| Священным лозунгом нашей Церкви являются слова великого исповедника Православия Святителя Афанасия, Архиепископа Александрийского: «Мы должны служить не времени, а Богу». Посреди всеобщего, повального, ставшего уже стихийным движения: «Вперед! вперед! к Антихристу!» (хотя бы это и не высказывалось так открыто!) – для нас, членов Русской Зарубежной Церкви, остается в своей полной силе вековечный лозунг истинной Христовой Церкви: «Стойте... неподвижни пребывайте!» (см. «О Православии с предостережениями от погрешений против него» – слова Епископа Феофана, стр. 7). Почему так? «Человеческия учения», пишет тот же святитель Феофан: «все стремятся к новому, растут, развиваются, и естественно, ибо они не имеют истины, а только ищут ее. И пусть ищут, если только найдут что прочное. Для нас и истина и пути к истине определены однажды навсегда. Мы обладаем истиною, и весь труд у нас обращается на усвоение, а не на открытие ея» (см. там же). Вот почему нам совершенно не по пути ни с какими «модернистами» и «экуменистами». Наши взоры должны быть устремлены не «вперед», а «назад» – к земной жизни Спасителя нашего и Господа Иисуса Христа, к проповеданному Им на земле девятнадцать веков тому назад Божественному учению, к Его искупительному подвигу, преславному Воскресению из мертвых и Вознесению на небеса, к великому событию Сошествия Святого Духа, к Апостольской проповеди, к славному мученическому воинству, к Святым Отцам и Учителям Церкви, законоположникам истинной Веры, к преподобным подвижникам, этим «ангелам во плоти», а для нас, русских, – и к идеалам Святой Руси... «Впереди» для нас – только все ширящееся, по предречениям Слова Божия и Святых Отцев Церкви, «Отступление» и венец его – Антихрист, о близком приходе которого теперь уже столь многие так откровенно высказываются и проговариваются, а за ним – светлое торжество нашей Веры: Страшный Суд, вечные мучения грешников и вечное блаженство праведников. Вот – наша идеология, вот подлинное (без лукавства и обмана) православное миросозерцание, которого должна держаться вся наша Русская Зарубежная Церковь , дабы оправдать свое существование на земле и дабы не сделаться «солью обуявшей». |
| Точная дата его хиротонии неизвестно, но «это не могло случиться ранее 692 года, поскольку и в 680 и в 692-м годах архиепископом Гортины был некий Василий» . В 712-м г. Андрей Критский совершил поступок, который побуждал его затем к покаянному сокрушению в продолжение всей его жизни. Император Филиппик попытался тогда восстановить монофелитство, созвав собор, на котором, как об этом рассказывает святой Феофан Исповедник, Андрей Критский вместе с Патриархом Константинопольским Иоанном, епископом Кизическим Германом, впоследствии Патриархом и ревностным защитником иконопочитания, подписали акт об анафематствовании VI Вселенского Собора. Вскоре после этого в 713-м г. Василиск был свергнут, и Православие восстановлено во всей империи. Андрей Критский в стихотворном послании архидиакону Великой церкви Агафону писал, что, прочитав его книгу, он отверг заблуждение, которое ранее разделял. Тогда он и создал свое главное творение покаянный Великий канон. Он прославился также как храмостроитель. Памятуя о своем служении в Константинополе в сиротском доме, он и на Крите устраивал подобные заведения. Святой Андрей вел жизнь аскета и молитвенника, и по его молитвам совершались чудеса, о которых известно из его жития. По церковным делам он не раз совершал поездки в столицу империи. Возвращаясь на Крит из Константинополя в 80-летнем возрасте, он заболел и вынужден был остановиться на острове Лесбос в городе Эресосе, где и отошел ко Господу 4 июля 740 г. Он был погребен в Эресосе в храме Святой великомученицы Анастасии, который после его канонизации был освящен в его честь. Впоследствии мощи