| Не будем же, прошу, нерадеть о такой пользе, но станем и дома заниматься внимательным чтением Божественного Писания, и пришедши сюда (в церковь ) не тратить время на пустые и бесполезные разговоры, но для чего пришли, на то и обращать все наше внимание и слушать читаемое, чтобы выйти отсюда с каким-нибудь приобретением. Если же вы, пришедши сюда, будете проводить время в неуместных и пустых разговорах и возвращаться домой без всякого приобретения, то что пользы от этого? Не странно ли будет, что тогда как приходяще на житейское торжище стараются принести оттуда домой все, что только можно получить на этом торжище, хотя и с тратою денег, а приходяще сюда, на это духовное торжище, не станут употреблять всех усилий, чтобы возвратиться отсюда, получив что-нибудь полезное и сложив это в свою душу, особенно когда для этого не нужно и тратить денег, но следует только показать усердие и душевную готовность? Итак, дабы нам не быть хуже посещающих житейские торжища, постараемся выказывать великую заботливость и неусыпную внимательность, чтоб выходить нам отсюда с запасом, которого было бы достаточно не только для нас самих, но и для снабжения других, – чтобы могли мы исправлять и жену, и рабов, и соседей, и друга, и даже врага. ВСЯКОЕ ВРЕМЯ УДОБНО К ЧТЕНИЮ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ (День седьмой) Не должно ли нам подражать Эфиоплянину евнуху, приходившему в Иерусалим поклониться, который не оставлял читать Писание и во время путешествия. Этот иноплеменник может быть достойным учителем для всех нас, и для тех, которые ведут частную жизнь, и для военных, и для тех, которые облечены знатностию, и вообще для всех, не только для мужчин, но и для женщин, не только для тех, которые живут в семействах, но и для тех, которые избрали монашескую жизнь; все могут узнать отсюда, что никакое время не может служить препятствием к чтению слова Божия, что не только дома, но и ходя по торжищу, и совершая путешествие, или находясь во многолюдном собрании и занимаясь делом, можно нам упражняться в этом чтении, чтобы, сделавши от нас зависящее, тотчас получить нам и руководителя. Видя наше расположение к духовному ведению, Владыка наш не презрит нас, но подаст озарение свыше и просветит наш ум. Не будем же пренебрегать чтением Писания, но понимаем ли содержащееся в нем, или не понимаем, будем постоянно к нему обращаться. |
| Урок третий – политический. Как только Запад пришел в Византию в виде «специалистов», сразу же началось столкновение местной традиции и инородческой идеологии. В считанные годы вера, знания, культура и обычаи ромеев превратились (в представлении западников) в нечто отвратное, мракобесное, а западные, уже объявленные общечеловеческими, ценности стали котироваться как передовые. Отсюда и цепь предательств, печальной вершиной которых стали унии с Ватиканом. Отсюда и появление прозападной партии, лоббировавшей интересы венецианского капитала. Отсюда и партия пораженцев, предпочитавшая возложить порфиру на турецкого султана. Отсюда и страшная апатия граждан, выразившаяся в демографическом спаде потере смысла жизни, алкоголизме, волне самоубийств. Урок четвертый – национальный. Отец Тихон напоминает, что национализм – неоязыческий, горделивый – изобретение маленьких этнических западных стран. Именно оттуда эта зараза перекочевала в «многонациональную Византию», после чего греки вдруг вспомнили свои языческие мистерии, начав вести свою родословную от греческих богов. Так этнонационализм был обменян на национализм имперский, где существовали только ромеи, т.е. принявшие крещение и доказавшие делами свою любовь к Византии. Ромеи — это, разумеется, образ русских в Российской империи. И ни в коем случае не " россиян " , как подумалось многим рецензентам в консервативном лагере. О.Тихон, упоминая спесивую гордость греков, говорит именно об этнонационализме, ищущем, с одной стороны, языческое оправдание, т.е. гнушающемся Православия, а, с другой, питающемся западными индивидуалистическими установками. Настоящий русский – это абсолютно иное. «Система ценностей Святой Руси создавала все условия для высшего духовного самоопределения, а значит, и зрелого патриотизма русского народа… Любовь к православной вере, своей культуре и традиции, своей вековой нравственности, основанной на заповедях Божиих, к своему народу, который наша Церковь призвана спасать от гибели, — вот на чем должен быть основан наш патриотизм», — говорит Святейший Патриарх Алексий II. |
| Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых грешнических воплей, видение духов злобы, в их адском безобразии – все это слилось для несчастного страдальца в невыносимый страх и томление. Он всюду видел и слышал страдание, и ни ползвука радости в необъятной бездне ада; одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме и носились пред им их исполинские тени, готовые сдавить его, сожрать и сжечь своим геенским дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал; но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали откликом и клокотаньем геенского пламени, которое клубилось в виду трепетавшего заключенника. Ему казалось, что целые веки страданий протекли уже; с минуту ждал он к себе светоносного Ангела, но Ангела не было. Наконец страдалец отчаялся в его райском появлении и, скрежеща зубами, застонал, заревел, что было силы; но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в преисподней тьме, были заняты собою, своим собственным только мучением, и ужасные демоны, в адской радости и с хохотом вскрикивали: «Вот славно! Пару и жару для жданных гостей!» Наконец тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою подступил Ангел к нашему страдальцу и спросил: «Что, каково тебе, брат?» – «Не думал я, чтоб в устах ангельских могла быть ложь», – прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом заключенник. – «Что такое?» – возразил Ангел. – «Как, что такое? – произнес страдалец. – Ты обещался взять меня отсюда чрез три часа, а между тем целые годы, целые, кажется, века протекли в моих невыразимых страданиях!..» – «Помилуй, что за годы, что за века, – кротко и с улыбкою отвечал Ангел, – час еще только прошел со времени моего отсутствия отсюда, и два часа еще сидеть тебе здесь». – «Как, два часа? – в испуге спросил страдалец, – еще два часа? А это – час только протек? Ох! Не могу терпеть: нет силы! Если только можно, если только есть воля Господня, умоляю тебя: возьми меня отсюда! Лучше на земле я буду страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на Суд, только выведи меня отсюда. |
| Другими словами, в христианской общине должно быть только одно евхаристическое собрание 509 . А так как евхаристия правильно может быть совершена только епископом, то эначит таковым собранием могло быть только одно епископское собрание. Только в последнем были законны причащение, крещение и другие акты 510 . Только оно одно обезпечивало истинное общение с Богом 511 . А так как conditio sine qua non этого собрания был епископ, то значит, кто не с епископом, тот не с Богом, а с сатаной 512 . Отсюда откровение Божие чрез Игнатия открыло: будьте едины с епископом 513 . В силу этого истинное христианство только в общении с епископом. Вне епископата, нет спасения. Напротив: где епископ, там и церковь (κκλησα) 514 . Для понятия церкви, по Игнатию, необходимы два элемента: епископ и община, народ. Истинная церковь – только там, где Христос есть среди собравшихся. Только там, где есть епископ, там есть Христос и отсюда только там, где епископ, есть церковь , κκλησα, и только здесь достойно может совершаться евхаристия. Где нет епископа, нет среди собравшихся также и Христа. Отсюда собрание без епископа–не церковь. Центр тяжести переместился с собрания общины на епископа. Епископ – основание общины, так как без него христианская община немыслима. Этим в лице епископа созидается centrum unitatis всей христианской общины. Где епископ, там должен быть, по Игнатию, и народ 515 . Действовавшие до этого частные собрания должны были исчезнуть. На их место должно было выступить единое охватывавшее всех христиан города и его окрестностей собрание, именно епископское собрание, κκλησα 516 . Так и было в Риме, когда воззрения Игнатия получили здесь практическое применение 517 . По описанию Иустина все верующие, «нз города и страны» собирались в одно собрание, в котором епископ совершал евхаристию 518 . В Риме эта практика держалась до позднейшего времени. в V веке евхаристия совершалась здесь в одном епископском собрании и отсюда уже рассылалась по другим концам и окрестностям Рима 519 . |
