| Каттабания производила ладан, а Хатрамотида (Хазрамаут) смирну. Эти благовония продавались купцами в обмен; купцы прибывали к ним из Айланы 191 в Минаю семидесятидневным путем, а Герраи приходили в Хатрамотиду в сорок дней. Область Сабаев 192 Страбон называет благодатнейшей и многолюднейшей. Там произрастали смирна, ладан и корица, а на берегу бальзам и другое растение, очень душистое, но быстро теряющее запах. Тут были также душистые пальмы и тростник. Вследствие излишка плодов, население было лениво и в образе жизни легкомысленно. Простой народ спал на срезанных сучьях деревьев. Что касается торговли, то обыкновенно товары продавались ближайщим соседям, которые передавали их следующим за ними жителям и так далее до Сирии и Месопотамии. Теряя сознание от благовоний, Сабеи удаляли беспамятство курением асфальта и козлобородника. Город Сабеев, Мариаба (позд. Магреб), был расположен на покрытой деревьями горе. В нем жил царь. Цари Савские упоминаются в псалмах Давида ( Пс. 71:10 ), а во времена Соломона у Сабеев была царица ( 3Цар. 10:1–10 ), разрешавшие тяжбы и другие дела. Выходить из царского замка не дозволялось; в противном случае, лицо, согласно изречению оракула, немедленно подвергалось побиению камнями народной толпой. Царь и окружающие его проводили жизнь в женских наслаждениях. Народ занимался или обработкой земли, или торговлей благовониями, как с туземцами, так и с лицами, приезжавшими из Эфиопии, к которым Сабеи переплывали в кожаных лодках через проливы. У Сабеев было такое изобилие благовоний, что в качестве прутьев для поджигания какого-либо дерева они употребляли киннамом, кассию и другие благовонные растения. В их стране произрастал также ларимн, благовоннейшая курительная трава. Благодаря торговле, Сабеи и Герраи были очень богаты, владели большим количеством золотых и серебряных предметов, как например, диванов, треножников, чаш и стаканов; дома их отличались роскошным убранством: двери, стены, потолки были украшены слоновой костью, золотом, серебром и драгоценными камнями 193 . |
| 933 προαρεσις – выбор, желание, наклонность. Древний славянский перевод: «Подобаше убо нам, яко безбедне страхом, удобее молчати. Любовию же, Дево, песни сложити сличне сложены, дело есть неудобно. Но Мати силу, елико бысть изволение, даждь». 940 Имеются в виду все ветхозав. пророчества и прообразы о рождестве Христовом, особ. использованные песнописцем ранее. 942 δοξοομαι – быть в славе, почитаться; ионич. слово; здесь – удостаиваться, почему в нек. рукоп. далее не вин. п., а род. п. 943 Греч. «свет ( φος старинная и др. – поэтич. форма вм. φ;) истины»; «удостоившись света истины» (после ея тени в В. 3.). 951 ποτνιω (от ποτνια – владычица, эпитет богинь) – соб. – звать: «потниа, потниа!», умолять о помощи, жалобно молиться; позд. сл. Т. о. в греч. совершенно другая мысль, чем в слав. 952 παλιγγενεσα – возрождение, оживление; поздн. сл. По Тит. 3, 5 оно подается в крещении; посему здесь это слово возводит мысль к крещению Господню, некогда праздновавшемуся вместе с Р. X., а теперь тесно связанному с Р. X. 957 ζωοποις – оживляющий, животворящий; поздн. сл. в греч. – определение к «пакибытия»: «как животворящего». 958 Прим. 592. Слава события и Христа, восхваленная доселе и этим вызывающая еще большее преклонение пред собою, обязанное все же гл. обр. благодати. 968 κλπος – лоно, ос. материнское, грудь, пазуха, залив. поэт. – чрево матери; слав. «недро» (не(я)дро); др. слав. «в лоне». 972 Прим. 276. Ангелам, как бесплотным, особенно было странно воплощение Бога – Слова; ср. прим. 363. 985 В виду дальнейшего «Царя» и мысли о наступлении царства Божия; ср. далее славник и на Господи воззвах стихиру 3. 