святого были перенесены в Константинополь. Святой Андрей создатель самого жанра канона, который вошел в богослужение Церкви Святой Андрей создатель самого жанра канона, который вошел в богослужение Церкви, постепенно вытеснив кондаки, составлением которых в свое время прославился преподобный Роман Сладкопевец. Андрею Критскому принадлежат каноны на все двунадесятые праздники, кроме Введения во храм Пресвятой Богородицы, на праздники Зачатия святой Анны, Рождества Иоанна Предтечи, Усекновения главы Иоанна Предтечи, на дни памяти святых Маккавеев, святителей Игнатия Богоносца, Николая Мирликийского, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, великомученика Георгия и равноапостольной Феклы. |
| Хорошо объясняет важность очищения сердца от страстей в своих трудах святитель Феофан Затворник. По его мнению, «главная цель всей жизни христиан, всех трудов и подвигов и куда должно направлять сии подвиги, именно очищение сердца от страстей» . Владыка пишет, что начав труд очищения сердца, человек весь преображается и меняется. «Когда сердце ваше затеплится теплотою Божией, с того времени начнётся собственно внутренняя ваша переделка. Огонек тот всё в вас пережжёт и переплавит, иначе сказать, всё одухотворять начнет, пока совсем одухотворит. Огонек не покажется, пока страсти в силе. Страсти то же, что сырость в дровах» . «Сердце – это очаг духовной жизни нашей, и одухотвориться – это значит не иное что, как «устроить», как «ублагоустроить», как «уцеломудрить» своё сердце» , – писал в своей магистерской диссертации «Столп и утверждение истины» протоиерей Павел Флоренский. По мысли отца Павла, «очищение сердца даёт общение с Богом, а общение с Богом выпрямляет и устрояет всю личность подвижника» . Владимир Николаевич Лосский приводит слова преподобного Максима Исповедника, касающиеся глубокой взаимосвязи духовного делания и духовного созерцания: «Созерцание без делания, теория, не основанная практикой, ничем не отличается от воображения, от эфемерной фантазии (греч. ανυποστατος φαγτασια); также и делание, если оно не одушевлено созерцанием, бесплодно и неподвижно, как истукан» . Именно поэтому Лосский считал, что «нет никакого богословия вне опыта: нужно меняться, становиться новым человеком. Чтобы познать Бога, нужно к Нему приблизиться; нельзя быть богословом и не идти путем соединения с Богом» . О взаимосвязи делания и созерцания в своих деятельных и богословских главах пишет преподобный Симеон Новый Богослов: «Не соединившийся же с Духом Святым через очищение себя от всего страстного, созерцания Бога и Боговедения сподобиться не может, и недостоин сокровенно научаемым быть добродетелям смирения» . И ещё: «Ибо восприятие огня Духа Святого идет вслед за очищением сердца, и опять очищение сердца идет вслед за восприятием огня, – то есть, сколько очищается сердце, столько приемлет и божественной благодати, и опять: сколько приемлет оно благодати, столько и очищается» . Так же и святитель Григорий Палама писал, что «делание всегда приводит к созерцанию» . По его мнению, Дух Святой полностью преображает человека. «Не просто соединяет человека с Богом, но и срастворяет Свою благодать со всем человеческим существом» . |
| Центральной темой православной психологии и психотерапии является учение о страстях. Что же такое греховная страсть? Обратимся к святым отцам. Святитель Григорий Палама : «Страсть – это особая наклонность души, имеющая тягу к непомерному росту и подавлению собой всех прочих сторон души и личности». Преподобный Силуан Афонский учил, что влекущая сила страсти над человеком состоит в обещании услаждения. Таким образом, стремление к получению удовольствия является основным побудилотельным мотивом поведения человека и принятия им греховных помыслов. В этом, как говорят святые отцы, суть психологии