| Чтобы спасаться от гнева, представляй себе чаще и живее безобразие гнева. Для того поставляй себя на месте другого и спрашивай: каково было бы тебе, если бы другой за ошибку неважную осыпал бы тебя бранью? Поставив себя в положение ответственного лица пред гневным, ты скоро и ясно поймешь несправедливость, низость напрасного гнева, легко заметишь и то, как немного нужно для того, чтобы бесчинием гнева не унижать собственной своей души. Во-вторых, как молено чаще имей в виду образец небесной кротости, данный нам небом в лице Спасителя. Научитеся от Мене, яко кроток есм и смирен сердцем, говорит нам Господь и Учитель наш. И подлинно, как велика, как Божественна была кротость Его! Какими оскорблениями преследовали Его иудеи во все продолжение земного служения Его! Беса имать, говорили о Сыне Отца Небесного; Он друг мытарям и грешникам – нарушитель святой субботы, толковали другие. А чего не перенес Он, когда предан был в руки врагов предателем? И на все оскорбления, на все злословия, на все насмешки, на все побои, пощечины, заплевания – ни одного слова гневного, ни одного движения негодования. Христос пострада по нею, говорит апостол Петр, нам оставль образ, да последуем стопам Его, – Иже укоряем не укоряше, страдая не угрожал, предаяше же Судящему праведно ( 1Петр. 2:21 ). Наконец, как и от всякого греха, как и от всякой душевной болезни, нельзя исцелиться от гнева своими силами, без помощи благодати Божией. Потому молись, усердно молись Господу, дабы Он послал тебе дух кротости и терпения. Для того чтобы дать силу любви к другому над силою гнева, – молись в движении гнева и за ближнего, говори от глубины сердца: «Господи! Прости согрешение оскорбившему меня; он человек, как и я». Поверь, молитва подаст мир душ твоей. Обстоятельства и случаи, в которых гнев бывает грешным и безгрешным, а также когда и как может быть переведен из грешного состояния в безгрешное Арсений, митр. Киевский. «Воскресное чтение», 1873 Гнев бывает грехом тяжким и смертным, когда обращен бывает на ближнего нашего 1) напрасно – без достаточной причины; ибо Небесный Учитель сказал не просто: всяк, гневаяйся на брата своего, повинен есть суду, но: всяк гневаяйся всуе, 2) соединяется с тайною или явною злобою, продолжительно питаемою, и 3) с желанием мщения и самим мщением при удобном случае. Каждое из сих условий приносит в гнев свою меру тяжести и виновности пред Богом, а все вместе взятые образуют из него грех ужасный и крайне опасный. Отсутствие какого-либо из них, конечно, изменяет до известной степени качество греха, но не отнимает виновности оного. Главный вред, который причиняет нам гнев, состоит наиболее в том, что он открывает в наше сердце вход диаволу и доставляет ему легкую возможность утвердиться в нем; поселяя же диавола, в то же время изгоняет Духа благодати, Который есть Дух мира и любви, и чрез то отчуждает нас решительно от Бога. Посему-то апостол в своем увещании к гневающимся напоминает им: ниже дадите места диаволу. |
| Это напоминает третью стадию освобождения от гнева – оставаться бесчувственным к бесчестию. В «Лествице» не дается эквивалента второй ступени избавления от гнева, но третий этап обретения терпения даже выше третьей ступени освобождения от гнева: «Конец же оного, если только оно имеет конец, – принимать поношения, как похвалы» (Лествица. 8:23). Только представьте, как изменилась бы ваша жизнь, если бы то, что для других является причиной гнева и печали, приносило бы вам радость! Находить усладу в том, что иначе приводит ко греху и причиняет так много страданий! Самых добродетельных людей, даже святых не все любят и почитают. Даже у этих достойных людей есть враги; даже их ненавидят. Быть благочестивым значит обращать ответ на эту ненависть в радость и любовь. Если бы все были святыми, мы бы жили в совершенном мире, ибо в нем печаль обращалась бы в радость, в нем абсолютно все, даже плохое, служило бы поводом для благодарности и ликования. Смирение как средство от гнева Мы уже рассказывали о