| Отдел третий 1. Символ веры Символ веры есть краткое изложение того, во что должен веровать православный христианин. Символ Веры был составлен отцами первого и второго Вселенских соборов (собраний пастырей и учителей христианской церкви со всех стран, со всей вселенной). Первый из этих соборов (в г. Никее) был в 325 году при св. равноапостольном императоре Константине, второй (в Константинополе) в 381 г. Символ веры состоит из 12 членов, или частей. Семь первых членов были составлены на Никейском соборе, остальные на Константинопольском. О первом члене Все мы, христиане, должны веровать в Бога, ибо без веры невозможно угодить Ему. Но веровать мало: надо открыто, перед всеми признавать, что мы – православные христиане, т. е. исповедовать веру так, чтобы ничто: ни прельщения, ни угрозы, ни мучения, даже смерть – не могли заставить нас отречься от веры в истинного Бога и в Господа нашего Иисуса Христа. Бог один. Он есть Дух вечный, всеблагий, всеведущий, всеправедный, всемогущий, вездесущий, неизменяемый, вседовольный и всеблаженный. Когда мы говорим о сердце, очах, ушах, руках Божиих, то под сердцем разумеем благость Божию, любовь, под очами и ушами – всеведение Божие, под руками – всемогущество. Бог один по Своему существу, но троичен в Лицах: Отец, Сын и Дух Святой. Троичность Бога, при единстве Божием, есть тайна, которую слабый человеческий ум понять не может. О Святой Троице сказал Сам Иисус Христос, посылая апостолов на проповедь: «Шедше убо научите вся языки (народы), крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Апостол Иоанн говорит: «Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух, сии Три суть едино». Бог Отец не рождается и не исходит от другого Лица; Сын Божий (Бог Слово) предвечно рождается от Отца; Дух Святый предвечно исходит от Отца. Все три Лица, или Ипостаси, Пресвятой Троицы суть равного Божеского достоинства: Бог Отец есть истинный Бог, Бог Сын есть истинный Бог, Бог Дух Святой есть истинный Бог. Бог называется Вседержителем, потому что Он все содержит в Своей силе и власти. |
| Символ веры О Священном Писании и Священном Предании В священных книгах Библии пророками и апостолами записано об истинной вере в Бога, об Иисусе Христе и Его учении. Эти священные книги называются Священным Писанием. Но не все учение христианское изложено в Священном Писании . Некоторую часть учения Христова святые апостолы передали верующим только устно, и оно впоследствии записано учениками и преемниками апостолов. Это учение веры, записанное впоследствии и неизменно сохраняемое Православною Церковью, называется Священным Преданием. После апостолов Православная Церковь научается или руководится Священным Писанием и Священным Преданием. В особенных же случаях, для более точного изложения учения Христова или для разрешения различных важных вопросов, епископы и учители Церкви собирались и собираются вместе, на соборы. Соборы бывают вселенские, на которые собираются епископы и учители Православной Церкви по возможности со всех стран, со всей вселенной, – и поместные, когда собираются епископы и учители одной какой-либо местности или области. Вселенских соборов было семь. Происхождение символа веры Истинной, правильной вере в Бога мы удобнее всего можем научиться посредством символа веры . Символ веры есть краткое изложение того, во что должен веровать православный христианин. Символ веры составлен на первом и втором вселенских соборах. Первый из этих соборов (в гор. Никее) был в 325 году при святом равноапостольном императоре Константине, второй (в Константинополе) в 381 году. Символ веры состоит из 12 членов или частей. Семь первых членов были составлены на Никейском соборе, остальные на Константинопольском. О первом члене Первый член символа веры читается так: Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. Верую в единого Бога Отца, Который все держит в Своей власти, сотворил небо и землю, все видимое и невидимое. Верую – значит признаю. Все мы, христиане, должны веровать в Бога, ибо без веры невозможно угодить Ему. Но веровать мало: надо открыто, перед всеми признавать, что мы – православные христиане, т. е. исповедовать веру так, чтобы ничто: ни прельщения, ни угрозы, ни мучения, ни даже смерть – не могло заставить нас отречься от веры в истинного Бога и в Господа нашего Иисуса Христа. |