страсти. «Страсть, – пишет святитель Феофан Затворник , – есть постепенное желание грешить известным образом. Или любовь к греховным каким-нибудь делам или предметам». Страсть в человеке, постепенно укореняясь, становится как бы второй его природой, основным ядром его чувств и желаний. Таким образом, страсти – это греховные навыки души, обратившиеся от долгого времени и частого упражнения в грехе как бы в природные качества. Так, например, кто постоянно раздражается, воспламеняется гневом и при этом наполняется чувством мести и т. п. – тот одержим страстью гнева. Кто всегда готов напиться, лишь бы было спиртное, или кто любит есть сладко и вкусно и без всякой меры – тот одержим страстью пьянства и чревоугодия. Кто любит думать и говорить о себе высоко, а о других низко, злословя и осуждая их, – тем владеет страсть гордости, самая гибельная страсть. Кто привык печалиться – тем владеет греховная страсть печали. Итак, всякий грех порождается какой-либо страстью. Как указывают святые отцы, семя нравственного зла в человеке – самолюбие, которое «разрастается» в самовозношение (славолюбие), любовь к наслаждениям (сластолюбие) и своекорыстие (сребролюбие). Часто у святых отцов мы встречаем выделение восьми главных страстей: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Страсти, гнездящиеся в нашем естестве, сильнее борют нас, будучи возбуждаемы и усиливаемы греховным миром и бесами. Под миром разумеется все страстное, суетное, греховное, вошедшее в окружающую нас жизнь – жизнь частную, семейную и общественную, и ставшее там обычаем и правилом. Кроме мира, страсти возбуждаются в нас бесами. «Возжигают в нас нечистые страсти, – говорит преподобный Иоанн Карпафский , – обновляют их, возвышают и размножают злые бесы». По словам преподобного Максима Исповедника , «бесы усиливают в нас наши страсти, принимая в содейственницы себе наше нерадение и подстрекая (возбуждая) их, а умаляют страсти – святые Ангелы, побуждая нас к деланию добродетелей». Бесы, как источник всякого зла, всюду окружая людей, научают их на всякий грех, действуя преимущественно: через плоть, особенно через чувства; посредством людей; посредством всяких вещей и обстоятельств нашей жизни, а также действуют и непосредственно на душу. |
| Через восемь лет, после учреждения посада, административный центр города переносится в другое место, потом и шумная дорога обходит бывшее владение Троицкого монастыря стороной – бурная жизнь Клементьева остается в прошлом. Тихие улочки, домики с резными наличниками, удаленность от городской суеты создали неповторимое своеобразие древнейшей части Сергиева Посада. За современным скромным названием «Клементьевский поселок» скрылись царские и императорские богомольные походы к Троице, героические страницы прошлого и судьбы незаурядных людей. Нелегко представить, но это факт: под асфальтом Клементьевской улицы остались следы царей и императриц, их чиновников и рассыльных, путешественников и купцов, конечно, простых крестьян и богомольцев; Клементьевский (Банный) пруд, как и Келарский, – ровесник эпохи Ивана Грозного, а некоторые дома – более чем столетние юбиляры. Над исторической деревянной застройкой, улочками и прудами возвышается величественный Успенский храм. Выразительный силуэт, богатая пластическая обработка фасадов, фигурные кровли выделяют его среди других посадский церквей. Построенный по трехчастной системе он напоминает «корабль». Ядро церкви – высокий восьмигранный объем, перекрытый сводом в форме купола-полусферы, увенчанный луковичной маковкой. Средняя часть – трапезная – в плане повторяет крест; трехъярусная колокольня завершается шатром, по старинной традиции московского зодчества. В 1929 году советская власть заключила с верующими «договор на аренду здания», а в июне 1936 года расторгла его «за злостное