| Ольга Александровна утверждала, что в основе всех этих нелепостей лежит полнейшее незнание западными историками условий жизни в России. В доказательство она привела такой пример. После того, как на Западе стали известны романы Толстого, Тургенева и Достоевского, некоторые критики стали утверждать, будто роман – это единственная литературная форма, известная русским, и будто в России вообще нет поэтов. – И это говорилось в восьмидесятые и девяностые годы, почти полвека спустя после смерти Пушкина и Лермонтова! Как сходили с ума во всем мире, восхищаясь нашими композиторами и нашим балетом. А многим ли известно на западе, что именно благодаря любви Романовых к искусству возникла русская балетная школа и было положено начало богатейшей коллекции произведений искусства в Эрмитаже? Что именно на их личные средства – а не только на ассигнования из казны – содержались театры, концертные залы и картинные галереи? За долгие годы изгнания Великой княгине не раз доводилось слышать упоминания о “немецких правителях России”. – Разве англичане называли короля Георга VI немцем? А много ли английской крови течет в его жилах, интересно знать? Если бы и он женился на иностранке, то нынешняя королева тоже была бы немкой по крови. Однако вряд ли можно найти хоть одну книгу, посвященную нашему роду, в которой их иноземная кровь не считалась бы чем-то вроде вредной примеси. А ведь не кровь решает все. Дело в почве, на которой ты вырос, в вере, в которой ты воспитан, в языке, на котором ты говоришь и мыслишь. Матерью моего отца была принцесса Гессенская. Но вспомните его облик! Можно подумать, что это потомок древнерусских богатырей. Кстати, его привычки и манеры были такими же, как у простого русского крестьянина. В разговоре со мной Ольга Александровна как-то заявила: – Распространение и невероятная мощь коммунизма является прямым результатом промахов и эгоистической политики Запада. Я не испытываю ни малейшего сочувствия к тем странам, на которых сегодня обрушилось бремя холодной войны. Они сами напросились на это. |
| Если бы ему было тяжко жить, у него не было бы таких мастерских, картины бы не раскупались, и выставок не было бы. Ходят легенды об его неуживчивом характере. Действительно, три года не разговаривал с Третьяковым - из-за того, что тот не дал ему картину на выставку. Раздружился на несколько лет со Стасовым - из-за того, что не состоялась встреча с Толстым, которую тот устраивал, Лев Николаевич не пришел. Но таков Верещагин, и таковым следовало его принимать. Крут был во всем. Когда строил дом в Котлах, самолично отбирал чуть ли не каждое бревно. Жаль, что вдова продала дом. Но она была тяжело больна, и через несколько лет после смерти художника свела счеты с жизнью. Без колебаний расстался с первой женой, немкой Лелушей, едва появились «сложности» в отношениях. Вычеркнул из своей жизни 19 лет, ни одной фотографии не оставил, но до самого конца материально поддерживал Елизавету». Выставка открыта уже две недели, но поток посетителей не уменьшается, в очереди стоят по часу-полтора. Пропускают партиями по 250 человек каждые полчаса. Организовано три прохода: для желающих попасть на ближайший сеанс, для купивших билет онлайн и для тех, кто хочет познакомиться с постоянной экспозицией. Пишут, что успехом будет считаться, если зрителей придет не менее трехсот тысяч, как во времена Верещагина. Проект обещает быть самым крупным в этом году, его постоянно сравнивают с выставкой Айвазовского. Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам: 13.03.2023 12.05.2021 31.03.2021 12.02.2021 04.01.2021 Новости Москвы 04.04.2024 04.04.2024 04.04.2024 03.04.2024 02.04.2024 Последние комментарии 05.04.2024 08:29 05.04.2024 00:18 04.04.2024 22:58 04.04.2024 21:28 04.04.2024 20:00 04.04.2024 18:59 04.04.2024 18:15 Главный редактор — А.Д.Степанов Учредитель Региональная общественная организация содействия объединению русского народа " Русское Собрание " , Москва Телефон: +7 (812) 950-92-09 Свидетельство о регистрации СМИ в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Эл ФС77-69161 от 29.03.2017 г. 18+ |