| II. Географическое распределение защитников Никейского собора, никейцев и противников его, антиникейцев Будто от малой искры воспламенился великий пожар и, начавшись как бы с главы, церкви Александрийской, распространился по всему Египту. Он опустошал прочие области и города. Предстоятели церквей вступили друг с другом в словесные прения. Евсевий. Вероисповедание Никейское было принято церковью неодинаково. Церковь в IV веке разделилась на две половины. Одна из них с ревностью стояла за символ Никейский, другая с такою же ревностью восставала против него. В научном отношении чрезвычайно важно определить, в каких именно местах тогдашнего христианского мира Никейское исповедание утвердилось, и в каких нет. Разъяснение этого вопроса должно служить к разъяснению хода догматических движений в церкви всего IV и даже V века. Сторона, принявшая Никейский собор, и в последующих догматических спорах стоит за одно, отличается согласной деятельностью, а сторона, не принявшая Никейского собора, в таких же спорах образует другую, согласную между собою партию, связанную единством интересов и стремлений. Итак, где, в каких церквах Никейское исповедание нашло себе приверженцев и верных последователей? Ревностно и единодушно стояла за Никейское исповедание в эпоху арианскую церковь Александрийская или вообще Египетская. Это тем важнее, чем выше в то время стоял авторитет церкви Александрийской в ряду других церквей на востоке. Α Евсевий прямо дает Александрийской церкви имя главы прочих церквей 88 . В Александрии соединились многие условия, благоприятствовавшие утверждению и ревностному охранению здесь Никейского учения. Первым из таких условий было то, что здесь с III века, со времени св. Дионисия Великого и его споров о Божестве Сына Божия с римским епископом Дионисием, сделалось „ господствующим анти-субординационное направление 89 , или говоря языком IV века, анти-арианское направление, т. е. точное православие. В Александрии и в IV веке продолжала процветать богословская школа, характер которой благоприятствовал укорениться здесь выспренней догме Никейской. Эта школа отличалась возвышенно-спекулятивным характером, выспренним идеализмом, с любовью занималась вопросами, принадлежащими к области трансцендентального; труднейшие вопросы богословские не устрашали ее, а, напротив, поощряли к наибольшему углублению в них; но она постигала подобные вопросы более внутренним чувством, чем рассудком 90 . Это как нельзя более было полезно для утверждения Никейского учения в Александрийской церкви. Возвышенный догмат Никейский по своим свойствам был вполне родствен с александрийским школьным направлением. Никейское учение могло опираться на школу, как на свою естественную опору. |
| Вселенский I Собор [I Никейский] Вселенский I Собор [I Никейский] Статья из т. 9 «Православной энциклопедии». Москва, 2005 г. Источники От Собора сохранились лишь немногочисленные документы, частично в переводах и парафразах: Символ, правила, неполные списки отцов Собора, послание Собора Александрийской Церкви, 3 послания и закон имп. равноап. Константина I Великого (CPG, N 8511-8527). Изложение деяний Собора в «Синтагме» (476) Геласия, еп. Кизического, не может считаться достоверным, хотя его подлинность защищалась (Gelasius. Kirchengeschichte/Hrsg. G. Loeschcke, M. Heinemann. Lpz., 1918. (GCS; 28)). Текст Геласия отражает обстановку христологических споров и терминологически явно анахроничен. Даже пасхалическое постановление Собора не сохранилось в букв. виде (Болотов. Лекции. Т. 4. С. 26). Записей соборных заседаний, вероятно, не велось, иначе они цитировались бы в обширнейшей послесоборной полемике. Сведения о Соборе и его документы находятся в трудах его современников - Евсевия, еп. Кесарии Палестинской, свт. Афанасия I Великого и историков позднейшего времени - Руфина Аквилейского, Сократа Схоластика, Созомена, блж. Феодорита, еп. Кирского. Историческая ситуация Первоначальные успехи арианства объясняются не только выдающимися способностями Ария, но и его положением пресвитера: в мегаполисе Александрии были церкви в каждом районе и пресвитеры этих церквей обладали большой самостоятельностью. Как ученик сщмч. Лукиана Антиохийского, Арий поддерживал связи со своими товарищами - «солукианистами», одним из к-рых был Евсевий, еп. Никомидийский, не только епископ города, служившего имп. резиденцией, но и родственник имп. Лициния и свойственник имп. св. Константина. Когда ок. 318 г. в Александрии возник спор об учении Ария и появились партии его сторонников и противников, свт. Александр, еп. Александрийский, поначалу занял позицию нейтрального арбитра (Sozom. Hist. eccl. I 15). Но когда свт. Александр в ходе дискуссий предложил формулу «в Троице Единица», Арий обвинил его в савеллианстве (см. |