1011 ορθδοξος – право мыслящий, право верующий; слово, введенное христ писателями (впервые, повид., у св. Мефодия Патарск. III в.); «православный» слишком буквальный перевод слова с приданием неподходящего сюда значения элементу δξος. 1020 ξομολογμοαι – признаваться в ч – л.: у LXX в Н. 3. – открыто признавать, исповедать, славить. Евр. «славлю». 1021 Т. е. дела Господни самые совершенные во всем, что бы ни пожелал Он сделать. «Изыскана» ξεζητημνα – прич. прош. сов. общ. 3. от κζητω – изыскивать, ревностно искать или просить. «Во всех волях» ες πντα τα θελματα – «(изысканы) во всем желания». С евр. все: «вожделенны (т. е. дела Господни) для всех любящих оныя». |
| К концу 1876 года газета расходилась, по не совсем верным отчетам, в количестве 17000 (в действительности больше), и Н(икита) П(етрович) переехал в д(ом) Бетлинга, 1558 сняв квартиру в 3 этажа ценою около полутора тысяч р(ублей) в год. В 1559 1877 году Ф. А. Гиляров сделался вторым редактором 1560 – занимался газетой очень усердно и сделал для нее очень много полезного, хотя бы, напр(имер), то, что газета стала выходить гораздо раньше, чем прежде, и настолько, что получались иногда жалобы на слишком ранний приход разносчиков, вместо прежних частых 1561 жалоб на позд(н)юю доставку. Кроме того, письма в редакцию не заваливались, а прочитывались своевременно и записывались в книгу. Вместо Лебедева был новый секретарь с помощником Д. А. Покровским; 1562 гонорар сотрудникам уплачивался аккуратно. Вообще редакция была похожа на редакцию, а не на что-то эдакое. Опечатки были редкостью, ибо Ф(едор) А(лександрович) внимательно сам читал последнюю корректуру; заведен был отдел 1563 «ответов редакции», но в собственно хозяйственной части был кавардак, фабрика пожирала доходы, пожирали и некоторые недобросовестные люди. Когда заключен был мир с Турцией, газета, понятно, должна была бы менее расходиться, но вышло иначе. Однажды Н(икита) П(етрович) получил от совершенно неизвестного ему человека Збруева 1564 заметку под заглавием «Генеральское сражение», в которой описывалась драка 2 генералов: одного с зонтиком, а другого с палкой. Заметка очень понравилась Н(иките) П(етровичу), и он велел написать автору письмо с приглашением к редактору. Автор оказался акцизным чиновн(иком) при табачной фабрике Бостанджогло. 1565 Н(икита) П(етрович) предложил Збруеву попробовать писать фельетоны. Первый фельетон очень понравился публике, имели большой успех и последующие. В дни (раз в неделю), когда появлялся фельетон «На лету», газета печаталась 1566 до 23 000 экземпляров; кроме того, по 1 разу в неделю печатались фельетоны « 1567 В области мрака и наживы» покойного М. В. Дьяконова за подписью «Сирота». |
| НЕОТРИЦАЕМОСТЬ: (μηδαμς) τ μφριστον Б339 15 . В Тр пропуск, восстановленный Истриным по S: [ рнца ] но И235 22 . Этот фрагмент есть в Эрм в испорченном виде: Э158г. Следующие два пропуска Тр И236 1 также есть в Эрм: слосити – порча (S слышати ), неповднкомъ Э1586 – порча (Тр испдникомъ , S исповдникомъ . И237 НЕВОЗДЕРЖНОСТЬ: τς κρασας Б340 23 ; в Тр и Эрм велиди И237 3 , Э159в. Истрин делает добавку из сп2 и восстанавливает вели ди [ ]. He видим поддержки этой гипотезы на смысловом уровне. Скорее, исходным является вариант сп1. Если принять во внимание многопитани И250 17 для перевода того же греч. слова, то правдоподобно видеть в велиди метафору наоборот: перенос смысла «невоздержность» в план конкретного ее проявления. ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ: преженаре ч И237 9 на месте Б341 8 προρημνος ≈ «предпочитающий» (προαιρομαι мед. «избирать, предпочитать»). Ср. омофон προειρημνος «ранее возвещенный» (προαγορεω «ранее возвещать»). Эти варианты отмечены в греч. кодексах. В Лет тоже пр д ре ч нныи ЛМ14об 9 . И238 ЯРОСТИ СКРЫТОЙ: ργς φανισμν Б342 7 ≈ «от ярости избавлению» (φανισμς позд. «исчезновение»). Исходное прил. φανς имеет две группы значений: «неявный, невидимый, исчезнувший» и «неизвестный, неславный». Видимо, переводчик ориентировался на это прил. и выбрал значение из второй группы: рость неславну И238 1 . ПРЕДАВАЯСЬ ЕДЕ И СНУ: питоус и сп И238 4 – перенос в конкретный план более обобщенных претензий: τρυφν κα καταυλομενος прич. наст. мед-пасс. ед. им. «(предаваясь) роскоши и наслаждаясь игрой на свирели». См. об этом слове И176, 231 19 , 238 4 , 244 16 , 246 11 . БОГОСЛОВ НИЛ – Нил, подвижник Синайский (ум. ок. 450 г.). Цитируется его основное произведение «Слово подвижническое», 1. УЧИТЕЛЕМ – в пер. грецизм: дидскала И238 12 ; так и на И259, 301. НА СЦЕНЕ ДРАМУ РАЗЫГРЫВАЛИ: ν σκην δρμα ποκρινμενοι Б343 5 ; слав. въ скинию творъ судщи И238 13 представляет две проблемы: грецизм скини употребляется во Врем для называния библ. скинии, так что здесь едва ли имелась в виду сцена для театрального представления; предполагаем выбор наиболее привычного для пер. значения этого слова; предикат судщи – перевод по одному из значений глагола κρνω «отделять», «избирать», «судить», в котором нет семы, выводящей на «сценическую игру», это последнее значение возникает в приставочном глаголе. В пер. XIV века этот глагол также не был понят: расоуждающе ЛМ142. |
| 3789 Трудно решить, действительно ли принадлежат самому Готаме эти речи, слишком напоминающие старания позднейшего буддизма возвеличить своего основателя. Однако принципиальной невероятности и в первом предположении нет. Учение о самсаре, их объясняющее, во всяком случае – до-буддийского происхождения; его зачатки можно усматривать уже в Ригведе и в Браманах. 3790 Но для выступавших с проповедью этого учения необходимо было признать возможность помнить предыдущие существования. И вот еще в Упанишадах ведийскому мудрецу-подвижнику Вамадеве приписывается такая способность; 3791 буддийские же канонические тексты распространяют это преимущество уже на всех вещих праведников, на каждого достигшего высокой степени благочестия монаха, 3792 на каждого вдохновенного архата. 3793 Разумеется, такое расширенное понимание способности, признававшейся за несомненно-чудесную, явилось результатом уже позд- —549— нейшего развития буддизма; оно стоит в связи с его стремлением сделать путь спасения доступным большему числу людей, чем считалось возможным в раннюю пору нового учения. Тем не менее свою опору эта вера почерпала уже в первоначальной буддийской и даже, вероятно, до-буддийской теории зачатия человека, по которой рождение его обусловлено не одним супружеским союзом родителей, но и действием той таинственной существоподобной силы, которая, под именем гандхарвы (гандхаббы), мыслилась индусами как некий, переживающий смерть тела, духовный, одаренный желанием и волею, остаток от прежнего бытия, дозревший до способности перевоплотиться в новой форме. Этому «переходному существу», носившему в ведизме и браманизме некоторый чудесный, мифологический оттенок, 3794 практическая, морализующая тенденция буддизма придала значение естественного, физиологически-психологического и, главным образом, нравственного фактора, свела его на нормальную природную функцию человеческого организма, действующую хотя и вполне закономерно, чтобы не сказать фатально, но однако сообразно с требованиями порядка нравственного, то есть, соответственно предшествующему поведению перерождающейся личности. |
