| Да и паства подбирается им под стать. Они брезгуют дарами Божиими – умом и любовью, предпочитая быть паразитами старческого руководства. Если голова не для шапки, а для ума, а старец — не профессор, то зачем его вопрошать, на какой факультет поступать дочери, как вести дела по разделу квартиры и отказываться от операции или нет? Неужели Бог адвокат, ректор или начальник ЖЭКа, которому нечего больше делать, как выполнять заявки трудящихся вместо инженеров ЖЭКа? Странным образом инфекция души неблагодарных, не думающих и не любящих прокаженных долетела сквозь века до России и пустила корни в этих маргинальных общинах. В них сначала теряют волю, которую не смеет напрягать сам Бог. Потом теряют ум, свои чувства и, наконец, человеческий облик. Этих людей легко узнать по агрессивной нетерпимости и озлобленности на весь белый свет, а также по нежеланию думать. И любовь у них специфичная. Старчиковых чад вы не встретите ни в детской больнице, ни в тюрьме, ни на войне. Они в паломнических поездках к ручьям, камням со стопочками, могилкам и по сокровенным келейкам. Это люди ритуала. Из десяти исцеленных вернулся только один самарянин. Вернулся потому, что его чувствительное сердце требовало вернуть долг любви. У него не было денег, которые мы жертвуем благодетелям. У него не было ни конфет, ни цветов, которые мы жертвуем врачам. Он принес жертву благодарения. Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? Это что, единственно нужно от нас Богу? Принесу Тебе жертву благодарения и призову имя Господа. Да приносят Ему жертву хвалы и да возвещают о делах Его с пением! Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите Ибо милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. Неизвестно, что было дальше с этим самарянином. Вполне похоже на начало большой любви между ним и Богом. Ведь Господь ждал его. |
| Помимо десятины для помощи малоимущим, и в частности вдовам и сиротам, установлены были и иные меры. У вдов запрещено было брать в залог одежду (Втор 24. 17). Вдовам и сиротам предоставлялось право подбирать оставшиеся на поле после уборки урожая колосья, а также масличные ветви и виноград (Втор 24. 19; Руфь 2. 2-3). Правовые нормы, регулирующие рабовладельческие отношения, в В. п. в отличие от греко-рим. права и правовых систем ряда народов Ближ. Востока должны быть по своему содержанию, направленному на защиту рабов от неограниченного произвола их владельцев, отнесены скорее к публичному, чем к частному праву. Раб в законе Моисеевом в отличие от рим. права трактуется вовсе не как вещь, но как человек, права к-рого защищены законом. «Если купишь раба Еврея, пусть он работает (тебе) шесть лет, а в седьмой (год) пусть выйдет на волю даром; если он пришел один, пусть один и выйдет; а если женатый, пусть выйдет с ним и жена его» (Исх 21. 2-3); «когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками, но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего... помни, что (и) ты был рабом в земле Египетской» (Втор 15. 13-15). Господин, к-рый жестоко обращался со своим рабом, обязан был отпустить его на свободу (Исх 21. 26-27). Во Второзаконии содержится также запрет выдавать беглого раба его прежнему хозяину (Втор 23. 15), очевидно, чтобы уберечь раба от его жестокости и мщения. Значительное место в В. п. занимают нормы права, направленные на предотвращение эпидемий, своего рода карантинное право. В первую очередь это касается проказы. В кн. Левит неск. глав (13-15) содержат подробные инструкции относительно того, как надлежит ставить диагноз проказы и венерических заболеваний, отличая их он незаразных болезней, похожих симптоматикой на заразные, вроде лишая, и предписания относительно строгой изоляции заразных больных. У объявленного прокаженным в соответствии с этими предписаниями «должна быть разодрана одежда, и голова его должна быть непокрыта, и до уст он должен быть закрыт, и кричать: «нечист! нечист!» (имеется в виду при возможной встрече со здоровым человеком, предостерегая его от опасности.- В. Ц.). Во все дни, доколе на нем язва, он должен быть нечист, нечист он; он должен жить отдельно, вне стана жилище его» (Лев 13. 45-46). |