невыполнение» обязательств со стороны прихожан, и тогда же, по ходатайству «группы верующих обновленческой ориентации», церковь была передана раскольникам. Чуть ранее в 1934 году были утрачены колокола храма. Согласно Постановлению Президиума Загорского Горсовета (с 1930 года город Сергиев стал именоваться Загорском), колокола сняли со всех городских церквей и передали «в металлом для использования в промышленности». В эти годы в церкви совершал дьяконское служение преподобномученик Феофан (Графов), своим исповедничеством восполнивший Собор новомучеников Российских. Он родился 6 января 1874 года в селе Никитская слобода близ города Переславль-Залесский Владимирской губернии. В 1896 году поступил послушником в Борисоглебский Ростовский монастырь, где в 1907 году был пострижен в монашество и через год, в 1908 году, рукоположен во диакона. |
| Немет Ю. Произходъть [на имената «Кобрать» и «Есперюхъ». – ИИД, XI-XN (1931–1932), с. 169–177]. Нидерле Л. [Славянские] древности. [М., 1956]. Пигулевская Н. В . [Византия и] Иран [на рубеже VI и VII вв. М.-Л., 1946]. Сейидов М. А. Заметки [о гуннской мифологии (по источникам VII в.). – СТ, 1970, 2, с. 107–116]. Снегаров И. Епархийски списъци [като исторически извори за християнизацията на балканските славяни. – ИИБИ, VI (1956), с. 647–656]. С. [и Срби. Нови Сад, 1903, т. II]. Сюзюмов М. Я. О социальной сущности [законодательства «Василик». – ВВ, VI (1953), с. 72–87]. Трифонов Ю. [Известието на сирийския] пресвитер [Константин за Исперихова победа над византийците. – ИИД, XI-XII (1931–1932), с. 199–215]. Трубачев О. Н. [Ранние] славянские этнонимы [- свидетели миграции славян. – ВЯ, 1974, 6, с. 48–67]. Тъпкова-Заимова В, [Първоначалното] българско селище [и въпросът за аулите. – ИИБИ, VI (1956), с. 439–452]. Успенский Ф. И. История [Византийской империи. СПб., 1912, т. I]. Федоров Я. А., Федоров Г. С. [К вопросу о] южной границе [Хазарии.– Вестник МГУ, сер. IX. История, 1970, 3, с. 82–96]. Филин Φ. Π. Заметка [о термине «анты» и о так называемом «антском периоде» в древней истории восточных.славян. – В кн.: Проблемы сравнительной филологии: Сб. статей к 70-летию чл.-корр. АН СССР В. М. Жирмунского. М.-Л., 1964, с. 266–270]. Цанкова-Петкова Г. Бележки [към начальния период на историята на българската държава. – ИИБИ, V (1954), с. 319–350]. Чеботаренко Г. Ф. Калфа [- городище VIII- Χ вв. на Днестре. Кишинев, 1973]. Чичуров И. С. Место «Хронографии» Феофана [(начало IX в.) в ранневизантийской историографической традиции (IV-haч. IX в.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1975]. Чичуров И. С. Об одной конъектуре [к «Хронографии» Феофана. – В кн.: Летописи и хроники. 1976 г. М., 1976, с. 12–16]. Чичуров И. С. О кавказском походе [императора Ираклия. – В кн.: Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978, с. 261–266]. Чичуров И. С. Феофан [Исповедник] – компилятор Прокопия. [- ВВ, 37 (1976), с. 62–73]. |
| 1Фес. 4, 13 ). Для имущих упование надгробное рыдание о возвращении в землю растворяется мыслью о том, что это совершается по Божию повелению. А что повелено Богом, то все – благо. Поэтому христианин и рыдая хвалит Господа, его надгробное рыдание сплетается с ангельской хвалой Бога: “аллилуия”, которая сама по себе никогда не может быть рыданием, а всегда, даже в заупокойных последованиях, остается ангельской хвалой 13 ». В Следованной Псалтири помещается особый канон о едином усопшем. Употребление этого канона наряду с канонами о усопших 8-и гласов удобно тем, что упоминание об усопшем в нем – в единственном числе, тогда как в канонах о усопших – во множественном, и поэтому нет нужды приспосабливать текст к поминовению одного или многих. Для удобства чтения мы даем этот канон отдельно для усопшего (муж. род) и усопшей (жен. род). Канон о едином