| Оттого, что воистину воскресе Христос! В Нём была полнота святости и непорочности, беспредельность нравственной силы, и с этой стороны Он в Своём Лице победил зло. Но Он же победил и зло коренное, зло крайнее: Он победил смерть, Он воскрес воистину всецело, как Дух, навеки воплощённый, воскрес с Пречистой Плотию. Всё живое в нём сохранилось, всё смертное побеждено, безусловно и окончательно. Итак, мы знаем в прошедшем безусловную победу доброго начала жизни в личном воскресении Одного Сына Человеческого: этого довольно, чтобы не страшиться смерти и всем сынам человеческим. Воскресение сильнее смерти. Оно – победа жизни над смертью, положительного начала над отрицательным, оно – торжество света и разума в мире. Оно – чудо; но пусть грубый ум не издевается над чудом, потому что оно – факт неоспоримый, конечный факт всемирного процесса. Возьмите этот процесс в целом, и мы везде найдём чудо, которое заставляет признать себя принудительно самый скептический ум. «Как появление первого живого организма среди неорганической природы, как, затем, появление первого разумного существа над царством бессловесных было чудом, так и появление первого, всецело духовного и потому неподлежащего смерти человека – первенца от мёртвых – было чудом. Если чудесами были предварительные победы жизни над смертью, то чудом должно признать и победу окончательную» (Вл. Соловьёв). Да, Христос – «Первенец из мёртвых». Это апостольское слово выражает собой всю полноту радости христианской в день Воскресения: Первенец – Христос, а за Ним Христовы... те «сущие во гробех», которым дарована жизнь, которым дана уверенность в окончательной победе света и правды над тьмой и злом. Отсюда бодрость жизни христианских народов, отсюда свет и радость нашей веры, отсюда всемирная радость Воскресения Христова, отсюда свет и огни, и ликование этой пасхальной ночи, светозарной ночи светоносного дня, который является образом для невечереющего света, незаходимого солнца вечной жизни. Ибо Христос воскресе – воистину воскресе! Голос русских патриотов в смутную пору 47 |
| Подлинно, ничто не причиняет нам столько страданий, как усилившиеся в душе страсти. Все другие бедствия действуют отвне, а эти рождаются внутри: отсюда и происходит особенно великое мучение. Хотя бы весь мир огорчал нас, но если мы не огорчаем сами себя, то ничто не будет для нас тяжким. Следовательно, от нас зависит — испытывать скорби или не испытывать скорбей. 4. А чтобы ты удостоверился и апостольским изречением, какое происходит « простор » от скорби, послушай самого Павла, который о плодах скорби говорит: « от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает » (Рим. 5:3–5). Видишь ли неизреченный « простор »? Видишь ли пристань веселия? « От скорби происходит терпение ». Что может быть спокойнее человека терпеливейшего и могущего легко переносить все? Что может быть сильнее человека опытного? Что может сравниться с происходящею отсюда радостью? Три радостные последствия, говорит апостол, происходят для нас отсюда: терпение, опытность и надежда будущих благ. О них любомудрствует теперь и пророк, когда говорить: « В тесноте Ты давал мне простор ». Сказав: « услышь меня », он говорит, в чем он услышан, именно: не касательно имущества, — потому что ничего подобного он не просил, — не в том, чтобы одолеть врагов, — потому что он не просил и этого, — но касательно спокойствия, бывающего среди скорбей. « Помилуй меня и услышь молитву мою ». Что говоришь ты? Выше ты упомянул о правде, а здесь говоришь о милосердии и снисхождении: какая же здесь может быть последовательность? Великая и весьма сообразная с вышесказанным. Хотя бы мы сделали бесчисленное множество добрых дел, мы бываем услышаны по милосердию и человеколюбию (Божию); хотя бы мы достигли самой вершины добродетели, мы спасаемся по милости (Божией). Отсюда мы научаемся, что и при правде нам нужно иметь сердце сокрушенное. Ведь и грешник, если будет молиться со смирением, которое есть частный вид добродетели, может успеть во многом; и праведник, если приступит с гордостью, лишится всех благ. |
