| Это был ученый родом из Италии, и потому называвшийся Италом. Сблизившись в Константинополе со схоластиками и с людьми учеными, Итал от них получил образование. Он посвятил себя философии и был слушателем знаменитого в то время благочестивого константинопольского философа Михаила Пселла . Крайне дерзкий и надменный, думавший о себе, что имеет преимущество перед всеми, упражняясь в диалектике, Итал вступал в споры со всеми и ежедневно производил шум в публичных собраниях, сплетал софистические двусмысленности, а через это достиг того, что народная молва стала превозносить имя его. Даже император Дука и его братья приблизили его к себе и ставили его на втором месте после Пселла. Когда греки во время войны с римлянами пожелали овладеть Лонгобардией и Италией, император послал Итала, как человека, близкого к нему и знающего обычаи итальянцев, с поручением в Епидами. Но Итал изменил императору и, боясь чтобы не схватили его, бежал в Рим. Впоследствии он раскаялся, обратился с просьбой к императору о помиловании и по его приказанию возвратился в Константинополь. Там спустя несколько времени по пострижении Пселла и по удалении его в монастырь возведен был на его место на кафедру философии. К Италу стекалось много молодых людей слушать учение Прокла и Платона, Порфирия и Ямвлиха, и особенно Аристотеля. Но Итал так пристрастился к древним языческим мудрецам, что начал ставить их выше отцов Церкви, даже апостолов. Рассевая дерзко с кафедры языческие заблуждения, он относился к христианской вере без всякого уважения, с пренебрежением. Учение Итала произвело волнение в обществе и вызвало против себя голос пастырей Церкви, ревностных обличителей. Император Алексий Комнин употреблял разные меры к вразумлению его и старался обратить его на путь истины посредством предстоятеля Константинопольской Церкви Евстратия Гарида. Но тот сам заразился мнениями Итала и склонился на его сторону. Произошло народное возмущение. Народ константинопольский собрался в церковь и требовал Итала, и вероятно сбросил бы его сверху на пол, если бы Итал не взошел тайно на кровлю священного храма и не скрылся в одном сокровенном углу (Анна Комнина. Визант. истор. Изд. СПб. Дух. Акад. 1859 г. Т. 1, стр. 245253). |
| Иоанн Итал следует парадигме существования универсалий, заданной учеником Прокла Аммонием, сыном Гермия (Аммоний род. 435/445, ум. 517/526; другой знаменитый античный философ Аммоний – Аммоний Саккас, учитель Плотина, жил на три века раньше Аммония, сына Гермия). Согласно Аммонию, универсалии до вещей существуют в уме Демиурга как некие умные сущности, являющиеся причинами соответствующих отделенных от них универсалий в вещах, особенности которых мы воспринимаем (Толкование на Исагогу 41.20 – 42.26 (CAG)). Соответственно, Аммоний говорил о трояком способе существования универсалий: до вещей, в вещах и после вещей, приводя в пример узор на печати, ее оттиски на различных кусках воска и общие характеристики отпечатков, воспринимаемые человеком (Там же 41.10 – 20 (CAG)). Итал определенным образом развивает аммониевскую парадигму. Понимание Италом универсалий в вещах таково, что, согласно нему, роды и виды преломляются особым образом в каждой единичной вещи, о чем Итал говорит в данном отрывке. В этом отношении позиция Итала отличается от позиции Аммония, для которого в вещах одного вида пребывает одна и та же универсалия; и в этом же сходство Итала, с одной стороны, с Иоанном Филопоном (ср. у него: «Вот эта общая природа – например, природа человека, которой ни один человек не отличается от другого, существуя в каждом из индивидуумов, становится уже его собственной природой и не есть у него общая с кем-либо другим... Ибо разумное смертное живое существо во мне не есть общее ни с кем другим» [Арбитр 7 (см. ниже)]), с другой – с Проклом (ср.: Ierodiakonou К. John Italos on Universals//Documenti e Studi Sulla Tradizione Filosofica Medievale. 18, 2007. P. 237). В гл. 13 Итал, обсуждая, почему Порфирий в «Исагоге» (8.1 (Busse)) говорит о роде как виде целого, обращается к 67-й теореме «Начал теологии» Прокла. В этой теореме Прокл различает целое до частей, как существующее согласно причине ( κατ ατ αν); целое из частей, как налично существующее ( καθ παρξιν); и целое в части, как сущее по причастности ( κατ μθεξιν). К. Иеродиакону (Ierodiakonou К. John Italos on Universals... P. 239 – 240), исследовавшая проблематику универсалий у Иоанна Итала, отмечает очевидную соотнесенность у него между способом представления универсалий согласно аммониевской парадигме (универсалии сразу до вещей, в вещах и после вещей) и согласно прокловскому способу описания отношения целого и частей: универсалиям до вещей соответствует целое до частей, универсалиям же в вещах и после вещей с определенными ограничениями и нюансами можно поставить в соответствие целое в части и целое из частей. В целом К. Иеродиакону признает позицию Итала соответствующей концептуальному, или умеренному, реализму. |