| 6 апреля 1879 Г. Письмо 12 Ваша телеграмма запоздала в дороге, за какими-то повреждениями, более двух суток (53 часа). Я ее не понял и подумал сначала, что в ней есть искажение. Потом пригласить Илью Михайловича, и он довольно правдоподобно объяснил ее в отношении инспекторского места в Букеевской Орде. Если это правильно, то, во 1-х, я не согласен поднимать руку на Ваши интересы и симпатии; во 2-х, в Букеевской Орде киргизы так отатарены, что едва ли с ними можно что-нибудь сделать, по крайней мере, в скором времени; в 3-х, любознательности Софийского в песках Ханской Ставки и вообще у букеевцев, не будет никакой пищи, тогда как в средней Азии ему предстоит обширный и любопытный материал; в 4-х, мы уже обсуживали этот вопрос по отношению к Софийскому и его общим голосом (т. е. я, С., Позд. и Агрономов) отклонили. Затем до получения Вашей телеграммы я уже написал П. А. Лавровскому, рекомендуя Н. А. Муравьева 43 , который согласен даже в нынешнем году поступить на должность, или, если можно, отложить на год, то он охотнее бы кончил в академии полный 4-х годичный курс. Мне очень понравился, – он у меня был с Ильей Михайловичем. Говорит основательно, а наружность его и высокий, богатырский рост способны поразить киргизов. Я писал вам одно письмецо не заказное, там я поспешил Вас уведомить, что И. М. Софийский в своем заявлении о выдаче ему, кроме узаконенных прогонов и годового оклада, еще трети жалованья в зачет, – там в этом заявления присовокупил просьбу об определении его в училище Ташкентском, если окажется праздное место, на том основании, что-де по газетам теперь идут переговоры с Китаем о возвращении ему Кульджи. Поэтому-де, быть может, наше правительство не найдет удобным назначить в оную учителя. Вы, конечно, по телеграфу узнали о страшном происшествии 2 апреля. Ранним утром, в 2 часа 45 минут пополуночи, в великую субботу, скончался в Москве Преосвященный Иннокентий, оставив миссионерство сиротствующим. Неизвестно еще, кто будет назначен на его место, – от этого лица зависеть будет судьба миссионерства русского и в частности казанского. |
| Много есть обществ, семейств и людей, для которых его кончина, скорбная, по немощи нашего плотского неразумия, не будет однако кончиной их духовного общения с ним. Но особенно любвеобильно был открыт его дух ободряющий и подвизающий в такой среде, где он надеялся встретить столь же отзывчивую восприимчивость, которою сам отличался. Такой средой с давних лет для него было учащееся юношество, а в церкви Московской – братство его обители Сергиевской. Приходилось нам встречать уже давно состарившихся, согбенных скорбями и нуждой сельских пастырей, в жизни которых чуть не единственною светлой и путеводной звездой было какое-либо слово, или дело отеческого участия владыки Леонтия; семинаристы, студенты, послушники Лавры, питомицы женских училищ, – вот та очень скромная, но очень благодарная духовная нива, на которой вырастает сторицей плод его духовного дела. В их обществе усопший проводил лучшие и полезнейшие часы своей жизни и не столько самое содержание его речей, сколько чутко усвоенное детьми разумение сей бескорыстной любви и светлой надежды архипастыря пробуждало могучий отклик веры и святых пастырских стремлений в юных душах, которые и явились дорогим, хотя и очень позд- —418— ним, плодом его духовного делания, плодом, который он и сам мог редко видеть, согласно Христову предупреждению: ин есть сеяй и ин есть жняй. Не внешние порядки жизни стремился преобразовать и упорядочивать усопший, но любовью и деловой помощью вызывать и поддерживать в людях всё лучшее, на что они способны. Этот завет он передаёт нам и по кончине, оставляя за собою в жизни церкви Московской немного новых учреждений, но много пробуждённых к духовной жизни молодых сердец. Он научает нас не пренебрегать ни в других, ни в себе самих теми хотя бы немногими дарами Божиими, которые уделены каждому, но возделывая их, совершать своё спасение. Исполняя сей завет, мы возлюбим гораздо сильнее христианскую добродетель, чем взирая на неё, как только наряд ограничений нашей воли. Многогрешный Закхей потщился послушать доброго голоса своего сердца, чтоб узреть чудного Учителя любви, и что же? сей малый подвиг приводит его к полному покаянию и обновлению. |