| Содержание учения о существе Божием составляет учение именно об общих всем лицам Святой Троицы свойствах. В основу общих свойств Божиих должны быть положены Его всесовершенство и духовность: Бог есть всесовершенный личный дух. Всесовершенство означает, что Бог есть такое бытие, которое свободно от недостатков и ограничений, свойственных бытию конечному, ограниченному. По свидетельству общечеловеческого религиозного сознания, Бог мыслится существом, не имеющим какого-либо недостатка, какого-либо ограничения, но и обладающим всеми совершенствами в бесконечной мере и степени. Ограниченное в чем-либо или чем-либо бытие не может быть Богом. Но всесовершеннейшее бытие может быть мыслимо не иначе, как безусловно духовным, обладающим самосознанием и свободою. Бытие материальное, лишенное сознания и свободы, ниже, менее совершенно, чем бытие духовное. Отсюда ясно, что безграничная полнота бытия – всесовершенство и духовность суть наиболее общие и основные признаки в понятии о Боге. Все другие свойства, усвояемые Богу, только частнее раскрывают или понятие полноты бытия, то есть всесовершенства в Боге, или понятие духовности Божества. Те свойства, которые служат разъяснением понятия всесовершенства бытия Божия вообще, называются онтологическими свойствами Божиими, а те, которые раскрывают Его духовность, называются духовными. 4.1. Свойства существа Божия как «бытия» всесовершеннейшего (онтологические свойства Божии) Бог есть бытие всесовершеннейшее. Отсюда, прежде всего, вытекает, что Он, действительно, существует, имеет реальное бытие, а не бытие только в нашей мысли, потому что реальное действительное бытие совершеннее небытия или бытия только в возможности, только в одном представлении. Отсюда следует далее, что Бог чужд недостатков и ограничений, свойственных бытию конечному. Бытие же конечное, все предметы и существа видимого мира ограничены по началу и причине своего бытия, и по условиям своего существования: (по началу и причине своего бытия они зависят от сторонней причины, иначе – они не самобытны; в дальнейшем своем существовании они также зависят от многих других предметов и существ, а также от условий пространства и времени, поэтому они подвержены постоянным видоизменениям, возникают и исчезают). Бог же, как всесовершеннейший, свободен от всех этих ограничений, следовательно, Он есть существо самобытное, ни от кого и ни от чего не зависимое по Своему бытию, а потому не зависимое ни от кого и ни от чего и в Своем существовании свободное от каких-либо перемен, а также от условий пространства и времени. Отсюда вытекают следующие свойства существа Божия, как бытия всесовершеннейшего: |
| Впрочем, в оценке положения обе стороны колебались и колеблются. Filioqie впервые названо ересью патриархом Фотием в письме к патриарху Аквилейскому в 883 г.; позже, после Вальсамона (XII в.), это выражение употреблялось очень часто; однако, например Нил Кавасила (архиепископ Солунский, 1340 г.), сочинениями которого предписано было руководствоваться на Флорентийском соборе Георгию Схоларию и Марку Ефесскому , считает догматический вопрос открытым и обвиняет папство не в ереси, а в превышении власти, в том, что оно, не спросясь голоса Вселенской Церкви и несмотря на возражения с Востока, частное западное мнение возвело на степень откровенного догмата. Лютер, и до, и после разрыва с папством, не считал греков еретиками; его оппонент в Лейпциге д-р Экк прямо назвал их таковыми. Митрополит Московский Филарет не считал для Восточной церкви возможным из себя составить Вселенский собор, следовательно, не считал Запад еретическим. В энциклике папы Льва XIII Praeclara, от 20 июня 1894 г., нет речи ни о ереси, ни о схизме, а лишь о разномыслии (dissensio). Всеобщая история, принимая во всей силе указания богословов на причины разделения церквей, должна спросить себя, откуда взялись «папские притязания и новшества», и почему они нашли единодушную поддержку на всем Западе и столь же единодушный отпор на всем Востоке? В первые два-три века нашей эры христианство в Римской империи распространялось преимущественно в городах, среди средних и низших слоев населения, и уже отсюда проникало постепенно внутрь страны. Самые многочисленные общины возникали в самых крупных центрах империи – торговых, промышленных и административных – как Антиохия (сирийская), Ефес, Коринф, Александрия, Рим. Отсюда беднейшие общины привыкли ждать материальной и духовной поддержки; здесь происходили самые крупные столкновения между христианством и языческой властью и чаще всего мог проявляться героизм мучеников; отсюда выходили и сюда стекались лучшие писатели и учители, отсюда расходилась проповедь по меньшим городам и селениям. |