| Мало того: – в Могилеве Смарагд при публике дергал за волосы дьякона и дьячка 103 , а иногда производил ручные расправы (в Орле) даже с пьяным священником 104 , сутяг же стукал лбами, схватив их за волосы 105 . В пылу гнева раздраженный владыка кидал в лакея тарелкой (в Орле) 106 , бросал связкою бумаг в секретаря 107 или пускал даже митрой в старосту (в Астрахани) 108 и обзывал дурачьем (в Орле) все семинарское чиноначалие 109 . Так при «впечатлительности» быстрого возбуждения Смарагд допускал иногда «усиленные действования» 110 . Его острое словцо всегда было метко, характерно и до крайности язвительно 111 , –даже в официальных резолюциях 112 , где он умел делать особые намеки самым начертанием 113 . Человек вовсе не светский, – Смарагд не стеснял других, но не давал никому забываться пред своим саном и родовитого совопросника, неуместно искушавшего о незазорности карточной игры в великий пост, ядовито обрезал, что именно ему «в дурачка сыграть можно» 114 . Не менее колки были и другие приемы, если, напр., в Полоцке Смарагд намеренно брал со ставленника деньги в виде яко бы взятки и в заседании Консистории сам каялся в этом, вынуждая к публичному самобичеванию присяжных промышленников по этой части 115 , каких было везде достаточно в ту эпоху. Для его ревности всякие звания и состояния как будто совсем не существовали. В Могилеве во время крестного хода на Иордань он, завидев губернатора в головном уборе, громко посылал полицейского чиновника «снять шапку у этого дурака» 116 , а в Орле чопорную губернаторшу княгиню Трубецкую, рожденную Витгенштейн, открыто называл «буесловною немкой» и оказывал ей такие «замечательные грубости», что та совершенно пасовала 117 . Смарагд не стеснялся даже в проповедях резко затрагивать этих сановных лиц 118 и ничуть не затруднялся торжественно ставить их в крайне неловкое положение 119 . При таких условиях «тем легче было подкидывать горючие материалы на огонь взаимного раздражения» 120 . Будучи в Св. Синоде, где тогда членам его нельзя было свободно пошевелиться 121 , Смарагд на самых заседаниях последнего дозволял иногда столь острую прямоту, что вызывал своего рода целый соблазн, когда грозно расшумелся на именитейшего иерарха, яко бы дьячок не смеет жаловаться на архиерея, – и, дав Александра Невского, синодалы поспешили отправить Орловского владыку восвояси, как неприличного для высоко-сословной обстановки по недостатку тонкости 122 , а равно по непосредственности и непреклонности в беспримерной правдивости 123 . |
| Через два года, в 1944 году, произошел с ней казус. Это было время, когда война уже шла к концу и ленинградцы укладывали чемоданы. Я тогда после многих бурных событий бросил якорь в Ташкенте. Иногда заходил по старой памяти к старушке. Как-то был у нее. Речь зашла о евреях. Ее падчерица высказывалась в духе стопроцентной черносотенной идеологии. Старушка, которая тоже о евреях отзывалась всегда очень пренебрежительно и всем признавалась, в том числе и мне, по секрету, в своей глубокой антипатии к этой нации, ее поддерживала. Вышел жаркий спор. Поэтому я был очень удивлен, когда через несколько дней Елена Павловна наведалась ко мне. Никогда раньше она у меня не бывала. Старушка была в отчаянном состоянии и говорила, что только я могу ее спасти. Консерватория возвращалась в Ленинград. В последний момент Елена Павловна была вычеркнута из списков, так как во всех документах она числилась немкой. Перспектива, действительно, не очень приятная. Остаться в Ташкенте одной, без работы, без близких. — Я покончу жизнь самоубийством, если вы мне не поможете. — Но чем же, Елена Павловна? — Дело в том, что я не немка. — Так кто же? — Я… еврейка. От неожиданности я поперхнулся и обжегся горячим чаем. (Я предложил Елене Павловне позавтракать.) — Как? Вы еврейка? — Да, мой отец, как и ваш, принял крещение, но он стал лютеранином, поэтому после революции нас записали немцами. И вы должны подтвердить мое еврейское происхождение. — Извините за нескромный вопрос: когда вы родились, Елена Павловна? —В 1885 году. — Но я родился в 1915м. Я с удовольствием подтвержу все, что вы хотите, но ведь не поверят, сволочи. — Да, пожалуй, что не поверят. Немезида! Старушка бегала по всему городу, доказывая то, что скрывала всю жизнь. Никто ничего подтвердить не мог. Наконец директор консерватории Серебряков (он был, в общем, хороший парень) записал ее в списки как русскую, и она благополучно вернулась в Ленинград. Но тогда, в 42м году, еще никаких осложнений у нее не было, Елена Павловна чувствовала себя достаточно прочно, поэтому дала мне понять, что ничем решительно помочь мне не может, кроме совета зайти к Михоэлсу. (Оказалось, что он со своим театром в Ташкенте.) Что ж! Любезно простился и пустился в обратный путь. |