| Более прямолинейного и горячего приверженца византийский рационализм X–XI вв. нашел в лице ближайшего ученика Пселла, Иоанна Итала. В течение некоторого времени Итал читал лекции по философии в Константинопольском университете. По отзывам современников, он пользовался огромной популярностью у студентов. Затем он был отстранен от преподавания, а в 1082 г. церковный собор признал его учение еретическим. Итал был предан анафеме. Большинство сохранившихся сочинений Итала до сих пор находится в рукописях. Среди них в настоящее время известны пособие по риторике, трактат о диалектике, комментарии к нескольким сочинениям Аристотеля и сборник вопросов и ответов на общефилософские темы. Однако те взгляды, за которые Итал подвергся наказанию, стали известны только из обвинительного акта, которому в Синодике отведено одиннадцать глав из двадцати. В этой церковной летописи еретических учений Итал, вопреки обычаю, назван по имени. Против Итала были выдвинуты следующие обвинения: 1) Стремление пересмотреть установленный догмат в воплощении бога–Слова. 2) Отрицание догмата о воскресении душ после смерти. 3) Увлечение учениями эллинских философов: признание неоплатонической теории переселения душ и признание платоновских «идей». Италом было высказано также предположение о существовании извечного и безначального вещества. 4) Отрицание чудес, исходящих от богородицы и святых. 5) Утверждение примата моральной ценности человека и его возможностей познания. «Эллинские мудрецы и первые ересиархи, отлученные семью Вселенскими соборами, на последнем суде окажутся лучше тех, хотя благочестивых и праведных мужей, но погрешивших по страсти человеческой или неведению» – так передано в Синодике это положение Итала 3 . Все это дало основание для главного вывода из всех обвинений в деле Итала, а именно, что его учение лишает Христа божественного достоинства 4 . Как Итал окончил жизнь, неизвестно. Но влияние его идей заметно в византийской философии и богословии конца XI и первой половины XII в. Рационалистическими учениями периодически вынуждены были заниматься церковные соборы: в 1117 г. был осужден ученик Итала, Евстратий Никейский, который предложил некоторые изменения в принятом толковании божественного воплощения, низведя тем самым божественную природу Христа до природы человеческой. В середине XII в. возник большой богословский диспут. Сотирих и Никифор Василаки, обнаружив противоречия в молитвенных текстах, занялись их критическим толкованием. Их противником выступил известный приверженец мистицизма – Николай Мефонский . |
| Обозрение различных свидетельств и отзывов приводит нас к выводу, что образование И. Итала ни в каком случае нельзя считать систематическим видимо, оно поражало большой неуравновешенностью. Но тогда как объяснить подобную неуравновешенность в познаниях? от чего она зависела? Чтобы не казалась подобная неуравновешенность особенно странною, обратим внимание на следующее. Нет ничего удивительного в том, что И. Итал систематически не прошел высшей школы, не изучил богословие. Изучение богословия было уделом весьма немногих. «Даже о таких светилах, как Иоанн Мавропод, Иоанн Ксифилин, Никита Фессалоникийский, Константин Лихуд, биограф их не говорит, чтобы они венчали школьные занятие догматикой» 46 . Многие оканчивали свое образование изучением наук, служивших переходною ступенью к высшей философии. Так, старший Келулларий изучил диалектику и физику, младший Келулларий, впоследствии патриарх, к этим наукам присоединил астрономию. A некоторые ограничивались изучением только риторики и права, как напр. Никита Фессалоникийский и Константин Лихуд 47 . Было не мало и таких лиц, которые являлись в столицу, чтобы изучать только любимые науки, будет ли то грамматика, риторика, право или философия. И в тех областях, которыми занимались, они достигали весьма солидных познаний и приобретали славу. Нет