икон Б. М.», изд. Общ. Люб. др. Письм., Спб. 1878, Памятники 87. 97 Так отличают этот перевод иконописцы от различных чтимых «Корсунских» икон Б. М., названных так, по-видимому, исключительно в силу особенности своих писем и представляющих переводы Одигитрии и др. типов. Иконы «Корсунского Умиления» находятся в Кашинском Успенском соборе, Спасо-Евфимиевском монастыре в соб. ц., Серпуховском Владычнем м. и пр. К тому же типу относится известная «Касперовская» икона Б. М., принесенная в конце XVI в. из Трансильвании сербом в Херсон, губ. Ольвиопол. у. 100 Paul Mantz «La peinture francaise», 1897, p. 106–8, fig. 36. Perdrizet, La Vierge qui baise la main de l’Enfont. Revue de l’art chr. 1906, 289–294. 104 Малова, Е. прот. «Мироносицкая пустынь Казанской епархии». 1896, стр. 5–11 20–22. В Мироносицкой пустыни две чудотворные иконы: Владимирская и Явленная икона св. жен Мироносиц на аспиде. 105 Архим. Макарий «Арх. описание церковных древностей в Новгороде», II, 62 и 71. Указывается икона «Умиления», прославленная с 1337 г. |
|
|
