| Желавшим иметь чистый ум и свежую голову при молитвенных подвигах, о. Адриан советовал пить нехолодную сырую воду, о которой говаривал, притом, так: «водою при частых земных поклонах я пользовался в многоразличных недугах моих и, о, какую тогда имел я легкость в природе моей, здоровье, веселье, чистоту мыслей». Старым, неспособным к трудам он советовал покаянную молитву мытареву. Людям семейным он шел навстречу в их радостях и горестях, а склонных к девственной жизни укреплял и поддерживал своими советами и молитвами. Стечение всякого народу к о. Адриану было громадное, но он всем находил слово в утешение, на всех у него хватало любви и внимания. А, чтобы его посетители не скучали, порою он давал им и занятия: кому чистить дорожки, кому еще в чем-либо потрудиться для обители. Иным давал послушание списывать житие или молитвы преподобномученику Адриану, которые потом раздавал другим посетителям. Особенно трогательно бывало видеть, когда старец, окруженный детьми, беседовал с ними об истинах веры и обучал их молитвам. Старец имел особенное сострадание к больным разными недугами: и просто телесными болезнями, и болезнями-греховными навыками, как запой, плотские грехи и т. д. Советуя прибегать к молитвенной помощи, он советовал поездки к святыням, по монастырям, литургийное поминовение, также давал и разные практические советы; более же всего советовал вести воздержную, постническую жизнь; также часто советовал приносить чистое сердечное исповедование грехов, и приступать к таинству св. Причащения, и читать Минеи и Прологи, останавливаясь вниманием на соответствующих примерах. Нередко сам молился с больными у мощей преподобномученика Адриана, возлагал на больных его вериги; молился с больными пред чудотворной иконой Успения Божией Матери; и многие недужные, по молитвам сего старца, получали благодатное исцеление от самых застарелых и тяжелых недугов. Советовал он также младенцев чаще носить к св. Причащению, говоря, что через это они будут потом и здоровее, и умнее, и счастливее. |
| И число коней обнаруживает это, запечатлевая навык добродетели, [обретаемый] в деятельном любомудрии. Ибо число семь тысяч семьсот, как соотносящееся со временем, обозначает быстрое продвижение в добродетелях, а число тридцать шесть - действие естества, сопутствующее добродетелям. Мсков восемьсот четыредесять пять. Согласно достохвальному смыслу, мул есть совершенный навык борьбы с пороком. Поэтому правильно и вполне соответствует духу Писания то, что получившего в удел царскую власть над Израилем сажают, по повелению [Давида], не на лошадь, а на мула (3Пар.1:33). Этим указывается, что созерцающему уму, царствующему над умозрениями и созерцаниями сущих, а также над собственными движениями, должно обладать навыком борьбы с пороками, то есть тем навыком, который совершенно не зачинает и не рождает порока. Исходя из такового навыка, уму следует обращаться к созерцанию и заниматься им до тех пор, пока, обретя духовное ведение сущих, он уже не будет слепо натыкаться на какой-либо из лукавых духов, которым присуще посредством чувств растлевать непорочную чистоту сердечного расположения. Однако мы знаем, что в Писании [слово] " мул " употребляется и в укоризненном смысле, как, например: Не будите яко конь и меск, имже несть разума (Пс.31:9). Здесь " конем " называется навык ржания,[присущий] страстным наслаждениям, а " мском " - навык, не зачинающий и не рождающий благо. И Писание запрещает иметь оба эти навыка тем, кто добивается спасения, поскольку один производит порок, а другой бездейственен в отношении добродетели. И мула Авессалома (2Цар.18:9) следует понимать в укоризненном смысле, ибо, восседая на муле, он отправился [в поход], ища смерти родителя. Этим Дух показывает, как[человек], уязвленный неким тщеславием из-за добродетели и ведения, напрасно отращивает искусственно сплетеннные волосы самомнения и выставляет напоказ для обмана зрителей нравственное житие [свое], словно мула. Превозносясь волосами, он рассчитывает одолеть отца, родившего его научением слова, и в своем высокомерии желает тиранически завладеть всей дарованной Богом и принадлежащей отцу славой добродетели и ведения. Но подобный [гордец], выходя на простор естественного созерцания в духе для разумной брани за истину, вследствие живого чувства запутывается в густых ветвях дуба волосами материальных созерцаний и, поскольку он одержим пустым самомнением, путами своими удушающими ум, то повисает между небом и землей. Ибо тщеславный не имеет того ведения, которое могло противостоять тянущему вниз самомнению; не имеет он и зиждущегося на смирении [духовного] делания, которое бы совлекало его вниз, [противоборствуя] возносящей вверх гордыни. И родивший его учитель оплакивает его, погибшего, в своем человеколюбии, как боголюбец, подражая Богу: Не хощу смерти грешника, но еже обратитися... и живу быти ему (Иез.33:11). |