усопшем поется на 8-й глас; начинается он с молитвы о самих молящихся – с просьбы подать нам слово для усердной молитвы. В нем отсутствуют обращения к мученикам, а в третьем тропаре (на «Слава») каждой песни, кроме последней, прошения о усопшем (и о нас самих) обращены к Святой Троице. Мы с дерзновением и упованием просим Господа о милости к нашему усопшему, с которым, может быть, совсем еще недавно «многажды вкупе снидохомся, и в дому Божии вкупе пояхом» 14 , и он молится вместе с нами: «Я преступил заповедь, которую Ты дал мне, и стал смертным, но Ты, Христе Боже, сошедший во гроб и воскресивший души от века умерших, не возстави меня на мучение, но на покой». В древнерусских «Псалтирях» перед каноном о едином усопшем имеется следующее предисловие от лица усопшего, обращенное к своему духовному отцу. Оно может быть обращено и ко всем, кто мог бы молиться о нем 15 . Предисловие к канону о усопшем Духовный мой отец и господин, имярек, сотвори мне, Бога ради, последнюю любовь и таковую милость: пой за меня этот канон на третины (третий день), на девятины (девятый день), на четыредесятины (сороковой день). Если же не сможешь этого исполнить, то пропой его хотя бы в один из этих дней или в другой какой-либо день, только прежде сорочин (до сорокового дня). |
| Бешевлиев В. Античната топонимия [у нас като исторически извор. – ИИВЕ, III (1954), с. 341–355]. Бешевлиев В. Надписите около Мадарския конник. [- В кн.: Мадарският конник (проучвания върху надписите и релефа). София, 1956, с. 51–113]. Бешевлиев В. Три приноса [към българската средновековна история. – В кн.: Изследвания в чест на Марин С. Дринов. София, 1960, с. 283–300]. Брун Ф. Следы [древнего] речного пути [из Днепра в Азовское море. – ЗООИД, V (1863), с. 109–156]. Брун Ф. Черноморье. Юборник исследований по исторической географии южной России. Одесса, 1879–1880, ч. I-II]. Бруцкус Ю. Д. Варяги и колбяги. [- SK, VII (1935), с. 81–102]. Бурмов А. Към въпроса за произхода [на прабългарите. – ИБИД, XXII-XXIV (1948), с. 298–337]. Бурмов А. Към въпроса за отношенията [между славяни и прабългари през VII-IX в. – ИПр, Χ (1954). 1, с. 69–94]. Васильев Α. Α. Готы [в Крыму, ч. I – ИРАИМК, I (1921), с. 265–344; ч. II – ИРАИМК, V (1927), с. 179–282]. Велков И. Бележки [за колонизацията и градовете по нашето Черноморско крайбережие. – ИИД, ΧΙ– ΧΙΙ (1931–1932), с. 33–53]. Вестберг Ф. Записка [готского топарха. – ВВ, XV (1908), с. 71–132, 227–286]. Войнов М. [За] първия допир [на Аспаруховите българи със славяните и за датата на основаването на българската държава. – ИИБИ, VI (1956), с. 453– 480]. Голубцов И. А. О термине «склавины». [- В кн.: Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран: Сб. статей к 70-летию акад. М. Н. Тихомирова. М., 1963, с. 47–48]. Дуйчев И. [Зъпроси изь] вътрешната история [на първото българско царство. Чужди влияния. – В кн.: През вековете. София, 1938, сб. първи, с. 97–125]. Дуйчев И. Славяни и първобългари. [- ИИБИ, Ι– ΙΙ (1951), с. 190–214]. Дуйчев И. Обединението [на славянските племена в Мизия през VII в. Към въпроса за възникването на българската държава. – В кн.: Дуйчев И. Българско средновековие. София, 1972, с. 70–86]. Дуйчев И. Проучвания [върху българското средновековие. – СБАН, XLI (1945), с. 3–176]. Дуйчев И. Рец. на М. Войнов. [За] първия допир [на Аспаруховите българи със славяните и за датата на основаването на българската държава. – BZ, L (1957), с. 527]. |