| III. Арианские споры после Никейского Собора (1) Александр Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Литература: Карташев; Мейендорф, Введение; Meyendorff, The Orthodox Church; Шмеман, Исторический путь; Chadwick; Vasiliev; Ostrogosky, History of the Byzantine State; Previte-Orton; Jones; Болотов; Quasten; Флоренский Прот. Георгий. Восточные отцы IV века. Париж, 1990. 1. В Никее епископы подписали Символ веры почти без раздумий, вместе со словами «Единосущного Отцу». Новая формулировка была принята практически без споров и обсуждений, как бы между делом. Подписали Символ даже оба Евсевия (Никомидийский и Кесарийский). Позднее некоторые епископы спохватились, что совершили, пожалуй, ошибку. Согласно легенде, многие из них, подписывая, добавляли в спорное слово букву «йота»: ομοιοσιος (омиусиос), существенно изменив смысл термина: вместо «единосущного» выходило «подобосущный». Но сказано ведь, что и «йота закона не пройдет». Не прошла и эта уловка. Единосущие казалось сомнительным по двум основным причинам: 1) оно вводило в соблазн простых верующих, так как было единственным небиблейским словом в «Символе Веры»; 2) единосущие было осуждено на Антиохийском соборе 268 г. как модалистский термин в учении Павла Самосатского. Тогда, в III в., следуя Оригену, многие говорили, что Бог существует в трех Ипостасях (υπστασις). Однако в аристотелевой терминологии греческое слово « ипостась » означало некие качественные свойства, имеющиеся у сущности (ουσα). Поэтому единосущие для многих предполагало, что три Божественные Ипостаси имеют лишь относительное значение и представляют собой всего лишь различные способы (т.е. модусы) выражения одной и той же сущности - иными словами, несомненный модализм . С другой стороны, на латынь слово «ипостась» переводилось как субстанция (substantia) , которое значило ровно то же самое, что и ουσα - сущность. (Слово essentia вошло в употребление лишь в XII-XIII вв. с началом схоластического богословия.) Неудивительно, что для западных богословов учение о трех ипостасях было равносильно учению о трех сущностях, т.е. звучало как недвусмысленное троебожие (тритеизм) , поэтому западное духовенство всегда стояло за единосущие. |
| Святой Вселенский четвертый собор был созван в 451 г. по P. X. в Халкидоне, знаменитом городе Вифинии, при императоре Маркиане и Пульхерии [ 125 ] . На нем присутствовали 630 отцов, среди которых ведущую и наиболее выдающуюся роль играли Анатолий Константинопольский, еп. Пасхазин и Луценций с пресвитерами Бонифацием и Василием, а с ними и еп. Юлиан, замещавшие святейшего Льва Римского, Максим Антиохийский, Ювеналий Иерусалимский. Они осудили и предали анафеме злосчастного архим. Евтихия и его покровителя Диоскора, ставшего после Кирилла епископом Александрийским. Евтихий и Диоскор, впав в заблуждение, противоположное заблуждению Нестория, вместе с ним впали в ту же погибель: Несторий разделял Единого Христа на два лица и две ипостаси, а Евтихий с Диоскором две природы Христа, Божество и человечество, из которых Он состоит и в которых мы Его познаём и поклоняемся Ему, дерзко слили в одну природу, не понимая, безумные, что из этого нечестивого мнения следует, что Христос и не одной природы с Отцом, и не одной с людьми, но какой-то иной природы [ 126 ] . Потому этот святой Собор, следуя Символу первого, Никейского, и второго, Константинопольского, Соборов, посланию Кирилла Александрийского , иначе говоря, определению третьего, Эфесского, Собора, а кроме того, посланию святейшего Льва Римского [ 127 ] , оставил неприкосновенным общий Символ первого, Никейского, и второго, Константинопольского, Соборов, предав анафеме тех, кто дерзнет добавить к нему или устранить из него что-либо, и составив свой орос Православной веры, который дословно звучит так (деяние 5): «Итак, последуя божественным отцам, все согласно учим исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве. Истинно Бога и истинно человека, того же из души и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха. Прежде веков рожденного от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения – от Марии Девы Богородицы по человечеству. Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, из двух природ неслитно, непреложно, нераздельно, неразлучно познаваемого [ 128 ] , так что через соединение нисколько не разрушается различие природ, но тем более сохраняется свойство каждой природы и соединяется в одном лице и одной ипостаси. He на два лица разделяемого или рассекаемого, но одного и того же Сына и Единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности учили о Нем пророки и как научил нас Сам Господь Иисус Христос и как нам преподал Символ отцов» 129 . |