| Еще говорил о том, какие свойства имеет смиренномудрый? Смиренномудрый не имеет языка сказать о ком, что он нерадив, или отвечать обижающему; он не имеет очей видеть прегрешения ближнего; не имеет слуха для слышания слов, неполезных для души его; не имеет рук, чтобы обидеть кого; не имеет никакой скорби, кроме скорби о грехах своих. Рассказывали об Авве Исаии : однажды он взял зеленую ветвь, пошел на гумно одного владельца, и говорит ему: дай мне пшеницы. А жал ли ты, Авва? спросил он. Нет! отвечал старец. Тогда владелец говорит ему: как же ты хочешь получить пшеницу, когда сам не жал? А старец говорит: неужели не получает награды тот, кто не жнет? Не получает, сказал владелец. Так старец и ушел от него. Братья, которые видели это, поклонившись, просили его объяснить им, для чего он сие сделал? Старец сказал им: это я сделал для примера: если кто не будет трудиться, тот не получит награды от Бога. Авва Исаия говорил: прежде всего, человек должен стяжать веру в Бога, постоянную любовь к Нему, незлобие, не воздавая злом за зло, иметь удручение тела подвигами, смиренномудрие, чистоту, милосердие, ко всем любовь и повиновение. Еще говорил он: возненавидь все принадлежащее миру и телесный покой; ибо они соделывают тебя врагом Божиим. Как человек, имеющий врага, сражается с ним; так и мы должны сражаться с телом, не давая ему послабления. Брат вопросил Авву Исаию : что значит: «да святится имя Твое»? Старец отвечал: это относится к совершенным: ибо невозможно святиться в нас имени Божию в то время, когда обладают нами страсти. Еще говорил: более люби молчать, нежели говорить: ибо молчание собирает, а многословие расточает. Авва Исаия позвал к себе некогда одного из братий; омыв ему ноги, всыпал горсть чечевицы в горшок, и когда она вскипела, принес ее. Брат сказал ему. Авва! она еще не уварилась. Авва отвечал: не довольно ли для тебя и того, что ты видел огонь? И это великое утешение. Он же говорил: Думаю: великое дело победить тщеславие и придти в разум Божий; ибо впадший в лукавые страсти, чужд бывает умиления, ко всем жестокосерд, и к довершению зла, впадает в высокоумие, то есть в гордость, которая есть матерь погибели. Ты же, верный раб Христов, совершай втайне дело свое, и с болезнованием сердечным заботься о том, чтобы, ради человекоугодия, не погубить награды за воздержание твое, ибо делающий что-либо напоказ людям, лишается мзды своей, как сказал Господь. |
| 8) Взирая на себя, как на орудие недремлющего Провидения в отношении к своему народу, Он должен постоянно и неослабно бодрствовать и трудиться над созиданием его благоденствия и крайне остерегаться, как самого опасного врага для блага государства, наклонности к забавам и удовольствиям чувственным и искать высшего удовольствия и радости в том блаженнейшем сознании, что Его жизнь и деятельность посвящена благу его народа. 9) Обладая верховной властью и могуществом, Он должен опасаться надмения и гордости, к чему так склонно человеческое сердце, особенно при действии хитрой лести, и что может ослаблять в Нем любовь к подданным и ревность – трудиться для блага их, и для сего Он часто должен напоминать себе, что по природе Он равен со всеми своими подданными ( Прем. 7:1–6 ), что многие из них, может быть, превосходят Его душевными и телесными силами, что своим возвышением Он обязан благости Всевышнего и что некогда предстанет пред судище Его в равном бессилии с ними. 10) Зная свойство и действия любви, готовой ко всем пожертвованиям, Он должен стараться отеческой заботливостью о своих подданных, живым участием во всех судьбах их, покровительством вдов, сирот и беспомощных и особенно благодетельными распоряжениями и пособиями во дни общественных бедствий приобретать всеобщую любовь и доверенность, дабы тем удобнее можно было соединять все силы государства в одном общем направлении ко благу его. 11) Особенное должен обращать внимание на чистоту нравов и на утверждение истинного благочестия в своем народе, полагая оное в основание его просвещения, могущества и благоденствия, в том сердечном убеждении, что истинным сыном Государя и Отечества, готовым положить за них жизнь свою и свято исполняющим свои обязанности, может быть только тот, кто любит и боится Бога, и в Царе чтит Его Помазанника, – только истинный Христианин. И как глаза всего народа обращены на Государя, который по своему