| Раздрешенъ же бывъ, припадаетъ ко гробу святаго и образъ его целуя, многа же словеса благодарна изрекъ, яко ничтоже зла пострадавъ, радуяся отходитъ в домъ свой послдьствующимъ своим ему. И елици тогда обртошася, позорующе дивнаго чюдеси того. И вси идяху веселящеся и тако разыдошася в домы своа, славяше Бога и угодника его, творящаго таковаа дивная чюдеса. Чюдо 6 святаго Сидора. О болящемъ очною и главною болзнью Не по мнозхъ днех онхъ инъ нкый человкъ от веси того града именемъ Феодоръ очною болзнию одержимъ. Сый скорбяше немало время, и от злнаго того недуга отекли бяста и очи ему, яко нимало можаше видти, и глава ему аки гиря тяжка, и тжже не можаше на ложи опочити, ни паки сьвершен походити, но от мста на мсто преступая, нощь и день кричяше и стеняше безпрестани. Сей приводимъ бываетъ ко гробу святаго вечеру же позд сущу и пребываетъ нощь ту у гроба святаго. Свитающу же дьни и по утрении начинает иерей пти канунъ святому, абие помалу начятъ болзнь уступати, якоже и сам сказываше. Чтому же святому Еуангелью прозр человкъ той. Вопрошающимъ его ту стоящимъ, аще что видить, онъ же глаголаше: «Вижу человкы аки столпие, а огнь аки кровь». Яко свершиша пвше канунъ святому, абие отверзошася очи его и зряше все свтло, якоже и преже. Припадаетъ убо пред образом владыкы Христа Бога нашего глаголя: «О скорый помощникъ, о теплый предстателю, богоблаженьный Сидоре, поспшествовавыи мн, недостойному! Во святых ти молитвахъ ко Христу Богу нашему кую ти похвалу и благодарение воздамъ? Что ли нареку тя недовмъ, источника ли приснотекуща животных водъ, иже изливаемъ наипаче изообилуетъ, черплемъ николи же оскудваетъ; богатьство ли неиздаемое, или сокровище неоскудное?» Сицевыми словесы довольн помолився, радуяся, отходить в домъ свой, славя Бога и угодника его блаженаго Сидора. Не токмо же ту сущимъ дивнаго сего мужа прикосновением честнаго гроба или одяниа и кроплениемъ освященныа воды бывають исцлениа, но и далече сущимъ, иже с врою святое имя его призывающим, якоже рече Господь: «Прославляющаго мя прославлю», 637 и паки рече: «Аще вы умолчите благодяниа Божиа, и камение взопиетъ». 638 Тмже надющеся на милость Божию, молитвами праведнаго споспшествующимъ потщахомся елико по сил нашей написати отчясти избранных святаго чюдесъ въ славу и благодарение Христу Богу нашему и угоднику его, и молебнику о грсехъ наших, блаженому Сидору чюдотворцу. |
| Предмет византийской риторики — то, чему можно подражать, и перед лицом неподражаемого, перед лицом конкретного она в конечном счете «апофатична», как апофатична теология Псевдо–Ареопаги- та перед лицом божественной сущности. Апофатичность эта имеет самые серьезные основания, поскольку гносеологическая установка позд- неантичного и средневекового идеализма принципиально полагала познаваемым не частное, не особенное, но общее, а особенное — лишь через дедукцию из общего (увидеть конкретное произведение как «смешение идей» — значит увидеть факт как комбинацию общих категорий). «Всякое определение и всякая наука имеют дело с общим», — сказано еще у Аристотеля . Как нам приходилось отмечать в другом месте, «познавательный