том, что гордость есть причина гнева, а гнев – причина многих других страстей и грехов. Ближе к концу главы, посвященной гневу и кротости, св. Иоанн снова возвращает нас к этому. Он олицетворяет гнев и как бы вступает с ним в диалог. Гнев, отвечая на вопросы о своих причинах и врагах, говорит: «Матерей у меня много, и отец не один. Матери мои суть: тщеславие, сребролюбие, объедение, а иногда и блудная страсть. А отец мой называется надмением. Дщери же мои суть: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание. Сопротивляющиеся же им враги мои, которые держат меня в узах, – безгневие и кротость. Наветник мой называется смиренномудрием; а от кого рождается, спросите у него самого, в свое время» (Лествица. 8:29). Часть III. Духовные страсти Ступень 9. Памятозлобие «Памятозлобие есть исполнение гнева, хранение согрешений, ненависть к правде, пагуба добродетелей, ржавчина души, червь ума, посрамление молитвы, пресечение моления, отчуждение любви, гвоздь, вонзенный в душу, неприятное чувство, в огорчении с услаждением любимое, грех непрестанный, законопреступление неусыпающее, злоба повсечасная» (Лествица. 9:2). |
| Размышляя над словами Спасителя, можно сказать, что есть три вида гнева: мысленный, словесный и превращённый в страсть, то есть такой, который становится потребностью, переходит в злопамятность. Как и всякая страсть, этот вид гнева производит пагубное наслаждение. Нередко страсть гнева выражается в злорадстве, злоехидстве. Одержимый страстью гнева человек наслаждается скорбями, болезнями и страданиями людей вообще. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин пишет, что есть три вида «гнева: первый тот, который пылает внутри; второй тот, который прорывается в слово и дело; третий тот, который горит долгое время, и называется злопамятством» (Добротолюбие. Т. 2. С. 19). Неискушённые в духовной жизни люди часто ошибочно полагают, что гнев – это не очень большое зло: вспылил, извинился, и всё в порядке, а иные не находя нужным даже извиниться, думая: «Дело житейское, мало ли что бывает…» Однако это далеко не так. Гнев – это дело демоническое, диавольское. Возникновение и развитие гнева очень ясно описывает преподобный авва Дорофей , показывая пути развития этой страсти с самого начала: «Кто разводит огонь, тот берёт сначала малый уголёк: это слово брата, нанесшего оскорбление, если ты перенесёшь это слово, то ты и погасил уголёк» (Преподобный авва Дорофей . Слово 8, С. 118). Преподобный авва Дорофей уподобляет гнев древесным углям. Костёр гнева, разжигаемый с обеих враждующих сторон, пылает. По прекращении вражды, он гаснет. Оставшиеся уголья остывают, сохраняя свою природную силу возгорания, даже и в том случае, если их зальют водой. Высохшие, они снова легко воспламеняются. Так и гнев, если во время не получит укрощения, очень легко снова овладевает душой человека, превращается в страсть. «Если же будешь думать: «зачем он это сказал? Когда так, и я ему скажу то и то» – вот ты и подложил лучинки и произвёл дым, который есть смущение. Смущение есть то движение и возбуждение помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце. А раздражение есть отмстительное восстание на опечалившего. Если будешь продолжать возмущать и раздражать себя, то уподобишься человеку, подкладывающему дрова в огонь, от чего образуется пламень огненный, – и это есть гнев» (Там же). |
| Этого еще мало. Если так страшен Бог Судия, являясь во всей Своей славе, насколько страшнее Он будет, явившись во всем Своем гневе? Этого действительно, ни ум не может понять, ни язык изъяснить. Кто весть державу гнева Твоего и от страха Твоего ярость Твою исчести? ( Пс.89:11 ), говорил Давид Богу. Люди видели силу Божественного гнева в потопе, покрывшем всю вселенную, в огне, спавшем с неба и попалившем пятиградие, в казнях, поразивших жестокосердие Фараона, и все-таки в этом мире Бог не пылал (еще) всем Своим гневом: не размет всего гнева Своего ( Пс.77:38 ), ибо Он здесь не являет всего Своего правосудия; ныне