достоинству есть образ и Наместник Божий на земле ( Пс. 81:1,6 ), то Он должен тщательное обращать внимание на то, чтобы не только не послужить камнем претыкания для своих подданных и не подать повода к ослаблению уважения к Религии, но и своим примером, своим уважением ко всему святому поддерживать силу наставлений в Религии, внушаемых Пастырями Церкви, и вообще стараться быть примером Христианского поведения, быть наилучшим супругом, наилучшим отцом семейства и проч. и в постоянной отеческой заботливости о своих подданных стремиться к той высокой и вожделенной цели, чтобы в день всемирного суда и воздаяния иметь дерзновение сказать пред престолом Судии-Сердцеведца: Се аз и дети, ихже дал ми еси Господи! |
| Молитва за мир Следуя вековой монашеской традиции, преп. Исаак считал, что отшельники должны молиться не только о себе или о своих близких, но и за весь мир. Беседа 5 из 2-го тома представляет собой образец подобного рода молитвы, которая начинается с благодарения Богу за сотворение мира и человека. Молитва содержит прошения о прощении грехов, об избавлении от злых намерений, от плотских желаний и от власти диавола. В молитве преп. Исаак прославляет человеческую природу Христа и воспевает благодарственный гимн Богу, Который послал в мир Единородного Сына Своего ради спасения рода человеческого. Далее следуют прошения о монахах и безмолвниках, о больных и пленных, об избавлении Церкви от гонений и внутренних нестроений, о сохранении любви и единомыслия между гражданскими и церковными властями, о заблудших и умерших вне христианской веры. Таким образом, молитва отшельника, которую он совершает в тишине собственной келлии, приобретает космический размах и становится подобна литургической молитве, приносимой " за жизнь мира " . Высшие формы молитвы Наивысшей формой молитвы является то, что преп. Исаак называет " размышлением о Боге " : последнее включает в себя воспоминание всего домостроительства Божия по отношению к роду человеческому, " блуждание разума " по божественным предметам. Синонимом " размышления о Боге " является " чистая молитва " . Она есть тот предел, за которым молитва прекращается: " Как вся сила законов и заповедей, которые даны от Бога людям, по слову Отцов, имеет пределом чистоту сердца, так все роды и виды молитвы, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву. Ибо и воздыхания, и коленопреклонения, и сердечные прошения, и сладчайшие вопли, и все виды молитвы... имеют пределом чистую молитву... Как скоро мысль переступила этот предел, не будет уже она иметь ни молитвы, ни движения, ни плача, ни власти, ни свободы, ни прошения, ни вожделения чего-либо в этой жизни или в будущем веке. И поэтому после чистой молитвы нет другой молитвы... " 24 |
| Если вы, сильный человек, остаетесь чуждым устройству общества человеческого, что же скажут слабые люди? Они и вовсе отстранятся. Кто же поможет освобождению церкви, не убоясь самого мученичества? Куда же денется свобода веры? О! как это равнодушие далеко – если не от буквы писания, то от сердца апостольского, от того глубоко убежденного, деятельного самопожертвования на благо общее, которое ведет на крест и на спасение. Отец Павел, не сетуйте на эти строки, они писаны из любви; в них больше плача, чем горечи. Дайте мне вас братски обнять, и надеяться, и ждать от вас участия в общем деле сердечного, преданного, деятельного, апостольского 13 . Человек неимущий, человек голодный – всегда раб человека имущего 14 . Имущий поддерживает все власти начальствующие для сохранения своего превосходства, а власти поддерживают имущих 15 , чтоб посредством их господствовать. От этого происходят и господствующие церкви и грабящие чиновники, и большая часть рода человеческого, нужды ради, склоняется и живет не по своей вере, не смеет признаться в своей вере, прячет ее и утрачивает свою чистоту сердечную. Если мы говорим о земле как о собственности народа, а не частного человека, то это потому, что только при таком порядке вещей каждый человек может иметь право на свою долю из общей земли,– следственно, каждый может быть огражден от бездомничества, обеспечен в крайних необходимостях своего существования. Следственно, он не пойдет из нужды работать за бесценок, а только за цену безобидную. Стало, имея свой клок земли по неотъемлемому праву, он не продаст своего труда в кабалу богатому, ни своей совести в кабалу сильным мира сего. Вы видите, что это не отнимает средств по мере таланта приобретать, но дает то основное обеспечение, при котором 16 из человека не вымучивается труд и совесть, при котором тело и дух перестают быть продажными и осужденными на рабство. Неужто это ученость книжников? Ах, отец Павел, отец Павел! Как вам не стыдно взваливать на меня какое-то высокомерие, которого я не причастен и которое считаю за грех . Как вам не грешно ставить между нами какой-то дух состязания, вместо духа любви. Если б вы знали мою ненависть к книжникам и фарисеям современного мира и мою простодушную преданность истине, вы бы не отнеслись ко мне так безучастно, а братски помогли бы подумать общими силами о благе человеческом и о том, что нам, бескорыстно ему служащим, должно говорить и делать 17 . 3. Павел Прусский (?) – Огареву |