примат общего перед частным — необходимая предпосылка всякой риторической культуры» . Поэтому необходимо возразить не только против недооценки, но и против переоценки внимания византийской риторической теории к индивидуальному, встречающейся, например, у Кустаса. Вообще, современный исследователь настолько не ждет от византийского ритора какого бы то ни было интереса к индивидуальному, что, обнаружив этот интерес на уровне эмоциональном выраженным очень ярко, склонен говорить об «открытии» индивидуальности . Но разве «открытие» предмета в качестве предмета апофатического не есть одновременно его «закрытие»? Я. Н. Любарский усматривает здесь «противоречие традиционности, подчинения общему, нормативному, и идеи индивидуальности, самостоятельности художника», характеризующее специально Пселла («с одной стороны, Пселл еще усугубляет нормативность позднеантичной риторической теории, с другой — высказывается за свободу индивидуального проявления творческой личности» ). Впрочем, сам он констатирует, что аналогичное положение вещей наблюдалось и до Пселла у его предшественников — например, у Фотия . Представляется оправданным пойти в поисках прецедентов подальше в глубь времен: противоречие, о котором говорит исследователь, присуще всей византийской риторической мысли в целом, включая ее предысторию в трудах Гермогена и специально в трактате «Об идеях». У Пселла оно разве что выявилось несколько резче, нагляднее: различие не качественное, а количественное. И еще вопрос: впрямь ли это противоречие? Пожалуй, и да, и нет — в зависимости от избираемой нами перспективы. |
| На втором месте оказываются прозаические жанры, которые мы не привыкли относить к области красноречия, но которые с точки зрения самой античной риторики непосредственно подлежали ее ведению, например историография, включавшая экфразы местностей и битв, а главное, речи , «жанр более всего ораторский», как выражался Цицерон . Развернутую теорию такого поэтического жанра, как гимн, мы находим не в античной поэтике, но в античной риторике, а именно у ритора Менандра Лаоди- кийского (III в.); эта кажущаяся аномалия объясняется тем, что в позд- неантичной литературе гимн был аннексирован прозой и рассматривался как один из частных видов эпидейктического красноречия. Итак, все это исключения, которые подтверждают правило: риторика занимается только строго определенными прозаическими жанрами, как поэтика занимается строго определенными поэтическими жанрами. В обоих случаях жанры эти можно перечислить и список окажется замкнутым. В него чрезвычайно трудно, практически невозможно включить жанр, которого в нем не было изначально. Современная филология может, конечно, косвенным путем вычитывать из античной риторики нечто, чего там непосредственно нет, например теорию греческого романа . Это занятие вполне дозволенное, но при одном условии: тот, кто им занимается, должен ясно отдавать себе отчет в его специфике. Явление греческого романа как жанра имеет конкретное отношение к категории «вымысла» (πλσμα), но к этой категории не сводится. Античная риторика отлично знает категорию «вымысла», но греческий роман как жанр для нее не существует. Метафизическое основание — та по сути своей телеологическая концепция совершенства как изначальной заданности, которая наилучшим образом выразилась в аристотелевских понятиях «целевой причины» и «энтелехии», но в более диффузном виде встречается далеко за пределами прямого влияния философской доктрины Стагирита. С ней связаны упоминавшиеся выше биологические метафоры, как явные, так — что особенно важно! — и подразумеваемые, имплицитные, даже не осознанные в своем качестве метафор. |
|
|