Он, правда, гневается, но и долготерпит. Он смешивает милость Свою с правосудием. Поэтому, как говорит Апостол, теперь время благоприятное, и мы легко можем умилостивить Бога молитвами, слезами, покаянием, ходатайством святых. Теперь Той есть щедр и очистит грехи наши ( Пс.77:38 ). Но время Его второго пришествия есть время суда. Сам Апостол называет его днем гнева и откровения, днем, в который Бог явит весь Свой Божественный гнев. Иоанн говорит, что несчастные грешники, чтобы (только) не видеть этого гнева, будут умолять горы и скалы, чтобы упали на них и покрыли их. И глаголаша горам и калению: падите на ны и покрыйте ны от лица Седящего на престоле и от гнева Агнча ( Откр.6:16 ). И праведный Иов сильно желает избежать такого гнева и живым скрыться во аде: Убо о дабы, так он молил Бога, во аде мя сохранил еси, скрыл же мя бы еси, Дóндеже престанет гнев Твой (14, 13). Божественный Златоуст боится его больше мук, больше тьмы мук. «И геенна и те мучения невыносимы. Но и тьмы геенн ничего не значат по сравнению с тем, если видеть то кроткое лице отвратившимся и милостивое око не терпящим нас видеть». Почему же это? А потому, что Он есть весь только гнев, который Давид сравнивает с чашей, полной цельного вина. Бог держит ее в своих руках и поит из нее всех грешных. Чаша в руце Господни вина нерастворенна. Испиют вси грешнии земли ( Пс.74:9 ). Нерастворенное, чистое вино без воды – это значит – один гнев без долготерпения, одно правосудие без милосердия. |
| Итак, мы далеко не всегда бываем правы в проявлении своей злобы. Но, прежде чем продолжать говорить о причинах гнева, необходимо напомнить о взаимосвязи страстей. У человека все страсти живут в сердце, поэтому они зависят друг от друга и постоянно сменяют одна другую. И гнев, в свою очередь, появляется чаще всего вследствие неудовлетворенности какой-либо страсти. Преподобный Иоанн Лествичник говорит как бы от лица этой страсти следующее: «Матерей у меня много, и отец не один. Матери мои суть: тщеславие, сребролюбие, объядение, а иногда и блудная страсть. А отец мой называется надмением. Дщери мои суть: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание» с. 103]. Поэтому святые отцы корень гнева часто видят в той или иной страсти, укоренившейся в сердце человека. Так, святитель Феофан Затворник указывает, что «самое широкое поле для расположения сего змия (гнева) представляет любоимание. “Не тронь, это мое” – таков закон любостяжания. Тронет кто – и пошли неудовольствие, серчание, гнев, вражда, ненависть» с. 106]. «…Худые дела зависят одно от другого: ненависть от раздражительности, раздражительность от гордости, гордость от тщеславия, тщеславие от неверия, неверие от жестокосердия, жестокосердие от нерадения, нерадение от разленения, разленение от уныния, уныние от нетерпеливости, нетерпеливость от сластолюбия» – о такой последовательности в развитии страсти гнева говорил преподобный Макарий Египетский с. 264–265]. Это означает, что гнев возбуждается разными причинами в зависимости от ситуаций, в чем может убедиться каждый из нас, так как наше сердце кишит «страстными змеями», которые постоянно, сменяя одна другую, высовывают свои головы, а мы, увлекаясь ими, постоянно пребываем в возмущении. Из вышесказанного достаточно ясно, что причиной проявления нашей злобы и гнева являемся мы сами, а именно – наши страсти. Рассмотрим конкретные примеры исхождения гнева из той или иной страсти. Эти примеры помогут нам понять, что наш «праведный гнев», совсем не так уж и праведен, как мы считаем, а скорее поставлен на службу нашим порокам. |