| Кто не помнит, несколько лет тому назад страшную гибель острова Мартиники? Непроницаемой тайной покрыты и доселе все обстоятельства этой гибели: об этом позаботились те, кому это было нужно, чтобы оглашение сих обстоятельств не пробудило совести христианской, не заставило задуматься верующие умы, — ведь известно, что всемирный еврейско-масонский союз захватил все главные телеграфные агентства, главные газеты всех стран, всех народов, и мы узнаем лишь то, что найдут для себя полезным, или по крайней мере безопасным наши же враги. А между тем вот что узнаем мы частным путем, уже несколько лет спустя после потрясающего события, оповещенного по всему миру на другой же день. «Дивный клочок земли, — пишет газета «Колокол», — райский уголочек, не отравленный обычными бичами юга — змеями, скорпионами и прочей ядовитой тварью, остров Мартиника давно уже перешел всецело в руки масонства, подобно Алжиру, столь же прекрасному. В городе Сен-Пьер, стертом с лица земли разгневанным Господом, иудеи и масоны торжествовали. Там уже шла постройка нового «храма Соломонова». Мне пришлось встретиться с немкой, — говорит автор, — прожившей 15 лет на Мартинике и покинувшей Сен-Пьер за два дня до катастрофы. Ее спас вещий сон , который конечно, назовут неверующие случаем, хотя подобные сонные видения побудили несколько тысяч человек спешно покинуть Сен-Пьер, оставляя свои дела и имущество. Моя знакомая, например, уехала, не успев продать своего дома. И многие поступили так же. За последние полгода существования Сен-Пьера количество уезжающих оттуда христиан было так велико, что пароходные компании удвоили число отходящих судов, и все эти суда уходили переполненные пассажирами. Бежали люди всех классов и состояний, от богатых землевладельцев до бедных рабочих. Не все бежавшие были верующими христианами. Все они знали, уезжая, что больше не увидят Сен-Пьера, что столица масонства, в которой открыто существовало капище сатаны, где люцеферианство или сатанизм признавалось в качестве разрешенной религии, — осуждена на погибель. |
| СКРИНШОТ: TSARGRAD.TV Пассажир " Философского парохода " Парадоксально, но факт: Ивана Ильина и его наследие сегодня защищают те русские мыслители и публицисты, которые вполне могли бы его довольно жёстко раскритиковать. Действительно, как философ Ильин возрастал отнюдь не на русской православно-консервативной и не на славянофильской основе. Неслучайно в юности его именовали " русским немцем " : его интересовала исключительно немецкая классическая философия, которую Ильин прекрасно знал в оригинале, поскольку немецкий язык был его вторым родным. Мать Ивана Александровича, урождённая Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион, была немкой-лютеранкой и приняла Православие только после замужества. Не избежал молодой Ильин и увлечения левыми идеями: восторгался первой русской революцией, публиковался (под псевдонимом) в революционном издательстве " Труд и воля " и одновременно глубоко изучал Гегеля. К слову, " любимого философа " ... Владимира Ленина. Диссертация, которую Иван Александрович защитил в революционном 1918 году, была посвящена именно ему: " Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека " . Но, как видно уже из её тематики, Ильин, в отличие от Ильича, был " правым " , а не " левым " гегельянцем. Религиозным, а не безбожным. Мог ли Ильин покривить душой и встроиться в советскую систему? Легко. Он вполне мог вспомнить свою юношескую революционность и вступить в партию большевиков. Но к этому времени он уже стал вполне осознанным государственником, специалистом по государству и праву, автором работ " Общее учение о праве и государстве " и " О сущности правосознания " . И вскоре после октябрьского переворота 34-летний Ильин посвятил юнкерам, павшим в боях с большевиками в октябре-ноябре 1917-го, статью " Ушедшим победителям " , сделавшую мыслителя врагом новой власти: Россия должна быть свободна от ига и будет свободна от него; от всякого ига; ибо русские предатели не лучше иноземцев и толпа не лучше тирана. Вы поняли это, и вы были правы. Вы, не колеблясь, поставили чувство собственного достоинства выше жизни; Родину – выше класса; право – выше силы; свободу – выше смерти. Вы сумели узнать врага народа, укрывшегося за личиною демократа, и врага России, принявшего облик революционера. Вами двигало чувство национальной чести и верное государственное понимание. Вас вдохновляла любовь к Родине. Знайте же: вы были глашатаями нового русского правосознания, и Россия пойдёт за вашим зовом. |