ничего удивительного, что и И. Итал не прошел высшей философии. И это не может бросать тень на его познание в других областях. Обширные познания в философии, превосходные знание сочинений Аристотеля и несравненный диалектические способности при отсутствии познаний. в других областях дают право причислить И. Итала к числу лиц, посвятивших себя изучению излюбленных предметов. Анна Комнин хотя и говорит, что И. Итал пришел в столицу в молодых годах 48 , тем не менее он не был особенно молодым; ему в то время было, вероятно, около 30 лет. А это уже такие годы, когда поздно приниматься за систематическое образование. И если И. Итал пришел с образовательными целями, то не для приобретения элементарных познаний, а для усовершенствование в любимых науках. |
| Третий пункт италова исповедания касался вопроса о Лице Сына Божия и о рождении Его от Девы; читался он так: «верую во Единородного Сына Божия, неизреченно рожденного от Отца прежде веков и в последние времена принявшего от Девы Марии плоть и разумную душу, т.е., плоть, одухотворенную разумной душой, и Бога и человека вместе и одну ипостась из двух естеств, из коих одно имел всегда, другое же воспринял» 268 . И в этих словах Итала члены царского следствия нашли несогласие с учением церкви. «Но когда Итал говорил об естествах Христа, что одно Он имел, а другое воспринял, выражение имел – σχεν прямо привносит мысль о Сыне, как втором после Отца, каковую мысль святая кафолическая церковь предала анафеме, как нелепую и причастную арианской ереси, ибо никогда, ни даже в самую малую частицу времени, мы не считаем Сына рожденным после Отца, но всегда Отцу собезначальным и совечным. Хотя Итал присоединил к слову σχεν слово ε дабы отвлечь от понимания простейших, но от более совершенных не скрывалось его заблуждение, ибо чрез слово σχε он показал рождение в позднейшее время и иносущность, а чрез слово ε выставил в Сыне постоянство и непреложность дарованного Ему по его странным понятиям, божества, что отвергая, мы веруем во Единого в двух естествах Сына Божия, сохранившего естество, которое было, и воспринявшего другое, которого не было». Судя по словам самого Итала и по разъяснениям членов царского следствия сущность заблуждения здесь сводилась к тому, что о человеческом естестве во Христе Спасителе Итал выразился, что Сын Божий воспринял его с известного времени, а Божескую ипостась Он имел всегда. Такое сопоставление разнородного бросало тень на Божеское естество Христа Спасителя; как будто бы это естество Сын Божий воспринял тоже во времени, а не сохранял его всегда, т.е., что Сын Божий получил начало во времени. С этой точки зрения и слово ε приобретало уже иной смысл, выражало не безначальность, а только «постоянство и непреложность дарованного Ему Божества». Говоря таким образом, Итал делался причастным арианской ереси, считавшей Сына вторым после Отца. |
| Несмотря на видимые усилия выражаться правильно и тем доказать свой православный образ мыслей, в его исповедании отразились его философские воззрения. Выражения вполне правильные мешаются с неправильными и эти последние настолько характерны, что дают окраску всему исповеданию. Так, в своем учении об ипостасях св. Троицы он сливал Лица и выражался, что Ипостаси суть одно (3-й п.); допускал мысль, что Сын Божий хотя и единосущен, но возвращается к Отцу своему (1-й п.) и тем самым в некотором роде единосущен (1-й п.), так как ниже Отца и свою Ипостась имеет изначала в зависимости от Отца (2-й п.); склонялся к мысли об обожествлении человеческого естества Христа по природе; на иконопочитание смотрел, как на иконослужение. Усвоив себе новоплатоновский взгляд на Божество, как на абсолютно Единое и трансцендентное, при котором не может быть и речи о равенстве лиц или о непосредственном отношении к чему-либо, И. Итал нашел возможным примирить эти философские принципы с христианским учением об Единстве Триипостасного Божества и видеть в учении об Единстве Божеского Существа философское учение об Едином, – а в учении об Ипостасях – учение о Разуме и Душе, происходящих от Единого. Поэтому и при изложении учения об Ипостасях св. Троицы, Итал, несмотря на видимое желание оттенить несозданность, непостижимость и вечность Лиц св. Троицы, все-таки не мог не склониться к новоплатоновскому учению. Оказалось, что Верховное Божество есть Отец; Он есть в собственном смысле Бог . От Него рождается Сын Единородный и единосущный; но Он не есть такая же Личность, как и Отец, потому что к нему возвращается. Как не вполне самобытная Личность, он ниже Отца, Его Ипостась иная. Таким образом около Отца есть Сын, но низший Его, не вполне самобытный. Смотря так на Сына, И. Итал вполне последовательно утверждал, что Отец, Сын и Дух неделим, потому что бытие других Ипостасей возможно только при неотделимости от Отца. Сказав, что Отец, Сын и Дух неделим, Итал говорил, что не три вечны, но один вечный, не три несозданные, но один несозданный, не три непостижимые, но один непостижимый. |