| Человеку от сотворения свойственно не гневаться на себя, а любить себя, это нормальное наше отношение к полученному Божьему дару — к своей душе, телу, к своим способностям и талантам. Святой пророк и царь псалмопевец Давид в восторге от созерцания собственной человеческой природы возносит хвалу Господу: Славлю Тебя, потому что я дивно устроен (Пс 138:14) . А вот грех, который разрушает и убивает в нас этот дар, действительно следует ненавидеть. Именно на него следует гневаться, как это делали святые отцы и Сам Христос. Но при этом все равно продолжать любить себя, невзирая на все свои греховные немощи. Согласно заповеди, к ближнему нужно относиться как к самому себе, а значит, и себя тоже нужно любить, понуждать себя к этой любви, даже если видишь в себе некие греховные слабости и несовершенства. О таком понуждении и о недопустимости гнева на себя говорил преподобный Серафим Саровский: «Должно снисходить душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим других, но не обленяться, а побуждать себя к лучшему. Употребил ли пищи много, или что другое подобное, сродное слабости человеческой, сделал — не возмущайся этим и не прилагай ко вреду вред, но мужественно подвигни себя к исправлению, а между тем старайся сохранить мир душевный». Вымещение гнева на замещающих объектах не снижает, а увеличивает вероятность агрессии по отношению к людям. В фокусе перенаправленного гнева могут также оказаться животные. Наорать на кота или пнуть собаку, не ко времени подвернувшуюся под ноги,— это обычно тоже агрессия, которая изначально предназначалась отнюдь не домашним любимцам, а кому-то еще. Но самый странный случай подобного рода — смещение гнева на неодушевленные объекты. Так, преподобный Кассиан Иоанн Римлянин, христианский подвижник, живший еще b IV beke, писал о себе: «Припоминаю, как, живя в пустыни, рассерживался я иногда на писчую трость, если не нравилась толстота или тонкость ее,— иногда на ножичек, если, когда режешь им, он, затупившись, не скоро резал,— иногда на кремень, если не скоро вылетала из него искра огня, когда спешишь к чтенью; и движение негодования при этом вторгалось иногда такое, что невольно вырывалось из уст проклятие на бездушную вещь». Современная жизнь также постоянно дает убедительные подтверждения тому, что стрелки гнева автоматически могут быть переведены с людей на неживые предметы. Футбольные болельщики в ярости крушат сиденья на стадионе. Рассерженный неприятным телефонным разговором мужчина с размаху швыряет об асфальт свой мобильник. В разгар семейного скандала женщина начинает бить посуду на кухне. Казалось бы, в известном смысле это даже полезно: ведь иначе разбитыми оказались бы уже не тарелки и телефоны, а чужие головы. Но, увы, практика показывает, что перенаправление гнева на замещающие объекты не снижает, а напротив — увеличивает вероятность агрессивного поведения в отношении людей. |
| Святые отцы отмечают, что от всех видов гнева человек испытывает некоторое удовольствие, которое привязывает его к этой страсти. «Для него не имеет большого значения то зло, которое душа приносит сама себе, – замечает святитель Иоанн Златоуст . – Душа решается на это, доставляет себе этим род удовольствия, которое надо получить любой ценой. Да, это возмущение сердца заключает в себе определенное удовольствие, устанавливающее над душой господство более властное, чем власть любого другого удовольствия» 1358 . Преподобный Иоанн Лествичник отмечает также по поводу злопамятства и злобы: «Это ощутимая жгучая боль, когда не позволяют любить из-за сладости, которую находят даже в горечи гнева» 1359 . Но именно здесь мы видим иное отношение к удовольствию, которое позволяет понять, каким образом оно может поддерживать гнев (и особенно злопамятство), а не обусловливать его появление. Именно в первичной и наиболее фундаментальной связи удовольствия и гнева можно уловить происхождение разнообразных проявлений этой страсти. Евагрий, повторяя высказывание одного из отцов, утверждает: «Я знаю, что эта страсть всегда сражается за наслаждения» 1360 . Преподобный Максим Исповедник 1361 и авва Дорофей 1362 также видят в любви к удовольствию (φιληδονα) основную причину гнева. Гнев рождается в человеке, когда он огорчен тем, что не может получить вожделенное удовольствие 1363 , но равно и главным образом когда боится, чувствует или оказывается лишенным удовольствия, которым наслаждался, и «тогда себялюбие (φιλαυτα) оказывается