| К великой нашей печали, среди тех, кто споспешествует такому обману, сегодня можно разглядеть и людей в рясе. Не станем рассуждать о подлинных причинах, приведших их к неправде (хотя соображения о том имеются), но скажем без обиняков, что каковы бы ни были благие намерения этих людей, объективно они соучаствуют в преступлении против народа, против его культуры. С недавних времён одним из деятельных пропагандистов рок-музыки стал, как ни прискорбно, диакон Андрей Кураев. Человек он авторитетный, и весьма поэтому стоит вслушаться в его доводы: а вдруг он прав, мы же чего-то недопоняли. Своих взглядов на проблему отец диакон не скрывает, посвятил им очередную книгу «Рок и миссионерство» (М., 2004). Своё заигрывание с рок-культурой о. диакон оправдывает убедительным доводом: необходимо искать общий язык с теми, кто пока далеко от Церкви, воцерковлять всё, что нас окружает. «Приватизировать, что плохо лежит», — как в свойственной ему вольно-шокирующей манере выразился однажды сам о. Андрей. Эта позиция находит одобрение и у некоторых церковных деятелей, которые в подтверждение справедливости кураевских аргументов ссылаются на апостола Павла: Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона перед Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его (1 Кор. 9:19–23). Не надлежит ли и нам подражать, хоть в меру слабых сил своих, апостолу? Однако стоит ли подбирать всё, что плохо лежит, включая и всякую дрянь, в церковный обиход? Можно ли продолжать мысль апостола таким рядом суждений: чтобы приобрести убийц, нужно стать убийцей; чтобы воцерковить наркоманов, нужно самому стать наркоманом; чтобы воцерковить извращенцев, нужно и самому тем заняться; чтобы привлечь на свою сторону бесноватых, потребно и самому впустить в себя беса? Не следует ли понять изречение апостола не в безмерно расширительном смысле, но в строго ограниченном? Не всё допустимо и с самыми благими целями. Иначе так далеко забредём, что и не выберемся. |
| Какие бы другие слова ни говорили мы, которые обыкновенно молящийся или наперед подбирает для выражения своего молитвенного движения, или потом присоединяет для возвышения сего чувства, – ничего не можем мы сказать, что не содержалось бы в молитве Господней, если молимся правильно и как следует. Кто говорит, например: «как пред ними (народами) Ты явил святость Твою в нас, так пред нами яви величие Твое в них» ( Сир.36,4 ), что другое говорит, как не «да святится имя Твое»? – Кто говорит: «Боже сил! восстанови нас; да воссияет лице Твое, и спасемся!» ( Пс.79,8 ), что другое говорит, как не: «да придет царствие Твое»? – Кто говорит: «утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию» ( Пс.118,133 ), что другое говорит, как не: «да будет воля Твоя; и на земле, как на Небе»? Кто говорит: «нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом» ( Прит.30,8 ), что другое говорит, как не: «хлеб наш насущный дай нам на сей день»? – Кто говорит: «помяни Господи Давида и всю кротость его» ( Пс.131,1 ), или: «Господи, Боже мой! если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире...» ( Пс.7,4–5 ), что другое говорит, как не: «прости нам долги наша, как и мы прощаем должникам нашим»? – Кто говорит: «пожелания чрева и сладострастие да не овладеют мною, и не предай меня бесстыдной душе» ( Сир.23,5 ), что другое говорит, как не: «и не введи нас во искушение»? Кто говорит: «избавь меня от врагов моих, Боже мой! защити меня от восстающих на меня» ( Пс.58,2 ), что другое говорит, как не: «избави нас от лукавого»? – И если ты просмотришь все слова святых молитв, думаю, ничего не найдешь в них, что не содержалось бы в молитве Господней? Почему свободно тебе такими или другими словами одно и то же однако ж изрекать в молитве; но другое изрекать не должно быть у тебя свободы. – Кто, например, говорит в молитве: Господи, умножь мое богатство, или дай мне его столько, сколько дал тому-то и тому-то; или увеличь почести мои и сделай меня в веке сем сильным и славным, или, что другое подобного рода, и говорит это, похотствуя таких вещей, как благ, прямо для себя, а не то имея в виду, чтобы помощью их принести по Богу благо людям; тот, думаю, не найдет в молитве Господней ничего, чем бы мог оправдать такие свои воздыхания. Почему да будет стыдно по крайней мере просить того, чего не стыдятся желать. Если же и это сознается стыдным, только не достает сил победить такое пожелание, то что приличнее в таком случае, как не молиться об избавлении от злого сего похотения Тому, Которому говорим: «избави нас от лукавого»? |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Порицая правила жизни фарисеев, Господь обличил и близкую им группу законников, вина которых не менее тяжела: взяв «ключ разумения» Писания, то есть присвоив себе право толкования Закона и пророков, они сами не руководствуются словом Божиим и не исполняют закон («Налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них» – Лк. 11: 46 ), сами не входят и другим закрывают вход в Царство Небесное ( Лк. 11: 52 ; ср.: Мф. 23: 13 ). Совершенное в субботу чудо исцеления в синагоге скорченной женщины ( Лк. 13: 10–17 ) и исцеление в субботу же больного