| Мы переехали в Тихвин, жизнь в котором замерла тогда совершенно: ни одной новой постройки, бездействующая Тихвинская водная система, жители – в громадном большинстве – старики и старухи. Но Тихвин был красив, как красив бывает лес поздней осенью... Там мы встретили казначея, знавшего всю семью Римских-Корсаковых, и жителей дома Корсаковых; присутствовали на празднике Тихвинской Божьей Матери и наблюдали возбуждение богомольцев по поводу совершившегося при них чуда исцеления. На лето ко мне приехали мать и младший брат. Брат чудесно плавал, прыгал в Тихвинку прямо с моста, получив у местных мальчишек прозвище «прыгалки». Была там и семья бывших «помещиков»: мать и две дочери. Отец у них был расстрелян, а дочери служили конторщицами на станции. Мать старалась сохранить девочкам уровень воспитания, говорила с ними по-немецки (кажется, она и сама была немкой). Дмитрий Павлович, живший в детстве в Вене, мог при встрече сказать им два-три слова (позднее он выучил немецкий прилично). Грузов в адрес Белбалтстроя не было иногда целый день, и я даже катался на лодке и велосипеде брата. Однажды меня сшибли бегущие дрожки. Я не успел понять, в чем дело, только почувствовал тепло лошади – и через секунду лежал в песке. Песок и спас меня от переломов и синяков. Неосторожную езду я продолжил и в Ленинграде. Как-то раз на большой скорости свернул с Дворцового моста и чуть не попал под машину. Ощущение было настолько страшным, что после этого я на велосипед не садился. Дмитрий Павлович был значительно активнее меня. Летом в Тихвине он предложил мне съездить в Старую Ладогу – посмотреть церкви XII в. и крепость. На станции вместо нас мог подежурить Бакштейн. Надо было доехать до станции Волхов, а от Волхова – на пароходе до Старой Ладоги. Выезжать нужно было очень рано и лучше всего – с товарным поездом, везшим балластный песок. Как только поезд тронулся, песок пришел в движение, стал осыпаться, слепить глаза, застревать в одежде и в волосах, а главное – мы боялись упасть вместе со «съезжавшим» под нами песком. Однако остановить поезд невозможно, и в таком страхе, засыпанные песком, мы прибыли в Волхов как раз к отходу парохода. |
| У капитана А. Н. Б-ва болен был сын, так что никто не надеялся, что он выздоровеет. Доктора отказались лечить. Но вот кто-то ему посоветовал взять с могилы Ксении земли, всыпать в стакан и дать больному выпить воды. Сделали так, и сын вдруг сделался здоров. Доктор Булах, приехав в Петербург, чтобы получить где-либо место, но везде ему отказывали. Три недели прожил он здесь и просто изнемогал от неудачи. По совету знакомых, отслужил литию на могиле Ксении и на другой же день после того получил назначение во Ржев. И. И. Ис-ов долгое время не мог получить должности. По совету родных, он помолился на могиле Ксении, и в тот же день ему предложили четыре места на выбор. П Д. А-ев, служа надзирателем монетном дворе, однажды так простудился, что не мог оттуда прийти домой. Когда его привезли больного, то вся семья была в испуге, не имея надежды на выздоровление. Посоветовали его жене взять от могилы Ксении земли потереть больного. Та воспользовалась немедленно советом добрых людей, и тотчас же больному стало лучше, так что на другой день он отправился на службу. Одна благочестивая жена до того была тронута чудесной помощью Ксении трудно больному супругу ее, что родившуюся у нее в скором времени, по выздоровлении ее супруга, дочь нарекла Ксенией и с тех пор, по временам, посещает ее могилу. В «Русск. Старине» (т. VIII, июль 1873 г.), описывается, что к одной помещице Псковской губернии, приехала гостить ее близкая родственница, жившая в Петербурге и слышавшая про Ксению. Вечером гостья долго про нее рассказывала и хозяйка, ложась спать, помолилась о ней. Во сне увидела, что Ксения ходит вокруг ее дома и поливает его водой. На другой день, утром, в 20-ти саженях от дома, загорелся сарай, в котором находилось около 4000 пуд. сена. Дому угрожала большая опасность и, однако, он остался цел. Еще рассказ: немка-лютеранка страдала мигренью. Православная принесла ей земли, взятой с могилы Ксении, и посоветовала приложить к больному месту. Когда это было исполнено, боль затихла. Это было вечером. Немка положила землю на шкаф и чрез несколько минут заметила вокруг нее какой-то странный свет. В то же время шкаф начал дрожать. Испугавшись, она переложила землю на комод, и здесь повторилось тоже самое – комод начал дрожать. Немка позвала свою соседку православную, и та поставила в углу икону, положила землю и зажгла лампаду. Тогда все успокоилось. Этот рассказ сообщен самой немкой. |