раненным через страдание» 1364 . Тогда гнев обращается против того, кто является или кажется причиной неудовлетворенности или же угрожает стать такой причиной. Вот почему Евагрий дает следующее определение гневу: «Движение против обидчика или кажущегося таковым» 1365 . Чувственное удовольствие соотносится с чувственным желанием. Желание чувственных благ и привязанность к ним являются самыми основными причинами гнева. Это позволяет понять следующее монашеское утверждение, которое цитирует Евагрий: «Если я лишаю себя наслаждений, то это для того, чтобы пресечь [всякие] поводы для гнева» 1366 . Сам Евагрий говорит в другом месте: «Никогда не допускай к себе похоть, ибо это она поставляет вещество для гнева» 1367 . Преподобный Исаак Сирин пишет в том же смысле: «Если мы привязываемся к чувственным вещам (тем, которые вызывают противоестественную агрессивность)... мы меняем... естественную мягкость на жестокость» 1368 . Эти слова созвучны учению святого апостола Иакова: Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? ( Иак. 4:1 ). |
| Можно предположить, что добавление «напрасно» было сделано в оригинальном тексте Евангелия достаточно рано и явилось результатом правки редактора, который попытался таким образом снизить степень радикализма в этом нравственного учения Иисуса. Как бы там ни было, буквальное чтение слов Иисуса в той или другой версии приводит прежде всего к выводу о непозволительности гнева как несправедливой реакции на поступки ближнего, ведущей к оскорбительным словам в его адрес. Речь, таким образом, идет о вполне конкретных проявлениях гнева. Именно в этом смысле слова Иисуса понимаются в святоотеческой традиции. Василий Великий говорит о гневливости как страсти, превращающей человека в зверя; при этом он допускает возможность гнева против диавола 204 . Григорий Богослов пишет о гневе как природном свойстве человека, однако настаивает на необходимости контролировать его: «Не сама ли природа дала нам гнев? Но она дала также и силу владеть гневом. Кто дал нам слово, зрение, руки и ноги, способные ходить? Все это даровал Бог, но даровал на добро, и не похвалит тебя, если ты употребляешь их во зло... Это Божии дары – под руководством и управлением разума» 205 . Иоанн Златоуст указывает на положительные примеры употребления гнева. Он, в частности, считает, что при помощи гнева можно остановить грешника от совершения греховных поступков 206 . Толкуя слова Иисуса о гневе, Златоуст пишет (цитируя «версию с добавкой»): Этими словами Он не устраняет гнев полностью: во-первых, потому, что человек не может быть свободен от страстей; он может сдерживать их, но совершенно не иметь их не властен; во-вторых, потому, что страсть гнева может быть и полезна, если только мы умеем пользоваться ею в надлежащее время... Когда же бывает подобающее время для гнева? Тогда, когда мы не за себя самих мстим, но обуздываем дерзких и обращаем на прямой путь беспечных. А когда гнев неуместен? Тогда, когда мы гневаемся, чтобы отмстить за самих себя. когда ссоримся изза денег. Но многие поступают наоборот: они приходят в ярость, когда обижают их самих, но остаются холодны и малодушествуют, когда видят, как подвергается обиде другой. То и другое противно законам евангельским. Итак, не гнев собственно есть нарушение закона, но гнев неблаговременный. 207 |
| Этого еще мало. Если так страшен Бог Судия, являясь во всей Своей славе, насколько страшнее Он будет, когда явится во всем Своем гневе? Этого, действительно, ни ум не может понять, ни язык изъяснить. «Кто весть державу гнева Твоего, и от страха Твоего ярость Твою исчести?» - говорил Давид Богу (Пс.89:11). Люди видели силу Божественного гнева в потопе, покрывшем всю вселенную, в огне, спадшем с неба и попалившем пятиградие, в казнях, поразивших жестокосердие фараона, и все–таки в этом мире Бог не пылал еще всем Своим гневом; «не разжжет всего гнева Своего» (Пс.77:38), ибо Он здесь не являет всего Своего правосудия; ныне Он, правда, гневается, но и долготерпит. Он