| Вторая папская ересь, или учение пап о Святой Троице Вторая папская ересь касается догмата о Святой Троице. Никто не оспаривает, что в римской церкви к словам Никейского символа: иже от Отца исходящего, прибавили еще слова: и от Сына. Слова эти составляют ли положительную ересь, то есть, учение противоположное учению, принятому в Восточной церкви? Справедливо ли, что римское учение есть заблуждение, разрушительное для догмата о Святой Троице? – Если это так, то заблуждение это составляет собой ересь, в которой папство преимущественно ответственно. Мы признаем, что первоначально прибавка к символу сделана была в Испании в VII веке; что французская церковь деятельно работала для её распространения в VIII веке; что папа Лев III восставал против прибавки. Но не мене верно и то, что, спустя около столетия после этого, папство допустило эту прибавку и его пример освятил прибавку на всем Западе. Вот исторические факты, о которых мы не станем распространяться, ибо они не оспариваются никаким серьезным историком. Главный аргумент, которым пользуются для оправдания прибавки к символу, состоит в том, что слова: Filioque (и от Сына) выражают собой лишь древнее верование и что во все времена частные церкви пользовались правом дополнять символ. Первоначальный символ, говорят латинские богословы и преимущественно патер Перроне, допускал прибавки в различных церквах, но этим не разрушалось единство между церквами. 30 Поэтому и Римская церковь могла прибавить к Никейскому символу Filioque; и греки не имели основания жаловаться на это. Это рассуждение ложно со всех точек зрения. Прежде всего, не существовало символа первоначального, выражаемого повсюду в тожественных словах. Каждая главная церковь имела свой символ; во всех символах было излагаемо тождественное основное учение христианства; и существовавшие в них различия относительно выражений не переменяли сущности учения, которое было одинаковым во всех церквах. Таким образом, нельзя утверждать, будто первоначальный символ, принятый повсюду, был видоизменяем по некоторым второстепенным пунктам в известных частных церквах. |
| СВЕТ С ВОСТОКА ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И РАЗРЫВ ТРАДИЦИИ В ВИЗАНТИЙСКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ МЫСЛИ Не подлежит сомнению, что практически любой аспект византинистики неотделим от религиозного наследия византийской цивилизации, и не только потому, что ее интеллектуальные и эстетические парадигмы продолжают существовать в Православной Церкви и других ветвях восточного христианства, но и потому, что специалистам, изучающим общественную структуру, хозяйственный уклад и искусство Византии, так или иначе приходится анализировать письменные источники церковно-религиозного содержания, относящиеся, безусловно, к памятникам первостепенной важности. Вот почему успех историко-критического исследования здесь напрямую зависит от определенного сочувствия исследователей религиозной тематике – сочувствия, которое предполагает интерес и понимание, но также и критическое восприятие того, что представляло собой византийское христианство в историческом плане. Важнейшее из его свойств – как любили подчеркивать сами византийцы – это преемственность и постоянство вероучения. Знакомясь с определениями церковных соборов, прежде всего поражаешься настойчивому отрицанию в них любого «новшества». В 431 г. Эфесский собор, осудивший Нестория, не формулируя новых определений, строжайше запретил «произносить, или писать и слагать иную веру, кроме определенной святыми отцами, сошедшимися в Никее» 1272 . Двумя десятилетиями позже, в Халкидоне, новое определение о вере все же было принято, но с апологетической преамбулой: «Итак, достаточен был бы для совершенного познания и утверждения благочестия этот мудрый и спасительный Символ благодати Божией (т. е. Никео-Константинопольский Символ веры . – И. М.) 1273 . Но так как старающиеся отвергнуть проповедь истины породили своими ересями пустые речи…» 1274 , то – закончим своими словами – возникла нужда заново утвердить веру. Тем не менее халкидонский текст рассматривался именно как определение ( ρος), а не как «символ» для крещального или литургического употребления. Достоинство «символа» сохранялось лишь за «Никейской верой». Та же апологетическая заинтересованность в сохранении веры «без нововведений» ( καινοτμητα) 1275 , без «изъятия или прибавления» ( οδν φαιρομεν, οδν προστθεμεν) 1276 подчеркивалась Третьим Константинопольским и Вторым Никейским соборами, не говоря уже о Синодике Православия, введенном в богослужебное употребление в 843 г., когда пало иконоборчество, а также о более поздних соборах, принимавших постановления догматического характера. |