| Подчеркнем это: и землю. Подчеркнем и то, что говорится в Символе веры : «Верую во единаго Бога Отца... Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Но если все от Бога, то разве не на всем и печать Бога? И тогда откуда это гнушение, откуда это брезгливое выделение духовности в сплошь небесную, развоплощенную сферу? Так встречает христианство вражду и непонимание и со стороны тех, кто хотят одной земли без неба, и со стороны тех, кто хотят одного неба без земли. Но христианство твердо исповедует, что нужна земля и нужно небо, что все земное озарено небесным, получая от него последний смысл, но и все небесное – о земле и для земли, для ее преображения. «Небеса приникли к земле, и трепетна бысть земля» 321 . Это не поэзия, не риторика – это основная, глубинная интуиция христианства, это коренное, основоположное отрицание им как развоплощения человека, так и сведения его только к материи, только к земле. Отсюда то, что уже раньше и неоднократно называли мы христианским символизмом, отсюда всегда равное участие во всем тела и души, материи и духа; отсюда центральное значение таинств для веры и жизни христиан; отсюда, наконец, роль воды в крещении. Историки религии и культуры, этнографы, антропологи давно уже показали, какое исключительное значение в истории человечества имела вода и связанные с нею символы Это значение воды было прямым образом определено, конечно, ее жизненной функцией. С первых шагов человека на земле вода осознавалась как символ жизни, ибо никакая жизнь без нее невозможна. Она осознавалась также как символ чистоты и очищения, ибо без нее невозможно ни вымыться, ни очиститься. И, наконец, вода изначально осознавалась как символ смерти, ибо опыт всех поколений включал страх перед водной стихией, неподвластной человеку и таящей в себе угрозу гибели. Когда же эти первобытные символы, корнями своими уходящие в самую глубину человеческого подсознания, стали предметом философского осмысления, вода провозглашена была первоматерией – материнским лоном всего существующего. |
| Иначе мы не поймем первых же слов Господа. У псалмопевца сказано именно о манне, ниспосланной Израилю при Моисеевом водительстве: хлеб с небеси даде им ясти; а Господь с твердостью и решительностью это отрицает: не Моисей даде вам хлеб с небесе, «нет, то не был хлеб с небесе». Что же это значит? Сыны Израиля, изводимые Моисеем из Египта, были, как известно, наследники обетования и залогов всемирного благословения с Семени Авраама, Исаака и Иакова; в силу этого обетования и было совершаемо спасение Израиля от истребления в Египте, как то видно из обстоятельства призывания Моисея к этому служению 14 ) . Отсюда спасаемый Израиль получает значение (разумеется, еще образно) избранников благословляющей в Семя Авраама или, что тоже, спасающей во Христе любви Божьей, т.е. значение Церкви, совокупности спасаемых. Отсюда Моисей, которому дано совершить избавление этого народа, является представителем самого всемирного спасителя−Христа, как и говорит Моисей о своем отношении к Христу: пророка вам воздвигнет Господь Бог ваш от братии вашея, якоже мене. Отсюда и все обстоятельства избавления Евреев от египетского порабощения получают духовное значение, только образно выраженное: стремящиеся истребить Израиля Египтяне суть, по духу, враги спасения, враги Бога и спасаемых; последний шаг из Египта, или переход через Черное море, есть решительное вступление в область спасения (что совершается в Новом Завете именно в крещении), и проч. Отсюда, наконец, и манна, без которой Израиль, спасшийся из Египта, погиб бы в пустыне, имеет значение (только сыновно или образно выраженное) духовного брашна или хлеба небесного, без общения которого, по слову Господню, люди живота не имеют в себе. И потому то было такое время, когда требовались самые чрезвычайные и постоянные доказательства невидимости истинного Божества, и когда, между тем, в первую же удобную минуту человек сам себе создавал видимого Бога, когда, потому, сама Благодать свои тайны и уроки предъявляла в видимом и чувственном, удерживая в чистой духовности одну только основную идею о невидимом Боге (без чего ничто видимое уже не имело бы никакого истинного духовного значения): то понятно, что в видимой и чувственной манне для Израиля, сколько−нибудь поднимающего свои очи к истинному Богу, должен быть ощутителен Божественный животворящий дух брашна духовного, хотя без сомнения и не мог Израиль дать в себе этого определенного отчета. |
|
|