водянкой в доме фарисея ( Лк. 14: 1–6 ) стали для фарисеев новым поводом для недовольства Чудотворцем. В первом случае начальник синагоги, не решившись порицать Самого Христа, начал ругать народ за то, что приходит исцеляться в субботу. Не был ли он прав, когда сказал, что неделя большая, за исцелением можно подойти и в другой день, не нарушая субботний покой от дел? Сам Господь называет его лицемером, в очередной раз давая понять, что фарисейская логика имеет дефект – недобросовестность. Чтобы начальник синагоги сам это понял и устыдился, ему предлагается вопрос с очевидным решением: любой иудей в субботу отвязывает скотину, чтобы напоить ее у яслей, и не почитает этих действий нарушением субботы, на этом фоне может ли почитаться нарушением субботы освобождение дочери Авраама от уз, которыми ее связал сатана? В толкованиях на эту историю отмечается, что Господь в своем вопросе подбирает близкий образ: женщина восемнадцать лет не ходила прямо, передвигалась как четвероногое животное. Но в отличие от скота, такое состояние женщины, тем более дочери Авраама (как называет ее Господь, чтобы подчеркнуть, что и она участница завета с Богом), ненормально, как ненормально и состояние всего человеческого рода, связанного после грехопадения узами греха. Здесь под узами подразумевается не только телесная немощь; сама душа представляется связанной бесовскими веревками, о чем так проникновенно говорится в покаянной молитве царя Манассии: «…Я согбен многими железными узами 196 , так что не могу поднять головы моей, и нет мне отдохновения, потому что прогневал Тебя и сделал пред Тобою злое: не исполнил воли Твоей, не сохранил повелений Твоих, поставил мерзости и умножил соблазны. И ныне преклоняю колени сердца моего, умоляя Тебя о благости» ( 2Пар. 36: 24 ). И от этих уз надлежит избавить человека как можно скорее, но разрешить от них может только Бог, за этим люди идут к Сыну Божию и через Него получают покой от греха и унизительного подчинения сатане; в этом и есть идея субботнего покоя. |
| – Я пойду с тобой. Народ твой да будет моим народом, а твой Бог – моим Богом. Руфь совершила великий подвиг веры, отвергнув свое отечество и народ ради Творца и не побоявшись идти вместе с той, которая считалась проклятой, в чужое место. Вместе они пришли в Вифлеем незадолго до праздника пасхи. Настала жатва, и Руфь пошла подбирать колосья, оставшиеся после уборки хлеба. Божий Промысл привел ее на поле Вооза, родственника Ноемини. Он узнал, что эта моавитянка бросила все ради свекрови, и велел ей собирать колосья только на его поле: «Да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами!» ( Руфь. 2, 12 ). Во время обеда Вооз пригласил Руфь есть вместе с ним его хлеб и обмакивать его в уксус. Ноеминь, узнав об этом, сказала, что Вооз ее родственник, и посоветовала Руфи просить его, чтобы он взял ее в жены (по закону жена умершего бездетным должна быть взята его родственником, чтобы восстановить потомство для него). Так она и сделала. Вооз же, узнав об этом решении, сказал: – Благословенна ты от Господа! Это дело еще лучше прежнего. Ты не стала искать молодых людей, ни богатых, ни бедных, чтобы исполнить волю Бога. На следующий день Вооз взял Руфь себе в жены, чтобы оставить земельный удел в роду Ноемини. И весь народ и старейшины благословили ее, пожелав, чтобы она стала как Рахиль и Лия, родоначальницы израильского народа. И Господь дал Руфи родить от Вооза сына, которого назвали Овид («поклоняющийся»). Ноеминь же нянчила его, и говорили ей женщины: «Благословен Господь, что Он не оставил тебя ныне без наследника! И да будет славно имя его в Израиле! Он будет тебе отрадою и питателем в старости твоей, ибо его родила сноха твоя, которая любит тебя, которая для тебя лучше семи сыновей» ( Руфь. 4, 14–15 ). Овид был дедом царя Давида, и таким образом Руфь вошла в родословие Христа Спасителя, о чем и упоминается в начале Евангелия ( Мф. 1, 5 ). Руфь является образом Церкви из язычников, оставившей своих ложных богов и земное отечество ради любви ко Христу. Она вкушает Христов Хлеб – Святое Причастие – и участвует в Его страданиях (пьет Его уксус). Она выбирает Христову бедность, чтобы войти в родство с Небесным Отцом, она не боится дерзновенно презреть земные приличия ради обретения Господа, и потому Господь не стыдится сделать ее своей вечной Невестой. Пророк Самуил (1Цар. 1–7) |