| То, что обращено вверх, и то, что к безмерному свету свой свет посылает, смешалось с Первым светом и по возможности стало для Него своим. И оно в той степени делается своим, в какой оно познает Бога, Который усваивает его. Ибо не так Бог обоженного человека познал, как человек обожившего его Бога. Ибо частное целым охватывается и описуемое сближается с безмерным светом. Каким же образом целое выражается частным? Каким образом видит глаз, запертый в маленькой части тела, все пространство небес? Каким образом душа познает целый и творческий ум? Не так Бог познает человека, как человек познает Бога, но в той мере, в какой человек соединяется с Богом и делается для Него своим, – в той же степени и Бог познается человеком. Ибо с человеческим восхождением связано Божественное нисхождение. Подымешься ли от земли на локоть – в той мере и познаешь нисходящего Бога. Если в два раза выше ты подпрыгнул, и Он удвоил нисхождение к Тебе. Таким образом, сообразно логосу восхождения происходит нисхождение познания Бога. И насколько познает познаваемых Бог, настолько ими Он познается. Иоанн Итал (Т. А. Щукин) Иоанн Итал родился в Южной Италии. Прозвище «Лонгобард», как именовал его Михаил Пселл 971 , могло быть дано ему не по месту рождения, а по той области, от куда он прибыл в Константинополь. Дата рождения Итала также точно не установлена; ее можно отнести к 1025–1030 гг. Итал получил скорее всего военное образование. В 1043 г. византийский полководец Георгий Маниак, отстраненный Константином Мономахом от дел, поднял восстание и захватил Сицилию. Иоанн Итал и его отец вынуждены были бежать в Ломбардию. Спустя некоторое время, около 1049 г., Итал прибыл в Константинополь, чтобы продолжить обучение. Сперва он слушал «ученых мужей, обладавших грубым и суровым нравом» 972 , от которых получил литературное образование. После этого он обучался у Михаила Пселла . Несмотря на то что Иоанн постоянно полемизировал с учителем, он был его любимцем 973 но при этом явно не пользовался популярностью среди прочих учеников 974 . |
| Из этого можно видеть, что церковные беседы Фотия против павликиан были историко-полемического характера 308 . Нам остается сказать еще о нескольких еретиках этого времени, мало известных в истории, но мнения которых однако сильно смущали церковь и наделали немало хлопот вождям церкви. Скажем прежде всего об одном софисте, прозванном Италом, произведшим своими идеями смятение в Константинополе, в царствование Михаила Дука и Алексея Комнина. Этот Итал является в Константинополе, сначала в роли философа, а потом еретика. Он был родом из Италии, получил недостаточное образование, но за то он был смел и назойлив, был большим говоруном и ловким диспутантом. С родины своей он отправляется в Константинополь, чтобы испробовать счастья. Счастье действительно повернуло к нему свое лицо. Константинополь в это время не имел такой серьезной философской науки, какою славна была древняя Эллада. Пустая диалектика заменяла здесь истинную философию. И однако эта диалектика интересовала не только ученых того времени, но и массы народные. В таком обществе, как константинопольское, Итал без особенного труда приобретает себе славу философа. Он сначала было примкнул к главе философов того времени Пселлу, но потом отделился от него и составил свою школу. Итал имел большой успех; даже двор Михаила Дука не оставался в стороне, но интересовался измышлениями Итала. Итал затем теряет доверие у правительства: он сделался изменником во время войны греков с Робертом, предводителем итальянских войск, и бежал в Рим. Тем не менее это не порвало связей нашего авантюриста с Константинополем. При помощи своих друзей при дворе константинопольском он примирился с императором 309 ), и снова является в столице восточной империи. Здесь он на этот раз с еще большею смелостью выступает в качестве философа. Число учеников его растет, но вместе с тем растет и смущение в городе. Дело в том, что Итал начал распространять некоторые еретические мысли: он учил о душепереселении, перемешивал христианские идеи с древне- платоническими и вооружался на св. |