смешивает милость Свою с правосудием. Поэтому, как говорит апостол, теперь время благоприятное, и мы легко можем умилостивить Бога молитвами, слезами, покаянием, ходатайством святых. Теперь «Той… есть щедр, и очистит грехи их» (Там же). Но время Его второго пришествия есть время суда. Сам апостол называет его днем гнева и откровения, днем, в который Бог явит весь Свой Божественный гнев. Иоанн говорит, что несчастные грешники, чтобы только не видеть этого гнева, будут умолять горы и скалы, чтобы те упали на них и покрыли их, — «и глаголаша горам и камению: падите на ны и порыйте ны от лица Седящаго на престоле и от гнева Агнча» (Откр. 6:16). И праведный Иов сильно желает избежать такого гнева и живым скрыться в аду: «Дабы», так он молил Бога, «во аде мя сохранил еси, скрыл жемя бы еси, дондеже престанет гнев Твой» (14:13). Божественный Златоуст боится его больше мук, больше тьмы мук. «И геенна, и те мучения невыносимы. Но и тьмы геенн ничего не значат по сравнению с тем, если видеть то кроткое лицо отвратившимся и милостивое око не терпящим нас видеть». Почему же это? А потому, что Он есть весь только гнев, который Давид сравнивает с чашей, полной цельного вина. Бог держит ее в Своих руках и поит из нее всех грешных. «Чаша вруце Господни, вина нерастворена… испиют (ю) еси грешнии земли» (Пс.74:9). Нерастворенное, чистое вино без воды означает один гнев без долготерпения, одно правосудие без милосердия. |
| Принимаемое весьма многими богословами объяснение «φσει» в смысле исключительно наследственной греховности 40 , хотя и согласуется с основным филологическим значением этого слова, обозначающего прежде всего свойства и качества врождённые, не приобретённые свободой или явившиеся отвне 41 , и подтверждается некоторыми библейскими примерами такого словоупотребления 42 , однако решительно не соответствует контексту речи апостола, ясно связывающей гнев Божий не с одним грехом наследственным, а и с личными преступлениями и пороками, о которых только что пред тем говорилось. В параллельном, весьма сходном по содержанию и форме, месте из послания к Колоссянам ( Кол.3:5–7 ) гнев Божий относится к сынам противления из-за их пороков 43 . Если бы апостол Павел, вслед за изображением личных греховных дел иудеев в Еф.2:3 , в известном выражении хотел указать, как на предмет гнева Божия, только на грех наследственный, – возвышаясь таким образом ab effectu ad causam, то «φσει» имело бы логическое ударение и в силу особенного логического значения своего должно было бы стоять не в средине выражения, а впереди его: «κα φσει μεν τκνα ργς» – и уже чрез рождение, «по природе», были чада гнева Божии. При настоящей же конструкции выражения логическое ударение падает на «ργς» ( Еф.2:4 ), «φσει» же, стоящее вслед за «τκνα», имеет значение обстоятельства причины, указывающего, почему за словом «чада», в качестве ближайшего его определения, следует родительный падеж существительного: «гнева», а не «любви». «И были чада вследствие природы испорченной 44 гнева Божия, а не любви Божией». Повинность иудеев гневу Божию не могла обусловливаться исключительно, их наследственною, независимою от воли, греховностью, которая сама по себе, одна, без личных преступлений закона, представляет, по словам того же апостола Павла, «мёртвый грех» ( Рим.7:8 ), т. е. грех спящий, дремлющий, мало активный, который не в состоянии противодействовать откровению любви Божией. В Быт.8:21 наследственная неизбежная греховность выставляется Богом как причина смягчения Его строгого гнева на греховное человечество, а не усиления его. Относительная невинность детей привлекает к ним также любовь Божию ( Мф.18:3–4; 19:14 ; Мк. 10:14 ; Лк.18:16–17 ), и лишь глубокая испорченность природы, являющаяся следствием наследственной и личной греховности, или, что то же, наследственная греховность, достигшая полной своей зрелости в личных преступлениях и пороках ( Еф.2:3 ), может сделать людей только предметом гнева Божия и ничем другим ( Рим.1:18, 2:8:11 ) 45 . |
|
|