| Книга премудрости проповедует о такой Премудрости, Которая говорит о Себе: «Я вышла из уст Всевышнего... И буду Я сиять учением, как утренним светом и далеко прославлю его. И буду Я изливать учение, как пророчество и оставлю его в роды вечные» (XXIV, 3. 35–36). Автор заключает свою книгу словами: «Блажен, кто будет упражняться в стихе; и кто положит это на сердце, тот сделается мудрым; а если будет исполнять, то все возможет; ибо свет Господень – путь Его» (L, 30. 31). Таким образом, у автора нельзя отрицать притязания на безусловную чистоту учения, с одной стороны, и на связанный с нею личный авторитет – с другой. «И я, говорит он в ином месте (XXXIII 15), последний бодрственно потрудился, как подбиравший позади собирателей винограда». В качестве последнего мудреца, он работает на той-же самой ниве, что и все священные писатели, хотя не как полноправный хозяин; он – лишь подбирающий позади собирателей винограда, однако подобный собирателям, так как и у него точило наполнено вином истинного учения (XXXIII, 16). Он трудился не для себя одного, но для всех, ищущих наставления (XXXIII, 17) и в силу правдивости учения его должны слушать князья народа и начальники собрания: «Послушайте меня, князья народа, и внимайте, начальники собрания» (XXX, 18). Если сама Премудрость во время Иисуса с. Сираха говорит: «Буду Я изливать учение как (подобно) пророчество», очевидно, уже отжившее 178 ; если автор, при полной уверенности в чистоте учения, скромно называет себя подбирателем, а не собирателем и полноправным хозяином; если он уверен, что бодрственно работает последним: то следует отсюда, что авторитет канона священных книг уже твердо был установлен. Здесь мы имеем верного свидетеля, что во время жизни Иисуса с. Сираха все собрание Ветхозаветных книг было уже заключено, ибо книга его, написанная по-еврейски и достойная, повидимому, того, чтобы она была принята в число священных, не была допущена в канон. Так наряду с содержанием книги Иисуса с. Сираха, со свидетельством ее и предисловия к ней о наличности троечастного канона, факт непринятия этой книги в канон говорит о заключении канона для вновь рождающейся литературы, хотя бы она была характера священного. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| (м) Сообразно с климатом, Евреи носили одежды широкие, развевающиеся. Главными одеждами их были туника и плащ. Туника была льняная и надевалась то на голое тело, то на рубашку. Она была широкая, так что спереди образовывала пазуху, в которую можно было очень многое положить: «Мерою доброю.... отсыплют вам в пазуху» ( Лк.6:38 ), и длинная, как можно, между прочим, заключить из того, что когда Аннон обрезал одежды послов Давидовых наполовину, то они все еще покрывали чресла их ( 2Цар.10:4 ). Люди бедные носили только одну одежду: «Пойди и сними вретище с чресл своих... Он так и сделал, ходил нагой...» ( Ис.20:2 ). Люди достаточные сверх нижней одежды накидывали на плечи плащ. Плащ был четырехугольный ( Втор.22:12 ). Эти две одежды составляли то, что в Св. Писании называется переменой одежд ( Суд.14:12 ). Голову мужчины обертывали полотном в виде тюрбана. Так как Евреи носили длинное и широкое платье, то, отправляясь в дорогу или принимаясь за какое-нибудь дело, они подбирали платье поясом: «Когда ты был молод, то препоясывался сам, и ходил куда хотел» ( Ин.21:18 ); «снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу» ( Ин.13:4–5 ). Пояс чаще всего был кожаный и заменял карман: «Но берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои» ( Мф.10:9 ) Писцы носили в поясе письменный прибор ( Иез.11:2 ). Женщины, кроме длинной рубашки, носили епанчу или плащ ( Ис.3:23 ), который был, вероятно, очень широк; Руфь, наприм., унесла в нем данные Воозом шесть мер ячменя ( Руф.3:15 ). Платье женщин, вероятно, значительно отличалось от мужского, так как закон запрещал мужчинам надевать платье женское, а женщинам носить мужское ( Втор.22:5 ). Необходимою принадлежностью женского туалета было покрывало, в которое они завертывались, когда выходили из дома ( Иез.16:10 ; Быт.24:65 ). Верхнее платье у Евреев служило ковром, когда они сидели. Поднимаясь с места, они каждый раз отрясали его, чтобы сбросить все, что могло пристать к нему. Этим обыкновением объясняется выражение Св. Писания: «Отряси с себя прах» ( Ис.52:2 ). – Евреи не носили чулок и вообще обуви, употребляющейся в холодных странах. Они ходили босиком, а отправляясь в дорогу, привязывали к ногам кожаные подошвы – сандалии. При входе путешественника в дом, ему омывали ноги. Это было сколько необходимостью, чтобы очистить их от пыли и грязи, столько же служило знаком уважения. Обыкновенно эту обязанность исполняла прислуга ( 4Цар.3:2 ), а в важных случаях сам хозяин дома ( Быт.18:4 ). Обувь обыкновенно оставлялась у внешних дверей и отрясалась, прежде чем снова надеть ее: «Выходя из дома, или из города того, отрясите прах от ног ваших» ( Мф.10:14 ). |
|
|