| Преподобный Максим Исповедник О нематериальности души христианские богословы будут вести очень серьезный спор. Одни примут позицию Платона (например, преподобный Максим Исповедник), а другие будут говорить, что душа все-таки занимает какое-то место, является некоей тонкой материей, и поэтому ее бессмертие – не по природе, как утверждает Платон, а по благодати. В XIX веке на эту тему будут полемизировать святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник. Святитель Феофан – явный платоник, он будет цитировать Максима Исповедника, святителя Григория Богослова, блж. Августина… Преподобный Максим Исповедник, в частности, говоря на эту тему, приводит другое доказательство Платона. Движение всегда возникает вследствие какой-то внешней причины. Что движет моим телом? Разумеется, душа. А что привело в движение мою душу? Она сама себя привела в движение. А если она сама себя привела в движение, то движение присуще душе по ее природе. А способность к самодвижению – это и есть жизнь. Таким образом, делает вывод Платон, «если это так и то, что движет само себя, есть не что иное, как душа, из этого необходимо следует, что душа бессмертна». Преподобный Максим рассуждает точно так же, но идет несколько дальше. Он развивает это рассуждение Платона следующим образом: «Если же скажут, что движемся мы изначально от Бога, то, раз известно, что по большей части наши движения нелепы и гнусны, неизбежно придётся нашим противникам и их причиной объявить Божество». Еще один аргумент Платона: душа нематериальна, значит она – идея. Идея есть нечто, что при соприкосновении с материей привносит в материю какое-то свойство. Плотник обработал древесину, она стала столом – он привнес в нее сущность стола. А душа привносит в материю жизнь. Но верно и обратное: когда душа исходит из тела, тело лишается жизни. Поэтому, утверждает Платон, душа – это идея жизни, она обладает жизнью по своей природе. А может ли идея жизни умереть? Нет. Это все равно что идея жизни перестала быть идеей жизни. Поэтому душа бессмертна. |
| Если противостоять завистнику добрым отношением довольно затруднительно, о чем прямо свидетельствует Священное Писание (приведенный выше пример Иосифа и его братьев, царь Саул, который продолжает завидовать Давиду и гнать его невзирая на его смирение…), то сам завистник может и должен преодолевать свою страсть через «не хочу» – именно изменением поведения по отношению к своей «жертве». Как бы тяжело ни было. «Доброхоты, у которых чувства симпатии и сострадания преобладает над эгоистическими, не страдают от зависти. Это указывает путь к погашению зависти, и всякому мучимому ею. Надо спешить возбудить доброхотство, особенно к тому, которому завидуешь, и обнаружить это делом, – тотчас зависть и стихнет. Несколько повторений в том же роде, и с Божией помощью, она совсем уляжется», – утверждает святитель Феофан Затворник. Иными словами, когда сострадание и сочувствие ближнему войдет в привычку, места зависти не останется. Почти хрестоматийный пример: одинокая молодая леди, съедаемая завистью к успешным «кумушкам», вдруг узнает, что у ее благополучной, замужней и богатой подруги муж – наркоман, и все благополучие показное. Если процесс зависти еще запущен не слишком сильно, завистница (возможно, вначале и не без злорадства) устремляется на помощь подруге… и в процессе совместного обзвона наркологических клиник, дружеских бесед и взаимных слез на кухне так проникается горем ближней, что о зависти больше и не вспоминает. Сострадание горю оказывается выше зависти к успеху. 5. Максим Исповедник Между прочим, у этого совета есть и другая сторона: по возможности, не надо давать повода к зависти. Если не хочешь, чтобы тебе завидовали, не кичись своим успехом, богатством, умом и счастьем. «Не иначе можно успокоить его, разве скрывая то от него. Если же то для многих полезно, а ему печаль причиняет: то которую пренебречь сторону? Надобно стать на стороне полезного для многих; но по возможности не понебречь и о нем и не давать себе увлекаться коварством страсти, подавая помощь не страсти, а страждующему от оной», – рекомендует подход с рассуждением преподобный Максим Исповедник. |
|
|