| «Да, я более русская, нежели многие иные», – гордо заявляет она 20 сент. 16г. 88 . Когда до нее доходили слухи, что ее называют «немкой», она совершенно теряла душевное равновесие, и в искренности ее негодования сомневаться не приходится. Двойственность и ложность положения, которые она ощущала каждодневно, причиняли ей несомненные, моральные страдания. На примерах с помощью военнопленным 89 , мы видели, как болезненно реагировала А.Ф. на отношение общества к ее патриотизму, и как раздражительно волновали ее вопросы, которые казались такими простыми Николаю II. При всяком внешнем выявлении своих действий Царица должна была разрешать дилемму о своем немецком происхождении. В Петербурге устраивается «выставка трофеев». Должна ли присутствовать Императрица на «скучной церемонии» открытия выставки и побороть свою «застенчивость» перед всякого рода самостоятельными публичными оказательствами в отсутствие Царя? « Обсуди это с Фредериксом и с военным министром», – просит она 27 июня 16г.: «Если нас там не будет, допустимо ли, чтобы Михен (т.е. Мар. Павл.) взяла на себя представительство? Протелеграфируй только – «не присутствуй» или «лучше присутствуй» так, чтобы я вполне определенно знала, как поступить». «Никак не могу понять, почему открытие выставки военных трофеев вдруг стало такой торжественной церемонией, и продолжаю находить совершенно не нужным твое присутствие или даже присутствие девочек», – отвечал Царь. И вновь А.Ф. возвращается к «проклятому празднику» – «я опасаюсь, как бы не подумали, что я не хочу присутствовать из-за германских трофеев. Михен, видишь ли, будет там, и там будет собрано около 1000 георгиевских кавалеров». Остро ощущая несправедливость лично в отношении себя, А.Ф. с такой же горячностью реагировала и на несправедливость запозревания патриотизма русских людей, носящих немецкие или немцеподобные фамилии. Преследование «немецких имен» становится ее bete noire и только отсутствие полного объективизма может заставить увидеть в этой защите проявление «тайного германофильства». |
| — Это с ними всегда бывает! — пробурчал мистер Мандевиль. — А я думал, что моя жена все правильно распределила. — Я отдала ей лучшую роль, — устало промолвила миссис Мандевиль. — Ведь все ушибленные театром девицы мечтают сыграть молодую красавицу героиню и выйти за молодого красавца героя под гром аплодисментов с галерки. Актриса моего возраста, конечно, должна отступить на задний план и играть почтенных матрон. Так я и сделала. Отец Браун пробрался вперед и прислушивался, стоя у запертой двери. — Ничего не слышно? — боязливо спросил Мандевиль и добавил тихо: — Как вы думаете, она ничего не натворила? — Кое–что слышно, — спокойно ответил священник. — Судя по звуку, она разбивает окно или зеркало, по всей вероятности ногами. С собой она не покончит, в этом я уверен. Перед самоубийством не бьют зеркала ногами. Если бы она была немкой и заперлась, чтобы поразмыслить на метафизические темы, я непременно предложил бы взломать дверь. Но итальянцы умирают не так–то просто; они не способны покончить с собой в припадке ярости. Вот кого–нибудь убить… да, это они могут… Так что будьте поосторожней, если она выскочит. — Стало быть, вы не советуете взламывать дверь? — спросил Мандевиль. — Нет, если вы хотите, чтобы она играла, — ответил отец Браун. — Если вы взломаете дверь, она поднимет содом и уйдет из театра. Если вы оставите ее в покое, она, вероятнее всего, выйдет — просто из любопытства. Я бы, на вашем месте, оставил кого–нибудь сторожить дверь, а сам запасся терпением часа на два. — В таком случае, — сказал Мандесиль, — давайте репетировать те сцены, в которых она не занята. Моя жена позаботится о реквизите. В конце концов самый важный акт — четвертый. Начнем? — Что вы репетируете? — спросил священник. — «Школу злословия», — сказал Мандевиль. — Может, это и хорошая литература, но мне нужны пьесы. А жене нравятся эти классические комедии. По–моему, в них больше классики, чем смеха. В эту минуту к ним подошел, ковыляя, старик привратник, которого все звали просто Сэмом, — единственный обитатель театра в те часы, когда нет ни репетиций, ни спектаклей. |
|
|