| В «Главах о знании» Исаак говорит о том, что чистая молитва характеризуется «мудрыми» словами, источник которых не в мудрости человеческой, а в самой Премудрости Божией: Говоря о молитве, совершаемой мудро, я не имею в виду мудрость мира сего или красноречие, исполненное глупости и повергающее душу в стыд перед Богом во время молитвы из–за тщеславия, которое оно возбуждает в ней, удаляя помощь Божию от души. Но мудрые слова молитвы — те, что от Премудрости Божией; они производят озарение души, будучи пламенными движениями, которые возбуждаются в сердце благодаря любви к истинной жизни, предшествующей молитве, воспламеняющей сердце и производящей слова вопреки воле человека. Ибо произращает их воспоминание о Боге, а они весьма часто произращают слезы при словах молитв благодаря теплоте сердца и вспоможению от Бога. Это и есть то, что называют чистой молитвой . В том же сочинении Исаак говорит о различных степенях чистой молитвы, соответствующих различным стадиям внутреннего духовного развития человека, а также многообразным действиям Духа Святого в душе человека: Чистая молитва заключается в том, чтобы ум не блуждал по предметам, которые возбуждаются в помыслах наших либо демонами, либо самим естеством, либо воспоминанием, либо движением стихии. Впрочем, даже в чистой молитве много степеней, соответствующих степеням ума тех, кто возносит ее. Чем больше ум поднимается над любовью к вещам мира сего, тем больше получает он отдохновение от образов помыслов во время молитвы. Когда он полностью поднят над любовью к здешним вещам, тогда ум даже не задерживается в молитве, но поднимается над чистой молитвой, ибо воссияние благодати постоянно пребывает в молитве его, и из молитвы ум изводится по временам благодаря святому действию благодати . Чистая молитва в понимании Исаака есть конечная цель и наивысший предел всякой молитвы; за этим пределом молитва прекращается: Как вся сила законов и заповедей, которые даны от Бога людям, по слову Отцов, имеет пределом чистоту сердца, так все роды и виды молитвы, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву. Ибо и воздыхания, и коленопреклонения, и сердечные прошения, и сладчайшие вопли, и все виды молитвы, как сказал я, имеют пределом чистую молитву… Как скоро мысль переступила этот предел, не будет уже она иметь ни молитвы, ни движения, ни плача, ни власти, ни свободы, ни прошения, ни вожделения чего–либо в этой жизни или в будущем веке. И поэтому после чистой молитвы нет другой молитвы… |
| Всякий должен назначить себе — настолько воздерживаться, сколько требует сего брань плотскаго возстания. — Посты, уставом определенные всеконечно должно соблюдать; но если после них не будет соблюдаема воздержность в употреблении пищи, то соблюдение их не доведет до совершенной чистоты. Голодание в продолжительные посты будет иметь плодом только временное в ту пору изнеможение и истомление тела, а не и чистоту целомудрия, если в след за тем пойдет насыщение тела в доволь: так как чистота души неразрывно связана с голоданием чрева. Не имеют постоянной чистоты целомудрия, кто не довольствуется тем, чтобы держать постоянную ровность воздержания, Строгие посты, если за ними последует излишнее послабление себе в пище, бывают ни во что, и плод их, скоро вытесняется страстию чревоугодия. Почему лучше разумное с умеренностию подкрепление себя пищею каждый день, нежели по временам долгий и крайне строгий пост. Неумеренное неядение умеет не только колебать постоянство и твердость души, но и совершение молитв делать безжизненным, по причине изнеможения тела. 31. Итак первою нам надо попрать похоть чревоугодия, — и ум свой утончить не только постами, но и бдениями, а также чтением и непрестанным сокрушением сердца, при воспоминании обо всем, чем прельщены или побеждены были, то стеня при чувстве ужаса от множества грехов, то горя желанием совершенства и чистоты. И до того надо его довесть, чтобы он, будучи занят, и как бы поглощен такими подвижническими трудами и помышлениями, самое подкрепление себя пищею почитал не столько дозволенным предметом удовольствия, сколько бременем наложенным в виде наказания, и приступал к нему более как к неизбежно необходимому для тела, нежели сколько как к желательному для души. Если будем себя постоянно держать в таком духовном попечении и сокрушении, то скоро укротим похотливость плоти, доходящую до крайняго неистовства при подогревании ея яствами, и притупим пагубныя жала ея. Так можем мы, при обилии слез и непрерывности плача сердечнаго угашать пещь тела нашего, царем вавилонским, т. — е. |