| Выступление председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Волоколамского Илариона на ежегодном торжественном обеде Никейского клуба 10 сентября 2010 г. 21:00 9 сентября 2010 года в Большом зале Ламбетского дворца, официальной резиденции архиепископа Кентерберийского, состоялся традиционный обед Никейского клуба . Ежегодно для выступления перед членами клуба архиепископ Кентерберийский приглашает выдающихся иерархов, богословов и общественных деятелей. В этом году честь обратиться к членам Никейского клуба была оказана председателю Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополиту Волоколамскому Илариону . Прежде всегао хотел бы выразить сердечную благодарность архиепископу Роуэну Уильямсу за любезное приглашение выступить перед членами Никейского клуба. Мы высоко ценим деятельность клуба, направленную на укрепление связей и доброго сотрудничества церквей Англиканского содружества с различными христианскими сообществами. Название клуба — Никейский — отсылает к той благословенной эпохе, когда христиане по всему миру, и на Востоке и на Западе, были едины. В то же время это был период ожесточенной борьбы с ересями и многочисленными церковными расколами. Только единодушие в понимании учения Церкви, проявленное как западными, так и восточными отцами, и их твердость в вере Христовой помогли Вселенской Церкви на Соборе 325 года опровергнуть и осудить ересь, которая подрывала самые основы христианства, и сформулировать веру во Святую Троицу в тех терминах, в которых она сохранилась в Церкви на все последующие века. Архиепископ Роуэн Уильямс в своей книге «Арий: ересь и традиция» дал глубокий анализ истоков и причин возникновения арианства с исторической, богословской и философской точки зрения, назвав арианство «архетипическим отступлением от христианства», которое возрождается снова и снова под разными именами. В 325 году христианская Церковь, только что вышедшая из трехвекового периода гонений, оказалась достаточно зрелой и сильной, чтобы увидеть в арианстве опаснейшее уклонение от православного вероучения. Приняв Никейский Символ веры, Церковь не внесла чего-либо нового в свое учение: она лишь четко сформулировала то, во что верила с самого начала своего исторического бытия. Последующие Вселенские Соборы продолжали прояснять и уточнять церковную истину, не внося ничего фундаментально нового в исповедание веры, восходящее ко Христу и апостолам. |
| Никейский Вселенский собор Документальными источниками истории Вселенских соборов, начиная с третьего, являются так называемые соборные деяния, подробные записи того, что происходило во время соборных заседаний. Для I и II соборов таких записей не имеется. То, что помещается под общим именем деяний в разных изданиях соборных актов, представляет, по отношению к этим соборам, не более как ряд памятников или даже извлечений из памятников разного времени и неодинакового достоинства, а не деяния в собственном смысле. Более чем вероятно (хотя можно встретить и другое мнение), что записи соборных рассуждений вовсе и не были ведены на Никейском соборе. Изложены были письменно и подписаны епископами только окончательные постановления собора (Eus. Vita Const. Ill, 14,1: τ κοιν δεδογμνα). Но не сохранилось даже копии и этих постановлений в их цельном первоначальном виде. Их приходится извлекать из сторонних памятников. В качестве результатов соборной деятельности остались: а) догматическое постановление или – Символ с анафематизмом и б) 20 правил (у Руфина). В число этих правил не вошли, однако, постановления о Пасхе и о мелетианском расколе. Но имеется еще: в) особое послание собора египетским Церквам о принятых им решениях по вопросам и об арианстве, и о Мелетии и его последователях, и о Пасхе. Что касается г) подписей епископов (под Символом), то они, как полагают, были совершенно утрачены вместе с подлинником самих постановлений и копиями с него (если таковые были) во время последовавшего за собором господства ариан. Сохранившиеся на разных языках списки имен никейских отцов (Patrum Nicaenorum nomina Latine, Graece, Coptice, Syriace, Arabice, Armeniace/Ed. H. Gelzer, H. Helgenfeld. Lipsiae, 1898) представляют, по мнению ученых, лишь позднейшую попытку воспроизвести состав собора; все они являются неполными (221 – наибольшее число), неисправными и разногласят более или менее между собой, хотя могут быть возведены к одному прототипу, возникшему, может быть, в 362 г. Документальное значение, впрочем весьма малое, для истории собора имеют еще послания императора: а) епископам, не присутствовавшим на соборе, с краткими лишь указаниями (в передаче, по крайней мере, Евсевия) о восстановлении единства веры и подробным рассуждением о праздновании Пасхи (Eus. Vita Const. Ill, 17–20; Socr. Η. Ε. I, 9); б) Александрийской церкви о ереси Ария и обличении его собором (Socr. Η. Ε. 1,9); в) епископам и всему народу о наименовании ариан порфирианами и о сожжении сочинений Ария (Socr. Η. Ε. I, 9). |
|
|
.jpg)