| Д. Отзыв на магистерскую диссертацию свящ. Владимира Страхова «Второе послание св. ап. Павла к Фессалоникийцам»//БВ. 1911. Т. 3. 9. С. 102). Хотя М. признавал необходимость перевода Библии на любой язык, в т. ч. и на русский, он считал крайне важным сохранить чтения Слова Божия во время богослужения на слав. языке, к-рый «чужд обыденной жизни и возвышается над разговорною речью», что необходимо для сакрального текста ( Он же. Церковно-практическое и научно-богословское значение слав. перевода НЗ. 1897. С. 178-179). М. настаивал на том, что Русской Церкви «всегда была чужда мысль канонизировать какой-либо один славяно-русский текст Библии», поэтому совр. богословами всегда должна вестись живая работа по правке библейского слав. текста, причем не только по устранению неточностей перевода, но и по замене устаревших и непонятных слов и оборотов «более понятными и соответственными для данного времени» (Там же. С. 180-181). В 1915 г. М. был включен в состав Комиссии по научному изданию слав. Библии, созданной 28 янв. 1915 г. при СПбДА под председательством ректора еп. Анастасия (Александрова) (Отчет о деятельности Комиссии по науч. изданию Слав. Библии за 1915-й г. 1975. С. 215). М. была поручена подготовка к изданию слав. текста книг пророков Аггея и Малахии (Протокол заседания Комиссии по науч. изданию Слав. Библии 6 марта 1916 г. 1975. С. 218). Переводческая деятельность М. оказался вовлечен в дискуссию об имяславии в 1909-1914 гг. С одной стороны, на исследования М. по философии Филона Александрийского ссылался один из главных оппонентов имяславцев, С. В. Троицкий ( Троицкий. 1914. С. 93-95). С др. стороны, сам М. защищал учение имяславцев. В ответ на просьбу ректора МДА еп. Феодора (Поздеевского) он составил отзыв об афонских спорах и о книгах схим. Илариона и иеросхим. Антония (Булатовича) (Переписка свящ. П. А. Флоренского и М. А. Новосёлова. 1998. С. 87, 183). Этот отзыв был помещен анонимно, как от «одного из наиболее уважаемых и заслуженных богословов», в предисловии к «Апологии» иеросхим. |
| Другою же молитвою и чтением псалмов должно прилежно заниматься, при хранении нравов души и тела, чтобы прийти в навык Божественных помышлений и с глубоким чувством уразуметь все заключающиеся в Божественных Писаниях тайны и изумительные дела, и, удивляясь дарам Божиим, достигнуть любви к единому Богу и готовности с радостию пострадать за Него, как и все святые: ибо Божественные Писания преисполнены изумительного, как говорит Соломон. Вместе с прочими чудесами удивляюсь я и силе манны Божией, что она не сохранялась в том же виде до другого дня, но портилась и делалась полною червей (Исх. 16, 20), чтобы неверующие не заботились о завтрашнем дне, но в стамне, находившейся в Скинии, манна всегда сохранялась невредимою. И опять, когда она пеклась на огне, не сгорала, а от малого луча солнечного таяла, чтобы ненасытные не собирали более необходимого нужного. О чудо! Как Бог повсюду совершает спасение людей, по сказанному Господом о промысле Божием: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5, 17). Кто упражняется в этом о Боге, тот и научается чувственно – из Божественных Писаний, и мысленно – промыслом Божиим. Он начинает видеть вещи по естеству, как говорят Григорий Нисский и Дамаскин, и уже не бывает окрадываем внешнею красотою вещей мира сего: добротою, богатством, проходящею славою и подобными и не обольщается более тенью, на них лежащею, как обольщаются еще страстные. Κατανησιθ, в слав. «уразумение». πΘο χειραθ λαβον, под руки получившие. γα εντολ, в слав. «Божия». Καφ κστην, в слав. «всякий час». Πληφυνομνην, в слав. «обильная». νωφεν, в слав. «свыше». Προκαταλαμβνοντα, вперед понимающего. Τ τερστια, в слав. «чудеса». Απεδεφθξ ασφε. Слов, заключенных в скобках, нет в славянском переводе. Βαρβρων πολμιοι. Τν πραγματεαν, в слав. «писание». О пятом познании По причине сего пятого знания, называемого, по слову пророка, советом (Ис. 11, 2), человек познает, как сказано было в конце (слова) о блаженствах, естество и изменяемость чувственных творений, что они из земли и снова возвращаются в землю, по изречению Екклесиаста: суета суетствий и всяческая суета (Еккл. |
|
|