| 32. Иное — сладость молитвы, и иное — видение молитвы. Второе ценнее первого настолько, насколько совершенного возраста человек ценнее несовершеннолетнего дитяти. Иногда услаждаются стихи во устах, и слова какого-либо стиха молитвы повторяются многократно (бесчисленно), не попуская молящегося насытиться и перейти к другому стиху. Иногда же от молитвы рождается некое видение, пресекает молитву уст, и соделывается молящийся в том видении исступленным от ужаса, как бы не существующим. Такое состояние называем видением молитвы, в котором не является никакого вида и зрака, или образа, представленных мечтанием, как то утверждают не знающие дела. И опять: в этом молитвенном видении имеются различные меры и разделения дарований. До пришествия в это состояние действует молитва; потому что еще не прекратились мысли, без прекращения которых не может прекратиться молитва и наступить состояние превыше молитвы: ибо движения языка и сердца в молитве суть ключи ее, а совершающееся после сего есть вход в клеть. Здесь да престанут действовать всякие уста и всякий язык, и сердце — этот хранитель помыслов, и ум — этот кормчий чувств, и мысль — эта скоро и повсюду летающая птица; всякое искусство и знание их да прекратятся; здесь да остановится ищущий: пришел Домовладыка [ 1187 ]. 33. Как вся сила законов и заповедей, данных Богом человечеству, имеет пределом чистоту сердца, так все образы (формы) и правила, в которых человеки приносят свои молитвы Богу, имеют, по учению Отцов, пределом своим чистую молитву. И воздыхания, и коленопреклонения, и моления из глубины сердечной, и сладчайшие плачи, — словом все образы молитвы, как я сказал, имеют своим пределом чистую молитву; до ощущения ее ум имеет власть действовать. Когда же ум переступит через сей предел и чистою молитвою войдет во внутреннюю клеть; тогда он не будет уже иметь ни молитвы, ни движений, ни плача, ни власти, ни самовластия, ни моления, ни желания, ни сочувствия к чему-либо, уповаемому в этой жизни или принадлежащему к будущей. |
| Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех 18 ( Мф.5:15–16 ). Наш свет просветится перед людьми, опять-таки, не в том смысле, что мы всё будем делать напоказ, а в том смысле, что этот свет прежде воссияет в нашей душе, осветит ее. Он будет руководить всеми нашими поступками, начиная с внутренних движений. Как сказано в Евангелии, из сердца исходят помышления злые 19 . Поэтому если мы внутренне просветимся светом Евангелия, тогда и люди увидят этот свет. А если мы что-либо делаем напоказ… Не нужно думать, что мы всех сможем обмануть. Всегда найдутся умные, проницательные люди, даже из неверующих, которые наше лицемерие увидят и обличат, притом мы еще и соблазним их на осуждение христианства. Я уже упомянул, что под добрыми делами нужно понимать все евангельские заповеди и прежде всего их внутреннее исполнение. Но что в таком случае значат слова: Да видят люди ваши добрые дела? Значат ли они, что если я внимательно молюсь, если я имею плач и чистоту сердечную, если я вижу Бога, то я должен об этом рассказывать? Значат ли они, что я должен делать все эти добродетели на виду у всех? Но далее мы увидим, что Спаситель, как бы уточняя Свою мысль, говорит о совершении добродетелей втайне. Получается, слова: Да видят люди ваши добрые дела – означают то, что у наших добрых дел должны быть результаты. Не может человек внимательно молиться и при этом быть гневливым, или всех осуждать, или злословить. Не может человек иметь плач и в то же время болтать и смеяться. Если результаты внутреннего исполнения нами заповедей никак не проявляются вовне, то в лучшем случае мы только начали исполнять Евангелие, а в худшем – даже и не понимаем, что нам нужно делать. И прославят Отца вашего, Иже на небесех. Когда неверующие люди общаются с истинными христианами, то это общение (не проповедь, не доказательства, а именно общение) убеждает их в том, что православная религия истинна, и они прославляют Бога. Что значит прославить Бога? Прославить Бога по-настоящему, всей душой – значит обратиться к вере. |
|
|
